Plus ultra (1/1)

Узкие улочки Венис-Бич были переполнены с обеих сторон дороги небольшими местными лавочками и магазинами, на прилавках которых было много, чем можно зантересоваться, и ничего, что хотелось бы по-настоящему купить. Это были размещенные повсюду необычные статуэтки из деревянной резьбы, индейские узоры в стиле Южной Америки, яркие шляпки и широкие самбрэры с прикреплёнными свисающими перьями и бусинками, картины, намалёванные непрофессиональной рукой, ряды корзинок с пахучими снадобьями и бутылками, дымящимися неуловимым ароматом прогретого океана. Но чаще всего в глаза бросались зазывающие надписи на обветшалых стенах или ровно посреди дороги, громогласно указывающие на лучший путь избавления от "депрессий, фрустрации, хронических заболеваний, рака, недосыпа и бессоницы" - словом, почти всем тем, от чего страдал обычный человек, - посредством чудодейственного препарата, цена которого варьировалась в некоторых местах по-разному - тут 29 баксов, у красноглазого старика 15, у парня с витыми афро не ниже 50 - марихуана в Венис-Бич была главным источником дохода здешнего населения. И, вероятно, главная причина пребывания тут туристов заключалась именно в этом.- Она правда лечебная? - Ханбин напоминал средних размеров лабрадора, высунувшегося в окно, чтобы проветрить голову, - его пушистую гриву свободолюбиво облизывали остатки тяжёлого морского прибоя, которые долетали до городка вместе с крикливым шумом чаек и едким сладковатым запахом, царившим в воздухе района. На него с зорким любопытством смотрели местные обыватели, выкрикивая что-то едва различимое и отдалённо напоминающее латиноамериканский или мексиканский диалект. Худобокие торгаши с длинными афрокосичками, разноцветными шапочками в стиле регги и осточертевшим ко всему взглядом лениво жестикулировали, подзывая проезжающих к своим странным товарам, переливающимся в волнах выходящего из-за гарнизона заката блестящим апельсиновым отстветом.- Они говорят, что она реально лечебная. Клянусь, если бы бабушка Отиса не вылечилась от ревматизма, я бы не поверил, - Мино, с благословения Бобби, сидел за рулём и рассекал улицы на небольшой скорости, предусмотрительно понизив скорость, чтобы не сбить перебегающих время от времени заваливающихся на бок собак и дряхлых стариков, - здесь их было много, и они неожиданно выскакивали на обочину, не подавая ни одного знака и привычно пересекая запыленную дорогу в наплевательской ко всему манере. - Так она же умерла год назад, - Бобби тоже высунул свою витую головёшку, подставляя её под всеобщий обзор, - его очень легко было бы спутать с жителями Венис-Бич - расслабленная, ухабистая походка, заплетённая шевелюра и бездумная улыбка. Но единственное, что его отличало от немного пугающих прохожих - естественный живой блеск в тёмных, суженных к переносице глазах. - Чё? - Мино удивлённо посмотрел на вывалившуюся наружу тушку Чживона и шутливо столкнул его вперёд, вызывая нервное ёрзанье. - Правда что ли?- Да правда, чего ты пристал! Давно ты ею интересуешься? - Бобби смешливо покуролесил по сидению и, с характерным щелчком открыв бордачок, закопошился в неразобранном беспорядке из документов, дисков, упаковок жвачек и всякого хламья.- Вот дебил! Он наш сосед по улице, - Мино тяжёло покачал головой с таким видом, будто бы эта новость действительно поразила его в самое сердце. Ханбин не знал ни Отиса, ни его бабушку, но мысль лечить старушку всякой дрянью ему казалась полоумной. - А может он её того... - нерешительно предложил Сон, толкнув в крепкий бок застрявшего в шкафчике Чживона. - Сам спровадил? Бобби отбился от чужих касаний и через несколько секунд с запыхавшейся физиономией и растрёпанными волосами, превратившимися в отшмётки недовитого гнезда, вылез из бордачка с затерянным сокровищем в виде солнцезащитных очков, которые тут же воздрузил на неширокую переносицу, - теперь уже Ханбин не видел никакой разницы между жителями Венис-Бич и корейским недоамериканцем, которому бы хоть сейчас присоединиться к заснувшему на собственной же лавке старичку в цветастой сползшей к носу шапке.