16. Добро пожаловать домой (1/1)

Предрассветные сумерки быстро таяли в лучах восходящего солнца, вместе с ними рассеивалась и драгоценная ночная прохлада, которой мне так не хватало в душном Лос-Анджелесе. Я наблюдала за этим неизбежным явлением каждое утро, хотя предпочла бы мирно сопеть в подушку еще пару часов. Какого-то черта просыпаться я стала намного раньше обычного, и потому не торопилась покидать постель, которую в отсутствии Шеннона занимала всю целиком.Лето. В Лос-Анджелесе с его приходом не менялось ровным счетом ничего. Хотя нет, вру: на целых девяносто два дня туристы оккупируют центральные улицы и отели, опустошают магазины и занимают все вакантные места в любимых ресторанах. Раньше, если мне приходилось проводить какую-то часть лета в Калифорнии, мы с Меган и Максом чаще сидели дома, поедая заказанную еду. Иногда выходили размяться или ехали к океану. Но и на пляжах было не протолкнуться, и мы брали в аренду небольшую яхту, и уже на её палубе позволяли ультрафиолету поджаривать нашу белую кожу до золотистого цвета (это в случае Меган, я же больше походила на розового поросенка). Я вздыхала по тем временам, а глаза наполнялись слезами, когда я думала о Мегги?— это был верный признак того, что пора вставать и жить дальше.Этот город ?своим? я уже давно перестала считать, предпочитая ему Нью-Йорк, в котором смену времён года можно было наблюдать не только в календаре. К Манхеттену я привязалась всей душой, и поэтому моему разочарованию не было предела, когда по утрам я обнаруживала себя в кровати нашего съемного дома. Был бы здесь сейчас Шеннон?— было бы плевать, где мы проснулись. Но без него это не имело никакого смысла. Теперь вместо прохлады в открытые окна просачивался летний, густой и горячий воздух. К середине дня он раскалится и сожжет легкие дотла при любом неосторожном вдохе.Во дворе истошно мяукала Банши, наконец-то явившаяся ради порции ее любимой ветчины.—?Хорошие кошки так себя не ведут,?— я подала ей тонко нарезанные кусочки деликатеса, и она, посмотрев на меня с нескрываемым презрением, в очередной раз громко мяукнула.Себе я заварила мятный чай и уселась на террасе рядом с довольно мурлыкающей кошкой. По небу тянулись рваные облака, похожие больше на кусочки розовой сладкой ваты. Я думала о том, как бы мне сейчас хотелось оказаться в Санта-Монике с огромным шаром сладкой ваты на палочке. Меня начало мутить от этих мыслей. Спать совсем не хотелось, и в таком взбудораженном состоянии я находилась с самого вечера: Шеннон возвращается ко мне сегодня.В девять утра у меня встреча с Гвен в нашем новом доме. Когда мы купили дом, она даже не спрашивала, потребуется ли её помощь в качестве дизайнера: Шеннон бы её категорически отверг, а я бы не захотела напрягать сестру. Гвен просто сказала, что подготовит проект, а Шеннону знать не обязательно, и встречаться мы будем исключительно в его отсутствие. Я улыбнулась и поблагодарила её, а в душе была этому несказанно рада: у Гвен отменный вкус, завышенные требования к подрядчикам, и мне не придётся контролировать процесс целыми днями.—?Вот здесь высадим живую изгородь: бассейн нужно отделить от основного пространства,?— Гвен сверялась с планом и показывала, где по ее мнению лучше всего расположить бассейн. Я только кивала, ведь меня устраивало абсолютно все. Если насчёт цвета гостиной мне ещё хотелось с ней поспорить, то в саду такого желания не возникало. —?Бассейн продлим на два метра,?— она тут же пририсовала в плане несколько ровных линий. Я снова соглашаюсь.