Вернёмся. (1/1)

Я не помню, как уснул. Но зато как проснулся, я ощутил каждой клеточкой свое бренного тела. Складывалось ощущение, будто я не просыхал недели две и резко вышел из запоя. Голова раскалывалась, внутренние органы пропускали через мясорубку, руки, как, впрочем, и всего меня, колотила мелкая дрожь. Я с трудом вспомнил, что же произошло вчера и с вселенской печалью осознал, какой же я всё-таки дурак. Ну, вот дурак и всё. Логика убита напрочь. Дело не в том, что я корил себя за то, что столько лет притворялся тем, кем не являюсь. Всё обстояло куда хуже. Я потерялся, совершенно не понимая, кто же я на самом деле. Вроде я – тот прежний сельский дурачок, коим прикидывался. И прикидывался ли вообще? А с другой стороны я – молодой король, мудрый и справедливый. Знакомо ли вам ощущение, когда теряешь себя, когда уже не понимаешь, где правда, а где всего лишь мастерская игра? Когда твои роли въедаются в тебя самого, и ты уже не способен понять, кто есть кто? Возможно, воспоминания вчерашнего вечера просто затёрлись и не могли дать более яркой картины осознания, а, быть может, мне всего лишь показалось, что я настоящий – это вчерашний я. Быть может, я заблуждаюсь и никогда не являлся, и не буду являться тем мудрым правителем, которого хотели бы все видеть на троне. Единственное, что я вынес из воспоминаний о вчерашнем дне, то, что я ни под каким предлогом не должен возвращаться домой, пока не пойму, какой стороне принадлежит большая часть правды? Я попытался встать, но ноги запротестовали. Меня резко прошиб озноб, будто неумолимая, вырвавшаяся из недр земли, змея. Лихорадка перекинулась на ноги, и они почти онемели. Меня припечатало к земле, и сил не было даже на то, чтобы пошевелить рукой. Казалось, что у меня крадут даже дыхание, постепенно выкачивая из лёгких остатки воздуха. Меня всё больше вдавливало в землю, по-моему, я даже слышал хруст своих костей. От солнечного сплетения по всему телу начала расползаться жгучая боль, впиваясь в каждую клетку, вливаясь в неё. В глазах всё потемнело, а к горлу подступил острый комок. Было до жути жалко самого себя. Я даже не мог понять из-за чего, просто очень и очень жалко, будто я угасаю под гнётом чего-то более сильного. Было так страшно, как я раньше даже не мог себе представить. Глаза предательски защипало, и всё, в поле моего зрения, расплылось. Я закрыл глаза, с мыслью, что уже никогда их не открою и судорожно хватал ртом воздух. Вдох. Тяжёлый, тягучий и горячий, будто по воздухоносным путям пустили свинец. Воздуха не хватало, просто не мог вдохнуть, легкие будто закупорило масло и злобно на меня булькало. Я ошибался, всё-таки есть, куда страшнее – сейчас. Меня охватил настоящий ужас. Я даже не смогу описать, в какой агонии я тогда бился, более того, в какой агонии бился мой разум, как страх и бессилие сводили меня с ума. Каждая секунда казалась последней. В тот момент я вспомнил всех, кого когда-либо знал, и попросил прощения. Уж не знаю, с чем это связано, может быть это всего лишь самонастрой, но как говорят, в тот момент перед глазами пронеслись отрывки моей никчёмной жизни. А я ведь, и правда, никчёмный.

Три года. На руках у отца. Тогда он первый раз показал мне корабль, такой величественный и могучий. Сколько счастья тогда было в больших зелёных глазах, и сколько гордости в мудрых. Отец опускает меня на палубу, а я, уцепившись за него, осторожно ступаю по ней. Я тогда мало что соображал, но неописуемый восторградость я помню до сих пор. Я же совсем большой, а какой довольный папа.

- Когда-нибудь ты станешь великим правителем, - мужчина улыбнулся, - и Империя шагнёт на новую ступень своего развития. – Каждый родитель мечтает, чтобы его чадо, в которое вложено столько любви и усилий, превзошло его, сделало то, что когда-то не смог сделать он сам, и было бы безгранично счастливым.

