22 сентября - моя последняя запись...Возможно. (1/1)

Дорогой дневник, все перевернулось с ног на голову. В буквальном смысле — если бы это было фигурой речи, я бы не была была подвешена на каком-то чердаке кверху тормашками и не писала эти строки, чувствуя, как кровь приливает в голову...Начну сначала. В моей вчерашней записи я говорила, что прослежу за коноховцами. Лучше бы я этого не делала! После школы я вместо того, чтобы преспокойно пойти домой, последовала за коноховцами, которые всегда уходили из класса первыми. Был час-пик и идти за группой людей, не упуская их из виду — сложная задача, но и меня, ведущую слежку тоже трудно было заметить. Это и было моим единственным плюсом.Мы шли уже около получаса: ни я ни троица не собирались останавливаться. Топали мы по улицам, которые мне были уже незнакомы — нивесть какой отдаленный район, тихое местечко, где людей практически не была, точнее не проходило. Я слегка испугалась, что моя бондиада вот-вот закончится, но как не странно, коноховцы ничего до сих пор не заподозрили. Было очень пыльно и я, не удержавшись чихнула, а когда открыла глаза (чихнуть с открытыми глазами невозможно — примечание автора), то увидела, что Хината с братом и Наруто куда-то делись.Не знаю, сколько я металась по разным переулкам, но опомнилась только тогда, когда стрелка на часах подходила к восьми.Темнота подкралась незаметно, когда ей еще не было быть свойственно. Я присела, на скамейку, поджала колени к подбородку и вот так, в позе эмбриона, тихонько заревела. Было ужасно жалко себя, потому что я поняла, что окончательно заблудилась. Вдруг мне пришла в голову здравая мысль: позвонить домой — маме, папе, или на худой конец старшему брату, если он не на работе. Мои планы пресекло то, что бедная моя "моторолка" окончательно разрядилась. Жизнь начала вырисоваться в еще более жутких тонах. Мне оставалось смотреть на часы, поминутно поправляя их кожаный ремешок и думать о чем-нибудь приятном. Но мысли приятными быть не собирались — так некстати вспоминались страшилки про демнов, совсем детские — про каких-то бабаек, и уж совсем жуткие истории о том, что в каком-то подобном парке вершил расправы над своими жертвами маньяк.Отчаянье — это то чувство, которое я всегда изгоняла из себя, но в этот раз оно подло лезло изо всех щелок, случайно забытых мной. Мои внутренние терзания прервал высокий мелодичный голос:Девочка, ты здесь чего делаешь? Мне кажется, что ты живешь не на этой скамейке, да...Я подняла голову и увидела миловидную светловолосую девушку с челкой, закрывающей левую половину лица. Единственное, что оставляло желать лучшего — её одежда: штаны-комбаты, безразмерная футболка и такая же безразмерная жилетка цвета хаки.Она внимательно посмотрела на меня и воскликнула:-Ба! Ты ж в соседнем дворе от меня живешь! Пошли, доведу, раз заблудилась. Кстати, меня Дэйдара зовут, да!И не спрашивая моего согласия, потянула меня в сторону улицы. Мне оставалось лишь только плестись, чувствуя, как ноги становятся пластилиновыми:— Дэйдара, ты не могла бы идти помедленней?Дэй развернулась и сердито заорала:— Я не девушка!!! Я — ПАРЕНЬ!!!!!! Да! И не смей говорить обо мне в женском роде, вот!!! — и уже поспокойней — Ладно, ваше величество раз ноги не держат, поможем.И (уже второй раз подряд) без разрешения подхватил меня и прыгнул на крышу соседнего дома, а с него — на угловую четырехэтажку. Я чувствовала себя Пятачком в кармане у Кенги:— ЕСЛИ НАЗЫВАЕТСЯТОГДА ЛУЧШЕ ПОЛЗАТЬ!!!!!!!!!!!! (все эти слова были произнесены в такт скачкам Дэйдары) ЭТОЛЕТАТЬ,Я БУДУНаше путешествие закончилось быстрее, чем я могла себе предположить. Аккуратно поставив меня на родную землю, Дэйдара ухмыльнулся:— Я крутой, да!Я смогла только кивнуть. Для одного дня событий было вполне предостаточно...Вдруг из ниоткуда появился красноволосый мальчик чуть постарше меня и негодующе сказал что-то Дэю на странном, не знакомом мне языке. Последний только оправдывался на том же языке, показывая на меня рукой.Мне не понравился тон незнакомца и я резво попятилась. Кто-то похлопал мня по плечу — это был Дэйдара. Он грустно произнес:— Извини, Рита-тян, но данна приказал...Последнее, что я тогда почувствовала — сильную боль в шее.Проще говоря, меня вырубили.Очнулась я, как уже говорилось, подвешенной за ноги в какой-то комнате, скорее всего на чердаке, подвешенной за ноги. Кое-как дотянувшись до лежащего на полу портфеля и вытащив дневник, который я всюду с собой таскаю, я начала записывать все, что со мной приключилось.Уже наверно утро. Солнце попадает в мою "темницу" через щелки заколоченного окна.Перед глазами прыгают черные мушки, тело совсем не чувствую. Возможно, это моя последняя запись. А умирать не хочется, но все равно — все проща....