one (1/1)

Эдит бросает лопату на землю и чувствует, как горячие слёзы стекают по её щекам. Тело Люсиль неподвижно лежит на холодной земле, медленно всё больше и больше покрываясь падающим так спокойно, как никогда раньше в этом году, снегом. Девушка видит, как под головой с копной тёмных волос образовывается темная лужа крови, что делала снег возле этого проклятого дома еще более багровым. Из глаз хлынул новый поток слёз.Кушинг всё еще не может поверить во всё происходящее, поэтому в панике оглядывается, даже не чувствуя собачьего мороза, чтоб увидеть Томаса в последний раз, но рядом нет никого. Всего минуту, которая показалась девушке вечностью, назад он был перед ней, виновато смотря в землю пустыми глазами, плачущими кровью. Невыносимая боль в районе груди прожигала в ней дыру с каждой секундой всё сильнее и быстрее. С бледно-сиреневых губ Эдит срывается всхлип, и она медленно направляется обратно в дом, кажется, полностью забыв о докторе, ждущем её где-то за пределами этого проклятого места.Девушка проходит в дом и еле слышное тепло касается её дрожащих рук. Она только сейчас понимает, как сильно замерзла там, под метелью, и как сильно болят её раны, но всё равно ничего не смогло перебить ту боль, которая застыла в её груди. Девушка смотрит наверх и поджимает губы, сдерживая приближающуюся истерику, но не собирается подниматься туда и смотреть на мертвоё тело своего законного мужа. А ведь её предупреждали, что пора остановиться, иначе его кровь будет на её руках.Эдит больше не может сдерживаться и рыдает в голос, и этот плач расходится по пустых залах дома пронзительным завыванием, который ей не слышался даже ночью в холодной кровати, когда Томаса не было рядом. Он был единственным, что делало это место хоть чуточку живым, но сейчас от этого не осталось и следа. Заправив за ухо золотистые волосы Эдит направляется в тот зал, где стояло фортепиано Люсиль Шарп, на котором она играла почти что постоянно, явно расслабляясь за этим и будто забывая о всех своих проблемах, о бедности, о чувствах к родному брату и о своих явных психических отклонениях, сама не понимая зачем. Наверное, она думала, что клацание по старым пожелтевшим клавишам сможет на миг успокоить и её, подскажет, что ей делать дальше, заставит Томаса хоть на минуту выйти из её головы, хотя она была уверена: что-что, а последний пункт уж точно не сбудется. Эдит горько улыбается, проходя в зал и осматривая его со всё еще стоящими на глазах слезами. Портрет миссис Шарп по-прежнему висел на своём месте. Не боясь уже никаких призраков златовласка медленно подходит ближе к нему, рассматривая изображённую на нем женщину, черты лица которой были по-прежнему строги, но больше не пугали. Она бы не хотела смерти своих детей. По крайней мере, сына. Хотя бы в этом Эдит уверена.Девушка отходит от картины, приближаясь к фортепиано и не спуская с неё глаз. ?Я виновата?,?— слетает с её губ тихий шёпот и по её щекам снова стекает несколько слёз, адски обжигая оставленный Люсиль порез. Ей никто не отвечает. В доме всё еще царит абсолютная тишина, и от этого снова хочется выть от боли, но у неё уже просто не получается. Направив пустой взгляд на старые клавиши, девушка садится за инструмент и медленно опускает палец на одну из них. Негромким эхом по залу разлетается тихая нота, от звука которой у Кушинг вздрагивает сердце. Перед глазами проносится тот вечер, на котором Томас Шарп пригласил её станцевать с ним настоящий английский вальс, проигнорировав просьбу другой девушки. Его пронзающий, но в то же время теплый взгляд, который, казалось, смотрел ей прямо в душу и видел в ней то, чего не видел в других. Видел то, что заставило его по-настоящему полюбить. Эдит помнит, каким на ощуп был материал его старого костюма, помнит, чем он пах, помнит, как он с некой тревожностью в глазах смотрел на неё, когда она еще даже не подозревала, какой сюрприз ей приготовила судьба. Сюрприз, о котором много лет назад маленькую девочку предупреждала её мертвая мама. И сейчас, Эдит клянется, она отдала бы всё, лишь бы почувствовать ту ткань под пальцами вновь, ощутить тот слабый, но до безумия приятный аромат, потонуть в его глубоких глазах, которые никогда не врали ей. Они обманывали других девушек, но не её. Они отображали в себе всю нашедшую на парня любовь. Она отдала бы всё, лишь бы увидеть его улыбку снова. Отдала бы даже жизнь.Второй палец опускается на другую клавишу, уже увереннее. Кушинг не умела играть на фортепиано, но когда-то давно её отец… Отец.