1 часть (1/1)

В ?ночь перед Рождеством? в магазинах практически ничего нет, так что бродить приходилось среди почти пустующих полок. Домой следовало успеть к семи часам по двум причинам: играет ?Манчестер? и Бекки наверняка приготовит что-нибудь особенное; он никогда не знал, что именно это за ?особенное?, и когда оно будет — за это он её и любил. Вынырнув со своей тележкой из-за угла, Лансеттер едва не столкнулся с куда более массивной; уже готовясь выругаться в своей привычной манере и пойти дальше, он внезапно изъявил желание сплюнуть на и без того заляпанный пол магазина. Перед его глазами возвышалась рослая горилла в зимней шапке, но не она вызвала потенциальный рвотный рефлекс, — рядом с рослой гориллой стояла Эш, не менее удивлённо смотревшая на него. Анабиоз длился пару секунд, после чего горилла подала голос:— Прошу прощения. Ты в порядке?Ланс сначала не нашёл, что ответить, но после включил прежнего ?себя?:— Да… аккуратнее надо быть.Эш в силу своего нового характера не дала в обиду товарища и себя:— Ты первый на нас наехал!— На ?вас?? Надо же, извини, не знал. Что ж, поздравляю, — отозвался Ланс и тут же ощутил, как волна чего-то неприятного заливает ему грудь, будто свинцом. Тем не менее он счёл необходимым закончить беседу на своей ноте: — Ладно, у меня нет времени. Пока, — последнее слово он будто бросил ей в лицо и поспешил покинуть ?место ДТП?, да и времени оставалось от силы минут двадцать, а ему ещё домой добираться. Последнее, что он услышал с той стороны, было:— Что это с ним?— Он всегда такой. Пошли.Подбирая в голове какое-нибудь непечатное слово, наиболее подходящее к произошедшему, Ланс встал за котом, псом и буйволом и принялся дожидаться своей очереди. Чувство накатившей астмы не покидало его до самого дома.Уже в прихожей Бекки он узнал, что такое настоящее обонятельное блаженство; баранья нога, запечённая по особому рецепту, заставила его забыть о встрече с Эш и её парнем начисто. Бекки, довольно улыбаясь, прихваткой вытаскивала угощение из дымящейся духовки, когда он вошёл в небольшую кухню. Попав в эпицентр восхитительного аромата, он едва не потерял сознание, но вовремя спохватился, ибо матч сам себя не посмотрит. Бекки чуть вздрогнула, когда он поцеловал её в щеку.— Привет, — она улыбнулась шире, — ты как раз вовремя, твой матч уже сейчас начнётся, — она показала на часы: без трёх минут семь.— А пакеты? — спросил Ланс уже по дороге в ванную.— Ерунда, сама разложу. Как там на улице? — Бекки заглянула в один из них, проверяя, всё ли куплено.— Нормально. Морозец, снежок, — отозвался Ланс, по возвращении извлекая из целлофана ?Фанту? и чипсы. Уже ни на кого не глядя, он исчез в зале.В этот раз он успел вовремя: лишь только экран засветился, комментатор подал голос о начале матча. Ощущение удушья пропало совсем, а Ланс погрузился в долговременную эйфорию. На двадцать четвертой минуте, где уже создался свой неповторимый накал, Бекки принесла тарелку под чипсы; пересыпая фастфуд в салатницу, она мельком глянула на двадцати двух зверей, гоняющих мяч под рёв трибун, шелест флагов, пищание ?дуделок? и непрерывную речь звериного Губерниева. Смяв упаковку, она уместилась рядом, сложив иглы так, чтобы не поранить Ланса. Тот в свою очередь принял это за новый плюс к карме.Воздух сгустился, стал плотным, почти осязаемым; когда он поднёс банку с газировкой ко рту, то услышал шорох в коридоре и чуть повернул голову. Ему почудилось (почудилось же?), будто у входа в зал он видит едва различимое свечение, как у ночника. Тошнота снова подступила к горлу, разум отказывался работать нормально. Это вызвало у него острое ощущение боли, но в первую очередь — дикого отвращения, будто от свалки грязных носков. Но только он хотел тронуть Бекки за плечо, поделиться эмоциями, как ?Манчестер? внёс первый гол в свою копилку, забив ?Арсеналу?. Рёв трибун отозвался канонадой в его ушах, а банку до рта он так и не донёс. Вернув её на столик, Ланс продолжил смотреть матч, но голова его теперь была занята странным мороком.Счёт оказался неравным: 3:1, однако дикобраза уже не волновали эти результаты, как он предполагал вначале. В ванной, когда он смотрел в зеркало, то вглядывался в своё лицо внимательно, будто надеялся увидеть там что-то ещё. Не найдя ничего особенного, он просто умылся и отправился спать. Однако, когда он оказался в объятиях своей подруги под покровом ночи, морок явился снова, чтобы во второй раз занять его мысли и тревожить до конца ночи, чтобы на работу вставать пришлось в преотвратном настроении.