1 часть (1/1)

Джек бродил руками по постели, ища любовника и не находя. Он напрягся. Это означало только одно – Люциус ушел на охоту. Возможно, антихрист надеялся вернуться к утреннему пробуждению детектива. Джек же проснулся раньше обычного, следуя раздражающим законам подлости. И ему, и Люциусу было бы спокойнее, поспи он ещё пару часов.Джеку не хотелось думать о том, чем сейчас занимается его возлюбленный. Выходило плохо, потому что сознание заполняли картины разнообразных кровавых инцидентов. Ему нужно было занять чем-то мозг и успокоиться. Благо, Люциуса не было, и он мог закурить прямо в постели без недовольного взгляда Вагнера. Черт возьми, у Люциуса пристрастие к убийствам, куда уж его скромной зависимости от курения.Джек отметил наличие бутылок от пива у кровати и нахмурился. Он поднял голову, смотря на переполненную окурками пепельницу на тумбочке. Нервно выдохнув, он подскочил на кровати. ?Черт. Черт. Черт. Нет. Только не это. Не снова. Этот кошмар. Снова?, – хаотично думал МакГаффин, босыми ногами пробегаясь по грязному полу дома, оглядывая каждый захламленный угол диким взглядом.Люциус не на охоте.Люциус мертв.Джек упал, утыкаясь лбом в пыльным паркет, начиная тихо завывать. Воспоминания о той ночи пришли резко, открывая ему истину. Люциус отдал последние силы, чтобы защитить его душу от влияния преисподней. Он потерял его. Глупо и бессмысленно потерял его. Но он ведь помнил… Помнил его. От легкой улыбки тонких губ, тихого голоса и изящных пальцев в сознании стало легче, а от понимания того, что он более этого не почувствует – тоскливо. Единственное, что было ему под силу, это заглушить боль. Ноющую, противную и отталкивающую. Бутылка нашлась быстро, стакан он даже не пытался искать, отпивая из горла. Ему нужно забыться. Он хотел убить эту пустоту внутри себя. Ему нужно увидеть Люциуса, чего бы это ни стоило.– Джек! Кто-то потряс его за плечо, да так жестко, что он мгновенно открыл глаза. Он с непонятным облегчением увидел озадаченное лицо Вагнера. Люциус пристально вглядывался в него.– Что? – с хрипотцой в голосе спросил детектив.– Ты плакал во сне, – сказал Люциус. – Снова кошмар?– Не помню, – честно сказал Джек, пытаясь вспомнить суть сна, но почему-то в памяти всплыла наполненная пепельница. – Помню пепельницу с окурками.Люциус на его фразу закатил глаза. – А меня, сжигающего твою нычку из буфета, там не было? – ехидно спросил Вагнер, сохраняя некоторое беспокойство в глазах.Джек побелел, робко спрашивая: – Ты нашел сигареты в буфете?– Нет, – решительно ответил Люциус. – Но видимо найду.Под протестные стоны МакГаффина, Люциус вышел из их спальни, посмеиваясь.День обещал быть замечательным. У него был выходной. Люциус, судя по запаху, сделал блинчики. Если не считать того, что Вагнер отыщет его схрон ?биологического оружия?, то утро было хорошим.Жизнь стала налаживаться после ?инцидента?. Джек чуть было не потерял Люциуса в том злополучном лифте. Он не знал, что именно благодарить – божье чудо или дьявольский умысел. Итог один – они примирились с действительностью. Точнее Джеку пришлось примиряться с некоторыми заскоками партнера. Ушла та ложь о природе Вагнера, что гложила их отношения. Прошло немало времени, чтобы привыкнуть к тому, что Люциусу приходилось ?охотиться?. Они старались не говорить об этом прямо, то есть Вагнер старался не затрагивать тему своих отлучек, смотря на него виновато. Джек знал, конечно, о том, что мог творить Люциус, но старался не думать об этом. Их взаимоотношения стали на уровень странней и интересней. Люциус мог пространно говорить о своих впечатлениях от всего на свете, особенно про использование способностей. Особенно в постели. Люциус засыпал и просыпался у него под боком каждую ночь, и детективу было грех жаловаться на что-то. Его жизнь удалась, как он считал.