Глава I (1/1)

Шесть лет. Железо.?Ник, как изменится ваша жизнь с рождением ребёнка??, ?Ник, вы уже придумали имя для сына??, ?Ник, можете ли вы сказать, что все семейные конфликты в прошлом??.Репортёры говорят в едином неумолимом гуле, расступаясь перед нами. Мы с Го идём среди них с единым равнодушием в лицах. Семья, чёрт бы её побрал. Теперь у Супер-Эми настоящая семья. Крошка обзавелась не только способным Энди, но и идеальным ребёнком Ником. Ником Данном-младшим... Имя как удар по мошонке. Эми прекрасно знала, что номинально я был Николасом, но формально остаюсь Лэнсом. Николасом наш сын станет чистокровным, как жеребец. Вспоминаю блаженное лицо его матери, когда та поставила меня перед фактом, и ладони сами собой сжимаются в кулаки. Тупая сука. Я всегда поступаю так, как от меня ждут. Растрогался как последний придурок. Поцеловал взмокший лоб жены счастливый до одури и ушёл, как только доктор возвестил, что роженице требуется покой. Нигде не найти покоя тому, кто не нашел его в самом себе. За неделю до рождения Ника, в нашу шестую годовщину, я подарил жене наручники. Я не знаю человека умнее Эми. Она уловила нужную связь, но аккуратно заметила: ?Означает ли это Данны навсегда??. Спросила с такими огромными детскими глазами, наивными, как будто хозяйка какая-нибудь верная собачка, а вовсе не психопатка, и мне оставалось только что-то промычать в ответ. Утвердительное, само собой. Я врал и Эми прекрасно знала это. Ребёнок будет служить ей форой. Ещё 18 лет она сможет с простотой удерживать меня подле себя. А что дальше? ?Ник, пожалуйста, интервью?. — Давай сюда, папаша, - совсем нерадостно произносит Го, кивая на импровизированный стол. Копчёная индейка и несколько бутылок пойла марки, которую наш отец с компанией распивали каждую пятницу на ать-два. Я бросаю телефон, готовящийся трезвонить с очередной просьбой о заявлении в CМИ. Прошёл год, а репортёры всё о нас не забывают. Чуть позже, устроившись в кресле своей квартирки, Го говорит:— С началом обратного отсчёта момента, когда ты станешь холостяком.И протягивает бутылку крепкого сидра, который распиваем прямо из горла. В тот день я сильно напиваюсь.Два дня до восемнадцатой годовщины. Когда я поднимаю голову от свежего номера "Horologer", то всегда спрашиваю себя, зачем. Как ни парадоксально, в нашей семье работа - это место для отдыха. Не хватало ещё, чтобы мысли о жене занимали моё время, проведённое здесь. Я беру семейную фотографию, стоящую у монитора, в руки и негромко бью пальцем по ?лицу? Эми. Брак - это тяжкий труд. Вот так и крутится русская рулетка: успел показать себя в выгодном свете - молодец, промах - и пуля в лоб. О чём ты думаешь? Что чувствуешь? Кто мы? Что сделали друг для друга? Что нам предстоит сделать? Когда ты проживаешь с человеком 20 лет время от времени ты всё ещё задаёшься этими вопросами. Когда ты живёшь с Эми Эллиот - ты не перестанешь задаваться ими никогда. Вновь и вновь представляешь, как вскрываещь черепную коробку под порослью светлых волос и копаешься в мозгах в поисках ответов. Моя жена умеет принуждать. Когда мне удаётся остановиться, я вспоминаю о ней и снова иду вперёд, как белка в одном колесе с нападающим. Следует выбрать оптимальный режим, чтобы никогда не попасться в лапы. Иной раз так и проходит лишний год. Восемнадцатая годовщина свадьбы. Фарфор. Ностальгия по прекрасным временам заставляет семейные пары каждый год скрупулезно отмечать очередную чугунную или марлевую дату. Эти повторения однажды уже случившегося события расходятся от той, самой первой, юридической, свадьбы, как круги от неосторожного ныряльщика, сдуру ухнувшего в омут головой. Эми любит чёрный цвет и не любит розовый. В своих самых смелых детских мечтах она вовсе не женила своих кукол, она устраивала матриархат. Думаю, что ей пошла бы должность судьи. Мне необходимо это знать, равно как и ей всё обо мне. Ведь если мы хотим жить в мире, мы должны лучше узнать друг друга.Негромкий стук в дверь. — Да-да, войдите, - оправляюсь я, поставив рамку на место. Журнал с фото демонстрации на 18 странице являет мне лик немолодого мужчины, стоящего с транспарантом. ?Я гражданин мира, сосите!? Из этических соображений последнее слово пришлось приукрасить фоторедактором, сведя до минимума. В наше время многие говорят об очередной секс-революции и меньшинства периодически о себе напоминают. Вот было бы здорово, если моя жена внезапно решилась сойти с сегодняшней тропы и повернуть на ту. Это решило бы многие проблемы. Но хочу ли я этого? Сам не знаю.