1. (1/1)

Свою ?тайную базу? они организовали на втором этаже завода. Живописное место – около лестницы пол обваливался, образуя ?путь самоубийц? (как его назвал Тузи), крыши тоже наполовину нет, а в эту большую дыру светит теплое солнышко (или приветливо поблескивают звезды) и видно черный силуэт вздымающейся трубы второго корпуса. Сама же ?база? уютно укрыта под оставшейся крышей, недоступная дождю и снегу. ?База? состояла из бардака и большущего промятого матраса. Матрас когда-то был голубым в красную полосочку и дико грязным, но Мим любовно накрыл его черным покрывалом (через пару недель оно покрылось ровными кругляшками прожжённых дырок) и теплым пледом в психоделическую фиолетово-зелено-оранжевую клетку (с ним приключилась аналогичная история). Бардак состоял из неровных куч журналов, тетрадок и книг (бесконечные мимовы Лавкрафт, По и Брайт), дисков с музыкой на вкус всех троих, стоявших на полу и на небольшой обожженной на правый бок (по пьяни Тузи разводил тут костер) спертой у Петунии полке черные и фиолетовые свечи, ароматические треугольники и палочки, фенечки, пирсинговые сережки, носки, футболки, кеды, косметика, прочая мелкая ерунда, создающая ощущение ?дома?.Мим навел на чердачке красоту, замазав окно черной краской, развесив на стенах плакаты (например, на потолке, прямо над матрасом у них висели The Cure), принтерные копии картин нездоровых на голову авторов вроде Марка Рейдена.

Тузи любил этот чердак даже немного больше своей комнаты в доме Петунии. Флейки пряталась здесь от жизни в доме Флиппи. У Мима не было альтернатив.

На ?пути самоубийц? они обычно сидели, свесив ноги, курили, бросали бычки и пепел, плевались, как-то пьяный Тузи даже поссал с высоты, восклицая, что он король мира – и огреб потом и от Мима (за порчу красоты) и Флейки (просто за то, что ?ты мудак?)Целые дни они проводили здесь, притаскивали пиццу и сигареты, иногда алкоголь, они валялись на матрасе, слушали музыку - Флейки проставилась маленьким переносным магнитофоном, который сипел и кашлял нотами, и, конечно, разговаривали.

Они были разными, но стали похожи. Все трое носили траурные одежды и перманентно желали умереть. Но никто не решался. Поэтому они и выбрали завод. Вообще-то его никто не выбирал, просто они тусили там какое-то время, а потом Мим внезапно притащил матрас, но потом Тузи с усмешкой обосновал это, как игра с судьбой.?Провалится пол – ну все, пиздец, значит помрем, значит, так надо.?У Тузи было упрямое тонкое лицо с горбатым носом, злые глаза и выкрашенные в черный лохматые волосы. По острым скулам были рассыпаны сероватые веснушки. Флейки нравилось это самое его лицо – оно будто было вычерчено резкими штрихами графита.

Тузи нравилась худая и нескладная Флейки, жующая красные прядки, длинными соломинками торчащие из неровной стрижки, съедающая черный лак с ногтей, крутящая одну из штанг своей симметрии. Флейки со скуластым лицом, черными грустными глазами и хриплым смехом.Мим любил их обоих – в нем вообще было очень много любви. Он был готов дарить ее всем и каждому, а особенно – двум оставшимся у него близким людям. Тузи часто трепал Мима по лиловым волосам и дергал за курносый нос, но не мог сопротивляться гипнотическому взгляду прозрачных глаз в окружении темных разводов теней и туши.

Свою невозможность говорить Мим сполна дополнял умением очень быстро писать – с ним всегда были блокнот и ручка. Хотя на бытовом уровне Флейки и Тузи уже научились понимать его без слов – по жесту, взгляду, полуулыбке.

Когда Флейки только начала с ними общаться, то порывалась узнать сначала у самого Мима, а потом у Тузи, почему же тот молчит – Мим лишь загадочно улыбался и прятал за спину блокнот, а Тузи сначала отмалчивался, потом пожал плечами:-Его немота - это мутизм. Это значит, он не говорит не потому, что не может, а потому, что не хочет. Вот и все.И Флейки больше не спрашивала.Все равно им и так было хорошо торчать вместе на этом заводе, замирая от мысли, что лишь одно неловкое движение, одна лишняя трещина в перекрытиях и, как говорит Тузи, ?все, пиздец?.И больше их не будет – ни в городе, ни в этом измерении.Будто никогда и не было.