1 часть (1/1)

Современный Сеул. Наши дни.-Не может быть, – Чонгук то ли плачет, то ли воет, глотая соленые слезы с железным привкусом. У него выбиты передние зубы, поэтому, само собой, ни единого слова не было понятно. Но Он и так все понял. Не раз Он видел это шокирующее осознание, не раз читал это тошнотворное, вонючее отчаяние на лицах знакомых и ?друзей?. – Я.я не верю…-Ну же, Гуки…не уползай. – Он с сочным хрустом проламывает кость, с предвкушающей улыбкой наступая на чужое колено. Дикий вопль проносится по пустому ночному переулку. – Позволь мне добраться до твоего мозга, я и так чуть не проебался перед Джином… Он, смакуя неподдельный ужас в слезящихся глазах, наступает на другую ногу. Оглушающий крик вырывается следом, пугая и без того зашуганных котов и крыс в этом грязном богом забытом переулке. Ночной воздух свистит в легких Чонгука, пока он лбом и единственно здоровой правой рукой помогает себе отползти от ожившего из детских сказок монстра. -Не уползай же, ну… Это же я, все еще твой любимый хен. – Его лицо расползается в широченной улыбке, демонстрирующей крупный, определенно не человеческий оскал. Плотоядно облизнув потрескавшиеся от частичного перевоплощения губы, Он прыгает, приземляясь перед лицом недалеко уползшего Чонгука.-Ку-ку, сладенький, – из горла Гука вырывается рыдание, и он обессиленно утыкается лбом в сырую землю, провонявшую мочой и безнадегой. Сколько, таких как он, тут умерло? Чонгук до последнего не верит, этого просто не может быть. Ведь… ёма это выдумка, это просто страшилки из детства. Но, конкретно этот ёма слишком больно для детской выдумки дергает Гука за волосы, вырывая задушенный хрип. Он с характерным хрустом расширяет свой рот, разрывая плоть и ломая кости лица. – Из меня выйдет отличный Чон Чонгук, ты не переживай, я не опозорю твой образ идеального парня. Чонгук обреченно прикрывает глаза, намеренно вызывая в себе не обезображенное лицо Хосока. Слез уже не сдерживает.Два года назад. Сеул.-БЕГИ, ИДИОТ! – Чонгук стоит и вправду как идиот, смотря, как Чимин ногой отбивается от какой-то мелкой шавки. – Я, блять, тебе голову откручу, клянусь! Словно очнувшись, Чонгук опрометью кидается в узкий проход между частными домами, спиной ощущая тяжелое паково дыхание.-Налево! – слышится отрывистый указ, и Чонгук, сдирая плечо до крови, исчезает за поворотом. Они петляют по бесконечным переулкам некоторое время, путая следы, пока Чимин не приказывает сбавить скорость. Чонгук на ходу бросается на колени, и там тоже сдирая нежную кожу через вырезы в джинсах. Но это было не все - не успел он отдышаться, как получил сильный пинок в бок.-Чтоб еще раз взял тебя на дело, – шипит Чимин, морщась от чужого скуления. – Ебанат, чуть не поймали из-за тебя!Чонгук лежит на земле, оглушенный последствиями внеплановой пробежки и выбивающим остатки духа ударом прямиком по почкам. Он не может это так оставить, особенно после провокационной усмешки на полных губах, и потому, зарычав, бросается на Чимина, в немедленном желании отомстить/сделать ответное больно/наказать. Они некоторое время носились по влажной земле, рыча и изрыгая проклятия, нанося друг в друга слепые удары.-Хватит, – услышав хриплый голос сверху, Чимин бойко скидывает с себя немаленькую тушку Чона.Мин Юнги сидит на верхней ступеньке частного домика, в чьем дворике Пак и Чон устроили потасовку. Зажав между губ тонкую сигаретку, он следил за двумя оборванцами, что отплевывались от травы и мелкой пыли. -Идите в дом, Тэхен приехал, – услышав имя главаря их маленькой, но вполне успешной банды, парни резво вскочили, оттряхивая от одежды прилипшую грязь. Пак тут же исчезает в доме, заключая в крепкие объятия друга и соратника.-А ты, хен? – Чонгук на секунду задерживается, дожидаясь, пока Юнги выкинет недокуренную сигарету и пойдет за ним.Ким Тэхен и Пак Чимин уже сидят на диване, когда заходят остальные. Чимин шепотом докладывает о недавней работе, отчитываясь, сколько они смогли вынести и с какими проблемами столкнулись. Точнее, именно какие создал неугомонный Чон. В который раз.-После, Чонгук думая, что делает умную вещь, полез на пристройку рядом с домом, и оказалось, что это полноценный вольер! К счастью, там были одни щенки!Глаза Чимина сверкают от праведного гнева, и еще немного будет ядом плеваться.-А если бы там был сейф?-В пристройке? – тут же дает волю злости Чимин, яростно сжимая кулаки. – Эти бесята перебудили весь квартал, мы еле успели скрыть свои задницы в переулок, как улицу заполонили полицейские! -Успокойся. – Тэхен кладет свою большую ладонь на плечи Чимина, разминая напряженные мышцы, тем самым заставляя того расслабиться. – Главное, все обошлось. Ким даже не смотрит на Чона, ему, кажется, плевать на него, пока не создал действительно стоящих проблем. Чонгук фыркает, наливая себе прохладный сок из холодильника. Что-что, а вот ему надоели эти осторожные вылазки, которые планируются несколько недель. И, что еще больше обидно, он за эти три года еще ни разу не попал на крупное дело. Тэхен и Юнги, и редко Чимин, идут на большой куш. Чонгук тоже хочет, хоть редко, лишь бы была возможность! Он сможет больше, чем мелкая кража в квартире менеджера ресторана.