- Отис? Да он же в детстве не мог посчитать, сколько у него пальцев, - откуда ему знать лечебную норму травки? - Бобби иногда поворачивался к Ханбину, проверяя не заснул ли он от дурманной отдышки здешних улиц, - почти всё население потребляло с таким же энтузиазмом свой товар, отчего по всей округе, от мелких магазинчиков, трясущихся стариков и изрисованных небрежным граффити стен несло заливающимся в ноздри инородным, сладким запахом сборов, которые считались вполне легальными. Во всяком случае, никто не знал, какую дурь к ним ещё подмешивают. Ханбин отвечал на внезапные взгляды равнодушным кивком и кривлянием губ, от неловкости быстро разворачивая корпус в другую сторону, - темнющие очки Чживона отражали оранжевые лучи солнца и приобретали дурацкую таинственность - непроницаемое защитное покрытие закрывало весь вид на выражение глаз Бобби. - Чёрт, жалко бабулю. Мы с ней в покер играли по вечерам, - Мино тоскливо вздыхал по всей потере, и Ханбину стало не по себе от понимания чувств, которые испытывает Сон, от собственной способности разделить эти эмоции наедине. - Я уносил домой тридцатку.- Она называла меня сурком, - Бобби хмыкнул и посмотрел боковое зеркало, высоко оценивая свой внешний вид. Мино заскулил от смеха, развеяв неприятное ощущение в воздухе и вернув перекрикивания чаек в фоновое сопровождение. - Я ей зарядил мячом в голень - она меня с тех пор недолюбливает. - Я бы назвал тебя чем-нибудь похуже, - Мино весело просигналил выскользнувшей из недр улочек полненькой латиноамериканке в длинном узорчатом платьице и завернул куда-то налево, оставляя позади себя позвякивания индейских бусов и оберегов, и уступая место пожелтевшим от солнца низким малоэтажкам, приплюснутым друг к другу. Ханбин читал случайные надписи и яркие графитти, бьющие палитрой цветов и резкостью слов, - кое-где изображались чьи-то имена, вроде "Марко" или "Луиджио", подчёркнутые волнообразными дугами и дополненные автопортретами в виде узких лиц с квадратной челюстью, пачкой долларов между зубов и огромной пушкой в руках, перевешивающей общие пропорции картины, проглядывались нецензурные глаголы и подобия пачек дури. Реже можно было увидеть что-то милое - вроде маленьких ярких соцветий или забавных животных, изображений детей или изрисованных мелом пригласительных указателей в центр Венис-Бич в виде солнечного пляжа и волн океана. Словом, стены являлись источником выброса энергии местного населения.- И куда мы едем? - Чживон оглянулся вокруг и, наткнувшись на исписанные всем, чем возможно, каменистые проходы, в которые еле-еле забивался огромный кузов Форда, непонимающе дёрнулся в сторону Мино, сконцентрировашегося на том, чтобы не словить ни единой царапинке на машине. - К Пэдро, - Мино со знающим видом выехал из тесного проезда и свернул направо, резко останавливаясь у небольшого двухэтажного здания с полузаколоченными дощатыми палками окнами и засохшей травой у крыльца - такие дома обычно обходят стороной. - Мино, ты обкурился? - с Чживона слетели очки, и Ханбин смог вновь всмотреться в узкие щёлки и набычившиеся в недовольстве брови. - Ты зачем нас сюда привёз? - с этими словами он демонстративно отрикошетил взглядом к Ханбину, апатично разлёгшемуся на задней спинке и теперь ожидающему момента, когда они оба разругаются и отвезут его обратно. По его расчётам и количеству силы, с которой Бобби сжимал свои челюсти, это должно было произойти совсем скоро. - Я хотел по пути заскочить, ну, так... на секунду-две, - Мино закусил губу и неловко потёр подбородок. - Ты же знаешь, с Пэдро дела ништяк.- Ты реально... - Чживон всколохматил голову и мысленно свернул голову Мино двадцать раз. - Ладно мы, но с ним что делать предлагаешь? - Ханбин прекрасно помнил этот ловкий указательный палец, который транслировал весь матч и теперь тыкался в него, словно он этого не видит. Пробудь он на две секунды больше в таком положении, он бы, не раздумывая, его сломал.- Это же Ханбин! - Мино дружественно похлопал его тыльной стороной ладони, как старого друга детства, явно не принимая в счёт полуторачасовое количество времени, которое прошло с их первого знакомства. - Он свой в доску!- Мино, он приехал сюда вчера и не хочет залететь за решётку в первый же день, разве нет?Какая решётка? Какой Пэдро? В самом начале поездки, когда они только-только тронулись в путь, Мино обещал искупать белого как труп Ханбина в более прогретых районах Тихого океана, который даже знойным летом держал стойкую ледяную температуру, и он согласился, как беглый турист, которого обвели вокруг пальца, - трущобный дом никаким образом не был похож на песчаный пляж и солнечное побережье. - Кто-нибудь может мне объяснить, где мы, чёрт возьми? - Ханбин втиснулся в кожаную обивку и заломил костяшки пальцев, призывая себя не паниковать - вот, чем обернулось его желание пустить всё намотёк, - и до тюряги уже недалеко.- Спокойно, парень, мы у Пэдро! - Мино осторожно коснулся Ханбина, пытаясь привести атмосферу в порядок именем Пэдро, будто бы он был ангелом с нимбом над головой.