13. Несколько новых правил (1/1)

― Они зовут меня в Нью-Йорк! Шеннон, они зовут меня! Именно меня! ― я влетела в кухню как ненормальная, и теперь подпрыгивала на месте, размахивая телефоном.― Кто? Амбиции? ― Шенн ответил довольно безразлично, давая понять, что мой порыв не разделяет. Он даже не потрудился оторваться от кофе и просмотра ленты новостей в смартфоне. Меня задела его отстраненность, но даже это не могло испортить моего более чем приподнятого настроения.― Да нет же! Коддингтон выбила съёмку для Vogue и ждёт ответа через час. Нужно быть там в следующую субботу.Шеннон вдруг приобрел вид весьма раздраженный, и я, перестав подпрыгивать и улыбаться как идиотка, смирно встала около стола. Хотя вид мой и правда был смешон: растрепанные волосы, остатки зубной пасты на губах (когда поняла это, быстро облизнула губы, пока Шеннон не заметил), а из одежды на мне были только трусы и его футболка с широченными проймами, которую я приспособила для сна.― Так не тяни и ответь ей, ― он смерил меня тяжелым взглядом, от которого я невольно поежилась. Не нравилась мне его реакция.― Ты прав, ― уже спокойнее ответила я. ― Отпишусь и пойду собираться.Я развернулась и молча вышла, а внутри все взрывалось от предвкушения. Я снова буду работать!Делать то, что так люблю, получая за это хорошие деньги. Не так уж и много мне было нужно, но просидев на шее Лето достаточно времени, я поняла, что полная зависимость от мужчины меня унижает.― Вообще-то, ты не летишь, ― по-отцовски строгий голос настиг меня на лестнице.― Что?Решив, что не расслышала, я сначала остановилась, а затем вернулась в кухню.― Ты не полетишь в Нью-Йорк, ― скрестив руки на груди, я лишь скептически изогнула брови, мол, ― ?правда??, но Лето был настроен решительно. ― Серьезно.― Шенн, это же Vogue! ― взмолилась я, посчитав это достаточно весомым аргументом.― Да плевать, кто это. Я тебя не отпускаю.Отставив недопитый кофе и собственноручно приготовленный завтрак, Шенн наконец встал из-за стола и направился в мою сторону. Я же, наоборот, бросилась прочь от него на задний дворик, так громко хлопнув стеклянной дверью, что та чудом осталась цела.Я закрыла глаза, чтобы не позволить слезам хлынуть потоком. Кто он такой, чтобы ограничивать мою свободу? Я ничего ему не обещала и ничего не жду от него взамен. А что, если я не отпущу его в тур?! Что тогда? Он согласится с этим? Конечно нет. Так почему он считает себя вправе распоряжаться моей жизнью?Шеннон бесшумно подошёл ― я чувствовала его горячее дыхание на коже, ― и замер. Потом я почувствовала его пальцы на своём лице. Нежные, трепетные прикосновения. Он обводил ими каждый шрамик: над верхней губой, на левой брови и чуть выше. Потом положил горячую ладонь мне на шею и провёл вдоль позвоночника. Напряжение между нами не спадало и я нетерпеливо положила свои руки ему на запястья.― Теперь ты понимаешь, почему я не тороплюсь за тебя замуж? ― мой голос дрожал от злости и обиды. О, Боже, за столько лет я так и не научилась элементарному ― контролировать чертовы эмоции!― Если уедешь ― конец всему, ― прошептал он мне на ухо тихо и спокойно.― Но ты же отпустил меня однажды, ― взмолилась я. ― Ты сам хотел, чтобы я занималась тем, что люблю.― И жалел об этом каждый день. И сейчас жалею.― Шеннон…― Нет, ― отрезал он. ― Пока я в Лос-Анджелесе, ты тоже должна быть здесь. Когда мы на гастролях ― можешь жить, где хочешь.И он просто ушел обратно в дом, оставив меня стоять босиком на мокрой траве. Это всё?!Когда я открыла глаза, то не поверила, что он вот так просто развернулся и оставил меня здесь! Одну, с этим его блядским ?нет!? без объяснения причины! Просто ?нет?, потому что он жалел, однажды разрешив мне уехать? Ну так мы не из-за этого расстались, а потому что он спал с моей сестрой. Моей вины здесь нет.Отдышавшись, я стерла с ресниц слезы и вернулась в дом. Лето сидел в гостиной перед телевизором, допивая остатки кофе. Он делал вид, что смотрит новости.