Тэхен остается на ночь, как и делал это бесчисленное множество раз. Как и обычно не обращает особого внимания на Гука, только сидит вплотную с Паком да с Юнги обсуждают подготовку для проникновения в дом одного коллекционера. Они надолго зависнут - составление примерного плана чего только стоит. Но, сегодня Юнги не в настроении, он недовольно дырявил лицо Гука, из-за очередной оплошности, потому, скорее, быстро сольется. Когда внизу, наконец, стихает, а Мин тихо прикрывает за собой дверь в свою комнату, Чон достает свой планшет с готовым планом городского дома Чон Хосока. На широком экране разворачивается детальный проект двухэтажного элитного ханока с двумя цокольными этажами. Гук уверен, что самое интересное хранится именно в нижнем ярусе, поэтому открывает новую страницу с разворотом нижних этажей. Не вовремя вспомнив о том, что интуиция его вообще-то подводит, он громко, демонстративно фыркает – на этот раз все абсолютно точно получится! По правде говоря, Чонгук украл этот документ из городской администрации, так как дом оказался старинным, в котором живет уже 9 поколение семьи Чон. Он не нашел наброски ни у реставраторов, ни у проектировщиков, и такая скрытность только поджигала любопытство и без того неумного парня. В хранилищах городского департамента имущественной и земельной собственности нарыл далеко не детальный план, а всего лишь типовую планировку. И то хорошо, даже на это согласен. Чон хотя бы знает, что в доме есть два нижних этажа. Лучше, чем абсолютное ничего.Дом Чон Хосока привлек внимание Чонгука не только своей богатой историей, мало ли кто что строит и поддерживает. Дело в том, что отец Хосока в далеком 1971 построил одну из двух ведущих южнокорейских школ в области искусства ?Clare?. А сам Хосок принял на себя бразды правления этой самой школой несколько лет назад. Лакомый кусочек, как раз из разряда тех, кого на себя берут Тэхен с Юнги. Чонгук этой самой ночью планирует проникнуть в дом для первичного осмотра – он ни сном, ни духом, что за защита стоит по периметру дома, а директор как некстати увез в тур своих деток; его не будет ближайшие четыре дня. Проверив еще раз свое снаряжение, Чонгук бесшумно покидает с виду безжизненный дом, в котором живет последние три года. Вскоре он подходит к уж точно безжизненному ханоку, в легком мандраже всматриваясь в зияющие темнотой окна. Парень до этого несколько раз подходил к этому дому под видом курьера, и быстро разобрался с кодом на двери. И вот, постояв под чужой дверью около десяти минут, решаясь, Чонгук, как можно незаметнее озираясь, набирает длинный код ?19931224?. Дом одобрительно стонет, как кажется пареньку – оглушающе, поддаваясь и принимая в себя незнакомца. Бросив нервный взгляд на пустую величественную лестницу, ведущую наверх, Чонгук бросается к кухне, из которой можно попасть в подземные помещения. И к его удивлению, на дверях нет никаких замков, паролей и прочего, более того, двери оказываются традиционно корейскими с узорчатыми брусьями поверх тончайшей бумаги. И только сейчас парень додумывается осознанно осмотреться вокруг: да тут не только дверь, но и сам дом в старинно-корейском стиле, но не это странное – кухня пылится, на низком деревянном столике только стоят свежие зеленые яблоки и ничего больше в пределах видимости. Ни высоких современных столов, ни диванчиков в гостиной, ни табуретов, ни гардеробного шкафа при входе. Полная пустота. Пожав плечами – вполне объяснимо, что тут так пустынно – хозяин дома работает, в частых командировках, - Чонгук сдвигает дверь в сторону с тихим шелестом, и спускается вниз, без опаски включив фонарик. Но он ничего не видит кроме театральных атрибутик.-Он что, дома все хранит что ли?В отличие от комнат на верху, в огромных подземных комнатах идеальная чистота, кондиционер работает исправно, добросовестно поддерживая стабильную температуру - очевидно, Чон Хосок помешан на своей работе. Проходя между рядами, Чонгук видит только реквизиты: серые рубашки с длинными рукавами, металлические ботинки до голени, большие наручи, наплечники и ламинарные свободные брюки, короткие плащи и кусок ткани с повторяющимся символом. И это на два этажа. – В рот шатал я такое богатство. Чонгук зол. Сильно. Он так долго искал план, так долго готовился… ради чего? Этих тряпок?! Подаваясь бессильной злости, грубо сдергивает вешалки, надеясь, что где-то среди них затерялся хозяйский сейф. Но. Ничего нет. Чонгук садится прямо на пол, чтобы еще раз посмотреть на планировку дома и подкорректировать собственный план. Успокоиться. Надо успокоиться. Приходя сюда, он надеялся, минимум на коллекционное собрание многих поколений Чонов, это ведь родовой дом, логично что-то такое тут ожидать. Но, раз Чон сюда залез и весьма удачно, надо действовать решительнее. Поднявшись, фонарик неожиданно падает на два огромных двуручных меча, которые ослепительно сверкая, висят на стене. При более близком рассмотрении, Чонгук и на одном замечает тот самый символ, что на одежде, а на другом - незнакомый. Он, само собой, тянется к ним руками, совершенно не думая о сигнализации и прочем. Но меч тут же со страдальческим стоном выскальзывает из рук, разнося по всему этажу звук разбившегося хрусталя. Звук совершенно не соответствовал весу оружия.-Да это чистое серебро, – присвистывает, прикидывая, примерно, за сколько можно сдать. Ну, это не алмазы и золото, на что рассчитывал Чон, но и уже не плохо. Лишь бы не оказалось современной репликой.