Предсказание Первое. (1/2)

Морозный воздух резал ее легкие. Кряхтя, она еле передвигалась, смотря на горы и звездное небо. Звезды сияли так ярко, что почти ослепляли ее. Скоро по небу должна была прокатиться полоска яркого света, словно змея, извивающаяся по небосклону. Вспышка. В честь нее весь год называли Годом вспышки и часто мерили по нему летоисчисление. Он приходил циклично раз в восемь лет. И по цвету вспышки, что разрежет небо, можно было судить о будущем на последующие года.

Уже минуло восемь со времени ее посвящения в пророчицы. Ей тогда было девять, и она с восхищением стояла перед храмом, выбитым в кривых, асимметричных горах близ Айседоора, вместе с толпой других ожидающих. Грациозный и величественный, он как бы служил напоминанием о том, как бренны люди, но сейчас он был пуст и заброшен. Уже давно никто не захаживал сюда со времен последней кровавой резни, устроенной императорами. Она, кряхтя и опираясь на палку, проковыляла к выступу на горе, с которого открывался вид на всю долину, когда-то зеленую и цветущую, а ныне почившую в пепельных руинах. От былого величия осталась лишь выжженная, черная земля. Вот уже пошел год третьей вспышки, как земля выла и оплакивала павших. Третья вспышка, как началось хрупкое перемирие. Третья, как к ней никто не приходил, требуя долга ока. Ведь не надо было особого дара, чтобы понять, что ничего не изменится, когда три года подряд ее цвет был черным. Она была самой юной ожидающей.

Та, что подавала наибольшие надежды среди всех.

Та, что обладала сильнейшим даром к провидению, что они называли оком.

Та, что была виновна в развязывании войны с участием сильнейших магов обеих империй.

Та, из-за которой больше не было провидцев уже четыре вспышки. И вот она стояла на краю выступа, спрятанного среди безмолвия Седоорских гор, и вглядывалась вдаль. Со стороны это могло показаться странным, ведь она была почти полностью слепа. Вот только вглядывалась она не теми глазами, что были на ее лице, а теми, что были внутри. Старая провидица чувствовала, что скоро все изменится, и ее затянувшемуся одиночеству придет конец. И этому она была отнюдь не рада — они вновь придут потребовать у нее долг ока. Когда-то давно было решено, что наделенные оком не должны подчиняться ни одной империи, но взамен они давали клятву и до конца жизни возвращали долг перед правящими домами белой и черной империи. И император, или те, в ком текла его кровь, имели право потребовать вернуть долг в год вспышки и узнать, что будет впереди. Но только один день в году. В первый день цветения тринадцатого солнца – когда оно меняло свой цвет на нежно розовый окрас. В прошлый раз она совершила самую ужасную ошибку. Она приняла у себя двух императоров.Это было четыре вспышки назад, но ее сердце все еще продолжало болезненно сжиматься от одной мысли о том времени.Они пришли на рассвете, напыщенные, гордые. Высокий, статный, широкоплечий Истар Ледовоокий, позже прозванный Безумным. Воин, а не словоплет, он все решал металлом и кровью, мало соответствуя имени своей империи. Все же Снежные Фениксы считались миролюбивыми птицами. Он стоял на этом самом утесе в окружении своих любимых палачей; Шархфана и юного, но уже седого Анна из дома Регальдов, столь же гордо державших себя чуть позади их повелителя.Ему едва минуло полторы вспышки, но он уже заслужил право стоять рядом. Слухи о его холодной расчетливости и недетской жестокости дошли даже до соседней империи, так что его уже боялись больше, чем его отца. Несколько советников не переставая лебезили перед Белым императором на полусогнутых ногах, не распрямляя спины. Только немногие имели право стоять вот так, как те двое палачей, лишь те, кто не боялся за свою голову, которая легко могла слететь с плеч лишь при малейшем недовольстве повелителя.— Достаточно на сегодня, — произнес он, останавливая словесный поток своих советников. Его низкий хриплый голос подействовал на них, словно холодный душ: они тут же остановились и, быстро пятясь назад, исчезли, медленно растворяясь в воздухе.