― Шенн, давай поговорим об этом, ― как можно увереннее произнесла я. Он даже не обернулся.― О ситуации в Каире? Считаю, это бесчеловечно.― Не о Каире, блять, а о моей поездке, ― кажется, я достигла температуры кипения, и пальцы невольно сжались в кулак. ― Бесчеловечно ― это когда ты вытираешь ноги о мои желания. Я ждала этого, ты же знаешь! Я работала, чтобы в один день все потерять? И когда мне дают второй шанс ― ты его отнимаешь, даже не объяснив толком причину! Я просто хочу быть счастливой, так сложно меня понять?! ― Я кричала, захлебываясь злостью и ненавистью к человеку, которого еще полчаса назад боготворила. А он ломает мне жизнь. Снова.― ?Я, я, я, я!? ― Шенн вскочил с дивана и подлетел вплотную, изображая меня, копируя жесты и интонацию. Я пошатнулась, но с места не сдвинулась. ― Вечно ты на первом месте! Джейн так плохо живется! Бедная Джейн! Хреновый Шеннон не разрешает ей делать, что хочется? Так я скажу почему: ты можешь только брать, ничего не давая взамен. Ты ― чокнутая эгоистка. Ты, ― его указательный палец был направлен прямо мне в сердце, и я ощущала, как внутри всё рушится от обидной правды. ― Ты высосала все мои силы и сделала гребаным параноиком. За всё это время ты ни разу не спросила, чего хочу я. Знаешь, такое ощущение, что я вообще тебя не знал раньше, ― Лето горько усмехнулся. ― Если ты хотела отыграться за прошлое ― что ж, поздравляю, тебе удалось. Но в следующий раз, когда будешь винить кого-то в том, что несчастна ― посмотри заодно и в зеркало.― Что? ― тупо переспросила я. ― Но разве не твоя вина, что …― Что? Да ты издеваешься! ― Шенн спрятал лицо в ладонях, давясь нервным смехом, и от этого стало совсем жутко. Когда же он убрал руки, меня пронзил его колючий, несчастный взгляд. Даже не знаю, видела ли когда-нибудь более расстроенного Шеннона. ― Всё, что я предлагаю тебе весь последний месяц ― это выйти за меня. Я хочу семью, нормальную полную семью. С детьми и всё такое, понимаешь? Что за семья такая, если мы разъедемся в разные концы страны на несколько месяцев в году? Я пытаюсь сохранить эти отношения как могу, не позволяя тебе уехать. Это сложно понять?― Я говорила, что пока не хочу детей, ― прошептала я, тупо уставившись в пол.Я представила, что в руке у меня нож. Маленький такой, швейцарский ножик, раскладной. И слова эти не хуже ножика сейчас я всадила Шеннону под ребра по самую рукоятку, для верности повертев ею в разные стороны. Я не хотела этого делать, но он не оставил мне выбора, и если начали этот разговор, нужно довести его до конца, сколько бы еще ножевых ранений он не получил. Уверена, он представил то же самое.― Тогда почему ты еще здесь? ― спросил он совсем тихо, и я поняла, что острое лезвие достигло цели.― Сама не знаю.Пусть я и смотрела на него теперь снизу вверх, но в этот взгляд постаралась вложить всю ненависть, что он разжег сейчас. Не хочу больше ни видеть, ни слышать его. Ту частичку моего сердца, что еще утром принадлежала Шеннону ― вырвали и растоптали. И это меня это до чертиков напугало.Поднявшись в комнату, я заперла дверь и обессиленная упала на кровать, накрывшись одеялом с головой.Я не знала, что ответить на предложение журнала. Сказав ?да?, получу работу и потеряю Шеннона, и в этом я была абсолютно уверена. А сказав ?нет?, просто лишний раз потешу мужское самолюбие и позволю Лето думать, что со мной можно обращаться подобным образом и впредь, и я беспрекословно подчинюсь из страха его лишиться.Спустя некоторое время я услышала, как Шеннон сначала стучит, а потом колотит в дверь, уговаривая впустить его. Я и с места не сдвинулась, бездумно глядя в потолок заплаканными глазами. Не позволю ему сломать меня, как тоненькую веточку только для того, чтобы он утвердил свою власть надо мной. Нет никакой власти. Я вольна делать, что хочу.