Кряхтя и шипя, парень тащит мечи по одному к выходу, и там осторожно оставляет. Надо бы и верхние этажи проверить, раз внизу ловить больше нечего. Но, стоп, как он потащит эти огромные мечи? Ты идиот, Чо…мысль обрывается, так как грубо дергают, разворачивая и прижимая к стене. Его резко стряхивают, ощутимо ударяя затылком по твердой поверхности. -Ты кто такой? – шипят в лицо, сверкая неестественно ярко-серебряными глазами. Тонкие пальцы перемещаются с плеч на шею, и крепко ухватив, отрывают от земли. Одной рукой отрывают. - Я просто сожму руку - твоя шея сломается, так что отвечай.Голос чем ниже, тем угрожающе звучит. Чонгук от неожиданности и липучего страха не может прийти в себя, а рука, сжимающая горло, не позволяет вдохнуть спасительный, отрезвляющий воздух. Чон, что есть мощи, ударяет ногой в чужой живот, но нападающий даже не дергается. Отчаявшись, вцепляется пальцами в чужую руку, из последних сил хрипя:-В.возд.…Чонгука небрежно откидывают в сторону, и он с глухим стоном ударяется о низкий прямоугольный столик. Яблоки катятся по пыльному полу, а рана на макушке обильно кровоточит, затекая в глаза и мешаясь. Незнакомец останавливается на доли секунды, принюхиваясь, словно зверь какой-то, затем удивленно смотрит на Гука. Гук же тянется к одному из мечей, но вздрагивает при холодном:-Не советую, иначе посчитаю это угрозой собственной жизни.-Ты кто такой? -Я кто? – мужчина садится, опираясь на одно колено, и приподнимая Гука за волосы. Чтоб глаза в глаза. – Ты влез в дом, не зная, кому он принадлежит?И только сейчас Чон обращает внимание, что мужчина перед ним полуголый, блестя на лунном свете своим торсом, и в свободных штанах. На доли секунды он решил, что нарвался на другую шайку, соблазнившуюся на хлипкую защиту дома и отсутствие хозяина.-Я… Ты же должен быть в отъезде…-?Ты?? С дуба рухнул, ребенок? Воспользовавшись тем, что хватка в волосах слегка ослабла, Чонгук, размахнувшись, головой снизу вверх бьет Чон Хосока в подбородок, заставляя того застонать и полностью отпустить. Не теряя времени, тут же кидается вон из дома через заветные двери. К черту мечи, к черту серебро! Но он не успевает вступить на крыльцо, как сбивают чужим крепким телом. Чонгук скатывается вниз, кувыркаясь с нападающим, раздирая свои руки и лицо; тело откровенно горит от колючего трения. Чон не давая темным мошкам перед глазами рассосаться, ползет по колючему гравию. И когда его грубо дергает за щиколотку, он в ответ другой ногой бьет прямо по лицу Чон Хосока, но, опять же, тот лишь слегка дергается. Да блять, он из стали, что ли?Когда Хосок нависает над ним, с вытекающей тонкой струйкой темной крови изо рта, Гук малодушно улыбается. Он сам-то в фарш!-Не так быстро, – шипят в лицо, а кровь изо рта обильнее. Черная кровь, не красная. Что не меньше греет душу. По ходу, парень сильно приложился лбом, так как думает со всем не о том, что надо.Чонгук уже не рад, что влез в этот дом. Уже не рад, что решил действовать в одиночку. Мало того, что ничего стоящего не нарыл, так еще и посадят, считай, ни за что. Или же, если судить по горящим глазам, - убьют на месте.Вдруг мягкая тяжесть Чон Хосока оказывается скинутым, а его самого за подмышки приподнимает еще более разозленный, чем ранее вечером, Чимин.-Редкостный дебил, от тебя одни проблемы. – Чимин не позволяет оборачиваться Гуку, в спешке утаскивая его к машине. -Кто там? – спрашивает Чонгук. – Кого мы оставили там?-Он разберется. А ты готовься умолять о прощении на коленях, козел. – Чонгук морщится, но молчит. Его лицо буквально в фарш, а самооценка валяется на полу, ниже плинтуса, ему элементарно не до выпадов Пака. Страх и ярость клокочет в нем, мешая собраться. – Лей на лицо. Чонгук дрожащими пальцами принимает бутылку с водой и тянет к Чимину.-Себе, балбес! – Чимин всеми силами старается не отвлечься от дороги, короткими пальцами вцепившись в баранку. Вылив все прохладное содержимое бутылки, Чон опускает окно и подставляет лицо порывистому ветру. Вот так… вот так очень хорошо, немного остужает.Уже дома Чонгука встречает хмурый Юнги, который тут же дарит смачный подзатыльник. И раз тут здоровый Мин, значит…. его спас Тэхен? Но как они узнали, где он, что с ним?-Хен, - Гук глухо стонет, страдальчески прикрывая глаза. -На, сам разберешься. – Пак кидает в расслабленного парня тяжелую аптечку, вновь заставляя того застонать. Взяв сигарету со стола, покидает дом, решив во дворе дожидаться гостей. А они будут, к гадалке не ходи.- Не дергайся, – велит Юнги, смачивая ватный диск антисептиком. – Я думал, что за эти годы ты хоть немного остепенился, - в голосе нет ни укора, ни намека на нотацию. Сухая констатация факта. - Ты забыл, из-за кого мы сюда попали?-Может, хотел сказать ?благодаря кому?, хен? – Юнги с силой нажимает на многострадальный нос Гука.-Нет, я хотел сказать именно то, что сказал…. Четыре года назад нас поймали из-за тебя, Гук, когда ты влез в дом главного вора, Ким Тэхена, в городе. И мы до сих пор отрабатываем.-Отрабатываем? – парень кривится то ли от боли, то ли от слов друга. – Прекрати так называть нашу работу, хен.-Да как же, работа, – кособоко фыркает.- Ты уверен, что Ким отпустит тебя, когда ты захочешь уйти? – Чонгук не успевает ответить на шепотом заданный вопрос, как шум на улице отвлекает. В дом заходят трое: Пак Чимин, Ким Тэхен и переодетый в чистый шелковый костюм Чон Хосок. Чонгук резко встает, сводя брови на переносице, ну тут же обессиленно расслабляет лицо – даже простейшая мимика причиняет адскую боль.