- Пошёл в жопу со своим Пэдро! - Бобби пустился в неодобрительную ругань, оборачиваясь по сторонам и не замечая ничего, кроме пустынной захолустной улицы с вышагивающей вдоль щебёнки равнодушной к самозванцам рыжей кошки. - Я не буду катать в своей тачке эту дрянь.- Она медицинская! - Мино хлопнул по лбу, заискивающе поглядывая то на озадаченного Ханбина, пытающегося просчитать в голове пути побега, то на не на шутку разозлившегося Чживона, будто от этого взгляда их мнение могло измениться.- Знаю я, какая она медицинская, - Бобби потёр ребром ладони скулы и снова надвинул на глаза тёмные круговые пластмассины, перекрывая обзор к своим поблёскивающим гневом зрачкам. - Я уже давно забил на эту херню и тебе советую. И вообще, как ты посмел завести мою детку в это захолустье? Как даже подумал о том, чтобы втянуть её в это? У тебя, мать твою, оба полушария отказали?- Ну, Боббан, правда, по горло нужно, - Мино прибегнул к последнему способу убеждению, соединяя ладони в молитвенном скрещивании. - Джевон опять загрузил, а у меня тачку не починили, Зико пропал - ищи, свищи. Ну? Только в этот раз, это не для меня, честно! Чживон после длительного молчания хмуро кивнул, внимательно окидывая взглядом Богом забытое жилище с выломанными на верхнем этаже рамами и перекошенным крыльцом, затерявшимся в отлупившейся жёлтой пыли, раскрашенными сумасбродными словами стенами, неприязненно одёргивающими от дома. Всю стиснутую улицу заполняли такие же непомытые, разинувшие свои промозглые двери дома, прижатые боками друг к другу, словно притаившись от какого-то общего врага. За весь разговор на повышенных тонах и с открытыми окнами, Ханбин не заметил ни одну живую душу и теперь проклинал свою собственную глупость, которая толкнула его на желание быть ведомым. - Спасибо, бро! С меня должок, - Мино облегчённо ткнул кулаком в чужое плечо и улыбнулся довольной, объевшейся сметаной кошачьей ухмылкой. Он потряс свои карманы, позвякивая центами и шурша фантиками от леденцов, пригладил волосы и шагнул из Мустанга, поправляя свою элегантную одежду, словно собираясь не на встречу с торгашом, а на подиумный выход. - Вы не будете выходить? Там нормально внутри.- Кати к своему Пэдро, - Бобби согнал его с капота и вышел из машины, приглаживая волосы и карабкаясь по шортам в поисках пачки сигарет. Чживон курил жадно, настраивая фильтр на нужный лад, разбирая плотный дым по кусочкам, всматриваясь в сизый пар, будто выискивая там только ему знакомые фигуры, и вытягивая из неё всё возможное. Ханбин не хотел бы быть этой сигаретой. - Испугался? - он всмотрелся в изменчивое лицо туриста - Бобби издалека мельком наблюдал за его реакцией, ловя сменяющиеся с непредсказуемой скоростью эмоции на лице - то удивление, то усталость, то раздражение, то заинтригованность или лёгкий страх. Ханбин не был улыбчивым или разговорчивым человеком - за короткий период их с ним знакомства он всего-то промямлил пару остроносых фраз и свернул отливающие спелым персиком губы в подобие ухмылки, за ужином с трудом пихал в себя самые вкусные блюда мамы и ходил в своей бледной худобе с таким видом, будто вся тяжесть мира навалилась на его плечи.- С чего это? - Ханбин вздёрнул свой большой, по экспертному мнению Чживона, нос и посмотрел куда-то в сторону захлопнувшейся за молниеносным Мино дверью на петельках - Чживон дышал прямо в лицо, заправив очки за уши и внимательно, почти по- надзирательски осматривая перекошенное от скованности мягкое лицо - если бы Ханбин улыбался чаще, он был бы намного более милым и притягательным с этими пушистыми ресницами и припудренной солнцем кожей. Но он корчил рожы, выдавливая грубые, пережёванные слова и отворачивая глаза от собеседника, словно его не существует. - Убери это.- Аллергия на сигареты? - Чживон скользнул взглядом по тонкой шее с перебегающими венами и на миг загасил в себе желание всмотреться в неё поближе. Ханбин трепыхался как зеленобокий крохотный колибри - усердия в нём было столько же.- Не хочу потом вонять, - Ханбин жестом отмахнулся от испаряющихся струй дыма и заломил пальцы на ручках, мысленно отсчитывая секунды до того, как спасительно откроется дверь напротив. - Да я и сам их не люблю, - Чживон вытер тыльной стороной влажные губы и кинул обожжённую сигару куда-то вбок, безжалостно притаптывая её носком кроссовок. - Когда нервничаю или скучно бывает, от нечего делать, - Бобби, пожимая плечами в тонкой номерной баскетбольной майке и облокотясь на кузов, теперь смотрел куда-то в противоположную от Ханбина сторону, выглядывая что-то только ему понятное. - Только маме не говори - она это всё ненавидит.