Глава 26 (1/1)

Позади был ещё один мотель, ещё один ужасно выматывающий день, в конце которого хотелось сказать, мол, всё, я закончился, я сдаюсь. А потом надаёшь себе мысленно оплеух, зальёшься на ночь виски и отрубаешься до утра. Потом резкий звук будильника и вибрация на запястье. Это означало, что всё начиналось по кругу. Самое главное, что преследования за нами больше не наблюдалось. Я ради интереса запрашивал информацию в отдалённых уголках страны, в разных направлениях и периодически натыкался на них, но всё это было очень и очень далеко от нас. Ларсу удалось немного окрепнуть. Он всё ещё стонал и морщился при любом неосторожном движении, выглядел измотанным и обессиленным, но уже мог самостоятельно дойти до номера или до ванной. Делая на автомате каждый день одно и тоже, мы будто ушли в себя, едва ли обмениваясь фразами. Благо, для нас остался последний рубеж. Нам оставалось проехать вечер и ночь, и к утру мы должны были добраться до места. Именно к вечеру нам удалось немного расслабиться и побыть самими собой. Я переключился из режима робота, в человеческий. Можно было отпустить себя и притвориться, что всё хорошо, насколько это возможно. Мне нравилось за ним наблюдать. Когда боль отпускала, он с интересом и наслаждением оглядывал всё вокруг, изголодавшись по открытым пространствам, свежему воздуху, солнцу, ветру и другим совершенно обычным вещам. Я, вместе с ним, тоже больше стал ценить всё это. Особенно когда понимаешь, что и он и я могли лишиться всего этого. Сначала он боялся заходить со мной в кафе. Ему постоянно казалось, что кто-нибудь каким-то образом узнает про его особенности, и мы попадём в неприятности. Я же понимал, что мы уехали так далеко от центра и его научной дребедени, что местные жители вряд ли окажутся тайными шпионами, засланными во все забегаловки округа. — Наверно, мне лучше подождать в машине... — неуверенно протянул он, теребя растянувшиеся манжеты толстовки.— Издеваешься? Тут даже в тень встать негде, и вообще, мы постоянно сидим в тачке, давай просто сходим и поедим, как нормальные люди.— Давай, ты лучше без меня.— Так, в чём проблема? — Я отстегнул ремень и повернулся к нему, он же наоборот потупил взгляд, продолжая терзать рукав.— Что если кто-нибудь увидит мои уродские полоски? — резинка манжета отпружинила пальцы, и он ударился костяшками о дверь.— Твои, как ты говоришь "полоски" - охерительные, Ларс. У меня от них встаёт, — щёки парня зарделись, и он почти укоризненно посмотрел на меня. — А во-вторых, никто ничего не увидит, на тебе джинсы и толстовка. И водолазка. Никому и в голову не придёт разглядывать тебя на наличие каких-нибудь особых примет. Ты для них посетитель каких сотни. Просто сам не парься и веди себя естественно. Идём, — я похлопал его по колену и вышел из машины. А потом и его вытащил. Он не особо сопротивлялся, но чувствовал себя явно неуютно, как-то ссутулился и осторожно поплёлся за мной. Я старался держаться максимально близко, чтобы подхватить под руку если что.— Ты когда-нибудь был в кафе? — как бы между делом спросил я.— Нет.— Нет? Совсем никогда? — Совсем никогда, — угрюмо ответил он, сунув руки в карманы. — Тогда тебе должно понравиться, — вчера я бы убил себя за этот бодрый тон, но сегодня почему-то хотелось расправить спину. — Приходишь, садишься за понравившийся столик, а потом в специальной книге выбираешь...— For fanden, Джеймс, я знаю, что такое кафе! Мне не запрещалось читать и смотреть!— Извини, я не хотел тебя задеть, — я тут же прикусил язык. Мне и правда стоило помнить, что вообще-то он не из другой галактики.— Не обращай внимания, я просто немного переживаю.— Заметно. Ты расслабься, и тогда на нас точно никто не обратит внимание.