9 - Ты (1/2)
9.Хартфелия не замечала ни тихого стрекота кузнечиков, ни стихающего пения птиц, ни мягкости травы, ни пылающего взора чужих глаз, ничего.Зато этот взор замечал все: и расслабленную позу девушки, и ее пушистые теплые волосы, с которыми проказник-ветер имел наглость играть, и мечтательность у чуть приоткрытых глазах.?И о чем она только думает? — возмутился наблюдатель. — Наверняка, мечтает. И наверняка, о Грее. Ух, отморозок! Ты у меня еще получишь свое!?Сжав руку в кулак, Нацу не заметил, как та мгновенно зажглась.
Сколько раз Мира тихим голоском и с пугающей приветливой улыбочкой (кто сказал, что она изменилась?) объясняла некоему огненному магу правила поведения в лесу. И еще ни разу Нацу не поджег случайно ни одну веточку.А вот теперь такая-то беда!Парень изо всех сил старался потушить наглый кустик, который посмел воспламениться и выдать такой замечательный наблюдательный пункт!— Кто там? — Люси, конечно, многое может не замечать, но пропустить мимо своего внимания вдруг загоревшийся кустик и чьи-то сдавленные ругательства, она не могла.
— Кар, — не придумал ничего лучше Драгнил.
— Э? — Люси застыла. Она много книжек прочла, узнала о многих диковинных животных и птицах, но о поджигающей кустики вороне она слышалавпервые. Точно! Если девушка ее поймает и опишет, то ей гарантирована какая-то награда за столь замечательное открытые. Кажется, она читала, что награда за открытое растение — двадцать два миллиона драгоценных, а за животное возможно даже и больше. Это ж сколько времени не нужно будет беспокоиться за оплату аренды?
Девушка не знала, как лучше поступить: вызвать Стрельца, чтобы тот поймал птичкуили Деву, чтобы та поймала с помощью мешка какого-нибудь. Остановившись на Деве, Люси тихо и осторожно вызвала духа.— Вызывали, принцесса? — обычным голосом спросила Дева, но Хартфилии он показался невероятно громким: птичка может улететь.— Тсс, — приложила пальчик к губам заклинательница. Она уже давно сидела на корточках и наблюдала за подозрительными кустами. — Поймай мне птичку, сидящую там. Только осторожно. Птичка нужна живой.— Хорошо, принцесса, — тихо ответила Дева и мгновенно исчезла. Но через несколько мгновений появилась и произнесла странные слова: — А это птичка уже поймана Вами, принцесса, — и ушла в мир духов, а Люси начала думать, какую это птичку она успела поймать и, главное, когда. Птичка решила сама показаться.— Привет, Люси. Я тут мимо проходил. Дай, думаю, спрошу, как у тебя дела, — скороговоркой прощебетала птичка, смущенно потирая розовую макушку.
?И какого цвета его волосы? — в который раз раздраженно подумала заклинательница. — Может, смущенного??— Привет. Нормально, — замешкавшись, ответила девушка.— А как у вас дела с Греем? — не стал ходить вокруг да около Нацу. И правильно, зачем мучаться?
— Все хорошо. Мы просто друзья, — пожала плечами Люси.— А предложение?— То было предложение пойти поговорить. В одиночестве, без лишних свидетелей.— Э?
— Ну… понимаешь… — стала оправдываться Люси, потом она спохватилась, конечно: — Стоп! И почему я должна оправдываться?— Потому, — жестко ответил Нацу и грозно посмотрел на Хартфелию. Он, может, и не хотел смотреть на нее грозно, но не получалось. Уж слишком он был на нее обижен.— Н-н-нацу, — заикаясь, сказала заклинательница. — Пойми, это был шифр.— А мне почему не сказала? Боишься меня, — подозревая что-то, пытливо спрашивал маг.— Нет, не боюсь, — улыбнулась Хартфелия. — Но и рассказывать тебе все я не обязана!— Как хочешь, — пожал плечами Драгнил и грустно ушел с полянки.