Ханбин только вяло кивнул, успешно умолчав о том, что от комнаты Чживона и всех его личных вещей несёт пахучими упаковками за километр - прикрываться было бы, по крайней мере, глупо. Странно, что тётушка Ким не упрекала своего сына за такое баловство - пусть она и казалась ласковой и заботливой, что-то в ней твердило о настоящей материнской силе и семейной строгости вроде запретов на алкоголь, клубов до часу ночи или шатаний с местной бандой - Бобби выглядел подписавшимся на все перечисленные запреты.- Кто такой Пэдро? - Ханбин ненавидел, когда не знал что-то, о чём были в курсе всё вокруг - это в какой-то степени раздражало и напрягало одновременно, как если бы он безуспешно бежал за отъезжающим поездом, спотыкаясь о рельсы и махая руками.- Да так, торговец всякого прочего, ну ты понял, - Чживон снова затесался в оконный проём и нетерпеливо затеребил косички, зачёсывая их назад и снова отпуская обратно, будто бы не имея понятия, что с ними делать. - Не обращай внимание, с тебя ничего не убудет.- Верится с трудом, - Ханбин с подозрительным предчувствием оттолкнулся от сидения, чтобы выйти из душной машины, и тут же вернулся обратно, чувствуя чужую тяжёлую ладонь, припечатывающую к спинке, - Бобби не выпускал его из тачки, отдёргивая сбивчиво вздымающуюся грудную клетку в прилипшей майке назад. - Эй, в чём дело?- Только не высовывайся тут слишком - эти районы не любят чужаков.С такими словами Чживон был похож на американских гангстеров с больших постеров, прижимающих к голому торсу два ствола и убийственно улыбающихся золотыми коронками на зубах - не подходи, убьёт. У Бобби от этого не было ничего, кроме странной фривольной ауры и одинаково дружелюбной и пугающей улыбки с выдернутыми из пропорциональной картины зубами - Ханбин не мог с точностью сказать боялся он нового знакомого или нет, но, так или иначе, он ему не доверял. Жизнь исправно научила его быть не таким глупым и наивным, как раньше.- И сколько мы будем здесь торчать? - безразличная неживая пустота неприятно ложилась на плечи.- Сколько понадобится. Для начала тебе не помешало бы меня поблагодарить.- За что? - Ханбин с завистью воззрился на собравшее, казалось, весь жар планеты смуглое тело с пометинами - сравнивать свой впалый живот и худые бока с отчётливыми банками и твёрдым прессом было бы, как минимум, бессмысленно и жалко. Бобби нетерпеливо теребил свою майку, свободно раскидывая конечностями и поставляя их под закатные волны солнца, - кожа приобретала густой оттенок апельсиновой патоки, растапливаясь под калифорнийским теплом.- Ну, я как бы сводил тебя на матч, - это звучало почти, как "я как бы потратил на тебя половину драгоценных слитков своего времени", и Ханбину снова стало неловко от воспоминаний первой части пролетевшего дня - необдуманные поступки, проявление старческой маниакальности к поцелуям и приклеившаяся ладонь Чживона, пахнущая фантиками от экзотических жвачек. Стоило ли за это благодарить самоуверенную физиономию Бобби?- Я не просил, - Ханбин беззаботно пожал плечами, уловив щекотное движение на правом плече и заметив мелкую назойливую букашку, крутящуюся вокруг его светлой родинке на белёсой коже. Жара медленно спадала, но местные насекомые просыпались от полуденного застоя и заполняли воздух назойливым жужжанием.- Чёрт, только не это! - Бобби резко хлопнул ладонью по кузову, вызывая у Ханбина инерционное желание прикрыться рукой от воздушной угрозы, но Чживон только недовольно отлепился от машины и заглянул в кабину, прожигая злым взглядом упрямо приподнятый подбородок. - Просто не выношу, когда так говорят! От простого "спасибо" заворачивается язык?- Но это правда! - жгучая реакция застала Ханбина врасплох.- То есть, если ты сейчас, например, сдохнешь, а я тебя спасу, ты даже не скажешь мне "спасибо"? - Ну, если бы я тебя просил...- Офигеть! - Чживон смотрел на него бараном на новые ворота, открывая и закрывая рот от окатившего его возмущения - вот так дела, почему люди, в особенности, такого типажа, как Ким Ханбин, отвечали на доброту равнодушием - или слишком чёрствые сердца, или слишком глупые принципы - он не мог понять. - Может быть, я бы и хотел сдохнуть, - на это Чживон не нашёлся, что ответить, и в попытках скоропутно выдумать что-то сглаживающее увядший в холоде настрой даже не заметил, как входная дверь лачужного дома дёрнулась в сторону вместе с подпрыгнувшим от неожиданности телом Ханбина, и выпустила из помещения знакомую длинноногую фигуру и взлохмоченного парня с чёрной банданой, опоясывающей шею, - кожа у него была намного более смуглой и тёмной от набитых повсюду татуировок в виде латинских фраз и числовых знаков, от которых глаза путались в шахматном порядке.