Я ободряюще сжал его плечи в полуобъятии, и он позволил себе вымученную улыбку.***Я с удивлением понял, что он сам даже не предпринимает попыток выбрать что-то по меню, терпеливо ожидая, что я нам закажу. Только я хотел открыть рот, чтобы спросить у него, что он хочет, как официантка опередила меня на полуслове.— Утречко доброе, ребята! — звонко поздоровалась с нами забавная рыжая девчушка, с гладко убранными в хвост волосами. Маленькая и щупленькая, было в ней что-то от мультяшной мышки. — Что будем заказывать?— Мне американо, апельсиновый сок, омлет с сосисками и бутерброд с сыром, — пробегая пальцем по меню, отрапортовал я, и с улыбкой отдал меню девушке, которая подхватило его подмышку, всё что я сказал тут же преобразовалось в текст в её планшете. — А вам? — она тепло улыбнулась Ларсу, застав его врасплох.— Так я же... а... — он глянул на меня, будто в поисках помощи. Я просто пододвинул к нему меню, которое так и лежало перед ним. — Мне... а мне можно наггетсы... картофель фри и сок? Ананасовый... — я понял, что это он у меня спрашивает, можно ли ему, и просто едва заметно кивнул. — Конечно, дорогой, — снова расплылась в улыбке девушка. — Кстати, у вас такой милый акцент, откуда вы родом?Ларса бросило в жар. Он принял этот вопрос слишком близко к сердцу.— Он с Первого материка, — почти не соврал я, а Ларс, вроде бы, даже снова начал дышать.— О! Мой дядя уехал жить и работать на Первом материке, правда куда-то в сторону Азии. Недавно болтали с ним, у него даже местный акцент появился... Ой, простите. Итак, вы заказали американо, апельсиновый сок, омлет с сосисками и бутерброд с сыром, а для вас - наггетсы, картофель фри и ананасовый сок. Всё верно?— Да, спасибо, — я был рад, что она, наконец-то, оставила нас. Я откинулся на спинку диванчика и ухмыльнулся. — Слушай, да ты прям набор школьника заказал.— Я сделал что-то не то? Мне это нельзя?С его нервозностью нужно что-то делать...— Забудь, что тебе что-то там нельзя. Тебе можно всё, что хочешь. Ты свободный человек, никто больше не будет тебе диктовать, что делать, — как можно более убедительно заявил я. Он просто задумчиво кивнул, пытаясь переварить информацию, свыкнуться с этой простой мыслью. А я пока решил избавиться от своей куртки, оставшись в клетчатой бело-синей рубашке, день обещал быть жарким и я уже чувствовал, как ткань прилипает к спине. — Ты, может, тоже снимешь свою толстовку? Жарко всё-таки...— Нет, — он резко поднял на меня свои громадные зелёные глазищи.— Нет, так нет, я тебя не заставляю, — я поднял ладони вверх в капитулирующем жесте. — На тебе в любом случае ещё и водолазка.Он замолчал. Я тоже. Не сказать, что это было какое-то очень уж неуютное молчание, мы просто взяли тайм-аут, чтобы отдышаться от собственной смелости. Для Ларса это было особенно сложно. К тому же на фоне играла приятная ретро-музыка, эту песню отец часто включал в машине, когда мы ездили на рыбалку. Это было... господи, сколько же лет назад это было? 24 года назад? А кажется, что прошла целая вечность.Я искоса поглядывал на Ларса. Он понемногу осваивался, снова заинтересовался происходящим за окном, оглядел зал. Просто из любопытства, а не в поисках опасности. Я проследил за его взглядом и понял, что он увлечённо наблюдает за белокурым малышом, который бегал вокруг столика в дальнем углу зала. Отец шутливо пытался перехватить ребёнка, а тот хохотал и взвизгивал, неловко уворачивался, перебегая к соседнему стулу. Настоящая семейная идиллия, они выглядели до безобразия счастливыми. И, похоже, Ларса умилял этот ребёнок. Думаю, он сам не замечал, что улыбается.