Часть 31 (2/2)

Слова были мягкими, но казалось, будто что-то пронзило его уши. Он всхлипнул.

— Я знаю, что это больно. Будет лучше. Это цена прогресса.

Прогресс. Результаты. Ему хотелось все отключить и снова заснуть. Он ничего не мог чувствовать, когда спал.

— Скорбь — это цена, которую мы платим за любовь.

После этого он больше ничего не слышал.Позже Майкл рассказал ему, что Алекс появился из ниоткуда и помог отнести его обратно в больницу. Это объясняло, почему его контактная информация внезапно вернулась в телефон Джереми, но он не хотел, чтобы она там была. Парень не хотел иметь ничего общего с Алексом, или с Mountain Dew, или чем-то еще, что напоминало о вопросах, которые все еще оставались без ответа. Когда он почувствовал себя достаточно хорошо, он выбросил новый ноутбук, который Алекс дал ему, в мусор, передумал и вместо этого передарил его. В конце концов, это был хороший ноутбук.

Вскоре после выписки из больницы Джереми получил текстовое сообщение от Алекса. Он почти удалил его, не прочитав, а потом сразу же пожалел об этом, когда любопытство взяло верх. Алекс отправил невероятно глупую гифку с девушкой и покемоном, подбадривающих его, чтобы он скорее поправился. Это казалось высокомерным: Джереми был убежден, что если бы они не столкнулись друг с другом на вечеринке Джейка, ничего бы этого не произошло. Сквип остался бы жив. Все было бы хорошо. Во всем была его вина.Под изображением была ссылка. Все, что было написано это: ?-----> СКАЧАЙ МЕНЯ <-----?. Джереми удалил ее.

Через неделю Алекс снова ее отправил. Джереми поступил также. На третьей неделе он позвонил Алексу, чтобы попросить того отвалить, оставить его в покое, но все, что парень получил, это сообщение о том, что номера на самом деле не существует. На пятой неделе Джереми наконец сдался и перешел по дурацкой ссылке. Телефону потребовалось два часа, чтобы загрузить что бы там ни было, а когда он закончил, оказалось, что это было секундное видео, в котором ничего не было. Экран вспыхнул, так ярко, что заставил Джереми вздрогнуть, а его глаза заслезились, острая боль пронзила череп.

Загрузка завершена. Так было написано на экране.А потом телефон стал горячим. Он стал таким горячим, что начал обжигать, и вместо того, чтобы уронить его, Джереми просто швырнул телефон на землю, наблюдая, как тот подпрыгивает и укатывается под кровать, а экран трескается. Джереми оставил его там, пока не убедился, что батарея разрядилась, а затем купил себе новый телефон и номер. Он не хотел иметь дело с этой странной, загадочной чушью. Это в первую очередь то, что все испортило.Майкл во всех смыслах был абсолютным святым. Джереми не думал, что в мире достаточно благодарностей, чтобы компенсировать то, через что он провел Майкла, и тот все еще был с ним, все еще его Игрок 2, даже если какое-то время все было напряженно и неловко. В первую неделю после больницы Джереми отказывался с ним разговаривать. На самом деле он почти ни с кем не разговаривал, но особенно парень игнорировал Майкла. Как тот мог это сделать? Как он мог? Часть его исчезла, ушла навсегда без его согласия, и пустота угрожала поглотить его. Пустота превратилась в гнев, и парень говорил себе, что Майкл этого заслужил. Тем не менее он был с ним каждый день, спрашивая, как Джереми себя чувствует, желая знать, нужно ли ему что-нибудь, прося позвонить, когда он будет готов. Джереми обиделся на него. Он знал, что это несправедливо, но все равно это сделал. Ему нужно было обвинить кого-то. И Майкл все еще был здесь, терпеливый и понимающий, когда Джереми, наконец, взял себя в руки, чтобы извиниться, извиниться за все, о чем он мог подумать, но парень знал, что извинений никогда не будет достаточно. Ничего не будет достаточно. Всегда все будет ужасно.— Мы дружим пятнадцать лет, Джереми. Я полностью предан делу. Я как резинка, прилипшая к подошве твоей обуви. Теперь от меня не избавиться.

Джереми не мог перестать плакать несколько часов после этого. Он не заслужил Майкла.

Было странно горевать о жизни, которая существовала только в его голове. Джереми мог слышать его, голос, упрекающий за то, что он вообще не был живым, что не о чем печалиться. От этого ему стало только хуже. Сквип не оставил следа в мире. Только он и Майкл знали, что тот существовал, и он не мог говорить об этом с кем-либо еще. Джереми никогда, никогда не сможет рассказать об этом своему отцу. С чего бы он вообще начал? Уже было плохо, что Майкл сказал всем, что Джереми принимал какие-то странные наркотики, чтобы объяснить его драматический побег из больницы. Все было уже странно. Меньше всего его отцу нужно было слышать, что его сын-наркоман влюблен в бывший голос в голове.Да уж. Это навсегда останется секретом.

Иногда Джереми все еще разговаривал сам с собой, ожидая ответа, ехидного замечания, дразнящей реакции, и он оставался с фактом, что он мог говорить только с самим собой. В голове больше никого не было. Только он. В старшей школе, после спектакля, Джереми был благодарен тишине. Было облегчением знать, что Сквипа больше нет, а он свободен. Странно, как быстро это изменилось. Джереми отдал бы все, чтобы снова услышать его голос.