– Нашел! – прозвучал ликующий голос Люциуса, и Джек буркнул себе под нос что-то нецензурное.Они могли целоваться часами, пока Люциус, разнеженный, не начинал действовать более активно. Они могли, обнимаясь, смотреть глупые ток-шоу, которые под комментарии Люциуса становились настоящими шедеврами. Он ценил каждую секунду, проведенную вместе. От чего Джека съедала тихая тревога. Он был смертен, и мог потерять Люциуса в одночасье. Работа. Авария. Стихия. Что угодно могло его убить, а он, оставаясь эгоистом, не желал отпускать Вагнера. Когда Люциус смог развязать ему язык насчет его страхов, то не знал плакать ему или смеяться.– Джек, когда-то я дал клятву тебе, – медленно сказал Люциус, гипнотизируя свою ногу, – хотя, тогда я давал её себе, по большей мере. Как и тогда, я хочу быть с тобой, Джек. Каждую мысль. Каждый вдох и выдох. Смотреть в вечность и прыгать в пустоту. Бороться с миром и прятаться от него. Только сейчас. Ты и я, пока мы живы. А если смерть придет, я её отгоню. Тебе нечего бояться. Если по какой-то невероятной, извращенной удаче тебе удастся умереть, я найду тебя среди грешников. Телевидение там нет, конечно, но я уверен, что парочку ведущих найдем. Устроим локальное шоу в аду.– А если я попаду в рай? – спросил Джек, от чего Люциус всё-таки расхохотался как никогда в жизни. ?Любовник нового Владыки Ада? и ?попасть в рай? – ничего нелепее Люциус в жизни не слышал.Больше к этой теме они не приближались, хотя Джек продолжал думать об этом. МакГаффин перестал бояться своей смерти, зная, что Люциус его подстрахует. К нему на смену пришел другой, более невыносимый ужас. Прижимая к себе легкого и прохладного Вагнера, он засыпал с опасениями и страхами потерять самое дорогое, что у него есть.Иногда так и случалось. МакГаффин просыпался, как и сейчас, один посреди груды хлама из бутылок, контейнеров из-под еды и окурков. Его съедало тошнотворное похмелье и адская головная боль, но даже так он понимал, что Люциуса не было. Люциус исчез. Растворился серым дымом и красными искрами. Истлел. Пропал, стоило им оказаться на поверхности.Детектив также помнил и иное. Счастье, стук сердца и улыбку Люциуса. Живого, клянущегося проклясть Смерть, если она придет. Он до сих пор чувствовал нежность его кожи на своих пальцах, тонкость прядей и мягкость губ. Был ли он сейчас заперт в кошмаре или же он сбегал в сладкий дурман грез? Что было истинным, а что ложным?Как только начались эти ?перебрасывания?, как называл их детектив, он задавался этим вопросом. Он даже хотел поговорить с Люциусом об этом, но стоило ему вновь увидеть живого и невредимого партнера, как он забывал о своих кошмарах. Джек вспоминал о них только в мире без него. Там, где Люциус был потерян. Его пугали не сами перебрасывания, а двоякость воспоминаний о произошедшем в аду. Он думал, анализировал, расследовал, как умел. Только спустя пару десятков таких кошмаров привели его к мысли, что детективу вся эта потусторонняя чертовщина не сдалась. Ему было плевать, что истинно, что ложно, что произошло на самом деле. Он хотел быть с Люциусом, и клал он свой ствол на путаницу миров и бред сознания.Только вот он одинаково остро ощущал себя и с Люциусом и без него. Он не мог определиться, что происходит, сходя с ума в обоих мирах. В одном – от горя и ужаса, в другом – от беспокойства и тревоги.– Джек? – позвал его Люциус, не скрывая своего напряжения. – Ты плохо спишь. Что тебя беспокоит?