***Шеннон уехал спустя полчаса уговоров, которые на меня так и не подействовали, а я умылась и ушла из дома, прихватив немного денег и телефон. Было абсолютно всё равно куда идти, лишь бы не останавливаться и не возвращаться домой. Когда я случайно добралась до пляжа, была уже глубокая ночь, ноги гудели, а в купленной утром пачке сигарет уже ничего не осталось. А еще срочно нужна была бутылка чего-нибудь покрепче выпитого вина.На противоположной берегу стороне подвернулся второсортный бар. Войдя в него, я сразу приковала внимание немногочисленных посетителей: растянутая майка под косухой, треники, взъерошенные волосы ― я, мягко говоря, отличалась от собравшихся.― Литр виски, ― указав на бутылку из зеленого стекла, я полезла в карман за деньгами и нащупала там вибрирующий телефон. Выключила его, даже не думая о последствиях. Сейчас это правильнее всего. Мне нужно еще пару часов побыть наедине с собой, да и есть ли мне дело до чувств Шеннона? ― А мороженое у вас есть?― Со вкусом черничного пирога, ― бармен недоверчиво посмотрел на меня, пытаясь зрительно оценить степень моей вменяемости. ― Еще с лесными ягодами.― С черничным пирогом, ― я неуверенно улыбнулась ему, пытаясь припомнить, удосужилась ли нанести макияж перед побегом.Через минуту бармен вернулся, завернул мою покупку в бумажный пакет и подал её вместе с мороженым в картонном стаканчике. Я поспешила покинуть бар, не находя статус белой вороны привлекательным.Бутылку я сунула под мышку, пока ела мороженое, и не спеша пошла вдоль береговой линии. В лицо дул порывистый морской бриз. От мороженого меня знобило, и хотелось лишь одного ― чтобы скорее наступил рассвет. Меня мутило из-за недосыпа, и я толком не понимала, где нахожусь. От нашего дома до побережья километров пятнадцать по прямой, но я явно прошагала больше.Я села на берегу, протягивая гудящие ноги, а пальцы запустила в песок. Порывы ветра приятно ласкали лицо, играя с волосами, и в этот момент все перестало быть важным. Всё, что было и будет ― теперь не имело никакого значения. Я поняла, что осталась совершенно одна в этом мире, без Мегги и Макса, без родных и друзей, и весь мир против меня. А еще я пьяна.Очередной порыв ветра ― и меня насквозь пронизало ледяным холодом до самых костей. Нужно идти дальше. Только не останавливаться.Чёткого плана действий у меня не было ― я просто брела по улице, отпивая из бутылки виски, так непривычно обжигающий горло. В тот момент даже не задумывалась о том, как сильно мне повезло, что по пути не встретились какие-нибудь отморозки или наряд полиции ― пьяной женщине, шатающейся ночью по улице без документов и особого понимая того, что она, собственно, здесь забыла.Решение пришло спонтанно, будто его подкинул кто-то извне. Мне срочно нужно было повидаться с подругой, поговорить по душам. И я отправилась в ту сторону, где по моему разумению оно и находилось ― кладбище.Такси поймать стоило невероятных усилий: их просто не было. Но один таксист мне все-таки попался, когда высаживал клиента у входа в какой-то бар.Едва предыдущий пассажир расплатился и вышел из машины, как я плюхнулась на заднее сиденье и как можно чётче произнесла адрес. Водитель был крайне недоволен моим появлением, пытаясь отделаться фальшивыми заявлениями о двойном тарифе с двух до пяти утра, а потом о конце своей смены. Правила поездок на городском транспорте мне были знакомы, поэтому я вежливо попросила водителя не вешать лапшу на уши, и какое-то время мы ехали молча.На заднем сиденье старенького форда пахло автомобильным освежителем с ароматом лимона, пылью и моим нетрезвым дыханием. Водила бурчал, но я не слушала его, уютно растянувшись во всю ширину миниатюрного салона.Расплатившись, я вышла, громко хлопнув дверью ― хорошо помогает, когда хочешь врезать кому-нибудь по лицу.