Памятный день (1/1)

POV БелламиЕдкий дым распространяется по моим легким. Нервы немного успокаиваются, а голова начинает кружиться. И так начинается мое каждое утро.Я выкидываю в окно окурок от сигареты и кидаю взгляд на расстеленную кровать. На ней лежит ?Подстилка?. Так мы с моим соседом по съемной квартире называем девушек на одну ночь. Ее ноги расставлены, а лицо утыкается в мою подушку. Я бы с удовольствием согнал бы эту особу со своей кровати, но меня прерывает звонок на мобильный телефон:- Слушаю.- Белл, ты опаздываешь! – звучит звонкий голосок на другом конце трубки.- Спасибо, Октавия, я еду.Разбудив Мерфи из соседней комнаты, я закрываю входную дверь и выхожу на улицу.На мотоцикле до кладбища можно доехать за минут двадцать. Это я давно усвоил. С тех пор, как моя мама попала в автокатастрофу и лишила своих детей нормальной жизни. Мы с Октавией росли самостоятельно, потому что наш отец слишком занят банковскими счетами и незаключенными договорами. Единственный человек, кто хоть иногда интересуется нашей жизнью – это бабушка. Я благодарен ей за то, что она всегда рядом с Октавией, потому что мне пришлось переехать в другую квартиру еще два года назад.Я оставляю мотоцикл на уличной парковке и добегаю до кладбища, где стоят пять человек. Мой отец, бабушка, тетя Сара, ее муж и Октавия.- Привет, Оу, - здороваюсь я с малышкой. – Спасибо за звонок.Для меня юбилейные даты, похожие на ?пять лет со дня смерти моей матери?, редко имели большое значение. Для меня намного важнее вспоминать о ней каждый день, а не приезжать к своим родственникам лишь раз в год. В этом слишком много пафоса, удивительно напоминающего цирк.- Она была прекрасной дочерью. – Говорит бабушка, вытирая подступившие к глазам слезы.- И самой лучшей сестрой!Сказала тетя Сара, которая никогда не навещала мою мать и все время твердила, что та была пятном на родословной.- Где твой галстук? – слышу я едкий голос за спиной. Отец.- Это сейчас так важно? – вырывается у меня, и я кладу цветы на могилу матери.- Мог бы одеть. Это важный элемент такого дорого костюма.Я срываю с себя пиджак и бросаю его на землю. Топчу, что есть силы и наконец, кидаю на отца озлобленный взгляд:- Больше не дорогой.Я иду по направлению к мотоциклу, но чья-то маленькая ладошка хватает меня за руку. Я оборачиваюсь к своей девятилетней сестренке, и она умоляюще смотрит на меня:- Не уходи.***- Аврора была бы рада видеть нас здесь. – Улыбается тетя Сара и отпивает из бокала с пуншем. – Это был ее любимый ресторан.- Она заслужила этого. – Говорит дядя Джексон. И появляется ощущение, будто они считают, что самое главное для матери было пожрать в элитном ресторане. Меня сейчас блеванет на них этим пуншем.- Октавия, а расскажи про свои успехи в школе! – вдруг восклицает бабушка Хелен.- Меня зачислили в школу искусств, - улыбается девочка, и на ее щеках появляется легкий румянец. – Наша учительница говорит, что я отлично рисую. И есть шанс, что мои работы…- Подайте соль. – Резко произносит отец, и все поворачивают на него негодующие взгляды. – Пожалуйста.Тетя Сара тянется к ней, но я убираю соль в сторону и насторожено смотрю на отца:- Ты не дал Октавии договорить.- Я просто попросил соль. – Отец говорит это так, как будто он действительно не понимает о чем я. – Я внимательно слушал свою дочь.- Пап, а о чем сейчас говорила Октавия? – слетает у меня с губ.- Разве это важно?- Да, отец! – я резко встаю со своего стула и бросаю на него неодобрительные взгляды. – Ты когда-нибудь слушаешь, что она рассказывает? Она твоя дочь! Ты никогда не думаешь, что можешь ее этим обидеть!- Беллами перестань! – начинает злиться мужчина. – Если бы она обиделась, то сказала бы мне об этом. Верно, Октавия?- Верно. – Шепчет девочка. – Я не обижена.- Да, пошел ты! – я выхожу из ресторана, захлопывая за собой дверь.?Мама. Ты знаешь какой день мне предстоит. Мое двадцатилетие. В двадцать два года у Ганди было трое детей. У Моцарта тридцать симфоний, а кто-то уже был мертв… Однажды ты сказала, что отпечатки пальцев на жизни тех, кого мы касаемся, не тускнеют. Это ко всем относится или просто поэтическая чушь??- Что это мы пишем? – звучит голос моего друга.- Что тебе, Джон? – смеюсь я, убирая блокнот в рюкзак.- Когда ты ушел, я столкнулся с твоей Подстилкой и знаешь что?- Теряюсь в догадках.- Я впарил ей зубную щетку за три бакса! – радуется Мерфи, как дитя. – Понимаешь о чем я? Это же можно всем твоим Подстилкам по утрам втюхивать зубные щеки по три бакса! Вместо одного, что они на самом деле стоят… Хэй! Ты меня слышишь?- Пытаюсь сдержать смех. – Улыбаюсь я другу и захожу в аудиторию.- Представь, какой бизнес на этом можно построить!Мы рассаживаемся за парты, и преподаватель начинает свою нудную лекцию по социологии:- После недавних террористических нападений, как вы считаете? Разве мы можем говорить об этике, рассуждая о первопричинах терроризма. – Мужчина окидывает глазами аудиторию. – Мистер Блейк.- Хмм, - задумываюсь я, поднимая глаза от рисунков Октавии. – Ну, я думаю это этический вопрос…- Но это моральный вопрос, а не этический! – злиться новенькая блондинка с первого ряда. Я кидаю на нее злобный взгляд, но она даже не обернулась.- Почему? – спрашивает профессор Хоакин.- Мораль определяет личный характер.- А этика?- Стандарты поведения группы людей. – Уверенно говорит девушка и оборачивается в мою сторону. Я ловлю ее слегка осуждающий взгляд.- Выходит, что личный характер важнее? – спрашиваю я у нее.- Разумеется! – говорит блондинка, продолжая смотреть на меня.- Верно подмечено, Гриффин! – улыбается мужчина.Гриффин значит. Отлично.