Надежда (1/1)
*сразу говорю — глава НЕ веселая, и никакого просвета до конца не будет. извините т_т*— Добро пожаловать… Ангел, — ухмыльнулся Дьявол.Он открыл глаза и почувствовал на руках тонкие путы.— Даже не пытайся разорвать, а то буду от тебя вечность по кусочку отщипывать, как от курицы. Что, плохо без крыльев, маленький? – рассмеялся он и хлестнул кнутом мальчику по пяткам. – А нечего разбрасываться было. Ты ведь не я, чтобы создать свой собственный Рай. Рай, где всем будет плохо, а мне хорошо. Мне, единственному. Я всегда знал, что я нежеланное и нелюбимое дитя. Да и ты был нелюбимым, а все равно остался добрым. Влюбился – попал в ад. Вот что любовь творит…Он молчал и тихо плакал.— А она хоть красивая была? Нет? Вот такой она была? – Дьявол щелкнул пальцами и около него появилась Мику. Ангел поднял глаза. Она достала из кармана нож и, смеясь провела по руке, но разрез был очень точным. По руке покатились кровавые слезы, а она смеялась и нещадно кромсала себя. Ангел взвыл. – Нет, не такой? Может, такой? – Он вновь щелкнул пальцами и около него появилась другая Мику, в развратном платье и с сигаретой в зубах. Она обнажила ноги и начала трясти подолом платья, параллельно заигрывая с Дьяволом. Ангел покачал головой и беззвучно заплакал. – А чего же ты такой тихий? Ты же любишь её. Так плачь в голос!Появилась первая Мику и подошла к Лену. Провела по щеке пальцами и нежно улыбнулась. Он улыбнулся в ответ и потерся о её руку.— Значит, такой? – рассмеялся Владыка Ада. – А так не хочешь?«Предательница!» — разнеслось, кажется, на все подземелье.«Ты предательница, Рин!» — улыбнулась Мику возле неё и со всего маху дала пощечину. — «Предательница!» «Предательница!» «Предательница!» «Предательница!»И неизвестно, что было больнее – слова или уверенные, четкие удары любимой руки. Пощечина – слово, пощечина – слово… А дьявол стоял и смеялся. Мальчик расплакался.— Тяжело быть маленьким беспомощным мальчиком, не правда ли? У тебя сейчас душа нараспашку, потому ты и на кресте висишь. А вспомни детство – как тебя в детстве били за каждую, даже не твою, провинность. Тогда ты тоже был душой нараспашку. Добро не может изменить мир, это может лишь зло. Все на этом свете зло, в большей или меньшей степени. Она найдет себе другого, посмотри, может, уже нашла?
— Что? – сквозь слезы сдавленно выдавил он.— Сам посмотри, — усмехнулся Дьявол и подвинул к мальчику волшебное зеркало.Оно туманно мигнуло и показало ему странные картинки: Мику была с каким-то брюнетом, ходила с ним под руку, улыбалась ему, потом наступил вечер, и он целовал её, а потом…
— Убери, — тихо попросил его Лен.— Нет, подожди, ты же еще многого не видел…На следующий день Мику проснулась и пошла домой к Лену, а темноволосый парень пошел к какой-то еще девчонке. На следующий вечер все повторилось, только с другим парнем. На вечер после этого – с третьим парнем. Слезы бежали по щекам мальчика, пока его любимая девушка буквально ходила по рукам других парней. Она становилась старше и теряла красоту, полнела, делала аборт, и её ясные глаза туманились дымкой похоти все больше. Она брала за это деньги, говорила, что любит, каждому встречному, пока её, уже некрасивую, но еще совсем не старую, не пристрелил какой-то заносчивый солдатишка, не пожелавший платить ей за ночь любви.Мальчика разрывали противоречивые чувства. Ему хотелось забиться в угол и плакать, но в то же время оттаскать предательницу за волосы, на душе скребли кошки, выли волки, рычали львы, тревожно кричали птицы. В голове крутились нелепые мысли, они летали, пели, водили хороводы, прыгали через костер ярости и погружались в реку безумия, и любое понимание ситуации уходило из глаз мальчика, заменяя себя пустотой и глупостью. Что может подкосить хуже, чем предательство и измена от того, от кого даже не ожидал? Никакие телесные пытки не сравнятся с этим, бить надо по самому больному, по самому тайному страху, о котором сам обладатель может даже и не знать. Дьявол знал. Он и придумал это, и нашептал об этом людям – ночным невинным ветерком перед грозой, спокойным днем перед началом войны, ласковым словом перед ударом в спину. Он был жаден. Он хотел подчинить себе все души на Земле – все умершие и еще не родившиеся, грешные и праведные, чистые и грязные, и ему это удавалось. Самым ценным были для него души падших ангелов, ведь можно было наблюдать – достигнут ли они самого дна пороков или начнут стремиться к небу обратно? Если они достигали, то он гордился ими, и ангелы становились демонами. Если же нет – судьба их заключалась в том, чтобы исчезнуть, быть уничтоженными. Он ненавидел слабость, но иногда в самом послушном и неприметном ребенке можно было вырастить самого настоящего своевольного монстра. На это он и рассчитывал, тихим голосом вбивая свои собственные истины в голову падшего мальчика. Потом бы Дьявол сделал его молодым и привлекательным мужчиной, если бы в нем действительно проснулось истинное зло.
Пустота в глазах мальчика постепенно заполнялась, превращаясь в злой блеск, словно это блики адского пламени поселились в его глазах, тиканье часов в белобрысой голове сменилось стуком барабанов… Именно такого он и ждал.— Она никогда не любила тебя… — начал Дьявол. Лен подхватил:— Она только играла! Я ненавижу её! Я бы убил её, если бы еще раз увидел! Я бы…— Все, успокойся, — оборвал парня он. – Сейчас докажешь мне свою верность.