Кладбище встретило закрытыми воротами, но, пройдя вдоль забора несколько метров, я заметила разжатые прутья, сквозь которые мог протиснуться разве что подросток. Но пьяной женщине море по колено, и, сбросив куртку, я просунула меж прутьев сначала голову, а затем провалилась туда вся. Встала, стряхнула пыль с ладоней и треников, и вспомнила, что забыла бутылку по ту сторону ― прихватила и её.Кладбищенская тишина угнетала, пугала, пусть я и не верила в зомби. Не боялась и призраков, ведь не так давно я на собственной шкуре убедилась, что они существуют (при условии, что у меня с головой все в порядке). Хоть я и понимала, что никто не выпрыгнет мне навстречу из-за дерева или не скажет на ухо ?бу-у-у? ― легче не становилось. Я боялась темноты и того, что здесь мог оказаться кто-то живой.Кажется, какое-то из двух полушарий, а может всего лишь небольшая область проспиртованного мозга была ещё не в дрова убитая, и это она как раз сейчас взывала к рассудку, громко крича, что я неадекватная, тупая дура-истеричка с завышенной самооценкой и нереальными ожиданиями, и давно должна быть дома со своим мужчиной, в кровати, а не шататься на ватных ногах по кладбищу среди могильных плит.Я хорошо помнила, где похоронена Мегги, хоть и была здесь один единственный раз. Новая часть кладбища несколько отличалась от остальных ― из насаждений только столетний дуб в центре, с поисками которого справилась. Оставалось только найти могилу: появились новые, и теперь я не могла с точностью определить место. Освещение было слабым, явно не рассчитанным на ночные прогулки, но когда я все же нашла ее, испытала огромное облегчение.― Привет, родная, ― рукой я опёрлась о холодный мрамор, и плюхнулась прямо напротив него, представляя, что передо мной сейчас Мегги ― такая же красивая и счастливая, как и в наш последний вечер.Я улыбнулась буквам на камне и черточке между датами, и представила, что подруга мне отвечает.― Ну, и чего ты сырость развела? Рассказывай. ― Надо мной возвышалась Меган, такая же реальная, как и тогда в доме. У меня от удивления упала нижняя челюсть, и я пыталась ущипнуть себя за ляжку, чтобы убедиться, что ещё не в отключке.― Что случилось, Дженни? ― переспросила она, присаживаясь рядом, по-хозяйски прислонившись спиной к камню.Аромат её духов расползался, окутывал меня, пробиваясь сквозь затуманенное сознание. Я ничего не могла поделать с собой и разревелась как маленькая, кидаясь прямо в объятия подруги.― Я с ним счастлива. Вроде как, ― я умолкла, догоняя сказанное. ― Боже, что я несу? ?Вроде как? ― это что вообще? Либо счастлива, либо нет, ― истерический смех поднял с рядом стоявшего дуба целую стаю воронов.― И все же ?да? или ?нет?? ― терпеливо спросила Мегги, гладя меня по спине.― Да, ― я страдальчески всхлипнула.― Тогда почему ты ещё здесь?Мне потребовалось много времени и несколько глотков из зеленой бутылки, чтобы как можно более четко сформулировать ответ:― Я не знаю, Мегги. Мне хорошо с ним. Я всегда об этом мечтала, но, черт возьми, я не хочу все испортить. Выйти за него ― настоящее безумие. Уже нельзя будет развернуться и уйти, как сейчас, в случае чего. Думаешь, я поступила глупо, свалив среди ночи? ― Я почувствовала, как она набрала воздуха для ответа. ― Да, знаю, что ты сказала бы ?да?. Но он… он посягнул на единственное, что у меня осталось ― мою свободу. Выйдя за него, я перестану быть свободной. Я просто хочу иметь право выбора, а Шеннон отбирает его. Мы так не договаривались. Ну почему мужчины такие собственники?! Как ты вообще согласилась выйти за Макса, если они все одинаковые?! А знаешь, забудь. Я пришла потому, что лучше тебя никто не поймёт… И ещё меня приводит в бешенство тот факт, что тебя нет, а Земля продолжает вращаться как ни в чем не бывало!Мы говорили и говорили без перерыва. Она спрашивала ― я отвечала. Меган сказала, что все-таки я неисправимая дура, и что должна возвращаться домой, к Шеннону. К Шеннону …. которого я люблю больше всего в этой жизни, и ничто этого не изменит. Глупые запреты, ссоры из-за моего нежелания выходить за него и иметь детей ― вся эта херня не должна больше иметь значения.