Паутина межмирья (1/2)

++С неба падали снежинки и казалось, что весь мир один большой снежный шарик в руках непоседливого ребенка. И в очаровании снежной сказки шагали два столь непохожих друг на друга человека,…но человека ли?А разговор, начавшийся в библиотеке, после слов я скучал, продолжался. Ведь и тот, что столкнулся с границами яви теперь жаждет услышать ответы от потерявшего свою половину на недели.-Ты спрашиваешь, кто такие перерожденные? – задает вопросмужчина, откидывая голову и смотря, как белые звезды, срываясь с небосвода, летят к земле, дабы растаять каплями воды. - Но, знаешь, я не знаю, что тебе ответить. Позволю я расскажу тебе сказку.

Когда-нибудь в этом мире опрокинут песочные часы и песчинки разлетятся подхваченные миром. Все тот же песок, но уже иного статуса. Он может попасть на картины художников, может затеряться в пустыне или пасть на водяное дно. Все тот же песок понимаешь? Пройдут столетия или даже недели, и человек подхватив ту песчинку, смешанную с другой историей дадут ей новое имя. То и будут измененные, перерожденные. Им дают другое имя, их наделяют новыми способностями, их стирают, как меловые слова на доске. Шамаш, Уту, Ра, Гелиос, я мог бы продолжать и продолжать, но мои слова не изменят ничего. Бог солнца останется одним и тем же, невзирая на его имена, невзирая на время. Но порой, мальчик мой, люди теряют богов и тогда те засыпают. Если успеть – бог проснется, а ежели нет, люди забудут его на века. Бог может исчезнуть, как может и вернуться. Ты обращал внимание, когда в музеяхговорят, что предположительно этот бог занимался тем-то да тем-то. Так рождаются измененные, в своем сне они теряют свое прошлое, помня лишь отрывки, помня лишь моменты.Но эти сны толкают их на поиски самих себя и тогда то, все эти предположения играют против древнейших. Иногда новое знание сводит с ума. Да, что я говорю, ты сам много лет считал себя психом, но я говорю о другом. У пробудившихся остается не столь и большой выбор. Они либо принимают, либо уходят. Но думаешь просто уйти? Уйти когда рядом с ними есть родные, близкие, любимые и тогда те придумывают себе сказку. Они твердят, что могут уйти в другой момент, чтоу них есть миссия или любая другая дурь, вплоть до слов это временно. Но знаешь малыш, с каждым прожитым днем окружающий их мир вцепляется в их души все большим количеством игл и крючков, оплетает невидимыми нитями. А люди продолжают говорить о вариантах, продолжают предполагать. И вот уже не бог, не существо иного мира, а измененный, слившийся, перерожденный. Но и тогда… Прости меня мальчик мой, пожалуй я поспешил. Лучше оглянись вокруг. Ты видишь свет в этих людях? Видишь свечение их кожи, видишь пламя в душе? В ком-то он есть, кто-то похож на пепел. Нет никого, в ком не было бы частицы бога. Нет, мальчик мой, я не язычник и не еретик. Я верю в Великую душу и пламя, которым она обратилась, дабы породить мир. Я верю в Отца и Мать. Я уважаю Бога нынешнего мира, но я не могу забыть тех, кто был до него. Среди них были мои враги, были друзья, были возлюбленные и те кто обращал жизнь в ничто. Но я вижу в твоих глазах вопрос. Нет, мальчик мой. История о видящих пути началась еще до первого сна.***

Молодая девушка была счастлива. Ее любимый смог найти ее ленту. Он обвязал ее у древа ее мечты, и их брак был лишь вопросом времени. Она была счастлива, смотря в глаза возлюбленного, что был отмечен знаком бога. Первый жрец способный слышать его глас, первый, что сумел доказать, что имеет право на такую же, как он жрицу. На хранительницу души Матери. И отныне они будут рядом.Но пролетят мгновения и их счастье, разрушит вода смерти, что отнимет возлюбленного, унося в своих водах. А дева останется с непокрытой головой с сухими глазами и болью в сердце. Останется, чтобы молить богов послать ей хотя бы сон о любимом. Моля забрать ее душу, но позволив помнить его до последнего вздоха.