Так мы расхаживали туда-сюда по двору, потом по дому, часа полтора, но я не смела даже взглядом или вздохом дать понять, что мне дико надоело и я хочу есть. Гвен любит, когда её ценят как профессионала, а идеями восхищаются. В конце концов, она тратит на меня своё время.—?Гвен, я хотела кое-что сказать,?— я не выдерживаю первой, и этой фразой стараюсь заглушить предательское урчание желудка.—?Честно говоря, я тоже,?— она как будто с облегчением выдохнула, наконец-то перестала держать лицо и состроила гримасу, как в детстве, когда просила маму уйти уже наконец с пляжа, потому что пекло в июле адское, а мама все не сдавалась.?Подождите, девочки, папа скоро приедет?,?— говорила мама и щурясь вглядывалась в горизонт в ожидании. Папа никогда не приходил. Мне было три или около того, но я вдруг отчетливо это вспомнила. После того лета мы если и ходили на пляж, то отца мама уже не ждала. Ей даже не было тридцати, а брак их уже дал трещину. Маленькой, большой ли она представлялась маме, как царапинку на новой тарелке или как склеенную фарфоровую вазу она ее видела поначалу?— со временем она неминуемо расползлась до бездонной пропасти. Мама… Глаза заслезились, это ветер, определенно.—?Ты первая,?— предложила я Гвен, у которой почему-то затрясся в руках план участка.—?В общем, забеременеть естественным путём у меня не получится. Только Ричард об этом не знает. Я не могу ему сказать. Это его дурацкое условие: он согласен на искусственное оплодотворение, но это должен быть наш ребёнок. А у меня не получится, и когда он узнает?— разведётся со мной. Лечение не помогло. Мои яичники меня кинули,?— Гвен говорила так быстро, что смысл сказанного дошел до меня только спустя несколько секунд после того, как она закончила.—?Вот черт… —?выругалась я. Сестра еще ни о чем не попросила, а вопрос уже висел в воздухе.—?Я не хочу его терять. Не могу,?— она расплакалась, но тут же собралась и мы обе сделали вид, что никаких слез не было. —?Поэтому я хотела спросить тебя… ты не обязана отвечать сразу, или вообще что-либо отвечать. Если бы ты могла… —?она замялась, окончательно смяв чертеж в руках.—?Отдать свою яйцеклетку,?— по вздоху облегчения мне стало ясно, что догадка верна.—?Я понимаю, это ужасно. Но… если бы вдруг получилось, никто бы не узнал об этом. Ты ведь моя сестра, мы похожи и…—?Я беременна,?— не выдержала, не смогла больше это слушать. Не могла смотреть, как её трясет от волнений, сомнений, страха.Сестра улыбнулась, отстранённо глядя куда-то поверх меня, будто застыв. Она думала об этом, видимо, не одну неделю, все распланировала, собралась с духом и с мыслями и наконец пришла ко мне с этим вопросом. И опоздала. Потом пришла в себя, извинилась, и обняла меня так, словно и правда рада услышанному.—?В феврале у меня будет малыш. И тогда я сделаю то, что ты просишь, хорошо?—?Не думала, что ты согласишься,?— теперь она смотрела непонимающе, не веря своим ушам, будто и не надеялась на положительный ответ.—?Почему я должна была отказать тебе?—?Ну, знаешь… всякое у нас было.Мне не хотелось вспоминать или слушать раскаяния о нашем прошлом. Причин сказать ?нет? сразу я не нашла, а если и придумаю, то обещание уже дано. Надежду, какой бы призрачной она ни была, забрать я не имею права. Мы договорились, что ей придется потянуть время хотя бы до марта.—?Будет знать только Лилит,?— разговор по пути в ресторан на завтрак Гвен вела уже более оживленно, улыбалась и шутила. —?Шеннону нельзя говорить,?— просила Гвен.—?