Я и не заметила, как жадный рассвет сожрал чёрное небо надо мной. Я не представляла, сколько просидела, прислонившись к надгробию. Бутылка опустела ― третья за сутки, которая вне всяких сомнений была лишней. Кажется, я даже иногда дремала, хоть мне и казалось, что все это время я говорила без остановки.О, черт, сил нет вообще ни на что, не говоря уже о том, чтобы подняться на ноги и своим ходом покинуть кладбище.Я просто отдалась всепоглощающему чувству тоски и безысходности, и, свернувшись калачиком у могильного камня, уснула.***Глаза полоснуло резкой болью при первой же попытке открыть их. Все что я могла, так это издать глухой стон и тяжело перевернуться на другой бок. Постель казалась необыкновенно мягкой и прохладной ― то что нужно на утро после всего выпитого.Странно, но я не помню, как добралась домой. А Шеннон? Боже, что он обо мне подумает? Судя по высоте солнца за окном, уже далеко за полдень. Не так уж и страшно, что я ушла всего на несколько часов.Я запустила руку под одеяло в надежде найти там телефон, и с ужасом поняла, что абсолютно голая. Более того, простыни, по которым я теперь лихорадочно шарила руками ― льняные. Но у нас дома нет льняных простыней! Мои глаза округлились до странно большого размера, и я судорожно переводила их с одного предмета интерьера на другой, но ясности это никакой не добавляло: белые стены, дубовые шкаф и комод, зеркало в массивной деревянной оправе; шторы из того же материала, что и постельное белье. У меня вообще никаких идей!С трудом привстав на локте, обнаруживаю на пути в ванную свои разбросанные вещи. Похмелье ещё кружит голову и меня мутит, и я снова издаю этот звук ― стон раненной в задницу газели, полный отчаяния, ужаса и бессилия. Такого пиздеца, чтобы я потом не вспомнила, в чьей кровати провела ночь, ещё не было. Ниже падать некуда.Хотя нет, постойте… Есть!― Вставай!Я услышала знакомый голос. О, Боже, пусть и на несколько децибел громче, чем мог воспринять мой мозг, но я слышу его.― Почти двенадцать, блять, часов! ― он продолжал кричать, а я спрятала лицо под подушку и не подавала вида, насколько счастлива, что это Шеннон сейчас орет на меня, а не какой-то незнакомый мужик припер завтрак в постель. ― Двенадцать гребаных часов ты была в отключке!― Шенн, у меня голова раскалывается. Будет здорово, если ты перестанешь орать, ― почти шепотом произнесла я.Шеннон сорвал подушку с моего лица и швырнул её куда-то на пол.― Не нужно тебе пить, Джейн! Видела бы тебя сейчас Меган, ― он замолчал. Но стыдно мне не было: она ведь видела меня и не такой. ― Спускайся вниз, я сделаю кофе.Вниз? Кофе? Да где мы, черт возьми?!После душа наткнулась на майку Шеннона, валявшуюся на полу среди моих вещей. Пахла она вкусно и на вид была чистой, в отличие от моих шмоток, от которых за метр несло чем-то кислым. Натягиваю майку на себя и плетусь к Шенну с видом нашкодившего ребенка. Глаза режет яркий дневной свет, падающий на лестницу сквозь стеклянную крышу, и голова кружится. Вцепляюсь в перила, чтобы не рухнуть.В небольшой кухне с дубовой мебелью, выполненной в тех же тонах и том же стиле, что и комната, в которой я спала, уже во всю кипела работа?— Шеннон приготовил завтрак (обед, ужин?— понятия не имею!). Дом был раза в два меньше нашего, но и раза в два дороже, на первый взгляд: мебель из массива дерева, натуральные ткани, каменный пол. В съемном доме мы с Шенноном жили гораздо проще и не парились. Это натолкнуло меня на мысль о том, где мы …Шеннон стоял у барной стойки, опершись о неё руками, глядя на меня сверху вниз с нескрываемыми злобой и отвращением.― Я добавил виски, ― он ставит передо мной кружку ароматного черного кофе с такой злостью, что содержимое частично расплескивается. ― По какому поводу пьянка?― А где мы? —?