Тем временем Чон Хосок вальяжно садится в ближайшее кресло, мучительно медленно накидывая одну ногу на другую. Он выразительно осматривает Чона с головы до пяток, задерживая особое внимание, почему то, на ногах.-Это Чон Чонгук, мой протеже, – тихо говорит Тэхен. Его лицо, кстати, ничем не лучше чонгукова, разве, крови совсем нет, одни подтеки.-Плохо же ты воспитываешь своего подопечного, – фыркает Чон, все также взглядом подавляя Гука. Тэхен блеет что-то похожее на ?простите? и еще ниже опускает голову. Чонгук норовиться влезть и пояснить, что ничей он не протеже, а просто партнеры, но Юнги отчего-то больно щиплет за бок, вырывая шипение. Да хватит уже наносить вред его растущему организму! – Итак, Чон Чонгук, значит.-Да. – Гук задирает голову, ничуть не чувствуя себя виноватым. Показная храбрость, но лучше, чем явственный страх.Хосок сидит, кивая своим непонятным мыслям, тем самым нервируя присутствующих. -Он…глупый малый, хен, всего лишь четвертый год в большом городе, еще не знаком с укладами…. Я сегодня же займусь его просвещением, если позволите. – Тэхен сильно нервничает. Он мало знает о Чон Хосоке, но то, что Чонгук чем-то зацепил мужчину, было ясно, как день. То, каким взглядом Хосок рассматривал Гука заставляло поежиться. Ничего неприличного, нет. Однако, и этот приличный осмотр не сулил ничего хорошего. -Чимин… - мужчина в кресле жестом подзывает Пака, и тот послушно подходит ближе. - Займись Мином, расскажи ему все, что знаешь ты. Я сейчас, типа, должен быть в командировке, потому рано утром улечу обратно. Но, к моему приезду, подготовь Мина. – Хосок коротко кивает в сторону Юнги. Последний же в полном неведении происходящего, но остро осознает - из-за Чонгука они вляпались в дерьмо покрупнее.-Меня не собираются спрашивать, хочу ли этого? – пытаясь сохранять спокойствие и ничем не выдавать тревогу, спрашивает Мин, на что Хосок улыбается.-Само собой, это дело выбора. Определись до 11 утра, перед моим вылетом, чтобы я успел поменять свой приказ. – Хосок еле заметно поворачивает голову к Тэхену. – Если Мин не желает и дальше с тобой сотрудничать, рассчитываешь его и отпускаешь. – Хосок поднимается, и нежнейшая ткань костюма еле заметно колышится при движении, мягко отблескивая на желтоватом свету. – Подготовь паспорт Чонгука и надели средствами, и не иди за мной, меня Юнги отвезет. -А меня не будут спраши--У тебя нет права на выбор с тех самых пор, как пересек порог моего дома, малыш, – несмотря на слова, голос Чон Хосока ледяной, хоть откалывай и в виски опускай. Отчего-то не мешкая, даже не думая ослушаться, Юнги тут же идет вслед за Хосоком, хотя прямой просьбы приказа не было.Хосок покидает их дом, а Тэхен обессиленно опускается прямо на пол. Словно весь воздух выпустили из воздушного шарика.-Юнги, не иди, – поспешно шепчет Гук вслед Мину, за что получает испепеляющий взгляд от Кима.-Ради собственной безопасности, заклинаю, не попадайся мне на глаза ближайшие никогда, – злое шипение обычно спокойного лидера, которое впервые слышит Чонгук, обескураживает. Пак помогает встать Тэхену.-Ты…сколько использовал? – тихо спрашивает, волнуясь.-Почти все…я еле заставил его обратить на себя внимание до того, как он свернул бы мне шею. Чонгук ничего не понял из беседы двух друзей, и решив дождаться Юнги прямо там, садиться обратно на диван. И ожидаемо проваливается в сон сразу же. Молодой организм, перенесший несколько шокирующих потрясений, вырубился сразу, находя спасение и исцеление в объятиях Морфея. -Проснись. – Чонгука за плечи тормошат грубо, расталкивая со всей силы, резко выводя из крепкого сна. -Пожалуйста, Юнгз.- мямлит он куда-то в подушку, нечаянно размазывая слюни.-Чонгук, проснись же, ну. – Юнги кое-как усаживает вяло сопротивляющегося парня, хлопая того по щекам, всячески пытаясь отрезвить. – Ты меня слышишь?Чонгук непонятно качает головой, он только-только уснул, организм вопит, молит об отдыхе.-Чонгук, за тобой скоро заедут. Собирайся уже. -Что? Зачем? – парень просыпается как по щелчку, непонимающе уставляется на своего хена. Юнги на короткий миг позволяет себе засмотреться на паренька - не выспавшийся, опухший после непродолжительного сна, тот, наверное, должен был выглядеть мило, но эти засохшие раны сделали свое дело – Чонгука хочется крепко сжать в хеновских объятиях, с любовью упрекая за юношескую дурость, за горячую голову и неумную задницу, из-за которых им снова придется отвечать. Опять вдвоем, как тогда, три года назад.Юнги раскрывает рот, чтобы что-то сказать на полный доверия и непонимания взгляд, как на улице раздается непонятный шум, привлекая внимание Гука, а с лица Мина смывая все краски. Он неожиданно сильно подхватывает паренька за грудки, приподнимая и толкая к задней двери. – Беги, Гук, беги к Хосоку! Давай! Быстрее!Чонгук отпирается и лягается, совершенно ничего не понимает. За спиной раздаются мат Чимина, низкое рычание Тэхена и звуки разбитого стекла, но неожиданно сильные руки хена не позволяет остановиться или обернуться. -Да, черт возьми, Юнги! – кричит он, наконец, вырываясь, но в него тут же летит кулак хена. Гук скулит, с обидой глотая слезы и харкая кровью на землю.