Я догадалась. И он вряд ли будет в восторге от этой идеи. И давай уже закроем эту тему, раз все решили.Гвен согласилась, и я с облегчением выдохнула, потому что нам не нужно больше обсуждать ни ремонт, ни мои яйцеклетки.В дом я вернулась без Гвен, зато с полными пакетами еды. Праздновать окончание тура решили у нас. Хоть я и с трудом представляла, как всех разместить с комфортом, отказываться от этой идеи не стала. Готовы для жизни были только кухня?— белые фасады в неоклассическом стиле хорошо смотрелись на фоне стен цвета морской волны,?— и наша спальня, пока только выкрашенная в белый, с одинокой кроватью и комодом. Кофейный столик из самшита, купленный Шенноном несколько месяцев назад на барахолке, я кое-как перевезла из съемного дома еще неделю назад. А так как на мои физические возможности теперь наложены строгие ограничения, сидеть нам придется на подушках, купленных в ближайшем супермаркете за пару долларов за штуку. Сегодня нам большего и не нужно было.Меню было более чем скромным: я приготовила лазанью, пиццу с беконом, положив сверху столько ингредиентов, что лучше было бы назвать её мясным пирогом, приготовила необходимый минимум для Джареда (а все что было не в моих силах, доставили из веганского ресторана). Все было готово раньше времени, и мне пришло в голову, что неплохо бы ещё и тыквенный пирог приготовить, который так нравился Джею. Аппетит разыгрался зверский, и я, с трудом сдерживаясь, запивала голод водой. Констанс принесла стейки из лосося и запечённый батат. Пирог доделывали уже вместе. Мы расставили посуду на четверых на кофейном столике в гостиной, разложили по полу подушки, и стали ждать.Я мерила пустую гостиную шагами, вертя в руке высокий бокал с виноградным соком. Последние недели я изо всех сил старалась избегать общения с Шенноном или Джаредом, списывала всё на занятость в новом доме или внезапно нарисовавшиеся проекты. Если бы я проговорила с кем-то из них дольше минуты?— обязательно проболталась бы, а я хочу сохранить все в секрете до их возвращения. Сегодня я им скажу.

—?Ну почему так долго? Они приземлились полтора часа назад! —?на всякий случай выглядываю в окно?— машины на горизонте не видно.Констанс преспокойно потягивала вино, с улыбкой наблюдая за моими метаниями от окна к окну: для неё привычно расставаться с сыновьями надолго. Нет, от того, что это происходит постоянно?— не легче, но все же для неё это не ново. Да и я, может, реагировала бы спокойнее в другой ситуации.—?Тебе очень это к лицу, дорогая,?— вдруг сказала она, пропуская очередной глоток.—?Что именно? —?не поняла я.—?Ожидание,?— она улыбнулась.Я остановилась как вкопанная, а женщина продолжала лукаво улыбаться, чем напоминала обоих своих сыновей одновременно. Ну конечно, она догадалась: я слишком дерганная и беспокойная, а блестящие глаза и свежий вид моей кожи вкупе с нежным румянцем вполне мог наталкивать на определенные выводы опытную женщину. И уж без сомнения, она заметила, как я наполнила свой бокал соком, а не вином. Хорошо, что объяснять очевидное мне не пришлось: на улице зашуршал гравий под колёсами тяжелого автомобиля. Скорости, с которой я летела к дверям, могли бы позавидовать племенные арабские скакуны.—?Ну привет, малыш,?— этот прокуренный хриплый голос, поцелуй с привкусом мятной жвачки и крепкие руки, оторвавшие меня от пола заставляли закипать изнутри. Я так хотела его прямо сейчас, представляя, как по щелчку пальцев мы остаёмся наедине. Терпение. Я вдохнула поглубже чтобы унять дрожь в теле, но безрезультатно.—?А можно мне уже войти наконец? —?