— Как долго вы собираетесь ждать, мой повелитель? — пробасил Регальд-старший. И если король считался очень высоким, то рядом с черноволосым палачом он казался маленьким и хрупким.— Еще два оборота*, — не поворачиваясь в его сторону, ответил Император, не переставая хмуриться.— Мне жаль, сир, — тихо, насколько это было возможно при его голосе, сказал Шархфан, и при этом ни на его лице, ни в его голосе не было ни единой эмоции. Все так же холодно и сухо, как и всегда.— Мне тоже жаль, старый друг. Жаль, что мой сын библиотечный червь, и даже женщина лучший воин, чем он.— Значит, его друг не оправдал ваших надежд, — сухо отметил палач.— О нет, юный генерал, больше чем оправдал мои надежды. Гораздо больше, — хитро ухмыльнулся Император, и глаза его зажглись странным недобрым огоньком. – Я думаю, стоит пригласить его в тайный совет, — продолжил он, и улыбка его стала шире от мыслей, известных лишь одному ему.— Да, сир, — с легким поклоном принял указание своего повелителя палач. А позади них в низовье уже вовсю шумел Айседоор. Никогда не спящий город. Это был самый крупный торговый город, и единственный, где было допустимо присутствие людей из обеих империй. Именно благодаря этому храму, возле которого они стояли. Потому как провидцам нужна была территория для жизни, территория свободная от власти двух Императоров. На ней и возник этот ныне цветущий город. Оторвав свой взгляд от города, толстячок низенького роста с располагающим лицом, нехотя обратил свое внимание на ученых мужей, все еще озвучивающих невероятный рост прибыли их местного представителя за последнюю четверть вспышки.— ...таким образом, превысив план на 67 процентов..., — распинался юный, и от того еще полный энергии советник. Он только в этом году удостоился места в совете и все еще рвался доказать всем и вся, что получил он это место не зря.— Довольно, Стан, — устало прервал его толстячок, он же Хоршурх Толват, Черный император и безраздельный повелитель народа Ночного Тигра. Мудрый и добрый, он был крайне обожаем свои народом, за глаза звавшим его ?наш ласковый пухлячок?. Но сейчас на лице его не было улыбки. Слишком много проблем навалилось на него. И сейчас одну из них он должен был решить. За столь высокий вклад в казну он должен был наградить виконта, что так рьяно взялся за дело в Айседооре. Но старая карга, герцогиня Нюргер, требовала его головы на блюдце, обвиняя в преступлении чести. Он должен был казнить его с лишением всего имущества и титулов за оскорбление могущественного дома. Но он был обязан наградить его за службу перед империей.— Отдайте Старри Север, — внезапно промолвил он. Вот оно! Убить сразу двух зайцев. Он сошлет его семейство подальше от столицы, на край империи. Пусть это не удовлетворит старуху, но хотя бы заткнет ее на какое-то время.— Север? Но он же скуп на плодородие и почти не обитаем! — голос Стана заметно дрогнул. Не так он представлял себе награду.— Так дайте им побольше территорий. Раз уж они такие торговые гении, пусть наладят торговлю там. Ну и приплатите им из казны, — чуть раздражено продолжил Император. Как же он устал от этого юношеского максимализма, гораздо в более тяжелой форме протекающего у его дочери. Его главной проблемы.— Что привело Вас в нашу скромную обитель? — промолвила слепая седая старуха, бесшумно появившись из арки, ведущей в храм. По обе стороны от нее стояли уже давно не молодые первые приближенные, а за спиной семенили младшие провидицы, каждая из которых держала за руку юных ожидающих. Голос ее был тих и едва слышим, но оба Императора не упустили ни единого слова и выступили вперед, лишь только она высказала свой вопрос.— Мы требуем выплаты долга ока, — не сговариваясь, в унисон промолвили они.— Десять вспышек мы платим вам долг, — хрипло продолжила старшая провидица. — Доколе будет продолжаться эта дань?— Еще десять, и десять после, и столько, сколько понадобится, — прорычал Истар, выступая вперед.