-Отставить истерику, к Хосоку, немедленно! – глаза Мина сверкают, слабо отдавая серебром. Чогук неожиданно вспоминает ярко-серебряные, обжигающие глаза Хосока, и внутренности ухают куда-то вниз. – СЕЙЧАС, ГУК! Чонгук будто судорожно, резко просыпается ото сна, срываясь с места и уносясь в ближайший переулок. Ничего не соображая и пока отказываясь думать, Гук петляет по улицам, в голове выстраивая маршрут и неосознанно следуя по нему. Легкие горят, не говоря уже о несчастном лице. Но Чон бежит и бежит, как велел Юнги. А перед глазами опущенные губы Мин Юнги.Спустя около сорока минут быстрого бега, Гук видит вдали, выделяющийся среди современных домов, ханок Хосока. Не сбавляя скорости, парень несется к нему и врывается в дом. И еле успевает отступить, как в дверь летит непонятно изломанное тело, что кубарем скатилось с лестницы. В холле лежат около дюжины истерзанных тел, все вокруг налито кровью, а сверху доносятся свист и лязг, словно кто-то борется на мечах.Непослушными пальцами Чонгук берет ранее оставленный прямо у входа клеймор, и на переферии сознания отмечает, что мечей должно было быть два, а у него в руках тот, что со знакомой меткой.Клеймор выскальзывает из рук из-за тяжести и чужой скользкой крови, в которой он утопает, но парень упрямо держит его двумя рукам. Гук задерживается на первой же ступени, сомневаясь, стоит ли ему подниматься и влезать. Тут трупы, горы труп вокруг. И он сомневается, что их подкинули Хосоку. Но с другой стороны: это дом Хосока, значит, кем бы ни оказались эти несчастные, это выглядит как самозащита. Скорее, это она и есть. Обреченно выдохнув, Чонгук продолжает подниматься верх по ступенькам, навострив уши и пытаясь хоть что-то расслышать сквозь лязг метала о метал.В первую очередь Гук видит трупы. Много трупов. Все они, словно спички в коробочке, уложены аккурат друг с другом, друг на друге, заполонив собой весь широкий коридор. Хосока не видно, однако звук борьбы доносится из самой крайней комнаты, куда, остатками силы воли сдерживая порыв блевануть, несется Чонгук. Он поскальзывается, путается в чужих мертвых конечностях, весь измазался в черной крови. В черной. Мозг Гука отложил на дальнюю полочку сей факт, чтобы потом, когда-нибудь, если выживет, как следует обдумать. Перед глазами Гука разворачивается ужасающая сцена – около десяти людей окружили Хосока с такими же массивными мечами, как у Чона. По одному лицу Хосока ясно без пояснений, что эти ребята его живым не выпустят. Прямо в застывшего в ужасе Гука летит голова, отрубленная голова одной девушки, из которой все еще хлещет кровь. И Чонгук, не выдержав, блюет прямо там, на безжизненную голову, привлекая к себе внимание. До этого сосредоточенное лицо Хосока теряет маску на секунду, отобразив страх. Не за себя, далеко не за себя. Оттолкнувшись от пола, он прыгает прямо на Чонгука, к которому уже ринулись оставшиеся в живых люди. Подхватив Чонгука, Хосок, не приостанавливаясь, прыгает прямиком в окно. Крик вперемешку с горечью от недавней блевотины застывает во рту. Неожиданно для Гука, они приземляются мягко, и он дышит судорожно, рвано, опершись руками о колени. -К машине, быстрее.В его голову летит связка ключей, пока Хосок продолжил отбиваться от спрыгнувших вслед за ними нападающих. Чон всеми силами пытается орудовать тяжелым мечом быстрее нападающих, не позволяя им приблизиться даже на шаг. К Чонгуку.А тот послушно, не мешкая, бросается через низкое каменное ограждение, прямиком к спортивной машине, не акцентируя внимание на марку. Как только поворачивает ключ в зажигании, дикий рев раздается по всему кварталу. Кровь бурлит в жилах, глаза застилают пот, градом стекающий с головы. Он взволнованно вглядывается в предрассветную темноту, пытаясь увидеть горящие серебряные глаза, и дергается от испуга, когда к двери незаметно подскакивает Хосок. -Двигайся, – требует тот, локтем отпихивая Чонгука. Парень послушно – попробуй спорить с чуваком, у которого двуручный меч – перебирается на пассажирское сиденье, тут же получая в руки окровавленный клеймор. – Где второй клеймор?-Я уронил, еще там, наверху. -Идиот, это мой личный, – шипит Хосок, вновь выскакивая вон. Чону хочется спросить, тогда чей этот, которым он рубил нападающих, но понимает, что это будет самый тупой и неважный вопрос из сложившейся ситуации.Хосок возвращается быстрее, чем Гук успевает запаниковать, хлопком крышки узкого багажника выдавая свое присутствие. Машина удовлетворенно рычит под тонкими пальцами Чона, когда тот вжимает педали до конца в пол. Тачка, будто того и ждала, вырывается вперед, вороча собственный зад. Хосок умело выравнивает машину, тут же направляя к ближайшему выезду из города.-Достань салфетки и вытри кровь с моих глаз, – велят Гуку, и тот послушно шарит в узком бардачке, а затем дрожащими пальцами выполняет указ. – Не выкидывай, – шипит Хосок, но слишком поздно, окровавленная материя уже исчезла за окном. Чон громко матерится, с визгом тормозя машину и разворачивая ее. – Мы почти вырвались из города! – ругается матом следом, раздосадовано. Он быстро перестраивает маршрут, выбирая ближайший выезд от их местоположения. Гук гулко сглатывает, и ничего уже не понимает – как выкинутая салфетка может их выдать?