Однажды он попробовал Mountain Dew. Это было отвратительно, и Джереми возненавидел его, и ничего не произошло. Никакого голоса. Никакой боли.

Просто Джереми.Он выбросил его вместе с остальной содой в доме и сказал своему отцу, что они переходят на Gatorade. Его отец не возражал, просто казался сбитым с толку, возможно, тот слишком боялся спросить почему. Gatorade был для его отца — Джереми придерживался воды.

Но время было забавным. Джереми чувствовал, что вся его жизнь остановилась, больше не было движения вперед, но она все равно продолжалась. Однажды утром он проснулся и понял, что прошло шесть месяцев. Он пережил лето. Он пережил еще один семестр в школе. Джереми исполнилось двадцать. Пришел и прошел еще один год. Кристин снова разговаривала с ним. Это заняло некоторое время, но он рассказал ей кое-что. Он разбирался кое с чем. Он кое-кого потерял. Он был мудаком, и ему было жаль. Кристин была сочувствующей, прощающей, вот и все. Они говорили. Они пошли в торговый центр. Они были в Сбарро. Это было настолько ошеломляюще нормальным, что Джереми начал смеяться внутри Gap, все потому что Кристина хотела взглянуть на платье, а он подумывал купить носки.Носки.

Джереми думал, что ничто больше не будет нормальным, но он здесь, словно не было ничего плохого, держа в руках самые уродливые носки, которые парень когда-либо видел, и все остальное не имело значения. Джереми смеялся, пока не заплакал, смеялся еще сильнее над лицом Кристин, когда она неуверенно погладила его по спине и спросила, в порядке ли он.

Он в порядке. Он действительно был в порядке.

Он купил носки и никогда их не носил. Джереми улыбался каждый раз, когда видел их, скомканные в углу ящика для носков, и тяжесть в его груди немного уменьшалась. Напоминание о том, что все могло быть лучше, было бы лучше, было лучше.И честно говоря? Сквип, вероятно, возненавидел бы их, и это заставило его еще больше улыбнуться.***Комната была тускло освещена.

Ему действительно нужно было это исправить.

Алекс откинулся на спинку стула, нажимая на экран, проверяя код. Перепроверяя. Трижды проверяя. Выглядело неплохо, но он был перфекционистом. Он действительно ничего не мог с собой поделать. И, честно говоря, он чувствовал немного гордости, глядя на свою работу. Алексу нравилось просматривать это, чтобы немного подовольствоваться собой.

Линде не нужно было этого знать.— Как он выглядит там? — Алекс крикнул в другой конец комнаты и встал, положив планшет на стол, вытянув ноги и спину. Это было неудобно — может, ему больше не стоит так долго сидеть.

— Он готов как никогда, — Алекс ухмыльнулся и осторожно шагнул в сторону Линды. Зеленый свет из стеклянной емкости рядом с ней слабо освещал ее лицо. Она выглядела уставшей, ей нужно еще поспать, но об этом им нужно поговорить попозже. Линда осторожно постучала ногтями по резервуару. Цок, цок, цок.— Ты готова?— Я не знаю, — она нахмурилась, теперь неподвижно упираясь рукой в ??стекло. Кожа на ее руках истончилась. Вены выступали гораздо более заметно, чем несколько лет назад. Алекс хотел, чтобы Линда отдыхала почаще. Она старела. Не то чтобы он сказал бы это ей в лицо, но это было правдой. Алекс уже мог представить себе возмущенное выражение ее лица, если бы он действительно что-то сказал.

Линда, ты уже в возрасте. Ты не можешь продолжать работать так, как будто тебе двадцать.

Он будет неделю на улице.

— Мы можем подождать еще немного. Пока ты не будешь готова.

— Нет, — Линда сжала пальцы в слабый кулак, — это было бы несправедливо.

— Да, да, я знаю.

Я просто забочусь о тебе. Не читай мне лекции.

Линда глубоко вздохнула и отстранилась. Она прищурилась в потолок, скривившись в разочарованное, хмурое выражение лица.— Я думала, что сказала тебе поменять эту лампочку неделю назад, — Алекс застенчиво улыбнулся, пожимая плечами.

— Я был занят, — теперь она смотрела на него, положив руки на бедра, приподняв брови, — и я займусь этим прямо сейчас. Иди собирайся.

Они собирались принимать гостей. Все должно было быть на своих местах. Бла бла бла. Что бы ни делало ее счастливой.

— Алекс, — позвала Линда из коридора, — у тебя есть его новый адрес?

— Да, Линда. У меня все уже есть, все настроено и готово к работе, тебе не о чем беспокоиться, — беспокойство должно быть его работой. Она действительно усложняла его это.

— Хорошо. Ненавижу глупый GPS, — иронично, учитывая ее профессию. У нее не было терпения. Алекс выбросил старую лампочку в мусор и осторожно вставил новую. Красиво и ярко — она будет счастлива. Он спрыгнул с лестницы и затолкнул ее в угол.

— Я буду в машине.

— Я выйду через пять минут.

Ха-ха. Правильно.

Он даст ей тридцать.