1 часть (1/1)

Вместо предисловия: не виноватые мы, оно само такое получилось. Всем не понявшим, как воины не заметили, что ребенок теплый и дышит, пока несли, посвящается. А так же, как и мы, в первые минуты гадавшим: мальчик, девочка?62 год нашей эры, Британия.Это было внезапно, словно шторм. Осознание, что на мгновение засомневался в своей способности победить кельтского Бога Смерти, кружащего среди его умирающих солдат.Всем известно, что никакой дикарь не может победить римлянина. Этот бред Прокул подцепил от пьяного спартанца, которого отправил в царство мертвых сам лично в свои триумфальные времена, будучи чемпионом гладиаторов Рима. Тот факт, что само это событие перечеркивает аксиому крутости римлян, в следствии многочисленных контузий на арене мозгом был упущен за чрезвычайной сложностью. Это было не так давно, но прямо перед походом получивший свободу и должность в армии, новоявленный римлянин предпочитал делать вид, что века назад.Настоящего римлянина не может победить какой-то там дикарь.?Может, ты просто не настоящий?? – задержавшись на полпути к кельту, пожинающему смертельную жатву сияющими в лунном свете мечами, допустил на краткое мгновение сомнение в себе Прокул.Он был прекрасен, как любят описывать божеств в треклятых римских легендах. На мгновение в голову Прокула забралась новая коварная мысль, но последнюю он предпочел не замечать. Настоящий римлянин тащит в постель молодых и гордых воинов, а не грязных дикарей.Настоящий римлянин ?не?. Это ?не? на протяжении долгих минут сожалений о смерти единственного человека, который за последние годы привлек его внимание своей силой, Прокул прокручивал по кругу.?Настоящий римлянин убивает любого, кто идет против его закона, а не берет в рабы. Настоящий римлянин не сожалеет о смерти мужчины. Настоящий римлянин в походе думает об оставленной за спиной женщине, а не о том, как бы вдуть дикарю?.- Тут живой! – Прокул как раз отирал кровь с оружия, когда один из его воинов нашел девчонку.Одного взгляда на нее хватило, чтобы понять, чья она дочь. Глаза бешенного пса и дикого волка, растрепанные черные волосы. Мелкая, конечно. Но характер в папашу. Не заплакала даже тогда, когда их полный любых достоинств, кроме человеческих, предводитель убил ее мать.Та, кого можно вырастить идеальной наложницей.- Не убивать. Эта будет моей рабыней.Довольных его решением не было. Но с любимцем командира не спорят.- Говорить умеешь? – высокомерно уточнил у девчонки Прокул.Та продолжала с лицом умственно отсталой стоять напротив и смотреть не него так, словно вместо римлянина напротив нее - ночная ваза. Да не какая-то, а полная.- А шевелиться? Думать? Моргать? Ты вообще живая? – злился римлянин.Мысль о том, что его язык может быть непонятен кельтской девочке, светлую голову не посещала по причине описанных выше многочисленных контузий, наложивших отпечаток на всю сущность настоящего римлянина.Девочка продолжала стоять тихо, не шевелясь, и смотреть на Прокула как на то, чем частенько в статусе римлянина тот себя и ощущал.- Раздень ее и вымой, - приказал мальчишке-оруженосцу Прокул, - от нее воняет.Привыкший к странностям лучшего бойца полководца Корва, тот молча раздел девчонку и встревоженно покосился на Прокула.Округлив глаза, Прокул пялился на ту, которую в своей фантазии уже вырастил в прекрасную двухмечевую воительницу-дикарку, самозабвенно влюбленную в анальный секс. Желательно, все-таки без использования посторонних предметов и не в активной роли, а то взгляд у нее настораживающий.- Кастул, что у нее между ног?- Полагаю, член, - заметил боец.- Что он там делает, Кастул?- В настоящий момент висит, господин Прокул.Манера оруженосца констатировать очевидные факты всегда немного раздражала Прокула, потому на спине Кастула красовались десятки свежих следов от плетей. А слухи, что это все из-за любви Прокула к причинению боли во время секса – происки врагов и завистников.- Это я вижу, Кастул. Почему он висит у моей рабыни-дикарки?- Вероятно, потому что ваша рабыня-дикарка немного не рабыня. А много раб, - осторожно предположил Кастул.- Какая мерзость! – возмутился Прокул, - подсунь его первым же работорговцам, которые попадутся нам под руку.- Не хочу показаться наглым, господин, - робко буркнул оруженосец, - но может убить, как всех тут?- Да? И как прикажешь это решение объяснить? Что римлянин Прокул не может отличить женщину от мужчины? Подкинь его работорговцам! Скажем, что сбежал. А себе всыпь десять плетей. Сам. Да не сейчас, - хмыкнул Прокул. – Оно же смотрит. И одень оно!