— Довольно. Отныне долг считаю этот выполненным.

— Не много ли ты позволяешь себе? – с нарастающим гневом чуть ли не кричал Белый Император.— Остынь, Истар, — мягко одернул его Хоршурх. – У нас заключен договор, Иллиагора, — обратился он к старухе, и в голосе его звенели стальные нотки, обманчиво утопающие в его мягком голосе.

— Мы боле не должны вам ничего, Хоршурх. И в храме нашем вся ваша свора — нежеланные гости, — не сдаваясь, продолжила стоять на своем провидица.— Уверена ли ты в своих словах, старуха? – подал голос Шархфан, возвышающийся из-за спины своего повелителя.— Не тебе задавать мне вопросы, императорский топор, — повернув голову в сторону палача, прохрипела провидица. И в ту же секунду, получив легкий кивок от Истара, палач кинул свой топор в сторону провидиц. Он молниеносно пролетел через толпу и застрял в каменной стене. Еще через секунду одна за другой на каменный выступ стали падать головы ожидающих, а затем и их тела. По ряду младших провидиц пронеслись приглушенные вскрики, а в делегации черных — обеспокоенный шепот. Но старая провидица даже не шелохнулась. Как и ее старшая преемница, что поддерживала ее за правое плечо.— Они знали, на что шли, — будто отвечая на незаданные вопросы, нарушила тишину старуха.— Им едва минула одна вспышка, — прохрипел Хоршурх, все еще с ужасом смотря на истекающие кровью детские тельца.— Такова воля Солнц, - безэмоционально прохрипела старуха. – Я повторяю, вы нежеланные гости здесь.— Как же ты мне надоела, — раздраженно протянул Белый император, резкими движениями выхватывая свой меч из ножен, и, быстрым маневром преодолев расстояние, проткнул насквозь хилое тельце старухи. Вытерев кровь с меча, он задумчиво посмотрел на провидицу, стоявшую слева и заметно дрогнувшую от вида покинувшей их наставницы.— Вы не желанные гости, — продолжила та, что справа, к которой, очевидно, перешли полномочия наставницы.— Готова ли ты пожертвовать оставшимися одаренными? – рассматривая лезвие меча, протянул Истар.— Да! – стойко выдержав взгляд, полный черной злобы, ответила новая Наставница— Нет! – вместе с ней прокричала та, что стояла с левой стороны.— Молчи, Дарьяла, — властно потребовала от нее провидица.— Остановись, Истар, — крикнул черный император, услышав в ответ лишь злобный смех.— Не вмешивайся, если не хочешь последовать за ними!— Не много ли ты берешь на себя? – с неожиданным холодом резко спросил Хоршурх.— Нет, не много, — хитро улыбаясь, парировал Истар, обернувшись к собеседнику, и пока тот глядел на черного Императора, он ловким и быстрым движением проткнул уже вторую за день настоятельницу.— Как я понимаю, теперь права старшей переходят к тебе, Дарьяла? — неожиданно ласково проворковал Истар, повернувшись лицом к немолодой провидице. На ее правой щеке блестели капельки крови, и он по-хозяйски провел рукой, вытирая их. От его прикосновения Дарьяла вздрогнула, но, сдержав себя, не одернула руку Императора.— Хорошая девочка, — довольно хмыкнул Император. – Вот видишь, Хоршурх, только кровь может решить все. Только кровь, — весело проговорил он, не отрывая взгляда от провидицы.— Я выплачу долг ока, — борясь с отвращением, громко произнесла провидица.— Мы ждем, — раздвинув руки, словно приглашая публику насладиться шоу, произнес Истар, сделав пару шагов назад. Тяжело вздохнув, Дарьяла медленно отвернулась от утеса, пытаясь отмахнуться от старых воспоминаний. Вот уже прошло двадцать три года, а она все корила себя за то, что поддалась на провокации Истара. Она выплатила долг ока. Но он все равно убил всех прорицательниц, дабы она запомнила его урок. И более с тех пор никто не приходил к стенам храма. Но более того, предсказанием своим она развязала магическую войну между двумя Империями. Всего за несколько месяцев они чуть ли не полностью уничтожили друг друга, превратив половину земель в непригодную для жизни территории, ныне зовущиеся нейтральными землями. А после смерти дочери от горя разорвалось и сердце черного Императора, вызвав смуту среди правящих домов черной Империи, ввергнув Тейгран, их столицу, в пучину хаоса и междоусобных войн. Тогда же маги, волшебники, колдуны создали Гильдию, чтобы не допустить более такого. И сильнейшие представители вошли в ее состав, чтобы следить за исполнением договора между теми, кто владел дарами. Сильнейшие, но отнюдь не лучшие. Алчность поглотила их, и в погоде за властью они все больше отдаляли две империи от установления мирного договора. И даже великая любовь наследников империй не смогла ничего изменить, и в подтверждение этому холодно сияли руины Айседоора, города, который их как соединил, так и похоронил.— Ты хорошо выучила мой урок, Дарьяла, — раздался голос из-за ее спины. Слишком болезненно знакомый голос.— Что принесло тебя в мою усталую обитель, — больше сказала, чем спросила провидица, устало ковыляя в сторону храма.— Долг ока, старушка, — спокойно ответил он, подходя к ней и беря ее за руку, чтобы помочь ей добраться до храма.— Ты усмирил свой буйный нрав, — чуть удивленно прохрипела старуха, охотно принимая помощь императора.— Но это не значит, что я стал мягче, — все так же спокойно парировал Истар.— Не думала я, что малыш своей болью околдует твое сердце, — задумчиво протянула Дарьяла.— Не лезь туда, куда тебя не просят, — раздраженно ответил Император, подводя ее к входной двери.— Чаем угощать не буду, не гость ты мне, — проворчала старуха, заходя в храм и медленно ковыляя в сторону старой кушетки.— Я бы и не согласился на твое варево, даже если бы ты и предложила – усмехнулся Истар, помогая провидице улечься на кушетку. – Ты быстро угасла, провидица, — хмуро отметил он.— Твоими стараниями, — хрипло хохотнула она. — Твоими стараниями, — чуть тише с едва заметной болью продолжила она. Не прошло и нескольких минут, как в приоткрытую дверь прошел немолодой мужчина.— Пятый наместник Стан, — поприветствовал вошедшего Император.— Второй, — поклонившись, мягко поправил его вошедший.— Как быстро протекает ваша карьера, — с неприкрытой иронией усмехнулся Истар.

— Не столь быстро, как ваше Безумие, — еще раз поклонившись, сухо ответил Стан.— Ну-ну, поостерегись, наместник, — широко, но крайне ядовито улыбнулся Истар. – Мы сейчас на нейтральных землях, а мой меч быстрее твоей магии. Их колкости прервал сухой кашель провидицы, от которого содрогалось все ее дряблое тельце. Как только кашель ушел, она закрыла глаза, и тихо что-то прошептав, вновь распахнула их. Вот только теперь вместо глаз у нее сияла звездная бесконечность.— Оно придет из зимы, из холода,

то, что весна, но на самом деле лето.

Солнцем проклятым порожденное,

Оно разрушит вас и соберет по кусочкам

То, что наследует и перерождает.