послышалось наигранное недовольство Джея. Как же я скучала!Отпустив меня, Шеннон обнял мать, Джаред отпустил какую-то колкость в адрес брата, Констанс перехватила и отбила её как профи. Мне стало спокойно. Я ощущала себя в полной безопасности рядом с Шенноном. Как будто выпила вина?— такое у меня сейчас было состояние: лёгкости и тепла во всем теле в сочетании с приятным головокружением.Все расселись на разномастные подушки у кажущегося игрушечным столика. Мы с Шенноном сидели рядом, но этого мне было мало?— я остро нуждалась в постоянном физическом контакте, поэтому цеплялась то за его руку, когда он откладывал вилку, то за ногу, если вилка все же была у него в руке.—?Хочу кое-что сказать,?— я подняла бокал, когда почувствовала в себе достаточно уверенности и, как мне показалось, нашла момент. У меня всё равно перехватило дыхание.Стук в дверь всё испортил. Мгновение было упущено, и у меня внутри зародилось какое-то нехорошее чувство.—?Это Ева! —?Шеннон вскочил на ноги и помчался к двери.Ева? Какого черта? Мы с Констанс уставились на Джареда:—?На меня не смотрите, я говорил ему, что это плохая идея,?— пробормотал тот, набивая рот салатом.—?Джейн, принеси приборы,?— Шеннон будто указание мне отдавал, пропуская впереди себя девушку. Одета она была так, словно не на ужин в полупустой дом была приглашена, а на светский раут под открытым небом где-нибудь в Бэль Эйр. Свободный комбинезон из чёрного шелка струился до самого пола, лишь немного приоткрывая носы изящных туфель от популярного дизайнера. На плечи небрежно накинут белоснежный блейзер, а в руках?— клатч от Prada из новой коллекции. Ева не была похожа на бедствующую вдову.Когда я вернулась в гостиную, на моем месте восседала блондинка, аккуратно сложившая ножки так, чтобы и комбинезон не испортить, и чтобы я рядом не уместилась. Констанс, понимая всю нелепость происходящего, велела девушке потесниться и заняла место, предназначавшееся мне. Затем она перехватила у меня чистую посуду, подсовывая её незваной гостье, и меняя наши тарелки местами так, чтобы я снова оказалась рядом с Шенноном. Нужно было сохранять самообладание и проявить хорошие манеры, но славный букет гормонов внутри меня твердил об обратном. Да, мне следовало спросить, какого хрена мое место отдали незваному гостю, но к горлу подкатывала тошнота, а спорить или выяснять отношения в присутствии Констанс мне не хотелось. Просто пусть всё это быстрее закончится.—?Джейн, ты хотела что-то сказать,?— вдруг вспоминает мой муж спустя какое-то время, когда его новая собеседница делает перерыв на глоток вина.—?Я хотела сказать ?добро пожаловать домой?,?— проговорила я бесцветным голосом, а про себя добавила ?сволочь?.Джей, всегда четко угадывающий моё настроение и сейчас прекрасно его понимал, просто сидя рядом. Он рассказывал нам с мамой про тур, про забавные моменты и не очень, а я лишь делала вид, что слушаю. До меня фразы долетали клочками, через слово, и я даже не замечала, как Констанс пытается поймать мой взгляд.На самом деле я слушала Шеннона и Еву. Меня будто не существовало, зато Ева ловила его восторженные возгласы чуть ли не каждую минуту. Ева точно знала, как себя правильно подать и какая сторона у нее ?рабочая? (потому она и оказалась на моем месте). У неё все схвачено, а если нет?— это лишь вопрос времени, всё просчитано на несколько ходов вперед: взгляд, жест, полуулыбка, движения плеч, рук?— ей заранее известно, какое впечатление они произведут на собеседника. Или лучше сказать ?на объект??