С ресниц девушки срывается еще одна слеза. Еще никогда в жизни она не чувствовала себя настолько опустошенно и одиноко, как чувствует себя сейчас. Верхнее веко медленно опускается и её глаза закрываются, но мокрые светлые ресницы всё еще слабо подрагивают. Пальцы начинают плавно скользить по клавишам, вспоминая мелодии, которые её руки играли еще в детском возрасте. Она совершенно не чувствует вины за убийство Люсиль. Девушка никогда даже представить себе не могла, что будет способна отобрать жизнь у человека, но у такого человека… В общем, совесть её совершенно не мучала. Девушка замирает, чувствуя новый прилив боли и отчаяния, и снова тихо плачет, опираясь локтями на инструмент и опуская на руки голову, из-за чего по всему дому раздаётся ужасно неприятный звук, но она даже не дергается. Разве что её плечи постоянно содрогались от тихих всхлипываний, непроизвольно вырывающихся из её губ.Эдит облизывает пересохшие от дыхания через рот губы и поправляет грязные и растрёпанные волосы, упавшие ей на лицо. Когда девушка поднимает голову, чтобы заправить их за уши и вытереть щеки от жгущих раны солёных слез, чья-то холодная рука медленно касается её плеча. Кушинг вскрикивает и срывается с места, снова громко рыдая и пытаясь убежать отсюда чем побыстрее, но крепкая рука хватает её запьясток и не дает сделать этого.—?Эдит, тише, посмотри на меня,?— хрипло шепчет знакомый голос, и девушка на мгновение затихает, больше всего на свете желая, чтобы это был не глюк или сон.Томас слегка встряхнул за плечи всё еще плачущее и дрожащее от перепуга тело, чтоб она наконец пришла в себя.—?Я здесь, милая, ты не одна, тебе незачем плакать,?— снова хрипит он и прижимает Эдит к себе, заставив девушку уткнуться носом в его грудь.Кушинг крепко сжимает его плечи и вдыхает его запах, в котором сейчас смешались кровь, пыль и горечь, но она всё еще чувствовала его тепло. Девушка по-прежнему не переставала плакать, крепко обняв Шарпа за шею и не решаясь поднять взгляд на него, боясь увидеть там то же мёртвое лицо, которое привидилось ей на улице возле той чертовой Шарповской машины пару минут назад, но он не прекращал успокаивающе поглаживать девушку по спине и тихо шептать ей на ухо успокаивающие слова, не собираясь никуда исчезать. Снова вытерев от слёз своё лицо леди Шарп неуверенно подняла взгляд на лицо Томаса, глаз которого почти полностью заплыл кровью. Парень почувствовал, как её тело снова содрогается в его руках, и обвил своими руками хрупкую талию еще крепче, снова прижимая девушку к себе.—?Я жив, я рядом, у нас всё хорошо,?— не переставал шептать он, улыбаясь уголком губ и иногда чмокая девушку где-то между завитками блондинистых волос. —?У меня же руки огрубели, куда это ты собираешься бежать?Эдит тихо смеётся, снова поднимая взгляд на возлюбленного и коротко касаясь губами его губ, после чего отпускает его, не в состоянии больше смотреть на ужасные раны на его лице и ключице. Ужасные, но, как оказалось, не смертельные. Девушка берет мужа за руку и всё еще молча быстро направляется на выход, к доктору, который уже должен был ждать её за забором, ничего не объяснив самому Шарпу, а тот и не собирался сопротивляться. Кажется, он и без слов прекрасно понял, куда ведет его его жена.Эдит решительно вышла на улицу, но тут же замерла, вспомнив про лежащее возле механизма Томаса тело его сестры. Парень, который шел немного позади неё, тоже остановился. Девушка почувствовала, как его пальцы нежно поглаживают её ладонь, а затем сжимают её чуть крепче. Без каких-либо вопросов Томас сам медленно направляется на выход, иногда обеспокоено поглядывая на усыпанную мелкими ранами девушку, всё еще не веря, что этот ужас закончился.Снег, еще пару минут падающий из неба, как из мешка, почти вовсе перестал падать.Эдит задерживает дыхание, когда они проходят прямо мимо лежащего в луже крови трупа, и неуверенно бросает взгляд на кудрявого парня, ступающего рядом, но тот даже не смотрит в сторону сестры. Держась за руки, они выходят к доктору Алану Макмайклу, стоящему рядом с лошадьми, к которым было прикреплено что-то типа небольшого фургончика, и блондинка оборачивается на старые, внушающие страх и напряжение ворота. Больше всего ей хотелось прямо сейчас уехать отсюда чем побыстрее и не видеть этого дома, полного тайн и призраков, больше никогда. Девушка едва сдерживает всхлип, а затем чуть ли не врезается в Алана, отчего её спасает лишь крепкая рука Томаса, снова обвитая вокруг её талии.