Почему (1/1)

Два месяца спустя.Заставлять себя встать с кровати стало легче. Том может сколько угодно улыбаться, говорить, что все хорошо. Но на самом деле все было просто отстойно. В первый месяц особенно первые недели две было почти невозможно оторваться от подушки, на второй месяц же антидепрессанты и витамины начинали действовать.Но можно сказать, что была еще одна причина, которая заставляла его улыбаться. Мужчина не верил в любовь с первого взгляда и тому подобное. Оставьте ее на любовные романы. Но он верил, что человек может искренне понравится с первых минут.Несмотря на то, что первое время Питер был довольно холоден с ним, подросток оказался очень заботливым. Он часто навещал мужчину. Спрашивал что-то, говорил с ним, менял капельницы, давал лекарства.Собирая всю волю в кулак, мужчина отвечал ему, натянуто улыбался, но Паркера не проведешь, он словно рентгеном все отлично видел, но продолжал заботливо и приободряющее улыбаться.—?Знаете, док, я думаю, что основная причина в том, что я сижу сейчас здесь?— это Питер,?— честно признается Том психологу.Доктор смотрит на него, а Том продолжает:—?Думаю, если бы не он, то я бы и с кровати не встал. Каждый раз, когда я начинаю думать о суициде или дозе, я вспоминаю Питера, и все отходит на третий план,?— бубнит Хэммонд, облокачиваясь на спинку дивана. —?Но глупо отрицать, что и вы, и лекарства мне тоже помогают, возможно, в некоторой степени. Наверное, первые несколько недель они помогали мне больше, чем Питер.Врач что-то записывает к себе в блокнот.***Том часто посещает психолога. Они не очень много говорят. Раскрывать всех скелетов в своем шкафу ему уж точно не хочется. Психолог часто задает ему вопросы, но далеко не на все получает ответы.Один из приемов: они уже как целый час сидели молча, Том был погружен в какие-то свои мысли, а врач делал записи. Кто-то сел рядом, двое. Один сел совсем рядом с Хэммондом, касаясь бедром его бедра и кто-то еще чуть дальше, обнимая за плечи.Мужчина хмурится и поворачивает голову. Рядом с ним сидит подросток с растрепанными темными волосами и светлыми голубыми глазами. Точная копия Тома в пятнадцать, а рядом с ним его мать Эйлин. Усталая и истощённая, выглядела не лучше своего сына.Сердце в груди мужчины застучало как с ума сошедшее. Билось о ребра и подпрыгивало к горлу, вызывая тошноту. Из глаз подростка текли слезы, а сам он выглядел очень испуганным, озирался, вжимался в мать. Он был очень похож на параноика.Воспоминания. Те самые воспоминания, которые он пытался блокировать наркотиками. Как только этот притонский ужас закончился, она начинали вылезать из его подсознания, начали возвращать его в те ужасные дни.—?То, из-за чего я начал принимать, стало возвращаться,?— произносит Том, потирая глаза.***Силуэты исчезли, как только Хэммонд вышел из кабинета. Кабинет находился на два этажа выше, чем его комната. Том спускался по лестнице, пытаясь отогнать все те болезненные воспоминания. Не заметив, мужчина врезался в Паркера, едва не сбив его с ног.Хэммонд успевает схватить подростка за руку и подтянуть к себе. Питер, очевидно, в замешательстве и толком не понял, что произошло, но бумаги в его руках повалились на лестницу и покатились в низ.—?Твою же. Привет, Том,?— спешно говорит Питер, спускается ниже и хватает бумаги. Том помогает подростку подобрать их.—?Привет, Питер, не хотел тебя с ног сбивать,?— мужчина неловко потирает затылок.—?Ничего страшного, мне тоже нужно быть внимательнее,?— Питер пытается не зевнуть, но получается у него плохо, потому, он прикрывает рот ладонью.—?Не спалось? —?спрашивает Том, и они вместе идут вниз.—?До утра смотрел с тетей ?Звездные Войны?, а потом прозвенел будильник, и я вспомнил, что мне нужно на стажировку,?— произносит Питер, потирая свои глаза.—?Такое чувство, что ты прямо сейчас на ходу уснешь.—?Я привык, так что не усну,?— улыбается Паркер, устало, но все так же мило,?— нужно будет тебе сейчас капельницу поставить. Завтра будешь анализы сдавать, и дальше мы будем вновь отталкиваться от них.—?Они каждый месяц проводятся, верно я понимаю? —?интересуется Том.—?Верно, они тут каждый день, ибо часто к ним люди поступают,?— Питер кивает.—?Кто сейчас в комнате Эммы?—?Ванда Максимофф, у нее довольно запущенный случай, но женщина она хорошая.Они вместе зашли в комнату. За то время, что Том тут был, ничего очень сильно не изменилось. На стене у стола висело несколько рисунков. Хэммонд на удивление неплохо рисовал, хотя и посвятил себя игре на пианино.