- Эй-эй, братишка Бобби! - пружинистый голос взлетел вместе с пылью неасфальтированной дороги и осел на лёгкие незнакомой вибрацией - Ханбин дал бы приближающемуся к ним парню не больше двадцати лет, но его широкие плечи, неприветливые глаза и взрослый тембр делали постриженного налысо латиноамериканца порядком старше. Пэдро лениво поздоровался с Чживоном, кинув ему свою ладонь и затянув в полуобьятие, и окинул его неспешным взглядом, словно только что вышел из тюрьмы и увидел долгожданное лицо. Вблизи Ханбин заметил протянувшиеся от глаз морщинистые лапки и не такую упругую кожу, от Пэдро пахло недельным перегаром и чем-то неприятно-острым. - Я думал, ты уехал или что-то типа такого. Где ты пропадал?- Работал, - Бобби сконфуженно зачесал загривок, отвлекая внимание своей улыбкой.- Круть, и где же? Работёнка - это хорошо, - Пэдро догонял Чживона вопросами, пока Мино исправно работал над передним сидением, откручивая его от механизмов и запрокидывая назад - так, чтобы небольшое четырёхугольное отверстие могло вместить в себя крупных размеров чёрный пакет с похрустывающим содержимым. Ханбин наблюдал за тем, как опора кресла смещается назад и вместо него появляется зияющая дыра с замкнутым пространством, в которое можно было бы положить что угодно в пределах нормальных габаритов. Пока Мино с пыхтением загружал свой клад в сокровищницу, Бобби крутил носком кроссовок по мелким камешкам и сжимал зубы, силком отвечая на вопросы, будто бы не имея никакого желания этого делать. - Всё легально.- О, чистый лист и всё такое? - Пэдро громко засмеялся, раздвигая свои желтоватые зубы и приобретая ещё более недоброжелательное лицо с глубокими морщинами. - Наверное, - Чживон напряженно тянул кончики губ вверх, пытаясь оставить улыбку на лице, пока Пэдро заглядывал ему куда-то внутрь, не переставая пропечатывать ответы у себя в голове. Они не выглядили близкими друзьями, но латинос с надвинутой на край подбородка банданой находился на опасно близкой дистанции, сопровождая свои выдохи отталкивающим смехом.- Я растолковал всё Мино, но скажу и тебе, - Пэдро немного сдвинулся в сторону и стёр со своего лица улыбчивые гримасы, оставляя только черные брови и грубый орлиный нос. - Это последний раз - больше я продавать ничего не буду. Лавочка прикрывается.- Проблемы? - Бобби встрепенулся, опираясь на горячий кузов и постукивая пальцами по крыше. - Вон, смотри, - Пэдро указал куда-то вдаль и Ханбин пришлось немного выдвинуть голову, чтобы увидеть объект, на который был направлен большой неаккуратный ноготь, - длинная верёвка, наверное, служившая сушилкой для одежды изгибалась большими совместными дугами перед тесными двухэтажками с окровавленным видом, а на ней, только прищурившись, Ханбин заметил пару свисавших кроссовок ярко-синего цвета, слегка затёртого по бокам - обувь одиноко висела на проводах, качаясь под колебания едва уловимого вечернего ветра, и представляла унылую картину, от которой где-то по спине пробегали мурашки. - Два дня назад.Мино и Чживон застыли в немых позах, кусая губы и запахивая назад карабкающуюся по телу дрожь, на одну секунду Ханбину показалось, что вокруг Венис-Бич и внутри него замерло каждое движение, подчиняясь какому-то инстинктивному закону, даже Ханбин перестал дышать, прислушиваясь к своим грузным ударам сердца, открывавшим клапаны как щеколды на замке, - мелкие мошки прерывали тишину, хлопая крыльями и пустоголово облетая вымершую местность. Казалось, что здесь, за поворотом главной дороги, на глубине Венис-Бич никто не жил, никто не включал телевизор и не переключал с привычной руганью каналы, в окнах не появлялись лица взволнованных мамаш с постиранной одеждой, а по улицам не скакали оголтелые ребята в обнимку мячом - во всяком случае, Ханбин именно так представлял калифорнийские солнечные районы, да и любой другой жилой квартал, заселённый людьми. - Кто это сделал? - в этой высохшей пустыне голос Чживона казался слишком живым и резким, словно ударивший из трещин земли родник.- Я бы тоже хотел знать... - Пэдро задумчиво накренил голову, замечая на заднем сидении Ханбина и тут же атаковывая его своим острым взглядом - вопреки ожиданиям, латинос только прикинул что-то в своей голове и отстранился от Бобби, направляясь обратно в дом по сбившимся дощатым лесенкам - спихивая с дороги камни побольше, Пэдро махнул рукой и вскочил на крыльцо, оставляя после себя закостенелое молчание. - Больше не возвращайтесь, адиёс!