Глава 12 (1/2)

Ну почему все сложилось именно так? Чувствуя посередине грудины материализовавшуюся там палку — шершавую, всю в занозах, — Виктор с горечью думал, что этот банальный расклад смог бы предсказать и ребенок. Слишком громкая музыка вскрывала барабанные перепонки, но он ничего не слышал и не замечал. Мальчик сидел за барной стойкой в клубе, где проходила афтерпати после показа, к которому он столько готовился; вечер должен был стать возможностью отлично отдохнуть, но как бы не так. В руках швед сжимал телефон, вдавливая пальцы в экран и уже пять минут не в состоянии оторваться от ?Инстаграма?, в то время как фотография, на которую он смотрел, своим ядовитым излучением медленно преобразовывала палку в груди несчастного из мертвой в живую: и вот уже она покрыта мерзкими отростками, которые становятся ветками терновника. Горячечное сознание мальчика рисовало картинки, как из фильма ужасов, на которых его бледную гладкую кожу изнутри пробивают колючки. И все равно это было бы не так больно, как те переживания, которые этот вселенский козел Джаред Лето заставлял его испытывать. Три дня до показа были тяжелыми, но Виктор ощущал себя в светящемся куполе, защищавшем от всех невзгод: Лето написал первым, в тот же день, когда они расстались, и их роман продолжился в переписке. Его мужчина спрашивал, как у Виктора дела, как натертые ноги и съездил ли он к Адаму. Он просил его хорошо кушать и стараться не переутомляться. Мальчик прыгал до потолка от каждой его лаконичной, не отягощенной нежными словечками смс-ки — без всей этой мишуры в них отражалась голая правда, а именно то, как Лето за него волнуется, как печется о его благополучии и сохранности. А главное, их связь действительно не прервалась: сейчас она ощущалась даже более настоящей и крепкой, чем до отъезда Джареда.

Видимо, его лицо в моменты коммуникации по телефону так светилось, что весь коллектив ?Гучи?, модели, стафф и прочие, пораженные дорогущим колье, которое мальчик гордо носил все эти дни, уже делали ставки, кого удачливой закрывающей модели удалось захомутать. Виктор за спиной постоянно слышал перешептывания, но это ему только льстило: к счастью, правильная версия ни у кого так и не возникла, и все сошлись на том, что, судя по всему, новый папик мальчика — какой-нибудь влиятельный голливудский кинопродюсер, и того скоро ждет еще и кинокарьера.

Общаясь с Джаредом, швед живо интересовался, как там Нью-Йорк, осторожными вопросами пытаясь вызнать, когда мужчина закончит с делами и каковы его дальнейшие планы. Накануне показа не удержался и написал вертевшееся все дни в голове ?я скучаю? и секунды через четыре получил сокровенный ответ, заставивший улыбаться до боли в щеках. ?Я тоже?. Ранее утро следующего дня перестало быть нервозным и в миг превратилось в фантастическое, когда Лето впервые ему позвонил:

— Слушай, есть хорошие шансы, что я прилечу сегодня и успею на показ… Эмма уже билет мне взяла. Придется лететь в экономе, но я перетерплю ради такого дела, — мужчина звучал весело и позитивно, явно довольный возвращением. Виктор, которого звонок застал в перерыве между финальными приготовлениями, начавшимися чуть ли не с рассвета, закинул голову и изо всех сил стал махать свободной ладошкой перед глазами, чтобы высушить подступившие слезы радости. Не верилось, что Джаред приедет смотреть его показ, что они увидятся уже сегодня: он не знал, как будет сдерживать эмоции на людях, и уже прикидывал, где в здании можно будет первый раз по-быстрому перепихнуться, горячо и очень страстно.