Эдит боится поднимать глаза выше уровня колен двух рядом стоящих мужчин, чтобы не видеть те ужасные раны, украшающие их тела. Ей хватает лишь тихого вздоха удивления Алана, увидевшего, в каком состоянии сейчас находится Томас Шарп, чтоб снова расплакаться. Затем девушка чувствует, как мужчины общими усилиями поднимают её и усаживают в фургончик, не издавая и единого звука, но она буквально ощутила всю их боль на себе, вперемешку с собственным жжением внутренних органов, практически убитых ядом уже мертвой Люсиль. Она чувствовала, что вот-вот снова потеряет сознание.А затем рядом с ней сел еще кто-то, и по до боли знакомому аромату она поняла, что это был Томас. Истекающий кровью, но всё еще желающий спасти её Томас. А затем в фургончике появился и Аллан, который моментально взялся за спасение жизни человека, которого еще каких-то сорок минут назад был готов убить или сдать властям собственноручно. Эдит наконец решается поднять взгляд на друга и с облегчением обнаруживает, что он хоть как-то, но уже успел позаботиться о своих ранах.—?Всё кончено, Эдит. Ты уедешь из этого жуткого дома,?— невнятно прошептал Шарп, который, казалось, вот-вот отключится.Эдит перевела взгляд на него и сейчас неистовой болью зашлись не только отравленные ядом внутренние органы, а еще и сердце и душа.—?Я? Мы уедем отсюда, Томас. Все вместе. Ты не останешься в этом проклятом месте хоть на минуту дольше,?— быстро пролепетала она, поджав губы уже не в силах контролировать собственные слёзы. Они просто шли.Томас молчал. Алан вместе с ним. И каждая секунда этого молчания была все больнее для новобрачной.—?Не представляю, что бы мы делали, если бы у вас не было лошади, сэр,?— наконец решился развеять эту тишину Алан.—?Именно для такого случая я её и приберег,?— в шутку, но слабо и монотонно проговорил баронет. Эдит вспомнились все его шутки, которые она слышала до момента, когда впуталась в эту страшную историю и стала носительницей проклятой фамилии Шарпов.Но она не жалела об этом сейчас, когда они все были живы, а погода обещала, что они выберутся отсюда не с большими сложностями. Она всё еще любила Томаса. И если бы всего этого не произошло, если бы отец запретил им вступить в брак, то Томас бы женился на другой девушке, возможно, на Юнис, она бы погибла, а молодой баронет остался бы погрязать в грехах своей сестры, добавляя к ним свои. И никто не знает, чем и когда это бы закончилось.Алан закончил и приподнялся, чтоб осмотреть заплывший кровью глаз Томаса, но тот отодвинул его от себя, вытянув перед собой руку. Без лишних вопросов Макмайкл отошел и сам, бросив взгляд на бледную Эдит, будто спрашивая у неё, стоит ли ему и правда отложить этот осмотр на потом, но он не получил ничего, кроме всё еще отходящего от пережившего девушкой ужаса взгляда. Парень мог ей только посочувствовать. Он находился тут чуть больше часа, и уже запомнил это на всю жизнь, а что уж говорить ей… Она прожила с этими чудовищами несколько месяцев. Точнее, с этим чудовищем.Алан спрыгнул с фургончика и поправил свисающую над выходом ткань, которая должна была хоть немного спасать помещение от холода. Застегнув свою одежду на все пуговицы парень сел на своё место и дернул вороного коня за уздечку. Тот фыркнул, испуская из ноздрей образовавшийся из-за сильного мороза пар, и направился вперёд. Дорогой, которой какое-то время назад Алан отчаянно добирался до несчастной девушки.Эдит снова посмотрела на Томаса. Он смотрел туда. Туда, где навеки остались его детские проделки и взрослые грехи. Туда, где какие-либо надежды погрузали в вязкой глине из-под загнивающего пола. Туда, где лежал труп его сестры.?Нам нужно было забрать её оттуда?,?— подумала Эдит, но что-то ей подсказывало, что Томас вряд-ли хотел бы этого. Он не смотрел на неё не из-за безразличия. Он боялся почувствовать убивающую тоску или потерять рассудок, увидев её мертвое тело. Он сделал ей больно, а она убила его. Почти убила.Леди Шарп положила ледяную ладонь на не менее холодную руку Томаса, и тот едва повернул голову в её сторону. Он тоскует по ней.Она молча прижалась к своему мужу и закрыла глаза, сжав губы, чувствуя невероятное напряжение. Ей не верилось, что всё позади, но это и не могло радовать её. Все эти события, ценой которых им пришлось это воссоединение.Он приобнял её за талию в ответ и закрыл глаза.Этот день вымотал их всех. Теперь всё будет хорошо. Им лишь нужно поспать.