На душе у Драгон Слэйера было так муторно и противно, как будто он, пройдя болото, забыл помыться. Не хотелось видеть никого и ничего. Нацу думал, что в гильдии он найдет настоящих друзей, которые не будут бояться его. Он, конечно, был прав. Вон сколько друзей он нашел, а боятся все не его, а Титанию! Значит, и Люси не должна боятся. Но она боится и опасается его. В дом пускать не хочет, с кровати сгоняет. Вон, даже секреты завела гильдейские от него. Нет, пусть у нее будут свои секреты, но с пометкой ?исключительно для женщин?, а всем остальным она должна делиться только с ним. Он — ее лучший друг, не так ли? Сколько они вместе прошли? А она ему все еще не доверяет, боится. А он совсем-совсем не страшный, и ему, как и всем остальным, хочется тепла, любви и ласки. Но не такого, как у Миры. ТО тепло, оно для всех. А ему хотелось своего, личного. Даже Лисанна, что за прекрасная девушка, не могла дать то чувство, которое возникало рядом с заклинательницей. А она его отталкивает, заводит приятелей на стороне, втайне от него.— Нацу, — тихонько подошла Люси к понуро сидевшему на берегу лестного ручейка магу. Но он все равно ее заметил еще раньше. Заметить Люси не так уж и сложно, а с недавних пор Драгнил начал инстинктивно отслеживать все передвижения напарницы. Поэтому для него стало таким шоком то, что она, оказывается, встречается с отмороженным. Он же напрочь отмороженный! Извращенец! Эксгибиционист!Не услышав и не увидев ответа, девушка положила свою руку ему на плечо. Нацу повел плечом, сбрасывая ее.
— Послушай… Не дуйся, — попыталась наладить контакт Люси. — Пойми, та тайна не имеет никого отношения ни к тебе, ни к Грею, ни к гильдии. Я не могла рассказать ее кому бы то ни было.— Правда? — через огромное, наполненное ожиданием и нервотрепкой, время ответил Драгнил.— Правда, — согласилась Люси, понадеявшись, что парень этим удовлетворится.
— Тогда почему обо всем знал Грей? — прищурившись, спросил Нацу.— Ох… — вздохнула Люси и устало посмотрела магу в глаза: — Я тебя очень прошу: не рассказывай об этом никому? Ладно?— Хорошо, — легко согласился Саламандр.— Грей об этом узнал случайно. Помнишь, однажды ты не мог пойти со мной на задание, а вместо тебя пошел Грей?— Ага, — сколько нервов Драгон Слэйера было потрачено, ожидая заклинательницу из этого задания, не сказать.— Тогда мы пришли в один город. Тот город, который я посетила самым первым после побега из дома, — полностью уйдя в воспоминания, Хартфелия не заметила внимательного и обеспокоенного взгляда Драгнила.… Я сбежала из дома, потому что не могла больше сидеть там, покорно дожидаясь своей участи. Я — сильная. У нас с отцом — одна кровь. И я смогу, сумею, должна стать лучше.
Как оказалось теоретической подкованности не хватало, чтобы выжить во ?внешнем? мире. Тогда я и познакомилась с Мари.Я сидела в парке и горестно размышляла о своем будущем. Деньги кончались, а еще нужно найти гостиницу и ужин. Эх, тяжела жизнь вольной птицы! Зато как сладка и пьянящая свобода.— Тетенька, Вам плохо? — я услышала тоненький детский голосок и ко мне прикоснулась холодная ладошка.— А? — я подняла глаза и увидела маленькую пятилетнюю девочку. Светлые кудряшки, большие светло-коричневые глаза, в которых читалось живое участие, маленькая пипочка носика и тоненькие губки. Простое ситцевое латаное платье едва ли доставало девочке до коленок. Простенькие туфельки тоже были далеко не новые. Сквозь тонкую белую кожу было видно синие прожилки вен. Она была настолько маленькой и казалась до того невесомой и призрачной, что я всерьез, что сейчас подует ветерок и унесет ее в неведомые дали. Но во взгляде светилось что-то такое, что я была уверена: девочка многое повидала, и она не слаба и может постоять за себя. На последнее еще и указывали синяки и ссадины на локтях, коленках и ладошках.
— Нет, — я постаралась улыбнуться как можно более счастливо, но не провела малышку, так как та нахмурилась.— Пошли, — она потянула меня за собой. Я почему-то согласилась, и покорно пошла за ней.— Я — Мари, — сказала она и гордо задрала нос: — Мне уже шесть. И мальчишки меня боятся.— Люси, — сказала я. Фамилия моя уж слишком известна, так что называть ее не стоит. — Куда мы идем?— К тетушке Сари. Она добрая и позаботится о тебе.