Как в жизни часто бывает, мечтам парня не суждено было сбыться. Буквально за час до показа, когда он уже ждал Джареда с минуты на минуту, тот опять позвонил и, явно очень сердитый, сказал, что потребовалось срочно завершить крайне важные дела. — Мне очень жаль, Виктор, — Лето, казалось, действительно был не в восторге от ситуации — по крайней мере глушащему слезы, теперь уже от разочарования, мальчику хотелось на это надеяться, — я точно должен приехать завтра. Сразу дам тебе знать, хорошо? Швед взял себя в руки: не стал, естественно, ничего ему предъявлять и, фальшиво улыбаясь в трубку, заверил, что все нормально. В любом случае, редкостной удачей было то, что Джаред так быстро собирался обратно в Эл-Эй: он должен был застать мальчика еще в США, в уже привычном для них месте обитания. Виктор решил, что от добра добра не ищут и мужчина, конечно, не виноват: дела есть дела. Несмотря на внутреннее состояние Виктора, показ прошел на ?ура?, и это еще слабо сказано: когда и без того подогретая предыдущим образами публика увидела совершенного черного ангела, печального и щемяще красивого, с высоко поднятой головой, длинной шеей и гигантскими крыльями, которые боковыми перьями почти подцепляли первые ряды за подбородки, все пооткрывали рты и застыли, а потом начали с удвоенной силой снимать чудесное создание на телефоны и щелкать фотоаппаратами. Возможно, у кого-то из них возникла мысль, что причина вселенской печали на лице ангела — окольцовывающий горло ошейник со светящейся от софитов бриллиантовой “V”: потом критики, имевшие возможность получать инсайт, писали, что Микеле добавил этот элемент в закрывающий образ в самом конце, но откуда появился заметный аксессуар, не знал никто. В любом случае, маэстро, смотревшему на всех с утомленной, но довольной улыбкой, аплодировали стоя и очень долго.

На самом деле Виктор не горел желанием идти на афтерпати, но приятели-модели его все-таки уломали, давя на то, что после показа они в скором времени все разъедутся кто куда, поэтому нужно было напоследок покутить и отметить успех прошедшего события. Он только успел заказать себе дайкири, как вдруг услышал, как двое парней из их ?модельной? компании обсуждают не иначе как его мужчину: — Блин, странно, что его не было на показе, они же с Алессандро не разлей вода. — Дела, наверное, или шашни какие — я сегодня наткнулся на фотку в ?Инстаче?, где он с какой-то телкой обнимается, — видимо, она важнее друга, — оба мерзко рассмеялись.

Виктора словно в прорубь окунули; силы на вынырнуть взялись сугубо от желания проверить отвратительную гипотезу.

— Вы о ком, Крис? — сказал он, непринужденно улыбаясь, — дай посмотреть фоточку, я же обожаю сплетни. — Виктор? — парни приняли в разговор третьего, — да про Лето — мы тут с Марком гадали, почему его не было на показе, и я вспомнил про фотку… Ща… — Крис закопался в телефоне, — во, смотрите, как по мне, принц, наконец, завел серьезные отношения. Слова парня, последовавший за этим смех разрезали душу Виктора на кусочки, но внутри все будто атрофировалось — он не чувствовал ничего и просто смотрел на фото, которое зрительный нерв отказывался воспринимать. ?Не может быть?, — вертелось в голове у блондина: квадратная яркая фотка, сделанная папарацци на улице, являла миру его мужчину, который галантно приобнимал высокую шатенку, стоявшую к камере в пол-оборота. Само объятие вроде бы не было приступным — так можно обнимать и друзей, и даже партнеров по бизнесу, — но как он на нее смотрел… Мальчик слишком хорошо знал этот взгляд из-под опущенных ресницу, наклон головы немного вбок — невербальные знаки Лето, которые гипнотизировали даже через фото. К счастью, шведа окликнул бармен, пододвигая коктейль ближе к краю барной стойки и не дав тому подозрительно долго смотреть в чужой телефон.*** Залпом ушел второй дайкири, а мальчик, найдя злосчастную фотку в ?Инстаграме?, не мог от нее оторваться. Он пытался найти оправдание, пытался убедить себя, что у Джареда могут быть какие угодно отношения с этой дылдой (видимо, мужчина в обоих полах предпочитал высоких, отстраненно думал швед). Но сердце орало и рвалось, тараня грудную клетку, все твердя, что у Лето с ней точно что-то есть.

Его сознательная часть перечисляла факты, которые он и так не забывал, но влюбленность, заслоняя разум своей восторженной феерией, не давала их проанализировать. Он несколько раз сказал Виктору ?ты только мой?, но и не думал говорить что-то про собственные обязательства. Конечно, их роман развивался очень быстро, но разве Виктор эти события торопил? Зачем были все эти собственнические требования, дорогущий подарок, попытки показать, что мальчик перестал быть для него пустым местом, множественные проявления заботы? Сейчас стало очевидным, что Джаред при всем при этом мог быть до одури полигамным (если выражаться прилично), хоть и требовал преданности от него. Он же говорил тогда, что не будет ничего обещать мальчику.