Я не любила вешать на людей ярлыки, думать или говорить о ком-то в духе ?такие, как ты??— мне это казалось невероятно неприличным. Но таких, как Ева, было видно за милю: они ни дня в жизни не работали, порхая между SPA и фитнесом днями напролет, устраивая перерывы на шоппинг или завтраки с себе подобными в закрытых клубах. Она и не думала искать работу в привычном смысле этого слова. У таких, как Ева, призвание было в одном: украшать статусных мужчин. Некоторые из таких, если повезёт, могут ещё и беседу поддерживать. А если нет?— ничего страшного, можно просто хлопать ресницами и дуть губки. Главное спину прямо держать, как у куклы Barbie, чтобы другие кошельки с ножками обзавидовались. Кому-то удавалось выйти замуж, и тогда девушка автоматически попадала в высшую лигу. Все, стремиться было уже не к чему, у неё теперь все есть, и даже больше, чем нужно. Детей в этих браках как правило не бывает: или из-за ранних абортов, или из-за гормональных сбоев на фоне расстройств пищевого поведения, но чаще обоим это просто не нужно. В том, что ты чайлдфри, сейчас нет ничего зазорного, наоборот, некоторые этим хвалятся, отпуская философские фразочки типа ?в нашем несовершенном мире заводить детей просто преступление …?. В нью-йоркской элите я наблюдала это постоянно: послы, конгрессмены, владельцы крупных корпораций?— у каждого была такая ручная собачка. Не гавкает, выглядит умилительно, вызывает зависть у друзей. Очень надеюсь, что ошибаюсь на её счет, ибо если всё так…После третьего бокала виски с колой, с явно нарушенными пропорциями, Шеннон решил, что пора всем узнать о непростой доле сильной девушки, волей судьбы покинувшей родной Нью-Йорк и оказавшейся в Лос-Анджелесе совершенно случайно, без денег, работы и связей. Ну да, как же.А если бы я сейчас начала рассказывать, как мне пришлось покинуть родной Лос-Анджелес и переехать во враждебный Нью-Йорк в семнадцать лет, да еще и с твоим ребенком в животе? Рассказала бы, как меня облапошили ушлые взрослые и я по глупости отдала им своего ребенка, как поселилась в мерзкой помойке, которую всерьез считала квартирой, и как голодала несколько дней, пока не получила первые чаевые на работе? И как вкалывала днями и ночами официанткой, лишь бы не вспоминать себя, и что я здесь делаю. Может, съездить за своим дневником и зачитать его прямо здесь, всем присутствующим, делая акценты на самых ярких моментах? Это вызвало бы в тебе, любимый, столько же восхищения, как и позорное бегство этой содержанки от суровой действительности и долгов, которые, я уверена теперь, образовались в кармане ее покойного мужа в том числе из-за брендовых сумочек и десятков пар новых туфель?—?Джейн, твоя квартира пустует,?— сказал Шеннон, запивая сказанное очередной порцией алкоголя. По чистой случайности в этот момент я и выбралась из своих мечтаний. —?Можно сдать её Еве. Я уже рассказал ей про район?— она в восторге, да? —?он обращался к девушке, и та энергично закачала головой, как по команде.—?Я уже нашла применение своей квартире. Так что сдать её не получится,?— отвечать я старалась как можно спокойнее. О доброжелательности речи не шло. Я не врала: ко мне через пару месяцев возвращалась моя прежняя ассистентка из Нью-Йорка, и квартира уже была обещана ей. Ева, кажется, ничуть не расстроилась.Напряжение росло в воздухе, и не замечали его кажется только эти двое. Шеннон рассыпался в комплиментах о том, какая Ева мужественная и независимая, а девушка игриво улыбалась, отмахиваясь.Тихо извинившись, я сослалась на усталость и поднялась на ноги, что заметили только Джаред и Констанс. Меня пошатывало, а ужин, который итак не лез, теперь настойчиво просился наружу. Я направилась в нашу спальню с одним желанием: заснуть. Сначала опустошить желудок, а потом уснуть.