—?Кстати, на складе есть синтезатор. Я совсем забыл о нем, но могу спросить у Марии и принести его сюда.Кэтлин завезла капельницу в комнату, поздоровалась с парнями и удалилась дальше заниматься своими делами. Мужчина сел на стул и вдохновенно посмотрел на подростка, который подвозил к нему капельницу.—?Серьезно? Было бы хорошо, давненько я не играл, соскучился даже! —?вскрикивает Хэммонд.—?Не дергайся, Том,?— властно и холодно произносит Питер, удерживая руку мужчины.Мужчина чуть ли не задыхается. Такого тона он еще не слышал. Казалось, Том видел весь спектр настроения подростка, но такой властный тон чертовски возбуждает, от чего живот приятно скрутило.—?В жизни не подумал бы, что ты умеешь говорить так властно. Это возбуждает,?— ухмыляется Томас.Паркер краснеет, но все также невозмутимо вводит иглу в вену. Но затем его лицо сильно бледнеет, а глаза становятся холодными, как сталь. Брови его склоняются к переносице. Кажется, мужчина не только разозлил, но и разбудил подростка.—?Мне сейчас не послышалось? —?спрашивает он, хватая свои бумаги со стола.—?Неа.Паркер не знает, что ответить, лишь как рыба на суше открывает и закрывает рот, а его лицо стремительно краснеет. Подросток пулей вылетает из комнаты, но дверью не хлопает, а с осторожностью закрывает ее.Мужчина остался в комнате один, все также ухмыляясь, но ухмылка быстро сползает с его лица. В комнате стало тихо и слишком уж пусто. Хэммонд не привык быть одному, а сейчас ему особенно нужно было с кем-то поговорить. Питера и Кэтрин отвлекать было незачем, но он и не знал тут никого.Голова неприятно закружилась. Мужчина, цыкнув, облокачивается головой на ладонь, щуря глаза до белых точек. Открыв глаза вновь, он не увидел перед собой ничего. Была просто темнота, но оглядевшись, заметил, что позади него висит одинокая лампочка на проводе.По коже пробежался табун мурашек, а волоски на затылке встали дыбом. Сердце мужчины так быстро забилось, что, казалось, оно либо выскочит из груди, либо задушит хозяина, ударяясь о его горло.Слишком хорошо Том помнил это место. Слишком много страха вызывало у него это место. Он слышит чье-то тяжелое, почти истеричное дыхание. Слышит, как ножка деревянного стула ударяются о каменный пол.Воспоминание резко исчезает, а на его смену приходит яркий свет окна и отвратительный запах нашатырного спирта. Мужчина дергает, отвращено морщиться, и тошнота подбирается к горлу, но завтрак все же решает остаться в нем.Больше глаза Питера обеспокоенно смотрят на него, бегая взглядом по лицу, но затем вздыхает, в голосе слышится дрожь:—?Все хорошо? —?на лице Паркера проскальзывает сомнение.В ушах Хэммонд стоит шум, словно неработающий канал телевизора. Лицо его было бледное, а взгляд расфокусировался, но Том все-таки попытался сосредоточиться на Паркере. Подросток аккуратно наклоняет мужчину вперед, сгибая его, дабы кровь начала приливать к голове.Питер услышал странный булькающий звук и подумал, что Тома сейчас вырвет, но этого не произошло.—?Том? —?Питер аккуратно поднимает его, осматривая уже чуть порозовевшее лицо. Подросток натирает ему виски, а затем сует под нос уже новую ватку с нашатырным спиртом.Хэммонда словно ударяет чем-то, он вновь дергается, хочет отвернуть голову, но Питер не дает ему, удерживая за голову и дожидается, когда взгляд и лицо мужчины приходит в норму и выкидывает ватки в мусорку.—?Сможешь дойти до кровати? —?обеспокоенно спрашивает у него Паркер.Томас кивает и с помощью подростка поднимается со стула, на котором сидел. Голова сразу же начала вновь кружиться, перед глазами все поплыло, а тошнота подкатила к горлу. Но не успел он снова потерять сознание, как плюхнулся на кровать, забравшись на нее с ногами.Мир вновь начал возвращаться, но тошнота все еще оставалась при Хэммонде.—?Раньше у тебя не было такой реакции,?— Питер что-то записывает себе в блокнот, который обычно лежал у него в кармане.—?Я думаю, что это не от капельницы,?— мужчина поджимает губы и смотрит на Паркера, стоящего рядом.—?А от чего же тогда? Неужели от препаратов? —?подросток хмурит брови и серьезно смотрит на собеседника.—?Кокаин, трава и остальное… —?мужчина поморщился, вспоминать все то, что было после, тоже очень неприятно. —?Изначально был способом забыться, а потом просто перерос в зависимость, понимаешь о чем я?Питер напрягается, его брови лишь сильнее сводятся к переносице. Подросток настороженно кивает, затем серьезным тоном спрашивает:—?Ты говорил об этом с твоим психологом?—?