Факты фактами, но это было мучительно больно. Пальцы дрожали так, что Виктор не попадал по контакту в попытке позвонить. Наконец вызов пошел, он приложил телефон к уху и, неуклюже сползая с высокого стула, поплелся в непопулярную, а потому пустую маленькую курилку сбоку от бара.

Прислонившись к стене, мальчик закрыл глаза и наконец смог всхлипнуть: он все звонил, а Джаред не подходил. Мозг уже нарисовал несколько сцен с разным антуражем, в каждой из которых Лето непременно сейчас проводил время с новой — или старой, откуда Виктору знать? — пассией. После четвертого вызова мужчина все-таки взял трубку. — Да, Виктор, я на переговорах, все нормально? Можем позже созвониться? — выдал он быстро на одном дыхании. — Прости… Что отвлекаю… От переговоров, — проговорил мальчик, не веря ни единому его слову. Зачем он вообще утром звонил и говорил, что прилетит, если у него и там все на мази? — Что с тобой? — голос, кажется, напрягся, — как показ прошел? Хорошо? — Я ее видел, вас вместе, — мальчик решил не тянуть: слезы уже мочили щеки, и хотелось, чтобы все это просто закончилось, — ты к ней в Нью-Йорк летал, да? — Виктор, что ты несешь? — Джаред вроде бы действительно не понимал, о чем речь, — ты о ком? — Высокая шатенка, вас сфоткали сегодня, посмотри ?Инстаграм?, — выплюнул швед. Пусть свои актерские способности на других проверяет, а Виктор, несмотря на всю боль, не желал обманываться.

— Ты о… —мужчина, кажется, все понял, — это Сьюзен. Слушай, без понятия, что ты там видел, но это мой адвокат по делу с EMI… Мы сегодня встречались, но между нами только работа, Виктор, — странно было слышать, как он оправдался. Захлебываясь слезами и молясь, чтобы никто не вошел в курилку, мальчик с горькой иронией думал, что должен быть пиздец как доволен: перед ним же оправдывается сам великий Лето. — Виктор?..

— Джаред, скажи, как есть… Просто, мать твою, скажи мне, посчитай, будь добр, со сколькими людьми ты спишь?! В отношениях? БДСМом занимаешься или еще чем? Знаешь, мне кажется, я имею право знать!!! Пока мальчик зажимал себе рукой рот, чтобы его всхлипы не долетели через телефон до Восточного побережья, на том конце надолго замолчали. Наконец злой, выбешенный голос, жалящий в самое сердце, произнес: — Я уже задавал тебе риторический вопрос насчет того, считаешь ли ты, что это твое дело, Виктор. Так вот, если до тебя до сих пор не дошло, скажу прямо: это вообще не твое дело. А еще у тебя нет ни малейшего права мне что-то высказывать! Дошло теперь?Лето в бешенстве — в этом было нечто забавное: Виктор затрясся от истеричного смеха.

— Нет, прости-прости, папочка, конечно, я никаких прав не имею, — что делать, когда у тебя нервный срыв? Видимо, предстояло выяснить в ближайшее время, — но знаешь, мне такие отношения, или что там у нас, нахер не сдались! Развлекайся, Джаред, но я, пожалуй, тоже пойду развлекусь!!! — заорал он в трубку. — Адьёс, хозяин, ошейник тебе ?Ди-эйч-элем? отправлю! Виктор бросил трубку, трясясь всем телом и нажимая на отбой так сильно, что по экрану прошел радужный блик. Почти сразу на нем высветился входящий от Лето: парень колебался несколько секунд — может, стоит все-таки взять? Услышать треклятый родной голос этой сволочи, в которую влюбился себе во вред… Но почти физическая боль от его слов и непередаваемая обида вывели на первый план отчаянное желание отомстить: ?Хорошо, сукин ты сын, ты увидишь, каким я могу быть плохим мальчиком — и мне совершенно похуй, что ты на это скажешь?, — думал Виктор, оттирая слезы и направляясь в общий зал.