- Да! – Я довольно заулыбался, не понимая всей возложенной на меня ответственности, но где-тов глубине души, каждый, кто тогда был на корабле, понимал, что пару лет назад на небосводе зажглась новая звезда. Или они просто хотели в это верить..?Видение начало стремительно таять, превращаясь в серую дымку, и в лицо плеснул свежий утренний ветерок. По замку носились слуги, а я сидел подле отца и обеспокоенно на него косился, не в силах вымолвить ни слова. Раздался пронзительный крик и сердце ушло в пятки… Мама! Я повис у отца на шее и жалобно всхлипнул.- Папа, маму мучают! Почему ты тут сидишь?! Ты же король! Казни их всех! Неужели ты не слышишь, как она кричит?!- Слёзы градом катились из глаз, а я, размазывая их рукавом, бился в истерике. Король лишь устало улыбнулся и потрепал меня по волосам. Ещё один пронзительный крик, и сердце опять ушло в пятки. Я жутко разозлился и разревелся пуще прежнего. Ну, почему он ей не помогает?! Почему ей никто не помогает?! Я тогда искренне верил, что матушка кричала, а всем было абсолютно на это плевать. Более того, мне явственно представлялся злобный лекарь с ужасными инструментами, изгаляющийся над моей матерью. Я был готов схватить палку и драться до последней капли крови за маму, против ужасного врача - чёрного мага и его, ещё более ужасных, инструментов. Я злобно топнул ножкой и, растёр слёзы по лицу, вот только это совсем не помогло, они начал литься с большей силой. Как в тот момент было страшно, действительно страшно, что делают больно дорогому человеку. Я схватил игрушечную сабельку и с диким рёвом-плачем понёсся в комнату, в которой истязали маму. Я и представить себе не мог, что в то утро родился ещё один родной мне человек.

Видение привычно растаяло серым туманом, а на душе стало до одури одиноко и холодно. Неужели мне суждено сгинуть тут и больше никогда их не увидеть? Я не хочу так! Не хочу! Мог бы, разбил бы руки в кровь, но боль сковала тело получше любых оков. Я хочу к ним вернуться! Хочу быть рядом с ними, хочу чувствовать теплоту маминых рук и смотреть в глаза отца, хочу, чтобы Меган язвительно улыбалась, когда я напортачу! Но всё было бы слишком просто, если бы на этом все видения закончились. Когда начали рисоваться образы другого видения, мог мозг вместе с сердцем яростно запротестовали. Я отчётливо слышал свой вой с примесью рыка, хоть и не произнёс ни слова. Звуки доносились из самых глубин сознания, настолько глубоких, что казалось, будто вопят даже кости. А что уж говорить о душе, границы которой срослись с сознанием, в тёмных недрах меня самого. Но видения лишь фыркнули с издёвкой и расстилались всё быстрее и быстрее. А я предвкушал, когда же меня добьют окончательно. Туман растаял, и я оказался в тронном зале.- Адриан ас’МорионЛуеар Ариас, теперь ты ответственен за жизнь и душу этого мальчика. Юный принц приведёт нас к светлому будущему. И вернётся на земли Исилинда и всей Атагарской Империи благодать Великого Эррвенмиора! – Как подобает королевскому, голос отца гремел на весь зал, отскакивал от каменных стен и высокого потолка и вылетал в открытые окна. Четырнадцатилетний мальчик печально закрыл чёрные глаза и покорно склонился в поклоне перед королём.- Я благодарю…- слова застряли в горле, - …Вас, Милостивый Государь, за возможность отдать долг Империи…Я почту за честь быть подле принца. – Металлический голос горечью прорезал воздух и острыми иголками осыпался на сердце у Адриана. Тогда юный маг не знал, что навсегда связал свою судьбу… с судьбой светловолосого мальчика, испуганно смотревшим на него большими зелёными глазами.