Секретарь у меня юный стажёр из колледжа, Кристофер. Вдруг Эми решит проучить меня за женщину? Мне хочется, чтобы она считала, что я этого остерегаюсь, а ей хочется верить в то, что принятие на работу мальчишки не череда случайных обстоятельств. Вот такой дисциплинарный момент для обоих, кто кого надует. Том заходит с коробкой, перевязанной лентой. Я чертыхаюсь про себя. ?Я же просил...?.— Курьер попросил выписать чек, мистер Данн, - мямлит посыльный, ставя коробку на стол. Я вскрываю содержимое, обнаруживая свой заказ. Пастушок Питер, кукла от фирмы STEINER. В руке у игрушки палка, взгляд смурной и обречённый - такой бы с радостью сдал овец на съедение волкам, лишь бы пощадили его шкуру. Моя жена должна быть в восторге, получив от меня такой подарок с недвусмысленным подтекстом. — У вас дочка, мистер Данн? - спрашивает Томас, наблюдая за фарфоровой игрушкой.— Жена коллекционирует, - не сдерживаюсь от улыбки, и посылаю его с чеком в приёмную. У меня издательство в этой глуши и небольшой журнал при нём. Мы с Эми бывало подшучивали над хозяевами таких изданий, устраивающих корпоратив по случаю прихода каждых новых 5 подписчиков. Теперь я стал одним из них, ощущая своего рода власть над большей частью населения Кардиффа, занятого ручным трудом. Исчезновение Эми стало для меня золотым билетом Вилли Вонка. Мы с Го расширили ?Бар?, Эми написала книгу, на меня посыпались предложения с работы. Появилось всё необходимое для того, чтобы исполнить свою мечту. И какой ценой?День до восемнадцатой годовщины.Я встаю поздно для рабочего дня и рано для выходного. Сам на себя зол, настроение скверное, но так надо. Что так надо я повторяю себе довольно часто. Дом пустует и это неудивительно. Вспоминаю, как Эми предупреждала о том, что отправится с Ноэль и детьми по магазинам. Мои предположения говорят о том, что уехали они рано и вскоре должны вернуться, поэтому я не тешу себя приставкой сына, а пью кофе, аккомпанируя телеком. Утренние новости всё равно что музыкальный канал — взгляд не притягивают, а уши заняты. Взгляд в какой-то момент опускается на барную стойку. Какие-то учебники - Ник оставил. Предмет, судя по оглавлению, не интересен, но мне любопытно, чем живёт мой ребёнок на уроках. Помнится, Ник неплохо рисовал. Я готовлюсь обнаружить какого-нибудь спайдермена в неестественной позе, а вместо этого натыкаюсь на список. Прямо послание Санте. ?Что я хотел бы получить на день рождения и что категорически не хочу?. Поминая хитрость своей жены, колеблюсь, присматриваясь к почерку. В итоге, не найдя подвоха, запоминаю название видеоигры, возглавляющей список, прикидывая можно ли раздобыть его в магазине при офисе, и кладу на место. Обзаведусь как-нибудь на неделе. Телефонный звонок.— Привет, Го. Как дела?— Ого. Мне кажется или ты под домашним арестом? С сестрой мы почти не общаемся. Эми не настаивает. Она теперь почти никогда не настаивает, если дело не касается влияния на Ника. Ник - проект её жизни. По вечерам я замечаю их переглядки. Они возникают почти незаметно, но сразу показывают, кто здесь третий лишний. И я, чёрт побери, ревную. Хочется встряхнуть сына и спросить, почему он не ценит того, что я остался в семье ради него, но это абсурдно, поэтому я пытаюсь хоть как-то присутствовать в жизни сына, перетягивая одеяло на свою сторону. Когда Ник родился, меня распёрло от гордости. Парень. Не какая-нибудь девочка, к которой я толком не знал бы как подойти, а сын, мой сын. Его первое слово было ?па?, но не прошло и двух недель, как ребёнок радостно повторял имя матери на разный лад. Мы с Марго немного болтаем за жизнь, сойдясь на том, что неплохо бы встретиться и в этот момент я слышу тихое урчание двигателя у окна. Вид за занавесками, старательно подобранных женой, подтверждает мои догадки. Эми паркуется у дома, высаживая свою горе-подругу с четырьмя детьми разного возраста, цепляющимися за мамкину юбку. Располневшая дура до сих пор смотрит на меня косо. Я могу предположить какими байками накормила её Эми за последние 13 лет дружбы. Раздаются шаги у дверей и сын появляется в коридоре, бросая пакеты, доверху набитые покупками, в проёме двери. — Привет, пап. — Вечером матч местной команды. У нас есть шанс отхватить лучшие места. Поедем? - приветствую я Ника. Мы давно договаривались сходить, а здесь такой шанс. Он со мной сух. Говорит, что подумает и, не переобуваясь в домашнее, мчится наверх. Несмотря на эту мелкую неряшливость, вошедшая за ним Эми ликует. Она не показывает это напрямую, но я знаю, что ей нравится, когда я сбит с толку. И гадать не приходится: либо у малыша плохое настроение после проведённого дня с подругой-курицей моей жены и её цыплятами, либо неприязнь ко мне - дело рук матери. Меня подмывает прижать Эми к стене и вызнать, в чём дело, но я прикусываю язык и со словами ?Хорошо погуляли?? - беру покупки. Пуделёк на поводке. У нас образцово-показательная семья.