— Повторите дайкири, пожалуйста! — задерживая взгляд на фотке, возникшей из-за очередного входящего, Виктор снова, уже тверже, нажал отбой и выключил телефон, ощущая, что мосты к его счастливой жизни последних дней сожжены.*** Был вечер пятницы, и Шеннон Лето, выбирающий, какую кепку надеть, предвкушал нормальный пацанский вечер с Томо: хорват пригласил к себе, и они собиралась выпить пивка, а потом, может, сыграть на ?плойке? в ?GTA? или ?Guitar hero? — в последнюю ударник считал своим долгом наконец уделать гитариста, но пока Томо ему не позволял.

Внезапно раздался звонок, и дисплей телефона осветил лик его вездесущего братца.

— Дже-е-й? — протянул мужчина, почему-то вдруг чувствуя, что пацанскому вечеру не дано случиться, — че как? Шеннон выслушал брата, и к концу рассказа его брови были близки к тому, чтобы встретиться с кромкой волос. Его удивлению не было предела: Джаред звонил ему не просто по личному вопросу — его просьба была щепетильной в кубе. Старший Лето так опешил, что сам не понял, как быстро и безропотно он согласился помочь, в нарушение собственных планов.

Уже сидя в машине, Шеннон позволил себе потратить время на разглядывание фотки, которую прислал Джаред: на ней крупным планом было лицо парня, внешность которого мужчина бы охарактеризовал как очень смазливую. Можно было бы назвать его ?хорошеньким?, но мальчиками он не увлекался. Еще он сделал предположение, что парень — не американец: были у Шеннона подружки из России, и он подумал, что блондин — откуда-то из Восточной Европы, ну или из Скандинавии. Международно популярное имя ?Виктор? не давало дополнительных зацепок.

Мужчина выехал с территории их с братом дома на Голливудских холмах — того самого, где несколько лет назад они переживали тяжелые и нервные времена: иск от звукозаписывающей компании на баснословные тридцать миллионов, запись альбома ?This is War?… Шеннону было комфортно в этом доме, и хоть они с братом уже перестали жить под одной крышей, Джаред очень часто туда заезжал, а иногда — и зависал на несколько дней.

Что не говори, братья были очень близки: иногда младший Лето доставал своим своенравием, придирками и давлением собственным мнением, но Шеннон никогда не мог обижаться на него по-настоящему. Это же Джей, его мелкое сокровище, и он им всегда гордился, а еще — верил в чуйку Джареда во всем, что касалось дел и шоу-бизнеса. Положа руку на сердце, он понимал, что во многом благодаря вечному двигателю внутри Джея они достигли того, чего достигли. Зато Шеннон всегда был рядом, его каменной стеной, мудрой и спокойной, за которой на время мог укрыться импульсивный и ранимый, хоть и научившийся это скрывать, младший.

Однако Джаред отличался крайней скрытностью во всем, что касалось его личной жизни. И с Шенноном, и с мамой он совершенно неохотно делился даже какими-то крохами информации, и то, когда удавалось задать вопрос в лоб. Поэтому его сегодняшняя просьба, как минимум, обескураживала — и дело было не в том, что она касалась мальчика: старший Лето знал о разносторонних вкусах брата. Дело было в сути просьбы.

*** Полчаса на танцполе, бурное кратковременное веселье исключительно благодаря алкоголю, а затем — снова спад. Виктор опять забился в курилку, травя себя минимум десятой сигаретой подряд: несмотря на работающую вытяжку, он был так плотно окутан дымом, что мог бы без спецэффектов сейчас сыграть какого-нибудь призрака или демона.

Внезапно краем глаза он ухватил движение близко от курилки: сюда кто-то шел. До ужаса не хотелось ни с кем общаться, и он уже хотел просто закрыть глаза и притвориться, что его тут нет — а желательно, что его вообще не существует, — как человек, которого привел охранник, уже стоял перед ним.

— Ты же Виктор? — сказал мужчина в темных очках, которого он определенно уже видел… Только вот где? Как ни странно, поразило что-то неуловимое, напомнившее о Джареде, — едва заметное сходство. Или ему уже во всех начинает мерещиться ?хозяин??.. — Меня зовут Шеннон, — мужчина бодро протянул руку, и Виктор открыл рот от толкнувшего в грудь понимания: ну точно. Это же его брат. На автомате пожал руку.