Видение развеялось серым туманом, а я прекратил эти жалкие попытки вдохнуть. Я просто смирился. Смирился с тем, что я – абсолютное ничтожество, неспособное совладать даже с самим собой, и что страшнее всего этого… неспособное защитить то, что ему дорого. Ну, и какой смысл тяготить своим существование сознание этого мира? Тем более… если так получилось… Надо воспользоваться моментом и просто не сопротивляться. А ведь действительно, ну, что я могу сделать против вселенной? Ни-че-го. И если уж моё существование настолько не нравится Госпоже, то нет смысла противиться. Туман потемнел и больше стал походить на грозовое облако, застилая мне взор и представая во всей красе. Чёрная дымка растянулась и клацнула на меня белоснежными острыми зубами, за ухмылкой сформировались два чёрных глаза с вертикальными зрачками. Существо ещё раз клацнуло своими шипами и стремительно двинулось ко мне, разрезая дымку и оставляя за собой чернильные разводы.- Аш-ш-ш-ш! Что ты твориш-ш-ш-шь, мальчиш-ш-шка?! – Из пасти вырвался змеиный язык и стеганул воздух в паре сантиметров от меня. – Неуш-ш-ше-ели ты сознательно обрекаеш-ш-ш-шь их на смерть?! – Я бы убежал, если бы было куда бежать, от собственных мыслей-то не уйдёшь. – Ты-ы-ы-ы, да как ты-ы-ы… - прошипел змей, смакуя каждый звук в этом коротком слове, - смееш-ш-шь?! Как ты можеш-шь быть с-с-с-сувереном?! – Змей взвился, пронзительно уставившись на меня. Хотелось зарыться под землю и представить себя овощем. Хотя, если я ещё пару минут пробуду под напором этих глаз, то инфаркт и состояние ?овоща? мне обеспечены. Так, о чём это я?Какое состояние ?овоща?? Я же тут вроде как ласты, пару секунд назад, собирался склеить. Кстати, маленький экскурс в историю. Суверенами у нас величают абсолютных правителей, чью власть не осмелится обжаловать ни один житель этого мира. А столь могущий суверен, из-за силы, которую прозвали ?Волей Госпожи?. Великий Эррвенмиор – первый суверен и первый истинный хозяин трона Атагара. В нём была заключена великая сила и мудрость, позволявшая править Империей праведно и здраво. И не было на свете могущественнее существа, чем наш Король. В нём скопились все знания и власть Вселенной, и никто не смел противиться воли Госпожи Вселенной.Эррвенмиор был посланником самой сущности и по праву был Королём наших земель. При нём наш мир процветал. Но как бы велик он не был, и сколько бы власти не было в его руках, но и Императору пришлось уйти на покой, оставив на троне своих детей. Вся суть мира понимала, что на престоле не сердце жизни. Дети Короля были сильнейшими магами, но всё же это не позволяло сливаться им с жизненной энергией Атагара. Мир рушился: с севера ползла чёрная тень, убивая всё, до чего касалась. Много погибло тогда жителей, и многие территории превратились в безжизненные пустыни, в которых не мог выжить никто: едва ступая на обожжённую землю, люди падали замертво. Стойкий Эритон, сын Эррвенмиора, пал в отчаяние и пустился навстречу тени, желая подчинить себе искусство смерти и сущность тьмы. Он пал, не сумев вынести власти тени. На престол взошёл младший сын Эррвенмиора, Тиан. Он был осторожнее своего брата и старался не совершать необдуманных поступков. Тиан надеялся найти способ вернуть Атагар к жизни. Он отправился в странствие по далёким землям, пытаясь найти способ побороть тьму. И однажды повстречал на своём пути могущественную пифию. Она-то и поведала, что управиться с тенью может лишь истинный король. Через некоторое времяТиан женился на Миане, той самой пифии, и у них родился сын. Но тьма подбиралась всё ближе, забирая себе жизнь Атагара. Напуганные крестьяне подняли бунт и закололи Короля и Королеву, а маленького принца вынесла из замка сестра Мианы. Она спрятала мальчика в эльфийской долине и, озлобившись на крестьян, пришла просить помощи у тьмы. Она, Владычица эльфийской долины,склонилась перед мощью тени и слилась с ней воедино. Тогда-то тьма и приобрела в нашем мире облик, делая её более приближённой к жизни простых жителей Атагара, но в то же время, превращая Кристаниэль в божество, в саму Тьму.