Часть 18 (1/1)
Максим.Алекс не пришел ни на следующий день, ни на второй. Я все ждал и ждал, в душе залегла глухая тоска, хоть и не такая острая, как мне бы хотелось. Окно стало моим наблюдательным пунктом, все всматривался в прохожих и просто незнакомых людях, что шли мимо по улице. Всю неделю шел дождь, а я все ждал, ждал, ждал…Запястья потихоньку заживали, и я уже мог брать ложку, ручку и просто сжимать пальцы в кулак. В эти дни был все время под наблюдением мамы. Она взяла отгулы и все время была рядом. Правда, ее робкие попытки поговорить со мной провалились. У меня было только одно слово?— Алекс. Мои иллюзии рассыпались буквально на глазах. Стрелки настенных часов отчитывали последние часы и минуты моего не совсем радостного детства. Я враз стал взрослым. В глазах застыл цинизм и равнодушие к миру, к людям. Сердце сковал лед, спрятав боль и переживания.Смотря в зеркало, видел не ребенка, наивного и веселого, тихого и стеснительного, а чужое существо, что плотно сжимало губы и смотрело так холодно. Злость? Ее нет. Прождав пять дней, я сказал себе: ?Прими правду, Макс. Хватит. Ты должен…??А если с ним что-то случилось? А если он… если… если…??— билась мысль в голове.?Нет,?— одернул сам себя,?— увижу, тогда и спрошу, почему он не пришел?.Сегодня мне врач, выписав справку, разрешил посещать школу. Хотел ли я идти туда? Мне было по фиг. Все равно. Радости от появления в классе не будет. Только надеюсь, что увижу Алекса. Я настроился на разговор. Расставить все точки над ?i?, определиться в желаниях и намерениях.Рано ушел из дома и направился по улице в сторону школы. Закинув сумку на плечо, шел твердой, спокойной походкой. Мимо пробегали младшеклассники, смешно тряся ранцами и вызывая на моих губах легкую улыбку. А вот и знакомое здание, все такое же затертое и серое. Класс встретил меня притихшими одноклассниками, они все смолкли и настороженно проводили меня взглядами до моей парты. Когда сел на свое место и, сложив руки на груди, одним взглядом спросил ?Что надо??, все отвернулись и занялись своими делами. Даже задиры, которые все время цепляли меня по поводу и без оного, не смотрели в мою сторону. Игнор? По фиг.Осмотревшись, понял, что Алекса на первой паре нет. Подождем. Я никуда не тороплюсь. Но его не было в школе сегодня. Расспросы одноклассников ничего не дали. Пришлось идти к Алексу домой. Долго звонил, а потом стучал в дверь, но мне никто не открыл. Поднял такой шум, что меня просто соседка с площадки выгнала. Вот шумная бабенка, но я узнал, что Князевы съехали с квартиры примерно три дня назад. Вывезли всю мебель и вещи, выставив жилплощадь на продажу.—?Чего такая спешка-то? —?спросил я у женщины.—?А я почем знаю? Мне не докладывали! —?ответила она и захлопнула перед моим носом дверь.Я еще месяц приходил к знакомой квартире, всматривался в окна, но там горел чужой и далекий свет.Ростки волшебства, что Алекс появится и посмотрит мне в глаза, замерзли с наступлением холодов. Мне остались только его имя и воспоминания о его веселом смехе.?Алекс, я безумно тебя люблю?. Эти слова так и не прозвучали вслух. Признаться себе я смог, даже робко сказать, а вот отстоять, удержать?— нет. Чья в этом вина? Моя или его? Наверное, мы не были готовы к такой любви, к ее пониманию.За своими метаниями и не заметил, что близкий мне человек счастлив. Мама. Она сияла и стала чаще напевать, когда мыла посуду или готовила нехитрый ужин. Теперь не я уходил в ночь, а она, радостно пожелав мне спокойной ночи, уходила к ?другу?. Я скептически приподнимал бровь и кривил губы, внутренне готовясь к противостоянию с очередным ухажером. Но дядька Миха меня удивил. Он сам пришел к нам в гости и не с пустыми руками. Как говорится?— ?бабе цветы, а детям мороженое?. Большой торт из мороженого!Вручив маме букет цветов, он сразу скомандовал:—?Так, жильцы этого дома, все на кухню. Не стоим, как истуканы. Женщина, поставь эту красотень в воду,?— указал он на букет. —?А ты, молодой человек, держи,?— впихнул он коробку мне в руки. —?Идем на кухню, разговор есть.Подпихивая меня в спину, он прошел на кухню и уселся на табурет. Мама покрутилась немного, приготовила нам чай, поставила цветы в вазу и оставила нас наедине. Я хмурился, посматривая на незнакомца.—?