1. Золото (1/1)

Не так просто дать себе выиграть, как предполагалось заранее. Или дать слабину, чтобы позволить выиграть ему, и не корить себя после, стыдливо заливаясь краской и отгоняя назойливые сожаления, едва он остается один на один с собственным страхом. Еще больше он боится своего эгоизма — они ведь соперники, оправдывает себя Юри.— Ну а что мне оправдываться? — сквозь зубы вылетает свистящий вопрос, и глаза метко стреляют взглядом в зеркало, молниеносно выхватывая проблески страха в собственных напротив. Тут же стыдно за эти слова. Как это что — он же любит его.Юри обхватывает щеки ладонями, не выдерживая внутренней борьбы. Слезы блестят в глазах, как блестела бы медаль на солнце. Ему хочется ее поцеловать, ощутить под пальцами твердый металл. Ну и неужели его твердость способна разрушить хрупкое доверчивое чувство в сердце? Он стоит в прохладном туалете, утирая слезы под очками, пока Виктор готовится выйти на лед. Вот что действительно разрушительно на него подействует.— Ты с ума сошел? Я тебя везде ищу, — Виктор встречает его на площадке перед запасным выходом. — Думал, уже не найду. Где ты был? Ты что, плачешь?— Да нет, — Юри поспешно улыбается, чтобы выдернуть его подозрения с корнем. — А ты что здесь делаешь? Тебе ведь скоро…— Я не успел сказать, какой ты молодец, — мужчина отмахивается от тихого лепета и вдруг смыкает пальцы кольцами на его запястьях. — Заставляешь меня попотеть. Я вот уже и не знаю, смогу ли тебя переплюнуть, — одной рукой зарывается в серебристые волосы и смотрит на Юри из-под полуприкрытых век.— Это мне пока до тебя дорасти нужно, — выдыхает Юри то ли с болью, то ли с облегчением. Может, и не надо ему так себя загонять в угол — достоин ли он вообще Виктора? У них такие разные уровни мастерства — или разные системы его оценивания.Глаза Виктора за долю секунды округляются, он медленно отшатывается от Юри.— Ты пошутил?Юри, как испуганный зверек, сцепляет пальцы в замок и прижимает их к груди, исподлобья смотрит на тренера.— О чем ты подумал?— Ох, не хочу тебя напрягать перед выступлением… — уклончиво отвечает Юри, ероша зачесанные на затылок смольные волосы. Лак неприятно шершавый под пальцами. В душе как-то муторно. Хочется пойти и сесть в угол за этой аварийной дверью, там его точно никто не найдет. — Не надо оглядываться на меня. Как тренер я даю тебе все, что могу дать, и ни капли не жалею, что делюсь своими секретами. Ты ведь тоже открыт передо мной, как распахнутая книга. Думаешь, мне понравится, если ради меня ты не будешь выкладываться на полную? — успокаивающе говорит Виктор, тянется рукой к его лицу и задерживает пальцы в сантиметре от его щеки. — Как фигурист я сделаю все, чтобы обогнать остальных. Не надо бояться мысли, что ты входишь в их число.Он поднимает его лицо за подбородок и озаряет искрящимся взглядом голубых глаз.— Ты ведь такой же карьерист, как и я.Внезапное осознание взбегает жаром по позвоночнику, и все тяжелые мысли в голове Юри становятся не боле, чем невесомой шелухой. Это его чувство, стискивающее сердце, куда крепче золота. Он ведь так старается не один. И какая разница именно для них двоих, кто сейчас возьмет медаль? Это то, что они делают по отдельности, и по отдельности у них обоих уже есть золото — одно за стеклом, спрятанное от пыли и времени, другое на пальцах, которые Юри переплетает так осторожно, словно они фарфоровые.— А как Виктор? — спрашивает он.Виктор смотрит в теплые шоколадные глаза.— Хочу быть рядом с тобой во всем.Лучшее, что Юри может дать ему сейчас — показать то же самое. Крепко сжимает руку, кольцо впивается в кожу. Тянется, приподнявшись на носочки, запоздало оглядывая пустой коридор, точно ли никого?.. Поразительно, они выбрали своей жизнью холод, но с Виктором так тепло и ничего не страшно. Может, это и есть, чего не хватает всем фигуристам — найти то, что не даст им замерзнуть внутри.