я в свою очередь смотрю на него робко из-под полуопущенных ресниц.Не действует. Мне конец.― По какому поводу ты надралась? —?еще серьезнее спросил он.― Ну, мы поругались, я ушла подумать. Как ты нашёл меня?! ― резкая смена темы должна была отвлечь его хотя бы на секунду.― Джаред нашел. Я не разрешил ему привозить тебя обратно домой. Это, кстати, его домик для гостей.― Почему? —?кофе я проглотила, но он комом пошел, как и слова Шеннона, которое мне сейчас тоже придется проглотить. Это напоминало мне наш недавний разговор, когда я не щадила его чувств и не выбирала слов.― Потому, что ты была пьяна в дрова и уснула на кладбище,?— коротко ответил он. —?Это нормально? Ты обнималась с бутылкой. У тебя лицо в крови было. Джаред думал, что тебя кто-то избил, но нет! Оказалось, у тебя давление подскочило, и просто кровь носом пошла. Потому что ты была пьяная до опизденения, а мозги у тебя еще не на месте после сотрясения.― А что думал ты? —?Глупый, глупый вопрос! Глупая Джейн, которая вообще всё это учудила. Хотелось умереть прямо на этом самом месте, на этом стуле. Упасть, разбив голову о каменный пол, только бы не быть сейчас здесь и не испытывать всё это.Я заплакала от обиды и невозможности что-то исправить. Слезы ручьём катились по щекам, и я тщетно пыталась прикрыть лицо ладонями. Я действительно ничего не помнила. Усталость, я сползаю вниз по холодному камню на мокрую траву и засыпаю, а после?— темнота, и очнулась я уже наверху.― Я думал о том, насколько же сильно влип,?— Шеннон аккуратно убрал растрепанные пряди мне за ухо и стер слезы, и теперь гладил по щеке. ― Я держал тебе волосы, пока ты блевала, а потом промывал тебе желудок, и после этого ты уснула. Я думал только о том, насколько сильно ты делаешь мне больно.Он замолчал, и я осторожно подняла глаза: он улыбался. Какая же я сука. Просто пиздец.—?Давай кое-что проясним раз и навсегда? Просто ответь, и я больше никогда не подниму эту тему.Я медленно кивнула, и Шеннон продолжил:— Что дальше, Джейн? Чего ты хочешь от меня? Чтобы я был рядом, не приставая со всей этой ерундой вроде настоящей семьи? Хорошо, я больше и слова не скажу. Хочешь работать как раньше? Хорошо. Всё, что скажешь. Только больше не поступай со мной так, как сегодня.Шеннон смотрел на меня?— я не сводила глаз с него и тщательно подбирала слова, чтобы снова случайно не обидеть его.—?Я сама не знаю, чего хочу. Я до смерти боюсь тебя, Лето. Боюсь, что ты снова меня опрокинешь, а я уже не молодая девочка. Я взрослая тетка с ворохом проблем и предрассудков. Думаешь, просто тебя любить? Не просто. Сижу и жду, когда это случится в очередной раз.— Не случится,?— отрезал он.—?Ну, тогда, наверное, я готова принять твое предложение,?— я улыбнулась как можно более непринужденно, но меня всю трясло, и Шеннон это заметил. —?Если оно еще в силе, конечно.Через час мы уже ехали за кольцом, предварительно переодев меня в чистые вещи. ?Джаред привез, что нашел?,?— сказал Шеннон. Да твою же мать, чем я заслужила этих двоих?! Этот засранец еще и сочетаемые шмотки привез?— точно провел в моем шкафу не меньше часа!—?Есть только одно условие,?— теперь я хрипела, как старая собака?— его величество сушняк изволили явиться.—?Валяй,?— рассмеялся Шенн.—?Никаких церемоний. Пойдем в суд, нас поженят, и на этом все.—?Никакой девочки-цветочницы, никакого платья, клятв? —?он скептически уставился на меня, пока мы стояли на светофоре.—?Нет. Никого. Только ты и я.—?Мэрилин хотела бы быть цветочницей. Меган оплатила красивое платье …—?Ни слова о ней.— Разве не ты говорила, что должна теперь и себе и ей? ?Меган никогда не выйдет замуж, Меган никогда не родит ребенка?,?— это же ты говорила? Почему ты не думаешь о себе?— Замолчи, иначе я тебя стукну, — зарычала я.— Ты, между прочим, лишаешь мою маму чуть ли не главного события в ее жизни. У тебя совесть есть? Обещай подумать: ты, я, мама, Джей, Жизель, Мэри, Макс и Фил.