Мино засунул последние комочки пакета, снова захлопнул вырезанное кресло, сметая все следы покоряженных запчастей, и опустился за руль, проворачивая ключ зажигания и окутывая онемевшую улицу долгим завыванием мотора. Чживон всё ещё стоял посреди дороги, пытаясь снять взглядом кроссовки с верёвок или запечатлеть эту картину где-то на задворках памяти, чтобы, вернувшись домой, очистить её снова - на словах это было легко но на деле его сознание всегда было слишком впечатлительным, втягивало в себя всё, что происходило вокруг и перезагружалось в ночных снах. Он был уверен, что сегодня ему приснятся эти кроссовки, которые принадлежали какому-то бедолаге, снова появится рукоятка ножа, старые гаражи и столпотворный смех вперемешку с улюлюканьем и огрызками матерных слов, во рту будет стоять привкус желчи и безвкусного металла, а в ноздри будет капать запах ненависти и отчаяния. Если бы люди могли запросто забывать ненужные, причиняющие боль и неприязнь воспоминания, он бы не испытывал снова эти грубые ковыряния в грудной клетке, не сжимал бы зубы до крошевания - всё стало бы до безобразия лёгким и светлым, как в маминых ладонях.- Залезай быстрее! - Мино обернулся назад, проверяя содержимое задних кресел - озадаченный Ханбин с утомлённым лицом и вопросительным взглядом, который только находился в процессе переосмысления деталей. - Забей, тут такое часто случается.- Что случается? - Ханбин осторожно придвинулся к Мино, переменяя охрипший голос на шёпот и следя за реакцией Бобби, - он только дрогнул и повернулся обратно, пустым взглядом осматривая Форд.- Вон смотри, - снова кивнул на подрагивающие кроссовки* и быстро ухватился за руль, заметив садящегося на переднее кресло, именно под которым находился вычерченный самодельный тайник, Бобби. Ханбин поморщился, возвращаясь на место, и замолкнул, усыпая всё свои маячащие перед глазами вопросы, - очевидно, эту тему лучше не затрагивать. И Мино, и Чживон пробежали мимо неё, через несколько секунд вновь заговорив о каком-то общем знакомом, о котором Ханбин слышал вполуха, вдоволь посмеявшись над своеобразной шуткой, и старая улыбка Чживона, тоже остывшая на секунду, принесла облегчение, разглаживая морщинки на нервах. Мрачные улицы сменились свежим дуновением западного побережья с отголосками сворачивающихся продавцов и магазинчиков, вновь перекрещивающихся в звонком ритме необычных улиц с затяжным темпом жизни, - казалось, никто никуда не торопился, не спешил и гулял с закрытыми глазами, оставляя позади жаркий день с обжигающими лучами и новыми эмоциями.***- Х-холодно, - зубы Ханбина стучали от холода и промозглого ветра, бившего о пески вместе с прибоем. Тихий океан был почти что ледяным несмотря на летнюю жару и знойные дневные солнцепёки - вода вольно хлестала погруженные по щиколотки ноги и опасно подмывала под пятками песок, выгибаясь как змея.- Я же говорил, - Мино самодовольно засмеялся, ухватившись за плечо Ханбина в тот момент, когда широкая волна особенно сильно ударила по голеням, сшатывая с зыбучей земли. - Тут не искупаешься.Чживон сидел на капоте Мустанга и смотрел на две качающиеся вприпрыжку фигуры издалека, посмеиваясь над неловкими кривляниями и подставляя своё лицо под ослепительные закатные лучи, - когда-то он очень часто гулял возле океана, облизывающего лодыжки после тяжёлого дня, практически каждый вечер он заезжал в тихие прибрежные районы, такие, как Венис Бич, которые не были переполнены туристами, ждущего с моря погоды - почему-то всем казалось, что Тихий океан обязан быть тёплым подстать любому уважающему себя курорту. Но Чживону нравился этот холод, на миг подрывающий опору, когда ступни перемещались с янтарного песка в колючую воду, - волны пытались снести тело, подбивая своими бушующими потоками конечности. Он залезал по самую грудную клетку и задерживал дыхание, отпуская все свои нервы на расползающийся ледяной вулкан, - тогда мысли выносились вместе с крупинками песка, и он делал вид, что бросает их куда-то вдаль, собирая в маленькие дёрганые комочки и оставляя за бесконечным горизонтом.Сейчас ему снова хотелось окунуться в холодильную воду и вернуться к настоящей жизни, в которой больше не было унижений и борьбы, конца которой он не мог найти, сколько бы ни пытался. Он вроде как нашёл работу на полставки на автомойке по вторникам и четвергам, в клубе по пятницам и выходным и даже пытался подрабатывать в магазинчике виниловых пластинок, в котором разгребал пыльные стойки, с улыбкой выискивая копии своих собственных нераспроданных треков - когда-то он мечтал о том, чтобы стать глашатаем нового золотого века в хип-хопе - это было забавное время, которое превратилось в тонкое марево пыли и осело на жизнь светлым воспоминанием, которое часто всплывало его сознании. Он помнил, с какой невероятной страстью хотел творить музыку и выжимать