Справившись с первым пунктом, я стянула джинсы и рубашку, закинув их под кровать, и в одном белье залезла под свежую простынь. Пожалуй, самое приятное ощущение за последний час. Что бы там ни происходило внизу, я была слишком опустошена и разочарована, чтобы злиться или психовать. К тому же меня все ещё трясло и бросало из жара в холод.В дверь аккуратно постучали, когда я уже проваливалась в сон: не Шеннон, очевидно. Я все равно не ответила.—?К тебе можно? —?Джаред приоткрыл дверь, но во мраке коридора я даже не видела его лица, а не ответить было бы неправильно.—?Входи, но я в кровати.—?В восемь вечера? —?он попытался придать голосу беззаботность, но вопрос его остался без ответа. —?Блин, прости за… это. Я говорил ему. Не знаю, что у Шеннона в голове, но.—?В штанах,?— продолжила я за Джея, но он задумчиво почесал затылок, мол, я не права. Но возражать не стал.– Что у Шеннона в штанах, а не в голове.—?Джейн, ты же не думаешь, что…—?Я устала. Давай не будем об этом,?— и тут у меня предательски защипало в глазах. —?Лучше ложись рядом.—?Что с лицом? Ты бледная, Джейн. Что с тобой? —?друг сел на кровати, пристально глядя на меня, строго и обеспокоенно одновременно, и я во всем созналась.—?Я беременна, Джаред. Я ношу его ребёнка?— то, чего ему до смерти хотелось. А он даже не знает об этом и флиртует с какой-то девицей в нашей гостиной. Шеннон пьёт вино, веселится, пока я выблёвываю ужин, который готовила весь день. Видеть его не хочу,?— пропищала я и потянулась к Джею для утешительных объятий.—?Черт, поздравляю! Это потрясающая новость! Я стану дядей Джаредом! А Шеннон … он будет счастлив! —?бедный Джей чуть не задыхался от восторга, а мне стало ещё обиднее.—?Если доживёт до утра. Все уже знают, кроме Шеннона. Я хотела сказать, но пришла эта стерлядь и все испортила, чтоб её!—?Мы с мамой выпроводим Еву,?— решительно заявил Джаред. Потом чмокнул меня в лоб, слез с кровати, чтобы исполнить какой-то несуразный ритуальный танец, и вертясь вокруг своей оси покинул комнату. А я упала обратно на подушки не сильно веря в то, что земля под ногами Евы все-таки разверзнется и она сгинет навеки.Когда после очередного токсикозного перфоманса я вышла из ванной, стирая с губ воду, в комнате меня дожидался изрядно накидавшийся Шеннон. С того момента, как меня покинул Джей, прошло не больше часа, значит, в него вместились еще как минимум два бокала вина. Сейчас он пребывал в самой безобидной стадии: ?плюшевый мишка?, как я ее называла.Так вот, Плюшевый Шеннон глядел на меня мутным, но очень понимающим взглядом. Улыбка обнажила белоснежные зубы, и я невольно представила, что бы он мог ими сделать с моим телом, если бы я не злилась на него.—?Иди сюда,?— он подался вперед и притянул меня к себе, сильно сжав запястье и усадив на колени. —?Поцелуй меня, малыш.—?Не хочу,?— взбунтовалась я. —?От тебя несет алкоголем,?— а ещё ты весь вечер не замечал меня, предпочтя моему обществу общение с этой девчонкой.—?На что ты обижаешься, я не понимаю? Я так скучал по тебе, а ты… —?выдыхает он мне в шею, чуть ниже уха, но я не сдаюсь и продолжаю отчаянно пихаться.—?А ты притащил сюда какую-то пигалицу и проболтал с ней весь вечер!—?Ну извини,?— бросает Шеннон беззаботно, словно он мне на ногу наступил чисто случайно.—?Ты хоть представляешь, как я себя чувствовала? Сегодня тебе лучше спать где-нибудь не в кровати,?— я встала, наконец, и отошла на расстояние достаточное, чтобы не попасться снова.—?И где же мне спать?—?Не знаю. В машине? Можешь вообще сваливать к маме или Джареду, или в съемный дом! —?в голосе моем сквозили истерические нотки, предвещая полноценную истерику с фейерверками.—?Сколько ещё раз я должен извиниться? Я хотел как лучше. У Евы здесь совсем нет друзей, она никого не знает и целыми днями сидит одна. Было бы неплохо, если бы вы подружились, сходили куда-нибудь, а ты ведёшь себя как последняя стерва.—?Ох, Шеннон, какой же ты наивный, блин,?— схватив подушку с кровати я что было силы стукнула ею Шеннона по голове, но он заслонился рукой, и я промазала. Так сильно он меня разозлил, что я бы и комодом в него запустила, если бы только могла! —?