Джей … как же я счастлива, что он не почтил нас своим присутствием сегодня. Так стыдно перед ним мне еще никогда не было, да и вряд ли может случиться что-то более отвратительное. Я только плотнее надвинула черные очки на глаза.Нехотя, но я все же согласилась, и на этой радостной ноте Шенн приплел к этой сказочной компании еще и Томо с женой, и Эмму. Класс. Кончится двумя сотнями приглашенных, я уверена!—?Хватит пить, родная,?— Шеннон крепко сжал мою ладошку, и я невольно вздрогнула, до этого погруженная в свои мысли. —?Тебе это не идет.—?Наверное, у меня крышу снесло,?— абсолютная правда, ведь логического объяснения своему поступку я так и не смогла найти. Все пары ссорятся, скандалят, бьют посуду, но кто уходит спать на кладбище?!—?Раз так, у меня тоже есть условия. Вернее, правила,?— он сиял от удовольствия как новенький цент на солнце.Я вопросительно уставилась на него.—?Ты больше не куришь. Меня это просто выводит из себя.—?Не много ли ты хочешь, Лето? Тогда ты тоже бросаешь.—?С чего вдруг?—?Я не буду делать что-то просто потому, что ты так сказал. Было бы мне семнадцать?— не вопрос. Но я…—?Взрослая тётка с ворохом проблем, я помню. Хорошо, идёт. Я тоже бросаю курить.Твою же мать! Так можно было?—?И мы больше не бухаем. Оба,?— кое-кто вошел в кураж! Ох, Лето, зря ты меня раззадорил, зря …— Ты в своём уме? Может мне и траву ещё начать жрать?—?Равноправие, Шеннон,?— я задрала нос кверху, давая понять, что никаких исключений по половой принадлежности не будет. —?Бокал вина за ужином, например, вреда не принесет,?— а вот я и нашла маленькую лазейку в законе.Он расхохотался так, что у меня в ушах зазвенело.—?Ну, тогда, может, внесёшь половину суммы за дом, когда будем его покупать? —?Шеннон продолжалржать, пока я судорожно соображала, сколько денег у меня есть, и что я могу продать из своего имущества, чтобы скинуться на покупку дома.—?Легко,?— ответила я после нехитрых вычислений.—?Ну нет. Это уже слишком.Шеннон больше не смеялся надо мной.—?Так что? Бросаем пить, курить, принимать запрещённые вещества?—?А когда ты в последний раз их принимала? —?почему-то он отреагировал довольно резко, посчитав, что это был камень в его огород.—?Лет десять назад, а ты?Он не ответил, сделав вид, что сосредоточен на дороге. Ему было о чем молчать, но я верила ему; верила и Джареду, который говорил, что всё давно позади.—?Давай заедем в Tiffany? Джаред говорит, там отличный выбор.—?Новое правило: от бессмысленных трат тоже отказываемся,?— отрезала я.—?Да брось, это же будет мой подарок.—?Просто представь, что это ванная комната в нашем новом доме. Поехали в какой-нибудь торговый центр. Найдём там ювелирный отдел и купим что-нибудь неброское.—?А я думал, все женщины хотят Tiffany,?— Шенн недоверчиво поджал губы.—?Я не все женщины, Лето. Мне не нужны твои деньги. Только твоя душа. Да, я хочу высосать твою душу. Но деньги?— нет, они меня не интересуют.В ювелирном отделе торгового центра в Даунтауне мы подобрали мне скромное помолвочное кольцо из белого золота с небольшим бриллиантом?— очень красивое, на мой взгляд, и слишком маленькое по мнению Шеннона. Боже, я думала он никогда не перестанет ворчать: всю дорогу я слушала, что помешала ему сделать то, чего он очень хотел. Будто я стану любить его еще больше, если кольцо будет стоить двадцать тысяч. Будь оно хоть за двадцатку?— мне было бы плевать. Я просто молча смотрела на него всю дорогу до дома и улыбалась самой глупой улыбкой из всех возможных.Уже дома, выставив руку перед сбой, я как завороженная глазела на свои тонкие пальцы и кольцо, будто созданное для этой руки и этого случая?— такое прекрасное в своей простоте.Шеннон подошел сзади и обняв, чмокнул в макушку.—?Мне так мало надо для счастья: просто знать, что это навсегда,?— прошептала я и расплылась в счастливой улыбке, понимая, что я такая же, как и все женщины.