из своих мыслей строки, которые смогли бы вдохновить всю Калифорнию, целый земной шар или хотя бы одного единственного человека - ему бы этого хватило - он не гнался за славой, всего-то желал вносить своим творчеством в чужие жизни каплю силы, которая была необходима в повседневной рутине каждому. Ему, как и любому другому калифорнийскому парнишке, довелось услышать легенд хип-хопа, их собственные истории, полные войн с неравенством, бедностью и жестокостью, мудрые наставления, адресованные молодым поколениям, и вдохновиться желанием создать что-то новое, оставить себя и свой голос в бесконечной цепочке сменяющихся времён. Несколько лет назад его отец так высоко оценил его старания, что, несмотря на острую нехватку денег, пообещал выпустить его собственный, Чживона, микстэйп, и тогда ему восемнадцатлилетнему, казалось, что в этой жизни есть то, к чему можно стремиться, - все дороги на пути к успеху открыты. Диск смогли оценить несколько невыдающихся, но набивших себе цену рэперов, некоторые даже предлагали что-то вроде сотрудничества, но это стоило денег, крупных сумм, времени и полной отдачи, которой Бобби со своими пятидесятью центами в карманах и целой семьёй не мог себе позволить, - если сбылась одна мечта, это не означало, что сбудутся все последующие. Это были несколько треков о его семье, тяжёлой жизни, мыслях, вбивавшихся клиньями с детства, - кто-то говорил, что у него особенная читка, кто-то хвалил богатую смыслом лирику, многим нравился расцарапанный голос и дикая энергия, но популярность спала довольно быстро - некому было раскручивать молодого подростка, пытающегося вырвать себе свободный клочок на минном поле. Он решил заняться чем-то плодотворным и материальным, если так можно назвать работу барменом, автомойщиком и продавцом, - после совмещения всех этих подработок общая сумма дохода оплачивала примерно треть их счетов за проживание, в то время, как за продажу своих треков он получил какие-то гроши.- У тебя есть талант, сынок, - отец крепко сжимал его предплечья и смотрел прямо в глаза, пытаясь ободрить впавшего в отрезанное от всего мира состояние Чживона. - Ты не должен бросать музыку.- Нужен не только талант, пап, - Чживон всегда пытался не падать духом, но жизнь не очень ему в этом помогала.- Послушай меня, придёт время, когда ты поймёшь, что мы сами себе выдумываем границы, которых не существует. Ты думаешь, что мы бедны, но это не так, - мы просто недостаточно богаты.Не бедны, а недостаточно богаты - Чживон хотел, чтобы это когда-нибудь окончательно закончилось, и он бы был в силах забрать своих родителей и родного брата куда-то из этих районов, изобиловавших насилием, бандитизмом и напускной солнечностью, да хоть в Корею, и никогда не возвращаться в Штаты. Но, когда он делал один шаг вперёд, два шага назад стремительно возвращались.- Ты чего тут сидишь? - Мино лохматил влажные волосы и шёл прямо к нему, разбрасывая по пути мокрыми ногами комья песка. - Иди подбодри туриста, - он указал на лёгшего навзничь у кромки океана Ханбина, слившегося с поверхностью и тяжело поднимающего лёгкие. - Мне холодно, а он не хочет уходить - упрямый какой-то.- Толкай его сюда. Скоро стемнеет, а мне за него ещё отвечать.- Вот иди и сам его приведи. Мне тоже надо катить и искать Зико. Этот псих...Ханбин лежал, не двигаясь, словно приклеенный к песку и игнорировал всякие движения окружающего мира - проходящих мимо людей, чуть не наступивших ему на голову, упитанных чаек, осевших на берег, чтобы куснуть всякий оставленный мусор, и даже Чживона, медленно приволокшего себя к волнам, оставляя промёрзшего насквозь ворчащего Мино греться со старым синим пледом, который скомкано лежал в багажнике. Светлые волосы и лёгкий пушок на коже сливались с золотыми крупинками песка, путаясь во влажных волосинках и греясь под последними, финальными лучами солнца, которые оставляли на подпрыгивающих волнах гладкий свет, вода облизывала кончики пальцев и шумно отходила назад, готовясь снова прибиться к берегу, от сильных всплесков на кожу падали крохотные невесомые капельки, дрожащие лукавой искоркой, пока их не сотрут с поверхности, - закат, встречаемый на побережье, казался удивительно сочным и свежим, словно брызги оранжевого апельсинового сока. Майка на Ханбине порхала, вторя полным дыханиям, словно он пытался вдохнуть весь океан, всё солнце, весь мир, плывущий вокруг своей оси, не через ноздри, а через сердце, впитывая в себя каждый запах - от тихоокеанской солоноватости до горячего песка и возникших из ниоткуда фруктовых леденцов, каждый цвет - от бурливой белоснежной пены до янтарных отбликов солнца. Всё казалось новым и удивительным, - сердце торопливо колотило по рёбрам, догоняя океан, и Ханбин уловил в своей погоне слова, строчки, складывающиеся, в мелодии, - они так давно не появлялись у него в голове, не кружились как мотыльки, осторожно подлетая к источнику полыханий, - он услышал их сквозь шёпот волн и задрожал всем телом, пропуская их вместе с песком через пальцы.