Я Михаил Владимирович Мергин, поляк, пятьдесят шесть лет, вдовец,?— представился он мне. —?Говорю сразу. Люблю твою мать и женюсь на ней. Заявление мы уже подали. У меня, как ты понимаешь, нет времени и такта ухаживать за женщиной. Тихо! —?хлопнул он рукой по столу, не давая мне возмутиться и что-то сказать. —?Парень, я не передумаю, это не развлечение. Теперь вы моя семья.Я смотрел на этого мужика и не знал, что ему сказать. Так, в лоб, еще никто не говорил со мной. Вечер прошел в разговорах. Дядька Миха (так он предложил мне его называть) рассказывал о своей жизни и рассказывал. Мама потом тихонько подошла и села рядом с ним, и я поймал себя на мысли, что они смотрят друг на друга как… как смотрели родители Алекса друг на друга, с любовью. Впервые за всю свою сознательную жизнь я почувствовал, что вот это?— семья.Алекс.Проходили дни за днями, недели за неделями, и вот спустя почти два месяца я сдался и, плюнув на все, поехал к нему. Жутко боялся, но только теперь не осуждения толпы, боялся, что он не примет, отвернется, не простит. Боялся, что все уже поздно, что ничего не вернуть. Я причинил ему столько боли своими метаниями, столько… Смогут ли его чувства перетерпеть подобное и не стать яростью?У меня в груди все замерло, когда я увидел его дом, старенькую обшарпанную дверь подъезда с подтеками грязи. Минут тридцать не решался переступить порог дома. Нервно выкурил пару сигарет и уже поднес к губам третью, но так и замер, держа ее в миллиметре от рта, вдохнув, прикрыл на миг глаза и, смяв её, выбросил. Я пришел сюда не курить, точно не курить. Рука чуть подрагивала, когда я ухватился за ручку подъездной двери и потянул на себя. Ничего не изменилось, тут все тот же полумрак, все так же нет лампочек.
Мне не помеха, я слишком хорошо знаю, куда мне идти. У двери в его квартиру вновь замер, вздохнул, выдохнул и поднял руку к звонку. Неужели я вновь его увижу, коснусь, смогу услышать голос… Как исправить мои ошибки? Надеюсь, еще все возможно… надеюсь.От звука звонка вздрогнул, и сердце в груди на миг замерло, а потом забилось так, что в груди стало больно. Я замер, стараясь даже громко не дышать и вслушиваясь в тишину за дверью. Прошло пару минут, но мне так никто не открыл. Я вновь позвонил, но на душе было неприятное чувство или, скорее, предчувствие.—?Алекс, мальчик, неужто это ты? Давно не заходил, а я все думаю, куда же пропал друг нашего Максимки,?— я посмотрел в сторону лестницы, там на ступеньках стояла баба Лиза и приветливо мне улыбалась. Ее я тоже был счастлив видеть, но… только о мелком мог сейчас думать.—?Здравствуйте, баба Лиза. Вот, пришел к Максу.—?Вижу, сынок, только ты немного опоздал. Съехали они сегодня.Паника подняла во мне голову и ядом распространилась по венам, выжигая их.—?Куда, вы знаете? —??хоть бы знала?.—?Да как не знать-то.?Слава Богу!?—?Скажите мне, пожалуйста, куда?—?В аэропорт, сынок. Наконец-то мама Максимки нашла хорошего человека, они поженились вчера. Будут теперь жить на родине мужа ее.—?Спасибо, баба Лиза! —?я рванул вниз. До аэропорта пятнадцать минут бега, только бы успеть… успеть.—?Куда ты так помчался, Алекс? Их самолет уже час назад вылетел, не найдешь ты там Максимки.Мне казалось, что в этот момент сердце окончательно остановилось и я перестал дышать. Я облокотился о стену и сполз вниз, сел прямо на грязные ступеньки.?Опоздал… опоздал…?Не знаю, сколько я так сидел, не знаю, сколько было времени, мне все сейчас казалось вечностью. Хватаясь руками за стену, с трудом поднялся. Ноги затекли, и я сильно замерз, но мне было все равно. Медленно выйдя из подъезда, побрел домой. Холодный ветер накидывался на меня, как голодный зверь, а я не замечал этого, все мысли были о том, что больше никогда не увижу мелкого. Жизнь нас разделила… нет… это я нас разделил, я во всем виноват… я…Придя домой, заперся в комнате, мне нужно было подумать, осознать и прийти в себя. Ночью меня захлестнула такая боль, что я понял?— не поговорю хоть с кем-то… свихнусь. Этим кем-то стала сестра. Она долго слушала, иногда задавала вопросы, но старалась не перебивать мой монолог.Когда я замолчал, сестра хмуро посмотрела и тихо прошептала:—?Идиот, вали в свою комнату.Я сделал, как она велела. Действительно, идиот, хотя на ум приходили слова более резкие, чем это.