— Я могу тебе чем-то помочь, Шеннон? — голос хрипел, от сигарет и от волнения.

— Угостишь сигареткой? Свои дома забыл, — мужчина приветливо улыбнулся, смотря на шокированного забившегося в угол блондина. Мальчик протянул пачку с зажигалкой внутри, смотря, как непринужденно закуривает брат Джареда. В голове, как заставки к фильмам, разными шрифтами и цветами на черном фоне вылезали вопросы: что он тут делает? Джаред его прислал? Но зачем?.. — Ты же знаешь, кто я? — улыбнулся спокойно этот другой Лето. — Я знаю. Зачем ты здесь, Шеннон? — Виктор решил, что выкурит еще одну, и от первой затяжки его затошнило, но приступ удалось унять. Он продолжил курить, не обращая внимания на сигналы тела.

— Ты, наверное, догадался, что я тут не случайно. Редко по таким местам хожу последнее время, — мужчина скинул пепел в урну, — в общем мне позвонил брат. Ты знаешь, он сейчас в Нью-Йорке и сам не может прийти.

— Типа попросил его подменить, чтобы мне одиноко не было? — из горла мальчика вырвался истеричный смешок. — Нет, я не по вашей теме, Виктор, — парировал Шеннон с улыбкой, нисколько не смущаясь. ?Серьезный мужик?, — вдруг подумал швед, — ?кажется мягким, но как бы не так?.

— Брат попросил забрать тебя из клуба, — Лето выбросил бычок и выпрямил руки по швам, показывая, что объяснения подходят к концу, — поэтому ты должен поехать со мной. — А если я откажусь? Что ты сделаешь, милый? — Виктор кокетливо, но с вызовом улыбнулся, упираясь затылком в стену и смотря на мужчину сверху вниз. — Никому из нас не нужны проблемы, — Лето почему-то порадовали его слова, улыбка стала шире, показывая отбеленные зубы, — я найду способ, Виктор, но боюсь, он тебе может не понравиться. Поэтому давай ты просто согласишься.

Смотря на линзы черных очков напротив, мальчик ощутил знакомую опустошенность. — Сейчас прям очень заметно, что вы браться, — тихо ответил он. — О чем ты? — Заставлять кого-то с собой ехать. Методы одни и те же.

Мужчина прекратил улыбаться и хотел что-то ответить, но блондин уже отвернулся, накидывая на голову капюшон распахнутой на груди черной мантии-худи: — Пойдем за мной. Я знаю, где тут запасной выход, лучше через него.*** В машине сначала молчали. Виктор прокручивал события прошедшего вечера, чувствуя их почти как реальную болезнь, расходящуюся по здоровому, полному сил телу. Плакать не хотелось, потому что в сознании непонятно откуда взялась холодная рассудительность, и он пытался понять, чем себе помочь в этой ситуации.

Лето отправил за ним брата. Значит, по его мнению, все еще не кончено? Или просто ему претит мысль, что даже его бывшего кто-то другой поимеет?

Кроме того, голова остыла, и теперь мальчик не был на сто процентов уверен, что Джаред врал. Что, если?.. Виктор на секунду допустил отличную от своей версию событий, в которой мужчина действительно был только с ним в течение этой бурной недели, и сразу получил очередную болезненную инъекцию в грудь.

Швед понимал и не понимал себя одновременно. С одной стороны, даже если что-то и было, чего ожидать от всеми обожаемой звезды, которая до тебя жила своей жизнью, имела свои привычки и грехи? Но пока не ушедший подростковый максимализм мальчика диктовал ему мироощущение, в котором все возможно, если только захотеть, — поэтому, наверное, он внутренне надеялся на сказку: Джаред тоже должен был влюбиться и мгновенно превратиться в ?только его?. Нутро выворачивало от сценария, в котором Виктор — лишь один из многих, имеет право любить, но его вряд ли одарят ответной любовью — только обязательством быть паинькой и вести себя хорошо, как образцовая жена, — а прочих прав, типа диктовать свои условия или хотя бы знать о его оставшейся личной жизни, он не имел. В его сказке партнеры должны были быть моногамными — и точка: как раз то, что в одностороннем порядке требовал от него Лето. Но сказки — на то и сказки: реальная жизнь — куда запутанней.