- У тебя приход или что?Бобби возвышался над ним, щуря глаза от острого света, - Ханбин резко открыл глаза и выдохнул накопившийся внутри воздух - его было так много, он умудрился задержать дыхание на тот момент, когда ему в голову ударил сноп беспорядочных, выразительных мыслей.- Можешь уже отлипнуть от песка - нам два часа ехать до дома, если ты, конечно, не решил утопиться или что-то такое. - Чживон сдержался от того, чтобы несколько секунд назад не ткнуть корешком кроссовок в чужой бок - Ханбин лежал как морская звезда и сливался своей бледнотой с песком. Если бы он не делал этих судорожных выдохов и не шептал себе что-то, как умалишённый, он бы задался вопросом о его жизнеспособности. - Ты странный.- Я не странный, - Ханбин выскользнул из песчаных объятий и перекрестил колени с задранными вскоропях светлыми джинсами, которые тоже промокли от высоты приливающих волн. Он избегал чужого ленивого взгляда, боясь, что кто-то украдёт от него всколыхнувшиеся неожиданно мысли, ухватится за них и унесёт по волнам.- Нет же, я заметил, - Чживон сел на корточки, опуская пальцы в песок и раздвигая между песчинками лесенки. - Зачем ты сюда приехал? Не думай, что я поверил в ту херню со здоровьем, - конечно, ты не выглядишь особо здоровым, но это не причина, так ведь?- Тебе какое дело? - не смотреть на Чживона не получалось - он сидел прямо напротив, заглядывая в глаза, которые были похожи на светодиодные лампы на допросах, - их диалоги походили именно на это.- Не знаю, - честно ответил Бобби, отклоняясь назад, но не разрывая неровного зрительного контакта - Ханбин делал вид, что удерживать взгляд на острых тёмных крапинках совсем не сложно. Чживон всегда любил смотреть прямо в глаза - это казалось своеобразным путём тонкой связи между людьми. Карие глаза под одеялом пушистых ресниц излучали усталость, закрытость и уязвимость - что-то заставляло внимательно в них проникать. - Тэян сказал, что ты - важный гость.- Что ещё он сказал? - Ханбин хмыкнул, сонно потирая глаза и опуская руки в песок, который медленно становился прохладным вместе с ушедшим закатом и окоченевшими конечностями. Он понятия не имел, что наплёл Джиён Тэяну.- Сказал, что тебе нужна помощь, - Чживон всмотрелся в впавшие щёки и осторожные выдохи - казалось, что Ханбин едва удерживается от какого-то большого, надвигающегося эмоционального шторма.- В каком смысле?- Понятия не имею, просто помощь. Но, знаешь, я не реабилитационный центр, и здесь - не самое подходящее место для реабилитации, - Бобби кивнул своим словам и свёл брови, наблюдая за тем, как Ханбин резко встаёт, отряхивая одежду от песчинок и поправляя майку, сползшую вкрай и ставшую почти невидимой на покрывшейся мелкими мурашками коже.- Что бы он тебе ни сказал, можешь смело всё забыть - тебя это никак не касается, - вечерний ветер колыхнул светлую чёлку и опустился на лоб, испещрённый тонкими морщинками. Океан разевал свою пасть, выплёвывая волны одна за другой, небо сгустилось вечерним туманом в ожидании появления звёзд, и побережье превратилось одинокую, унылую обитель с рассекающим позвонки холодным воздухом.- Тогда ладно, - протянул Бобби, чувствуя, что отлетает на огромную дистанцию на пути к пониманию Ханбина, потиравшего замёрзшие ладони друг о друга. - Но мне аукнется, если ты реально схватишь простуду. Пойдем к машине.Ханбин пошёл первым, оставляя после себя на песке следы ног небольшого размера - аккуратные, с круглыми пальцами и узкой стопой - Чживон специально наступил на вмятину, сравнивая свой сороковой размер в подошвенных кроссовках с подростковыми изгибами. "Вот же ж" - подумал он где-то про себя, размазывая все попадающиеся следы с каким-то остервенением. Ханбин уже залез в машину и свистнул у заснувшего на ободке руля Мино синий плед, закутываясь в него, как в кокон, и шмыгая носом, - он не думал, что летом на солнечных пляжах может быть настолько холодно. Чживон, который медленно плёлся к Форду с задумчивым выражением лица, тоже казался незримым айсбергом - он тянул улыбки, рикошетил смехом, но что-то в нём подтягивало вперёд и отталкивало назад, - за ним стояла целая история, и Ханбин был уверен в том, что прилетел в Штаты не для того, чтобы её узнавать и, тем более, становиться её частью.