Двойное обличье трона (1/1)

Молодой человек в самой нелепой позе в мире замер подле стены, ощущая как чужие пальцы мягко перебирают шелк его волос. Как те наверняка давно заученными, натренированными годами прикосновениями подбирают осторожно с висков несколько средних по толщине прядей на самый центр затылка, изящно переплетая в светлых локонах новую ленту, которая ранее лежала в старинном ларце.Завершив на концах слегка тугим узлом, специально оставляя остатки ленты свободно струиться по всей длине распущенным волосам.Щелкнув свободной парой палец, Гён образует из воздуха кругловатый зажим, которым легко соединяетсч на начале плетение в своеобразное золотое кольцо, и в ту же секунду в забавную вещицу была засунута нефритовая шпилька.Отойдя от подопечного на шаг, Ханг окинул свою проделанную работу оценивающим взглядом. Для уверенности поправив ещё пару прядей и слегка сильнее засунув шпильку, шатен удовлетворенно кивнул, протягивая в сторону бездействующего Императора ладонь.В которую в тот же момент были мягко перемещены флейта и меч. Благодарно кивнув Лу Ханю, Генерал вновь всецело обратил свое внимание на собственного пленника, который смиренно прикрыл глаза в ожидании, когда столь своеобразная пытка наконец-то закончится.Зафиксировав меч и флейту на поясе, шатен одним прикосновением снял обездвижение, отходя на пару метров от развернувшегося к Божествам парня. Тот застыл в ожидании дальнейших распоряжений. Хоть и прекрасно понимал головой, что ему это и не нужно, но сердце непослушно застывало от предчувствия некоего подвоха.?Невыносимо трудно…довериться…? - С обрамляющим сердце неловкостью подумалось Богу равновесия, нервно поджимая губы и взирая на двух Небесных Божеств.Как же ему было трудно поверить в то что теперь он, ни кто-то лишни, не ошибка и даже не обуза, а просто на просто ребёнок, у которого так неожиданно появились любящие родители. Пусть не родные, но зато самые заботливые и честные по отношению к нему. Как же теперь будет ему легче дышать от осознания, что он ни у кого ни отнимает внимание. Что Вэй Ин теперь может теперь быть даже честен в собственном проявлении чувств. Да, пусть не сразу. Но он свыкнется. Просто привыкнет к тому факту что он теперь не один. Он теперь никогда не будет один. —?Пойдем,?— тихий, нежный тембр перервал чужие размышления, а теплые, слегка влажные ладони заставили следовать за ним.Притаив дыхание юноша поспешно следовал за мужчиной, предвкушая лицезреть собственными глазами совсем новый красочный мир Вершин Небес.А ведь раньше Ин даже и не мог надеяться на то, что сможет стать бессмертным. Но судьба госпожа коварная, может любой стороной злодейка повернуться. Порой и самой нежданной.Вот казалось он стоит под прицелом неподвижной мишенью. А перед ясными сверкающими счастьем глазами рассыпались годы, как из книги листочки.Некоторые из событий сравнимы с засыхающими ветвями: увядая, они опадают с древа истории, исчезая бесследно, но давая место новым.Порыв холодного ветра ударил в лицо, и перед ним засияло ясное небо, похожее на огромную глыбу ляпис-лазури с золотой пылью бесчисленных звёзд.И с неподдельным восторгом наблюдая, как лепестки самых прекраснейших из цветов опадают точно словно снег, падающий в реку: одно мгновение белый, а в следующее?— он исчезает навсегда.Лучшие вещи находятся рядом: дыхание в ноздрях, свет в глазах, цветы под ногами, заботы в руках, дорога перед тобой. Имея это, не нужно черпать пригоршней звезды. Просто делай то, что предлагает тебе жизнь.А сейчас небо вновь синее-синее, в нём пасутся овечки облаков, сделанные из сахарной ваты. Поднимаешь голову к небу облака посыпают мир ванильным сахаром.За прекрасным всегда скрыта какая-нибудь трагедия. Чтобы зацвёл самый скромный цветочек, миры должны претерпеть родовые муки.Но сейчас его глаза смотрели на край неба, и в них отражался горизонт.Когда два человека смотрят на небо с разных концов земного шара, где-то там высоко их взгляды непременно пересекаются. Возможно, они еще не знают, что им предстоит быть вместе, но это лишь вопрос времени.