Часть 3 (1/1)

Подготовка к шоу прошла практически рутинно, но уже с первыми звуками голосов и аплодисментов, слышных за кулисами, происходящее воспринималось совершенно иначе. На время концерта перестали существовать обычные заботы, проблемы и условности. Пусть это и была часть работы для группы, лишь на материальной выгоде значение каждого выступления не замыкалось. И эмоции, которые они дарили, и энергия, которую толпа отдавала в ответ…По сути, отношения Ханнеса и Андреаса изначально были таким же обменом. В их основе лежала не взаимная любовь, а совпадение интересов и своеобразная близость; целью стал выплеск эмоций и энергии, облечённый в необычную, непонятную для многих форму. Такую, которая вызывала у Худека ужасное беспокойство и — тут можно назвать вещи своими именами — зависимость особого толка.Для Андреаса с самого начала была очень важна безопасность при участии в этой затее. И это был не только один из принципов, на которые опирался де Бюр. Понятие безопасности в случае Худека охватывало и сохранность его репутации. Никто из друзей и родственников, бесчисленных знакомых и вообще посторонних людей не должен был узнать об истинной природе этих отношений. Андреас стыдился своих предпочтений и смог раскрыться лишь перед лучшим другом, который в какой-то момент стал его любовником.Это произошло спонтанно, вскоре после того, как Ханнес признался Худеку в своих чувствах. Де Бюр любил его, а Андреас… Его такое откровение застало врасплох. Поначалу он по инерции вёл себя так же, как и обычно, будто Ханнес ни о чём ему не говорил. Потом что-то будто щёлкнуло, пробудилось. Худека охватывало странное состояние, когда он был близко к де Бюру. Он мог неожиданно разрумяниться и ощутить волну жара, от которой начинали дрожать руки и подгибались колени, а мог вести себя отстранённо и бояться самых невинных прикосновений, потому что не знал, чего ожидать от самого себя. Противоречивые ощущения было всё сложнее контролировать. Они становились заметнее и ярче, разрастались и теснили друг друга, звуча вместе, как диссонирующие аккорды в мелодии. Смутный страх, стыд и тайное, тёмное желание затуманили рассудок Худека настолько, что он не выдержал натиска. Перед сокрушительной мощью этого диссонанса не устоял и Ханнес, когда в его комнату посреди ночи пришёл Андреас. В ту ночь Худек впервые отдался ему.У де Бюра, правда, было ощущение, что Андреас взял — и продолжал брать — то, в чём отчаянно нуждался. Он направлял Ханнеса и своими действиями, и судорожным шёпотом, почти задыхаясь от желания. Сжимал пальцы де Бюра на своей шее, подгонял, провоцировал, дразнил. Чаще всего звучало одно слово — ?ещё?.После секса Андреаса разморило. Ему не нравилось быть потным, но нежелание шевелиться оказалось сильнее. Худек не представлял, как поднимется, ощущая такую слабость. И то, как горели от ударов ягодицы, а губы — от пылких поцелуев… Его клонило в сон от тепла де Бюр, который лежал рядом, обнимая его рукой.— Я люблю тебя,— прошептал Ханнес. Худек вздрогнул и отстранил руку де Бюра, окончательно сбив того с толку своим поведением.Именно тогда Андреас заставил Ханнеса дать обещание никому не рассказывать о произошедшем между ними. Страх и стыд захватили Худека так же неожиданно, как и похоть. Это было странно. Непривычно. Опасно — и соблазнительно настолько, что Андреас так и не смог отказаться от этих отношений.