Совсем скоро снова появилась рыжая официантка. Она довольно ловко и быстро расставила наш заказ и пожелала приятного аппетита. Мне приходилось несколько раз переводить её внимание на себя, уж больно она заинтересовалась Ларсом. И если я в её взгляде и жестах наблюдал намёк на флирт, то мой друг, судя по всему, видел в ней вражеского шпиона. И, честное слово, я не мог винить его в этом. Бедняге так досталось... И вот надо был ей напоследок воскликнуть:— Боже, да у вас глаза зелёные! — она пришла в полнейший восторг, вглядываясь в его лицо.Ларс стал пунцовым и закашлялся, поперхнувшись соком.— Я что-то не то сказала?.. — растерялась она.— Просто... у моего друга... у него... — Ларс смотрел на меня напуганными, слезящимися глазами, всё ещё пытаясь прокашляться. — У него генетическое заболевание. Очень редкое. Влияет на цвет глаз. Окулюсная гринохроматия.— Никогда о таком не слышала... простите меня, пожалуйста, — расстроенно пролепетала девушка и погладила Ларса по плечу. — Надеюсь я вас не обидела? Просто у вас очень красивые глаза, я без задней мысли сказала...Ларс просто закивал, поймав, наконец-то воздух.— Принесите нам счёт, пожалуйста, — надо было как-то переключить внимание с этой неловкой ситуации. Кажется, официантка тоже была этому рада. Я протянул руку и сжал ладонь Ларса. — Не переживай, всё нормально. Ничего страшного не случилось, слышишь меня?— Да, только давай уйдём поскорее, хорошо? — хрипло попросил он.— Как скажешь, но поесть нам всё-таки нужно. Просто не думай ни о чём плохом.Ларс кисло усмехнулся, но своих мыслей озвучивать не стал. Ели практически в тишине. Я смёл всё, что заказал, а он не осилил и половину, но это уже был прогресс. ***Солнце ушло за горизонт, а мы всё ещё были в пути. Сколько бы я не пытался найти, мне так и не попалась ни одна ночлежка. А нам обоим пора было передохнуть. У меня начинали болеть глаза и плечи, а Ларс последние полчаса глухо постанывал, сквозь зубы, неуютно ёрзая на сидении. Тогда я решил свернуть на небольшую кривоватую дорожку, которая вела от основной трассы куда-то в рощу. Проехав минут пять, мы остановились на берегу симпатичного озера. Нам открылся чудесный вид: на небе ни облачка, оно нависало низко над головой и было инкрустировано сотнями мелких звёздочек. Под ним распростёрлась совершенно ровная гладь озера, которой не касался ветер, задевавший лишь самые макушки деревьев. На берегу песок перемешался с крупной галькой, которая массировала уставшие ступни лучше любого массажиста, стоило только ступить на неё голыми ногами. Я вытащил из багажника плед и расстелил его прямо под боком машины. Я привалился к нему, а Ларс устроился у меня между ног, осторожно прижавшись спиной к моей груди. Такого спокойствия я давно уже не испытывал, не говоря уже о последних нескольких днях. Вскоре наше дыхание стало звучать в унисон, невольно подстроившись друг под друга. Только вот сердце его стучало в два раза быстрее. Я приложил к нему ладонь, так что получилось полуобъятие, а он положил голову ко мне на плечо.— Как думаешь, та официантка расскажет кому-нибудь про...— О, да брось! Ты всё ещё думаешь об этом? — я поморщился, словно откусил лимон. И почему он не желает хоть немного дать себе расслабиться? — Ты ей просто понравился и она всячески пыталась привлечь внимание, а потом она заметила твои огромные красивые глазищи и вообще поехала.— Что? Понравился? Да ты бредишь... — фыркнул Ларс и даже покачал головой, как будто я сказал самую нелепую вещь на свете.— Поверь у меня глаз намётан, я знаю когда девчонка на тебя западает. И она точно на тебя запала.— Посмотри на меня, кому я могу понравиться? А уж если бы она узнала о моём уродстве...— Стоп, Ларс. Я не хочу слушать эту хрень. Сколько раз тебе говорить, что ты офигенный?