Машина тем временем несется по полупустынным улицам, ревя и скалясь. -Что происходит, – наконец-то спрашивает Чонгук, но Хосок не отвлекается от дороги. Полноценная истерика уже вовсю сжимает горло, мешая дышать. Плотина дает трещину и ее прорывает. – Что происходит, скажи мне! Скажи мне! Скажи! Чон, будто сумасшедший, не стыдясь своей человеческой слабости, кулаками бьет Хосока, прекрасно осознавая, что этим не причинит тому боли. И эта мысль страшит еще больше, подстегивает страх сильнее.-Ответь! Ну же!-Остынь, – велят ему, будто этого достаточно, чтобы утихомирить чужую истерику.-Останови машину! – Чонгук знает, что не остановят, и что сам не хочет, чтоб его послушались, но его всего лихорадит, горло волнами сжимают спазмы, мешая дышать и успокоиться. У него полноформатная истерика со всеми вытекающими. Он вдруг ощущает тонкие пальцы у себя на затылке, наверняка полно в чужой крови, и его с силой заставляют опустить голову низко к полу, аккуратно меж собственных ног. Клеймор с тихим выдохом выскальзывает из гуковых объятий, найдя свое пристанище за сиденьями. -Дыши глубоко, – велит Хосок, мягко и ненавязчиво массируя чужой затылок. Чонгук слушается по инерции, глубоко вдыхая и судорожно выдыхая. – Глубже, чтоб я слышал, – приказывают вновь, и Чон, скорее для Хосока, чем для себя, до головокружения вдыхает и выдыхает воздух с железным привкусом. Рука все также выпрямляет корпус парня, но продолжает успокаивающе массировать голову. -Ты…попытайся поспать. Это необходимо, и потом продолжишь меня расспрашивать, – очевидно, Хосок пока бессилен, не хочет отвлекаться на разговоры, но Чонгук и вправду не хочет спать, он хочет разобраться во все здесь и сейчас, однако опустошенный организм предпочитает прислушаться к мудрым словам Хосока, предавая, отдается Морфею.Чонгук просыпается, не зная где и когда. Машина все также несется по уже пустынной загородной дороге, и парень ни малейшего понятия не имеет, как давно они в пути. За окном непроглядная тьма, и, очевидно, его организм приходил в себя весь день.-Проснулся? – Хосок слепо тычет в него бутылкой воды. – Отпей, много не надо, иначе стошнит. Ему не хочется, но он послушно отпивает. И как только прохлада оказывается во рту, приходит осознание, насколько организм обезвожен. -Остановись, – все еще не глядя требует Чон, и Гук подчиняется. В который раз, раболепно.Чонгук потягивается, смачно хрустя костьми, он, наверное, спал в одной позе, все тело залежало и теперь болит. Краем глаза он замечает, что Хосок уже переоделся в другой костюм, не менее дорогой и изысканный, но такой же по - домашнему уютный. Смешной, его одежда ни разу не подходит ситуации.-Мы останавливались? – Хосок кивает, и начинает ощутимо сбрасывать скорость. -Переоденешься в одну из моих вещей, поменяешь все вплоть до нижнего белья. – Чон съезжает с дороги, прямиком въезжая в зеленое поле, не останавливаясь. Машину подбрасывает на кочках, но так как скорость низкая, это не так ощутимо.-Почему? – Чонгук незаметно принюхивается к себе, но вроде не воняет.-Ты пропах кровью. Надо сжечь вещи, чтоб наверняка.Гук не находит, что этому сопоставить.Хосок наконец полностью останавливает спорткар, выходит, не теряя времени ни на что. Он ходит с высоко поднятой головой, прекрасно ориентируясь в темноте. Чонгук следует его примеру, но тут же спотыкается о первую же неровность. Чон с бледно мерцающими глазами рывком поднимают его, и дергает за черную разорванную водолазку. Паренек смущенно отбивается от чужих рук, самостоятельно раздеваясь и вырывая из чужих рук пакет с одеждой. Обойдя машину, он поспешно переодевается в чужое - боксеры сильно жмут в области паха, и он самодовольно улыбается этому открытию, находя хоть что-то утешительное в нынешней ситуации. Водой из бутылки умывает свое лицо и тщательно вымывает кровь с волос и затем надевает безразмерный шелковый костюм.-Не мой стиль, но ладно, – шепчет Гук, глубоко вдыхая ночной воздух, решив не быть капризным ребенком. Обернувшись, Чонгук видит, как Хосок медленно потягивается, пальцами доставая до земли, а затем с хрустом делает мост с места. Наверное, он уже устал сидеть за рулем.-Ну, так что? – спрашивает Чонгук, подходя к разминающемуся парню. Хосок доделывает свои упражнения неторопливо, и уже потом обращает свой взор на него.-Кто я? – спрашивает Хосок.-Полагаю, не простой директор школы, как предполагалось изначально, – однобоко хмыкает Чонгук, тут же получив в ответ такую же ухмылку.-Еще.-Я не хочу бросаться предположениями, – раздражается, вполне обоснованно. - Почему те ребята хотели тебя убить?-Они пришли за тобой, – припечатывает Хосок. – У меня с ними было соглашение, меня не тронули бы. Но вот твое тело их очень и очень заинтересовало.-В каком плане? – подозрительно уточняет.-В сексуальном, – презрительно морщится, словно секс есть пытка в чистом виде. – Для своих целей, мне-то откуда знать?-Но…кто это ?они??Хосок прерывисто вздыхает.-Скажем так, результаты эксперимента.-Какого?-Что ты знаешь об ёмах?-Ёмы? Те самые мифические монстры? – Чонгук удивленно вскидывает брови, не находясь с реакцией. – Ты просишь мне рассказать детскую страшилку? Сейчас? – Чонгук зябко ежится, влажные волосы неприятно холодят голову, и он хочет поскорее уехать из этого страшного поля.-Какова статистика исчезновения людей в мире?-Чт--А в Сеуле? – Чонгук непонятливо хлопает глазами. – Ну, какова?