Многое изменилось. Худек передал контроль в руки Ханнеса, постепенно доверяя ему всё больше. Де Бюр многому научился, чтобы оправдать это доверие, и, казалось, смирился с тем, что его чувства оставались без ответа. Сменилось его отношение к их тайне: сначала Ханнес сам не хотел её раскрытия, но потом поддерживал секретность лишь из-за обещания, данного Андреасу. Порой де Бюру очень хотелось поцеловать Худека при друзьях, да и вообще вести себя свободнее. Его тяготила необходимость притворяться даже в кругу людей, с которыми он проводил большую часть своего времени. А паранойя Андреаса, напротив, словно только усилилась со временем. Худек придумывал тысячи возможных объяснений для вещей, которые могли бы вызвать подозрения у посторонних. Когда была возможность, он перепроверял, хорошо ли задернуты шторы, закрыта ли дверь. Доходило до того, что он заклеивал замочную скважину или заталкивал в неё кусочек салфетки. Де Бюр, которому такое поведение Андреаса поднадоело, порой нарочно препятствовал этому или делал снимки во время сессий, добавляя остроты происходящему.Прошлой ночью Ханнес впервые задействовал видеокамеру. Он ожидал того, что Худек откажется что-либо делать или будет слишком встревожен из-за съёмки, но тот удивил де Бюра своей покорностью и даже забылся в процессе. Ханнесу пришлось самому постараться, чтобы их не услышали в соседнем номере или коридоре — обычно этим был крайне обеспокоен Андреас, но не в эту ночь.Худек отметил ещё одно изменение, которое стало особенно явным после утренней ссоры. Он думал об этом, когда концерт закончился и группа возвращалась в отель. Предвкушал разговор с де Бюром. Снова ощущал, как Ханнес сжимает его руку в своей, смотря в окно. Представлял, что и как ответит на его вопросы.Когда они наконец оказались наедине, Андреас снова был взволнован и никак не мог сосредоточиться на том, что ему говорил де Бюр. Худек выхватывал лишь отдельные слова и короткие фразы. А потом вдруг придвинулся и поцеловал Ханнеса, вынуждая его прерваться.— Я знаю, что могу доверять тебе,— Андреас пропустил пряди волос де Бюра сквозь пальцы, не сдержав отчего-то улыбку.— Возможно, стоило сказать, что ?не могу не доверять?. Ты раскрыл такие грани во мне, о которых я не подозревал. И это до сих пор остаётся только между нами. Ты из кожи вон будешь лезть, чтобы об этом не узнал никто другой.Ханнес кивнул, смотря на Худека. Пальцы Андреаса, скользнувшие по его щеке, задрожали.— Что ты бы ощутил, если бы в этом пропала нужда?— Наверное, облегчение,— проговорил де Бюр, накрыв дрожащую руку своей,— Возможно, разочарование тоже. Зависит от того, что будет потом.Худек прижался к Ханнесу, обняв его за шею.— Я сам не знаю, что будет потом. Но, думаю, всё изменится, когда я скажу, в чём смог признаться себе… И должен — тебе.Де Бюр молчал, ожидая, что скажет Андреас. Худеку потребовалось несколько минут, чтобы собраться с мыслями.— Я ещё помню, как ты сказал, что любишь меня, и каким шоком это тогда было. Возможно, с течением времени твои чувства ко мне угасли, и тогда я окажусь в такой же ситуации, как и ты в самом начале. Но у меня ощущение, будто я наконец прозрел. Я осознал кое-что невероятно важное.Ханнес хотел что-то сказать, но Андреас приложил палец к его губам.— Прошу, не прерывай меня. Не сейчас,— Худек посмотрел в глаза де Бюру,— Иначе я забуду все слова. Я… Я очень сожалею о том, что всё так началось. С признания… После бурной реакции на твои слова я сначала и не думал что-то менять в нашей дружбе. Недолго. Потом мне будто снесло крышу… И я решил перетряхнуть буквально всё. Подстроить тебя под себя. Вылепить из тебя партнёра, способного дать мне всё, в чём я нуждаюсь. Ты не разочаровал. Ты превзошёл мои ожидания. И из-за этого мне казалось, что я добился своего. Думал, что скоро эти отношения прекратятся, может, я потеряю интерес, как бывало до этого… А в итоге — почувствовал себя беспомощным перед желанием быть с тобой. При этом я боялся, что это станет чем-то серьёзным. Будто до этого всё было шуткой.