– Я не знаю, Люциус, – честно ответил детектив, боясь засыпать. – Я запутался, кажется.– Из-за меня? – тише обычного сказал Вагнер, покусывая губы.– Единственное, в чем я уверен, так это в тебе, – мягко сказал МакГаффин, целуя любовника в висок. – Я о другом, но я даже не могу сформулировать это. Иррациональное беспокойство о том, что я могу потерять тебя?– Мы говорили об этом, помнишь? – проронил Люциус.– Да, помню, – согласился Джек, вздыхая. – Но у меня чувство, что я уже потерял тебя. Что…Его речь прервал порывистый поцелуй.– Я здесь, Джек, – сказал Люциус, переходя на горячий шепот. – Я никогда тебя не покину.Детектив чувствовал и горячий язык Люциуса, и его блуждающие ладони, и взгляд черных зеркал, вгрызающихся в его сердце. Он помнил это, находясь в клетке одинокого кошмара. Видения некогда утерянного счастья плыли перед глазами, и он не знал, как вернуть всё на круги своя. Он ненавидел себя за то, что мог быть с Люциусом, но не был с ним в какой-то момент своего существования. Он пил и забывался, просыпаясь там, где хотел быть всей душой. – Я хочу поговорить с тобой, – серьезно сказал Люциус за ужином. – Это важно.– Слушаю, – сконфуженно ответил Джек, надеясь, что Люциус не начнет говорить о его кривом режиме сна и кошмарах.– Я подумал и решил, что кинжал должен быть у тебя, – сказал Вагнер, крутя подаренное Джеком кольцо на пальце. – Я думал о вариантах. Ты человек, и тебя не тронут, в случае чего. Это и будет их ошибкой, они не будут ожидать от тебя удара. – Кто ?они?, Люциус? – морщась, спросил детектив.– Ангелы или мои братья и сестры, – терпеливо объяснил Вагнер. – Я убил Габриеля, посланника небес и бла-бла-бла. Как только наверху прознают, что он мертв и кем, за мной придут. Ещё трон Ада пустует, и я могу гадать, почему за него не борются отроки Люцифера. Может, ещё не знают. Может, опасаются. Может, ищут. Это возвращает нас к началу. Я хочу, чтобы кинжал был всегда при тебе.– Не логичнее, если он будет у тебя? – с сомнением спросил детектив, глядя на клинок, появившейся в руках Вагнера. – Ты сможешь защитить себя.– Меня теперь не так просто убить, – сказал Люциус. – Если моё человеческое тело погибнет, я окажусь в аду. Я бы этого не хотел, но это не критично для нас. Этот нож может сделать так, что меня не станет вообще. И, если о нем прознают, а о нем узнают, если я буду размахивать им, защищаясь, то у нас будут проблемы. Если всё пойдет по не лучшему сценарию, тебе нужно будет найти способ уничтожить его или надежно спрятать.– Если тебя это успокоит, – робко согласился Джек, принимая смертельное для сверхъестественных созданий оружие.– Это защитит тебя, – сказал Люциус и тихо добавил: – Даже от меня.Джек мог часами смотреть на клинок, будучи в состоянии хаотичной смуты. Она давила на него. Истязала, пока он находился в ловушке одиночества. Что он мог сделать? Он не мог убить себя, так как знал, что есть возможность быть с Люциусом. Зыбкая и неточная, но была. И он был с ним, правда, не знал, как, но помнил об этом. Это всё, что у Джека было. – Как жаль, что твой отпуск закончился, – сказал Люциус, беззастенчиво валяясь на кровати голышом, пока детектив, чертыхаясь, пытался собраться. Он безбожно опаздывал.– Я вернусь, не успеешь соскучиться, – рассеяно сказал Джек. – Где этот галстук?Люциус щелкнул пальцами, и галстук, словно угорь, соскользнул с изголовья кровати.– А, – протянул Джек, краснея и ухмыляясь одновременно, – я и забыл. Спасибо, родной.Чмокнув Люциуса в уголок рта, Джек вылетел из спальни, на ходу завязывая галстук.– Я уже скучаю, – сказал Люциус, слыша хлопок входной двери. – Скорей бы ты вернулся ко мне, Джек.