у Смеагорла (1/1)

Не так давно, дождливым ноябрьским вечером (в ноябре погода обыкновенно дурная?— дурная именно что нелогичным своим поведением: казалось бы, уж по всему должен снег пойти?— ан нет, дождик противный, и более ничего?— вот городская жизнь!.., а впрочем, мы отвлеклись), итак, дождливым ноябрьским вечером ***4-го года Никита Олегович ***ин привечал у себя доброго своего приятеля, Алексея Александровича ***ова, и с ним его подругу?— Марию Михайловну ***ову, забредшую на огонёк.Алексею Александровичу шёл двадцать второй год, Марии Михайловне?— девятнадцатый. Оба они с живейшим интересом внимали обличительной речи Никиты Олеговича, не решаясь вставить хоть слово.—?Вы?— неполноценные, закомплексованные уродцы,?— кипятился Никита Олегович, гневно тряся бородой,?— небось думаете, будто вы вместе из-за любви?! Нет! Вам просто страшно оглянуться вокруг и найти себе кого-нибудь нового! Вцепились друг в друга, как частные собственники, и рады! Вот я,?— и Никита Олегович гордо ткнул себя пальцем в худосочную грудь,?— никогда, слышите, ни-ког-да! не буду никому принадлежать! Я свободный человек и никому не позволю собой помыкать!.. Мне просто противно находиться рядом с вами, двумя похотливыми свиньями,?— добавил он ни к селу ни к городу и, видно утомившись, замолк, сердито сопя.—?Ну, так мы, пожалуй, пойдём,?— подхватила Мария Михайловна, которой уже порядочно прискучило одностороннее общение с Никитой Олеговичем, тем более что и Алексей Александрович как-то грустно размяк и расплылся по дивану, не желая ввязываться в бессмысленный спор. —?Спасибо за чай,?— хотела было прибавить она, но вовремя прикусила язычок, вспомнив, что Никита Олегович не терпит, по его выражению, ?мещанских формальностей?.В прихожей Никита Олегович продолжал наскакивать на гостей:—?Вы неполноценны, потому что вы натуралы! Это самый гнусный комплекс! Вы обязаны присоединиться к секс-меньшинствам из протеста против системы?— иначе вы достойны только презрения!Мария Михайловна живо подхватила Алексея Александровича и вытолкнула за дверь.На улице, несколько оживившись, Алексей Александрович закурил и глубокомысленно изрёк:—?Смеагорл?— дурак. —?Смеагорл было дружеское прозвище Никиты Олеговича.—?Так что же ты не сказал ему это в лицо? —?с неприязнью спросила Мария Михайловна, поёживаясь в своей лёгкой, не по сезону, курточке.—?А зачем? Только развоняется. Ну его к чорту.Алексей Александрович большую часть жизни провёл в сибирском захолустье и до сих пор нередко бранился без особой нужды; впрочем, подруга его, будучи в дурном расположении духа, также не отличалась благовоспитанностью; по свидетельству знакомых, они удивительно подходили друг другу.Мария Михайловна была сильно расстроена:—?Если бы ему хоть раз в жизни кто-нибудь дал, вся эту дурь у него из головы тут же вылетела бы!—?У каждого свои заглюки,?— пробормотал Алексей Александрович примиряюще.—?Ну хоть рявкнул бы на него, что ли! —?с презрением фыркнула его спутница.Они подошли к метро. Приближалась неизбежная сцена прощания.—?Ну… я же тебя люблю… —?жалобно проблеял наш герой. —?Остальное ведь неважно, правда?..Мария Михайловна с презрением окинула его взглядом. Её избранник был довольно хорош собой: дороден, представителен, но была в нём какая-то томительная неуверенность, портящая всё впечатление, некая завораживающая апатия,?— юноша этот оживлялся лишь, когда дело касалось еды или выпивки.—?Ну да, конечно,?— согласилась она. —?Совершенно неважно.На этом они распрощались и поехали по домам.Быть может, вам интересно, любезный читатель, что же было дальше? А вот что: Алексей Александрович, пришед домой, первым делом бросился на кухню, где, обшарив все кастрюли и сковородки, тщательно выскреб из них остатки ужина; затем, пройдя в свою комнату, заставленную всевозможным барахлом, выгнал из своей постели разлегшегося было младшего брата и преспокойно сел за компьютер. Алексей Александрович был большой поклонник компьютерных игр.А Мария Михайловна, выгуляв на ночь собаку, легла спать, так как работала и не могла позволить себе проводить ночи без сна. Засыпая, она ругала своего мягкотелого друга последними словами, с грустью признаваясь себе, что в чём-то Никита Олегович, возможно, и прав.Каждый из нас по-своему прав, да только для других в правоте этой?— ни радости, ни пользы.