Андреас наблюдал за изменениями в выражении лица де Бюра. Ханнес старался сдерживать эмоции. Худек всё равно догадывался, что он испытывал. Пришлось прерваться: сдавило горло.— Серьёзные отношения неизменно оборачивались для меня болью. Я отчаялся. Закрылся. Перестал доверять. Решил, что ?любовь? теперь будет пустым звуком для меня. Пытался заменить её ?взаимной выгодой?. Это многих устраивало. Даже когда я отбросил слово ?взаимная? и брал от коротких интрижек то, в чём нуждался сам… Всё казалось нормальным. Даже правильным. Только настоящего удовлетворения не приносило. Не могло принести. А я себя обманывал. Даже, чёрт возьми, жалел, что вообще начал, когда понял, что это не на неделю и даже не на месяц. Идиот. Я хотел сохранить всё в тайне. По сути, шантажировал тебя, чтобы ты молчал. Ты ведь любил меня, а значит, должен был это доказать, прикрывая меня. Отличная логика. Но чего ещё можно ожидать от человека, который едва не ломается под грузом сомнений и тревог? Который лжёт сам себе, пытаясь подавить отвращение к собственным поступкам? Ощущает себя грязным, неправильным, безнадёжным?Андреас не выдержал, захлебываясь всхлипом, и прильнул щекой к груди де Бюра. Тот едва ощутимо скользнул пальцами по его волосам, и от этого простого жеста Худек едва не взвыл. Щёки горели, а слёзы, казалось, попросту жгли кожу. Андреас дрожал и цеплялся за футболку Ханнеса, будто в лихорадке.— Это было гнусно,— надрывно прошептал Худек, вжимаясь в де Бюра.— Умоляю, прости меня… П-прости, прости…Ханнес мягко скользнул ладонью по щеке Андреаса. Худек прижал её к своим губам, поцеловал пальцы, костяшки. Кожа стала мокрой от его слёз.— Только не уходи сейчас… — Андреас взглянул на де Бюра, одновременно желая и боясь услышать хоть одно слово от него.— Я с тобой. И буду с тобой. Обещаю,— прошептал Ханнес.— И я знал, на что шёл. Странно, как порой больно слышать уже известную правду…Худек снова всхлипнул, неосознанно потянув де Бюра за футболку и утыкаясь в его шею. Ханнес долго старался его успокоить. В его объятиях вымотанный истерикой Андреас уснул. Де Бюр ещё долго лежал после этого, размышляя о произошедшем. А потом была ночь без снов.Утром Андреас был снова удивлён, когда обнаружил рядом Ханнеса, но по совершенно другой причине. Де Бюр уже не спал. Худек боялся пошевелиться, спугнуть момент, но в итоге выдал себя.Андреас закрыл глаза, замерев в ожидании того, что Ханнес уйдёт, но ощутил лишь тепло ладони, скользнувшей по его боку, и короткий поцелуй. Худек постарался его продлить и не ощутил никакого сопротивления. После этого беспокойство угасло, и Андреас просто наслаждался прикосновениями, близостью человека, благодаря которому он снова смог полюбить. Правда, не очень долго: в дверь номера постучали. Андреас неохотно сполз с Ханнеса и встал на ноги. Приоткрыв дверь и выглянув, он увидел Карстена и поприветствовал его.— Привет,— Шеффер машинально кивнул,— Ты Ю не видел? В его номере никто не отвечает.— Он со мной,— просто ответил Худек, сонно улыбаясь и поправляя съехавшую с плеча лямку майки. На его шее темнели засосы, от которых Карстен не мог отвести взгляд, пока Андреас не приоткрыл дверь шире. Шеффер смог увидеть и Ханнеса, прикрывшегося одеялом. Де Бюр махнул Карстену рукой, а Худек невольно усмехнулся:— Мы давно хотели вам сказать…