Ева пришла в новых шмотках, подготовленная от и до. Не знаю, наверное, этих людей вряд ли можно назвать ее друзьями, но кто-то ее обеспечивает абсолютно точно, и понятно, на каких основаниях. И зачем она сюда пришла, мне тоже абсолютно ясно. А ты либо идиот, либо меня за дуру держишь. Пошёл вон отсюда,?— я расплакалась, швырнув в него подушкой, которой размахивала до этого и отвернулась, чтобы как следует прореветься.—?Ну прости меня, малыш. Я и правда идиот. Только не плачь,?— его рука скользнула по моему животу и вниз. Я и не заметила, как он оказался возле меня.—?Я совсем по-другому планировала этот вечер. Ты все испортил, Шеннон,?— всхлипнула я.Он развернул меня лицом к себе, пытаясь поймать мои губы, но я упорно уворачивалась, потому что целовать этого предателя мне хотелось меньше всего на свете. А на самом деле сделала себе только хуже: под поцелуи попали моя шея, грудь, разгоняя кровь по артериям, заставляя хотеть его не смотря на кипящую злость. И как бы я не старалась, полностью отстраниться от слюнявых поцелуев не получалось. Его руки сжимали мои ягодицы, не оставляя шансов на освобождение.Это удивительный дар: сначала довести до белого каления, заставить практически ненавидеть себя, а потом извиниться так просто?— одними руками. Эти руки не могли лгать, так крепко обнимая меня, сжимая, легко касаясь, почти невесомо проводя пальцами по бёдрам.—?Ты идиот, Шеннон,?— выдыхала я ему в рот.—?Прости, прости,?— повторял он между поцелуями. —?Прости.Он тянет меня обратно к кровати, падает на белые простыни и увлекает за собой, усаживая сверху. Теперь я готова к конструктивному диалогу, или что у него там на уме?—?Я так скучал, малыш,?— запуская руки мне под майку, произнёс он. —?Я скучал.—?Шеннон, я ненавижу это,?— выпалила я, прикрывая глаза от бессилия.—?Что? —?он делает вид, что не понимает. Будто и в мыслях у него не было манипулировать мною. Ну да, да … сделаем вид, что это не очевидно.—?То, как легко у тебя это получается, даже когда я смертельно зла на тебя.Он невинно улыбается, заставляя меня таять от нежности к этому пьяному созданию. Ощущение, будто я и сама напилась. Будто не было никакой Евы в нашей гостиной и я совсем на него не злилась. Я даю волне этой нежности утащить меня, я тону в ней, захлебываюсь своим счастьем. Как же я на самом деле счастлива! Как я могла усомниться в этом? Глупая и пьяная от своих чувств, падаю на Шеннона, обнимаю, целую его губы?— он кусает мои. Отстраняюсь, усаживаюсь верхом и придаю взгляду серьезность, загадочно молчу и бездействую. А самой хочется смеяться в голос?— такое у Шеннона озадаченное лицо, и даже жаль, что вижу это только я одна.—?Я беременна,?— произношу шепотом, улыбаясь наконец. —?У нас получилось.В этот момент я рада, что мы одни: его реакция бесценна. Шенн сел, кажется, в миг протрезвев. Он смотрел на меня так потеряно, так беззащитно, бесшумно шевеля губами. Он кладет ладонь мне на живот, я прижимаю её сильнее, чтобы он почувствовал. Мой Шеннон улыбается, затем следует поцелуй?— нежный и легкий, кардинально отличающийся от тех, которыми он одаривал меня ещё пять минут назад. ?Я тебя люблю …?,?— повторял Шеннон, целуя меня в нос, лоб, губы, щеки, гладя по волосам, а я хохотала от счастья как ненормальная и не могла остановиться. Между нами теперь было что-то еще, что-то больше и значительнее, и мы оба это ощущали?— то, что под его ладонью, гораздо больше чем ?я тебя люблю?.В ту ночь мы так и не уснули: сначала занимались любовью, а потом говорили и говорили без остановки. Шеннон рисовал пальцами причудливые узоры у меня на животе, вслух рассуждая о том, что девочке лучше быть похожей на меня. Стоило мне сказать, что это, наверное, мальчик, как Шеннон засветился еще больше.

Наконец в постели больше не пусто, я в безопасности, и я абсолютно счастлива.