Он недоверчиво ухмыльнулся. Тогда моя ладонь медленно переползла к молнии на толстовке и расстегнул её. Ларс было запротестовал, когда я потянул вверх и его водолазку, обнажая поджарый торс, но я не дал ему вставить ни слова. На его коже извивался уникальный узор, который даже чуть бликовал в полутьме. Сейчас его цвет был чуть фиолетовым. Он расстроен и подавлен. Сейчас мы это исправим. Я поймал губами кончик его уха, а пальцами нежно двинулся вдоль этих плавных линий.— Как же давно я этого хотел, — я сам удивился жадности и сдерживаемого желания, которое слышалось в моём тихом голосе.— Джеймс, что ты делаешь вообще? — цвет стал медленно меняться, выдавая его смущение.— Как давно мне хотелось просто касаться тебя и не бояться, что нас кто-то увидит, что тебя у меня отберут. Чёрт, Ларс, ты не можешь не осознавать, насколько ты прекрасен. У тебя умопомрачительное тело... и мне нравится, что когда я делаю вот так...Моя ласкающая ладонь спустилась опасно близко к поясу нежно-голубых джинсов, а другой я медленно провёл по груди, невзначай задевая левый сосок. Он чуть вздрогнул и не сдержал стон. То как просто было его завести, напрочь вышибало мне мозги. Мне никогда ещё никого не хотелось до боли в яйцах. Я вообще не представлял, что можно было так быстро дойти до такой крайней степени возбуждения.— ...эти линии меняют цвет, становясь такими же, как твои глаза. Это значит, что тебе хорошо... И, боже мой, Ларс, ты бы знал, как это сводит с ума...— Это не круто, Джеймс... — он почти прошил это, откидывая голову мне на грудь, когда я провёл ладонью по джинсам у него между ног, чуть сжимая, лаская прямо через ткань. Я не был уверен, что сейчас нам нужно переходить к более откровенным действиям. Я вообще не был уверен, что он не оттолкнёт мою руку.— П-почему? — по виску начал катиться пот. — Я потом объясню, — выдохнул он.Я совсем не ожидал, что он устроится так, чтобы дотянуться рукой до моего члена, который болезненно упирался в ширинку.— Твою мать! — я не мог не вскрикнуть. Господи, только бы держать себя в руках, только бы не наделать глупостей. — Тебе не... не обязательно... чёрт!— Просто помолчи, Джеймс, — почти приказал он и подался навстречу моей руке.Мы были словно два подростка, которые впервые попробовали что-то, кроме просмотра порнухи. Я кончил даже быстрее, чем он. И это дало мне возможность насладиться красивым, почти мелодичным, стоном. И в тот самый момент, когда он был уже на грани, я заметил, что цвет полосок вдруг стал жемчужно-белым. Поразительно красивый, перламутровый цвет, растворившийся в зелёном в тот миг, когда он упёрся затылком в моё плечо и простонал "Джеймс". Сука,я чуть второй раз не кончил!Наше тяжёлое дыхание совершенно пошлым образом нарушало царившее на берегу безмятежное ночное спокойствие. Я знал, что мне нужно пойти и достать чистые джинсы для нас обоих, но у меня всё тело было ватное, по лбу и вискам струился пот, а ладонь лениво скользила по его влажному животу. — А почему это не круто?— Что? — он кое-как заставил себя открыть глаза.— Почему не круто, что цвет меняется от эмоций? — я и сам едва ворочал языком.— Я не волен над своим телом... над эмоциями... Любой может читать тебя, рассматривать, и даже не спрашивать, хочешь ли ты этого. Я не нашёлся что ответить. Я смотрел на это совсем иначе, но впервые задумался о том, что не хотел бы, чтобы мои эмоции и внутренние переживания были настолько очевидны... Это как постоянно быть голым. Как бы там ни было, главное, что теперь никто не будет рассматривать его словно в зоопарке. Теперь он со мной, а уж я постараюсь вселить в него уверенность в собственной нормальности.