***Изящные, тонкие пальцы уже длительное время аккуратно перебирали серебристый шелк струн, завершая длиною в целую жизнь горькую мелодию, что скрывала в себе все чувства её исполнителя.Стоило лишь только последней ноте сорваться с белого инструмента и утонуть в сковавшей всё живое тишине, как на всё еще дрожащие от игры струны легла худощавая ладонь. Приглушая таким образом звук, который в данный момент так и тревожил разорванную от чувства потери душу.—?Вэй Ин,?— одними только губами, тихо произнес Ванцзи, обессиленно сгибаясь над духовным инструментом, прислоняя разгоряченный лоб к холодному дереву гуциня.Тоска, которая пленила в своих объятиях чужое сердце, усилила свою хватку принося новые, более изощренные страдание.Потерять человека, с которым тебя связывает столько воспоминаний. Все равно, что потерять память. Будто все, что Второй Нефрит делал, стало менее реальным и важным, чем несколько часов назад.Но он должен помнить. Ванцзи обязан жить всю оставшуюся жизнь с сознанием собственной потери. Чтоб ненавидеть себя.Ведь, для того чтобы жить, человеку нужны воспоминания?— они как топливо. Всё равно какие воспоминания наполняют душу. Дорогие или никчемные, супер важные или нелепые?— все они просто-напросто обычное топливо.И от этого факта становится лишь горче. И от осознания что для людей столь сокровенное?— некий мусор.Но он другой.Это важное для него. Дорогое для сердца… Для души…Ведь в них остался дорогой ему человек, который каждый раз при взгляде на Ванцзи ярко улыбался. Но его больше нет. Нигде.Хах.Почему это сейчас так нелепо звучит.Нет. Скорее это отчаяние…Ведь если бы и в правду Божества существовали, то они бы не посмели отобрать Вэй Ина у него.Дали бы им первый и последний шанс, на исправление ошибок.Он многого не просит.Ванцзи просто хочет вырваться из этого кошмара, проснуться и увидеть любимого человека рядом.Да. Пусть юноша оттолкнёт того за столь явное проявление нелицеприятных чувств. Но главное, что тот будет жив.И эти мысли причиняли ещё больше страданий, полосуя острием воспоминаний по кровоточивому от боли сердцу.Ведь всё что осталось от Вэй Ина?— горстка моментов и отражение его лица где-то на самом дне памяти. Отражение, которому будет суждено по истечению многих лет всё больше и больше тускнеть.И вновь тихий, совсем беззвучный всхлип потонул в просторе комнаты.Ванцзи не хочет забывать…он не хочет терять то единственное, что Вэй Ин оставил после себя…—?Прошу… Пусть это больно…пусть мне придется плакать, несмотря на это, мои чувства к нему не пройдут… Они не исчезнут…Даже спустя столетья…Второй Нефрит поднял невольно вверх свои кристально чистые, кричащие от боли, золотистые глаза и невольно всхлипнул, в попытке взять себя в руки, но каждая мысль, приходившая в его ?светлую? голову отдавалась глухой болью в груди. Он лишь продолжал чувствовать?— подрагивающие широкие плечи, вздымающуюся от глубоких вздохов грудь, порозовевшие от горечи уши, резкие покусывания нижней губы, ставшей наверняка оттого совсем алой и прекрасно припухшей.Борясь с самим собой, он сжал кулаки, собрав в него всю свою волю и с усилием оторвал взгляд от потолка, обращая взор обрамленный смертельной печалью на балконную дверь.—?Рассвет… —?тихо произнес переполненным отчаянием тембром, обращаясь к вновь мерещившемуся в первых лучах призраку, выдавливая на губы слабую улыбку.Стоявший возле белоснежного дерева мираж лишь тихо призывно махнул, подзывая мужчину к себе.***?Самую большую ложь мы приберегаем для себя. Играем в игру, где мним себя богами, способными самостоятельно сделать выбор, и течение несет нас по избранному пути. Притворяемся, что не принадлежим к дикой природе. Воображаем, будто все нам подвластно, а цивилизация есть нечто большее, чем просто маскировка. Там же, где таится неизвестное, уповаем на разум?.Едва горящие алым пламенем свечи освещали едва ли просторный тронный зал.