Часто говорят, что боги молчат на глас, забывая, что своими проклятиями и гневом они отнимают силы светлых богов. Забывая, что появляющиеся из глубины сердец не могут подарить искры жизни. Но если в сердце истинная мольба и любовь, боги могут помочь. Им не дано нарушить течение времени и вернуть мертвого, но в их силах подарить спящей, дитя от любимого. Могут вложить в ее тело искру души возлюбленного. Боги мудры, но и им не дано нарушать законы, установленные для баланса миров.Но душа, узревшая Великую душу и вернувшаяся до того, как прошла ее очистительный огонь, будет видеть мир другими глазами… -Но разве умерев, после она не вернется к огню? Не исчезнет ли память? Ведьгоре без пробуждения тьмы сердца не возможно поныне.-Нет, мальчик мой. Та душа навеки будет вычеркнута. Это как список, опоздавший исчезает.-Но разве-Ты хочешь спросить, разведева не обрекает душу на вечное проклятие? Но ведь мальчик мой, без желания души ее не вернуть в мир. Это выбор обеих сторон. Но в чем-то ты прав. Знаешь, что происходит с душой, в конце концов? Я вижу тебе страшно возвращенный с края. Но все не так и горько, вы засыпаете подобно богам. Вы обращаетесь камнем, неся боль прожитых жизней. Вам не дано очищение великого огня. Боги милосердны, но им не дано противостоять Первой душе.-Значит, я исчезну.-Почему мальчик? Я ведь сказал, боги милосердны, а Вечная душа, Отец и Мать всегда примут заплутавшего. Тебе не дано очиститься и потерять память прожитых дней, но пламя мира не откажет тебе в искре жизни.И с легкой улыбкой говоривший накинет на плечи озябшего, под молчаливым небом, собственный шарф,укутывая и понимая, что биение сердца юного зрячего становиться так же важно, как… . Нет, не дыхание, но сама жизнь. Ведь зажженная свеча, стоящая на окнепомогает порой заплутавшим в круговороте снежных теней. -Мы пришли мальчик.-Почему ты называет меня так? Ты же знаешь мое имя – в легком раздражении, но, не скрывая интереса, спросит Кано, смотря на ищейку.-Ты старая душа зрячий, но в глазах древних ты навеки останешься искрой жизни, под сердцем горюющей по счастью. Я же, не более чем охотник, приходящий в этот мир зимней порой. А теперь иди в свой номер. Завтрашний день либо подарит тебе новую жизнь либо отнимет нынешнюю.++В храме, наполненном древней историей, на молёном миллионами просящихся, разрушенном и вновь восстановленном раздавались не слова молитвы и даже не проклятья…-Шамаааш, Шамаааш, ну Шамааааш, чтоб тебе на историка в период революции учиться. Обрати же внимание на меняя. Хренов истукан, чтоб тебе поклонник авангардизма в парикмахерской попался, да подстриг.-Син. Зачем мне авангардист? Мне твоих талантов хватает – с тоской отвечает мужчина, смотря, во чтоперерожденный медленно, но неотвратимо превращает волосы древнего бога.

-Шамаш, я не о том спрашиваю. И не крутись, а то я еще ленточку не завязал.-Хорошо – с поистине божественным терпением ответит древний – о чем ты хочешь узнать? Но сразу говорю, билет по экзамену я тебе не скажу.

-Да кто тебя о нем спрашивать будет – пробурчит парнишка, завязывая бантик на очередной своей попытке сделать перевитую косичку – давно знаю, что тебе лень. Ты мне вот скажи, почему фактически все оракулы в истории умирали девственниками?-Син – с небольшой заминкой произносит мужчина, усаживая лунного бога перед собой и смотря в его глаза с легкой насмешкой – скажи, а интересна ли уже прочитанная книга, да еще и не отличающаяся интересным сюжетом?++-Ты ведь понимаешь, что это произойдет?-Да-Сначала будет больно, но после приятно-Я знаю-Я буду внимателен-Я знаю-Тебе понравиться-Я знаю-Тогда почему ты уходишь?- мне скучно, я это видел.++Много лет назад в снежной пустыне возопил к жизни источник. Он столь сильно мечтал увидеть мир, что высекал из окружающего его льда огненные искры, так сильно рвался к небесам, что заключил союз льда и огня. В этом союзе была рождена душа, что сочетала в себе холод и жар, что передала эти способности душам следующих рожденных. Но баланс невозможно поддерживать вечно, пламя заколебалось и породило людские страсти, лед разросся, ислучилась жестокость. Но некому было призвать их к ответу, ибо первое существо стало миром для рожденных поздней, плоть его стала землей, а дыхание ветром.

И с каждым рождением источник стал изменяться. Люди забывали иных богов, боги отказывались от людей или же засыпали. И рождались души вмещавшие иные рождения.Судьбы и печати, наложенные прошлым, проклятья и благословенья, они терзали, они рвали на куски и осколки. Но что может произойти в нарушении баланса? Пожалуй, все что угодно. Боги просыпались в телах людей, люди получали силы богов, они смешивались и менялись. Они находили свои половины и оставляли их, так как другие части их душ отвергали найденное. Люди перестали верить в любовь….Ведь практически невозможно каждой из личностей, что живет в единой душе найти свою истинную половину.