-Я не--8?000?000 людей – детей и взрослых в мире, около 70?000 в Сеуле. Из них только 60% находят в живых, останки – меньше 10%, и не находят вовсе – оставшихся 30. Пугающе? Да. И ровно 25% из них идет на корм ёмы. -Да что ты несешь, я не намерен… - Хосок красноречиво сверкает своими неестественно серебряными глазами, заставляя парня заткнуться. -А я не намерен выслушивать твои истерики с претензией на детский лепет. Либо доверяешь мне, либо остаешься прямо тут.Чонгук садится прямо на траву, и зад протестующе ноет на счет нового источника холода, но он старательно не обращает внимание. Пытается собрать в кучу свои мысли и собственные наблюдения с момента взлома чонова дома. -У тебя серебряные глаза, – первая констатация-Энергия ёки.Гук качает головой, не акцентируя внимание на незнакомых словах.-Ты намного сильнее меня, хотя… - Гук с сомнением осматривает обманчиво хрупкое сложение напротив.-Сила ёки.-Твои мечи… еще непонятная броня с символом в твоем подвале. – Хосок кивает.-Это…стандартная униформа сребристоглазых. Но…я был и остаюсь результатом эксперимента, не более. Чонгук сидит, напряженно сжевывая губы и устав от этого, хрустнув шейными позвонками, Хосок, ногой оттолкнув его, тем самым выводя из дум, садится в машину.-Это не значит, что я верю тебе, просто я не определился – с тобой безопасно или напротив, это ты притягиваешь все неприятности. – Гук с независимым видом обходит машину и садится на свое место, пристегивая ремень безопасности.-Как тебе угодно. – Хосок заводит машину, и они уезжают. Окровавленные вещи остаются в поле не сожжёнными.В ближайшем провинциальном городке на севере страны Чон покупает телефон, на который время от времени получает сообщения от Юнги, Тэхена или же Чимина. Оказывается, Чонгук спал больше суток, и они уехали далеко от столицы. Хосок, петляя, уводил их все дальше и дальше, а про конечную цель знал только он.-Допустим, ты меня убедил, – подает голос спустя 6 километров быстрой езды и два бутерброда на Чонгука и одно зеленое яблоко на Хосока. – Но это все еще не объясняет мою причастность ко всему этому.Хосок одной рукой лениво крутит барабанку, левая рука высунута в окно, и он выглядит настолько умиротворенным, что не скажешь, что это он пару дней назад кромсал людей. И не скажешь, что он прямо сейчас выжимает из машины 210 км/ч.-Они хотят тебя завербовать? – серьезно? Хосок думает, что Чонгук идиот, и купится на эту наивность? Да ни в жизнь! Но он всего лишь нервно кусает свои губы, не зная, стоит ли настаивать и дальше. Есть что-то настораживающее в расслабленном Хосоке, в его слабой ухмылке и ленивых щёлканий пальцами свободной руки. Словно ему далеко не впервые управляться клеймором, убивать и вот так вот сбегать, умело заметая следы. А что, если что-то в нем перемкнет и следующим станет Чонгук? Нет, иначе он не стал бы его спасать. А с другой стороны – зачем ему его спасать, практически вора, что влез в его дом за налом? Пока Чонгук отчаянно занимался самокопанием, машина, сбросив скорость, въехала в приморский провинциальный городок. -Нам нужен хороший отель, но беда в том, у меня мало денег, – шепчет Хосок, выруливая по узким улочкам в поисках гостиницы.-Хостел тоже подойдет, – при упоминании хостела Хосок откровенно морщится, и потом, будто что-то вспомнив, издает смешок. – Что-то не так? Или для директора ?Clare? слишком убого?-Нет, все хорошо.Хостел с двумя свободными кроватями в одном номере находится быстро, несмотря на разгар курортного сезона. Оформившись, парни поднимаются наверх, и Хосок-чистоплюй сразу же исчезает в общей душевой на первом этаже.-Я шесть суток не спал, а три дня назад в мой дом вломился вор и прервал мой сон, так что, если позволишь, – бормоча себе под нос Хосок, влажный и полуголый, рухнул на постель, тут же вырубаясь. -Да, пожалуйста, – морщится Чонгук, вытаскивая из объемной сумки Чона сменную одежду, грязные вещи по дороге в душ бросая в стиралку на быструю чистку. Лишь бы дорожную пыль и легкий пот смыть. – Я даже до твоей грязной вещи дотронулся, – шепотом бузит Чонгук, после быстрого душа развешивая сырые вещи по изголовьям кроватей. Вдруг вещи выпадают из его рук, мокрым кулем рухнув вниз вместе с внутренностями Чонгука, когда до него вдруг остро доходит. - Эй, проснись, проснись! – Чонгук только прикоснулся к Хосоку, как его руку выворотили, лицом уткнув в пыльный пол. – Это я, черт возьми…-А, - Хосок рывком приподнимает паренька, Чонгук же взволнованно смотрит в заспанное лицо Чона, словно тот магическим образом должен понять, в чем суть. Хосок в ответ смотрит терпеливо, внимательно, и после сбивчивых слов ?моя одежда?, переводит такой же сосредоточенный взгляд на голый влажный торс.-Да не я, в смысле…ну очнись уже! Мы не сожгли мою одежду! – выкрикивает Чон, не заботясь о незнакомых соседях, и глаза Хосока расширяются от ужаса. Это второе серьезное проявление эмоций непоколебимого Хосока, что успел наблюдать Гук.-Собирайся! – отрывисто выдыхает Чон, поднимая с пола мокрые вещи и прямо так бросая в свою дорожную сумку. Чонгук бегом надевает на себя верх от домашнего костюма Хосока, забирая ключ и телефон, и озираясь на предмет в спешке оставленных вещей. Чон уже сбегает вниз, перепрыгивая через несколько ступенек, рывком, чуть ли не с петель срывая дверь. И застывает.На пороге стоит незнакомый мужчина с платиновыми волосами в творческом беспорядке, в идеально сидящем костюме, со сверкающей улыбкой ярче блестящих глаз. Серебристых.