Кровавые блики забавными тенями отплясывали по темным стенам, наводя на и так до боли мрачное помещение еще более угнетенный вид.До этого всегда бушующем жизнью зале, теперь сохранялась отчужденная тишина. Пустота некой паутиной окутала и наполнила собой пространство, не давая нормально вдохнуть и даже выдохнуть. От стаявшего спертого воздуха в котором были слышны запахи благовоний и масел шла кругом голова, не давая даже возможности думать рационально.Невесомый легкий дым ненавязчиво обволакивал комнату, а хранящие сквозняки каменные стены обходили дугой переполненное тьмой помещение.Стоявшие на метр от дверей часовые тихо переговаривались перемалывая собственному хозяину косточки.—?Поговаривают Глава сошел с ума.—?Да. А я слышал, что тот держит у себя в комнате сына.—?Тяжелые времена грядут…—?Сложно даже представить как тяжело нашему главе после стольких потерь.—?И не говори… Сперва младшего сына потерял, после прислали по частям труп Чжу Лю. А глава Нэ прислал в ?подарок? голову первенца… Ужас!—?А я слышал что специальный раствор нанесли, чтобы забальзамировать…Чужую речь прервал неожиданно донёсшийся грохот с зала заставляя охранников резко дернуться от неожиданности и замолчать, чтобы прислушаться к происходящему в тронном зале.Из комнаты послышалось кряхтение и шорох одежд. Глава Ордена Вэнь скорее всего свалился с трона, когда в который раз за тяжелый месяц опрокидывал в себя кувшин самого крепкого вина.Отряхнув одежду и подняв с пола полу вылившийся кувшин, среднего возраста мужчина прошелся вглубь залы заплетающимся и совсем нетвердым шагом, что не дело оступаясь и покачиваясь, намереваясь упасть, но тело упрямо сохраняло баланс, продолжая плыть в направлении рабочего стола.-…Ик… А-Чжао… Ик!..- громко тянет имя младшего отпрыска брюнет, вглядываясь помутневшим взором от количества выпитого на сидящий в одной позе расплывчатый силуэт сына. —?Эй!..Ик…отродье…чё…ик…не отзываешься…Обиделся?..Всё продолжал неразборчиво мямлит Жохань, медленно приближаясь к хранившему молчание парню, а тот всё также и продолжал восседать в одной позу, совсем и не двигаясь.Мужчина старательно прищурив взгляд и наведя прицел на цель, покачиваясь подошел к младшему сыну. Замедленный кадр. Жохань увесисто шлепком бьет сына по лицу, в попытках вырвать хотя бы какие-то звуки. Темноволосая макушка безвольно качнулась в левый бок, там так и оставаясь.—?Что ты хочешь? —?внезапно стал горланить Верховный Заклинатель эмоционально всплеснув ладонями. —?Что. Вы. Все. От меня. Хотите? А?! —?всё больше расходился тот, теперь уже вцепившись цепкой хватки тонких пальцев в хрупкие предплечья Вэнь Чжао, ощутимо встряхнув, невольно заставляя метнуться из стороны в стороны голову. —?Хочешь извинений?…На этот раз тише спрашивает Глава великого клана, заглядывая в потерявшие живой блеск, стеклянные глаза.Мир прошелся рябью. Надвигается новый день.И с приходом утра наступает осознание, что реальность всё та же. В углу комнаты тьмой необъятной молча сидит уже не сын, а обычный мертвец которого всё это время Глава Вэнь воспринимал словно живого человека.Отшатнувшись от трупа собственного сына, Жохань смачно приземляется на пятую точку, ошарашенно изучая мертвого человека.—?А…А…А-Ч.Чж…жа.о?— дрожащим переполненным всеми красками эмоций голосом, запинаясь проговорил брюнет, будто не веря собственным глазам.За секунду пришло новое понимание вещей.—?Во всём виноваты Они!!! И никто кроме Этих гнид! —?с новыми силами, в один миг протрезвевший взбешенно проговорил тот, цепляясь цепкими пальцами в подол ханьфуДа. В этот раз полетят головы всех. Головы тех кланов, что были повинны в смерти его ?принца?.Да. Верно. Это правильно. Всё нужно делать правильно. Всё и всегда. Без компромиссов, без сделок с совестью. Без пощады к самому себе и к другим. Иначе всё потеряет смысл. Первая же поблажка направит на ложный путь, который превратит жизнь в кошмар, а его самого?— в монстра. Единственная ложь, единственное снисхождение?— и ты стоишь по колено в телах собственных детей и говоришь: ?Я же хотел, как лучше?.