И с каждым годом источник становился все слабее, его не подпитывали боле мечты приходящих на очищение….++-Феху, расскажи мне о себе. Ты рассказывал мне о богах, ты рассказывал мне о том, кто я такой, но нислова не проронил о том, кем сам являешься. Почему? – спрашивает юноша завернувшись в одеяло и смотря на огонь.Пламя потрескивает, смешиваясь в причудливую мелодию со звуками воды и спящего леса. А тот к кому будут обращены эти слова задумчиво прикусив травинку, подкинет бревен в костер.-Пожалуй, ты разозлишься, но я снова не знаю, что я могу тебе рассказать. Я не бог и это ты можешь понять и сам. Я охотник, гончая, преследователь, часть дикой охоты. Каждую зиму я чувствую, как во мне начинает выть холод, он завет меня, увлекает в танце снежинок и заставляет искать азарт и тепло. С приходом темных времен года я не могу думать не о чем, кроме того, чтобы выследить и увести приглянувшуюся мне дичь.-История похожа на рассказы про оборотней – проговорит Кано, поднимая взгляд на ищейку и с неожиданностью понимая, что глаза того полузакрыты, будто он подбирает каждое слово перебарывая внутри себя, что-то…властное и жестокое.-Пожалуй ты прав – усмехнется мужчина и продолжит рассказ – однажды Шамаш, да, тот самый про которого ты мне говорил. Рассказал мне мою историю. И да, я не помню ее, если тебя интересует этот вопрос. Он рассказал о том, что однажды я заблудился в снегопад, что снежинки лживыми огнями увели меня от тепла, что тени от луны были моими провожатыми. Он рассказывал, что я набрел на чертоги Льда и Мороза, что я провел там долгое время, наслаждаясь музыкой и пляской. Он говорил, что однажды я решил сыграть музыку сам, что я был околдован девой, что играла для нас в то время. Он поведал, что я с улыбкой взял музыкальный инструмент и запел. Ты ведь знаешь, что нельзя говорить в темное время года, что нельзя позволить себе полюбить снежную деву. Я же нарушил все эти запреты, я играл и пел для нее, а она вспоминала свое имя. Но в вашем мире, кто-то придумал закон сохранения масс. Прекрасный закон…жаль, что я о нем не знал. С каждым звуком, с каждым словом, я забывал, кто я есть. Мелодией я освобождал ее и сковывал свою суть. Шамаш говорит, что никто не мешал ей уходить, ничто не помешало ей забыть о цене, что я заплатил за ее свободу. Первые годы я помнил о ее предательстве, первые годы я пытался вспомнить, кто я есть. Но потом я осознал, как это глупо. И вот уже я сам поддаюсь песне зимы в своей душе и увожу глупцов за грань. Знаешь, Шамаш сказал, что если я найду того, кто был наречен моим именем и уведу за грань, то я вспомню себя. Я ему давно не верю.

-Почему? – тихо молвит зрячий, понимая, что холод на щеках это слезы сочувствия и боли за того, кто перестал верить.-Все просто мальчик мой – рассмеется мужчина, протянув руку над пламенем костра и стирая одинокую слезу – я отлично знаю, что Лед и Мороз никогда не отпустят того, кто так долго преданно им служил. Тем более, что я им благодарен.-Благодарен? За что? – непонимающе спросит Кано, смотря, как мужчина начнет стелить свою походную постель на прогретую костром землю.-Они подарили мне встречу с половиной моей души. Они позволили мне найти часть себя. Они принесли мне в дар время. А теперь пора стелиться мальчик мой. Этот день был слишком долгим для такого старика, как я.

++Тихо свистел чайник, пытаясь привлечь вниманиедвух слишком погруженных в разговор молодых людей.--Син, расскажи, как ты стал богом?-Нет, пацан вот че ты услышать хочешь? Что Шамаш был моим психиатром? Не ты ваще… В общем, меня задалбывали кошмары, они были везде. Поставили нарколепсию, отправили на исследование каких–то шумов. Родители переругались, тьфу перепугались. Хотя куда второе без первого?Долго зависал в больницах,читая всякую муру. Скучно, куда от этого деться? Ну, стрельнул, как все окончилось у лежащего в соседней палате парня книгу с мифами. И прикинь мое ахренение, когда на этих страницах я свои кошмары нахожу? Себя вижу, прикинь? Так потом родакам и сказал. Ага, как же… мозг я в офку не пустил…так…легкое афк. Объяснил, что все хорошо. Что в школу хочу, и что лекарства буду принимать и вообще…я им все пообещал. Все что они хотели слышать. Секеш суть? То, что они хотели слышать. В общем, дома я уже зубрил со скоростью, оголодавшей за зиму моли. Я хотел знать все о себе в своих же снах. Ха, и знаешь до чего зазубрился? До исторического факультета. А там у нас дедок один был, помешанный на археологии, я к нему подкатил, пару работ о древнейшей истории написал. Описал самого себя в красках, хехе. И вуаля. Я в списках, едущих на раскопки. Счастливей меня, поди, ток Шамаш был, когда я его откопал. Правда, он почему-то в первую очередь стал материться на древнешумерском, а потом еще оправдывался, что не ожидал, что в его храме могут петь песенки про анархию мать порядка.

-Подожди-ка, как ты мог его найти или, как ты говоришь откопать? Он, что в могиле лежал?