-Доброй ночи, душа моя, – еще шире улыбается мужчина, увидев Хосока перед собой. -Я ебал, – Хосок, шипя и глухо ругаясь, пытается захлопнуть дверь, но у него, ожидаемо, ничего не получается. Чонгук замедляет шаг, пока не понимая, почему Хосок так откровенно испугался этого мужчину, когда несколько дней уложил больше 15 человек. Да. Хосок именно испугался. Что уж говорить о состоянии Гука?-Я за тобой столько суток бегаю, солнце, – мужчина входит в хостел, но Хосок уже не предпринимает попыток сбежать, очевидно, решил, что напрасно. Что это за человек, которого испугался сам Чон Хосок?-То-то запыхаешься как не в себя, – не удерживается от колкости, и Гук вот отчетливо осознает, что Хосок ведет себя как… сам Гук с ним, который осознал и принял, что силой никогда не победит его; не знает, когда тот взорвется, терпение иссякнет и потому своей язвительностью прощупывает почву. А иногда только это и помогает выстроить шаткую защитную стену.-Что не сделаешь ради тебя, – мужчина садится на ближайшую поверхность, что оказывается жесткой спинкой дивана, и устраивается так, словно та была создана эксклюзивно лишь для этого.-Что ты делаешь тут, Намджун? – голос Хосока звучит обреченно, руки напряженно сложены на груди, а сам натянут как стрела.-Пришел за тобой, само собой, – Хосок кидает быстрый косой взгляд на Гука, успевая еле заметно кивнуть в сторону ступенек. Он что, намекает ему сбежать? Вот тут бросить и сбежать?! Чонгук растерян, и это большими печатными буквами выбито на все лицо. – Будь хорошим мальчиком и собирайся, я устал.Даже Чонгуку было понятно, что этот Намджун говорит не о своем преследовании, а о незнакомой ему ситуации в целом.-Ты нарушил границу, север под моей юрисдикцией. Если сейчас не покинешь ее пределы, буду вынужден пожаловаться организации. – Хосок вновь смотрит на Гука, и в этот раз в коротком взгляде сквозит раздраженное ?не тупи, беги?. Гук в ответ хохлится.-Жалуйся, – великодушно разрешает Намджун, щедро кивая в знак одобрения. – Только…вот жалость, я устранил 17 воинов перед въездом в городок, но ты, конечно, не почувствовал их приближения. – Хосок на глазах напрягается еще больше, и Чонгук подходит еще ближе. Просто чувствует, что должен стоять рядом. – Если бы знал, что они с тобой, не тронул бы.-Что ты знаешь? – отрывисто спрашивает Хосок.-Много чего. – Намджун лукаво улыбается. – Например, то, что этот мальчишка останется тут.Намджун даже не смотрит на ?этого мальчишку?, целиком и полностью смотря на одного лишь Чона. -Почему!? – Господин железный человек ака Чон Хосок теряет весь свой самоконтроль рядом с эти незнакомцем, и Гук напрягается сильнее – он не понимает, что ему неприятно – то, что Хосок боится, или то, что боится именно Намджуна. Что тот одним лишь своим присутствием выводит Хосока из равновесия. Бесит.-Хоби, даже с твоей пониженной восприимчивостью ёки понятно, чья кровь в нем течет, – впервые за все время Намджун кидает неприязненный взгляд на Гука, что разительно отличается от теплого, адресованного одному Хосоку.-Я знаю. – Хосок неосознанно делает шаг вправо, укрывая собой Чонгука. Лицо Намджуна меняется, и он рывком встает. Зрачки в глазах резко, слишком неожиданно становятся вертикальными, отдавая золотым.-Именно поэтому он и останется тут. С каким пор ты заводишь себе шавок? – Чонгук слышит или ему кажется клокотание в груди этого Намджуна?-Уходи, – не слушая, Намджун придвигается, заставляя Хосока напрячься. Слишком быстро для восприятия Чона, Намджун оказывается вдруг за его спиной, глубоко втягивая запах на сгибе шеи. Чонгук крупно вздрагивает, локтем отбиваясь и вырываясь из чужих объятий. Скала. Не сдвинуть с места, даже не шелохнулся. Еще более невосприимчивый, чем Хосок.Но не успела паника разрастить, как Чонгук неожиданно оказывается грубо откинутым Хосоком, который в защитном жесте нападает на Намджуна. Он медленнее, но изворотливее, его тонкая, легкая фигура хороша в нападении. Но чонгуковы глаза слишком слабы, слишком человеческие, и он улавливает лишь смазанные движения. Раз. И Хосок летит спиной в лестницу, но совершенно мягко носком левой ноги касается пола, с силой отталкиваясь и летит, нападая. Два. Намджун лицом вниз вжат в пол, и судя по однобокой ухмылке – он позволил Хосоку себя повалить. И дальше сплошное марево. До Чонгука отчетливо доносится чоново утробное рычание, а Намджуна словно тут нет, словно это борьба с тенью. Неожиданно все останавливается – Хосок оказывается с силой прижатым к мощной груди Намджуна, носком ноги пытаясь дотянуться до пола.-Отпусти его! – Как только дерущиеся застывают, парень кидается вперед, хватаясь за крепкую руку Намджуна. -Исчезни, – от усталости хрипит Хосок, с расширившимися от ужаса золотистыми глаза следя, как правая рука Джуна хватается за гукову шею. Он медленно поднимает его над полом, и Хосок начинает вырываться как бешеный,чтобы спасти, отбить, н е д о п у с т и т ь. Но он всего лишь трепыхается в стальном захвате, не имея возможности выбиться.-Я не со зла, парень, – говорит Намджун с извиняющейся улыбкой прямо в покрасневшее с недостатки кислорода лицо Гука. Чонгук успевает бросить растерянный взгляд на Хосока, с мимолетной мыслью, что золотистый, почему то, тому больше идет, чем холодное серебро, и после характерного щелчка его голова и руки безвольно обвисают. А Хосок впервые за столько лет чувствует, как его застывшее сердце бьется где-то в глотке.