Нет… Это буквально сегодня утром началось,?— отзывается Том, напряженно почесав затылок.У Паркера словно лягушка во рту завелась, он выглядел и серьезным, и забавным одновременно. Потому мужчина просто не смог сдержать свою ухмылку, а Питер же вскинул брови, отвечая на не понятно чем вызванную улыбку. В комнату заглядывает Кэтлин, прерывая этот мысленный диалог, своим громким и почти насмешливым ?Кхм, кхм?.Они оба смотрят на вошедшую девушку, которая, кажется, сначала даже стушевалась под взглядом двоих мужчин, но затем пришла в себя и сказала, что Питера ждет Мария. Паркер кратко ей кивает, берет в руки капельницу, которую успел уже убрать из руки мужчины.—?Если вновь станет плохо, ты знаешь куда нажать,?— кидает напоследок он и выходит вместе с девушкой, выкатывая капельницу.Мужчина все еще лежал на кровати, но уже успел прийти в себя. Он поднимается, но при этом в голове все еще есть странное гудение. Томас сидит где-то минуту, избавляясь от неприятного чувства, затем скидывает ноги с кровати и встает с нее.Падение в обморок всегда чертовски неприятная штука, но он почти привык. Хотя, как к такому вообще можно привыкнуть, но из обморока его никогда не спасал такой очаровательный стажер с большими обеспокоенными глазами.Если бы ему еще полгода назад сказали, что ему понравиться подросток, Хэммонд бы закатил глаза, усмехнулся, почти возмущенно и сказал бы что-то такое: ?Мне больше нравятся люди, которые одного со мной возраста?. Но тут появился Паркер и теперь от этого не отвертеться. Хотя подросток ему просто нравился и ничего более. Кому вообще может не нравиться Питер?!Мужчина натягивает на ноги обувь, подбирает книгу с кровати и выглядывает за дверь. Как обычно, жизнь кипела во всю, только ночью была идеальная тишина, которая прерывалась только шелестом бумаг на посте медсестры, тихим стуком кружки, когда она ставилась на стол и редкими тихими ответами, если ночью вдруг кому-то становилось плохо.Вокруг, конечно, никто туда-сюда не бегал, но многие выбирались из комнат, медсестры, врачи, стажеры, здание жило жизнью множества людей, видело смех, слезы, злость, смущение, но все еще крепостью стояла, защищая их обитателей от внешнего мира.Мужчина закрывает за собой дверь, улыбчиво здоровается с девушкой стажером с верхнего этажа и спускается вниз по лестнице. Томас замечает довольно молодую девушку с каштановыми волосами, и зрачки у нее были чуть краснее, чем у обычных людей, словно на ней были какие-то линзы. Она озарялась вокруг себя и выглядела обеспокоенной, было похоже на то, что она потерялась.Мужчина кладет ей руку на плечо. Девушка вздрагивает почти не ощутимо, резко поворачивается, случайно ударяя Хэммонда волосами. Она выглядит слегка удивленной, но с другой стороны была рада, что кто-то таки решил помочь ей.—?Прости,?— произносит она, на шаг отходя от Томаса, негромко стуча каблуком длинных сапог. Только сейчас, приглядевшись, Хэммонд заметил, что у девушки светлые глаза, но была в них какая-то красная искра.—?Ты потерялась? —?спрашивает Хэммонд, заинтересованно оглядывая девушку, которую еще не видел. Она была довольно странно одета для такого места. Длинные сапоги на каблуке, штаны из черного материала, которые были заправлены в сапоги, красный корсет, который выделял то, что нужно, но не выставлял, длинный красный плащ и такие же перчатки без пальцев. Словно она только что заехала, но нет, прошло где-то дня два.—?Можно и так сказать,?— она оглядывается,?— я еще не привыкла, Питер, конечно, мне все показал, но все с первого раза не запомнишь.—?Это верно, куда ты направлялась? —?интересуется мужчина, наблюдая, что она нервно скрывает свои руки. Героиновая наркоманка?—?Здесь есть что-то типа веранды или сада, я это точно помню, но совершенно не помню где находиться дверь, и твое лицо мне кажется знакомым. В любом случае, я?— Ванда Максимофф,?— девушка улыбается.—?Есть, я туда направлялся,?— Том улыбается в ответ,?— Томас Хэммонд.Ванда щелкает пальцами, а лицо ее становиться словно просвещенным:—?Точно. Хэммонд, вот откуда я тебя знаю.Они замолкли, но по какому-то негласному согласию идут к нужной, довольно широкой двери. За ней видно улицу, но все смазывалось из-за искаженного стекла. Том открывает дверь, пропуская девушку, а затем выходит сам. Она оглядывается. На улице было не особо много человек, но кто был?— старался прятаться от жары в тени деревьев или сидели за аккуратными столиками под зонтиками.- Мой брат едва ли не на коленях упрашивал меня лечь сюда, и приехала я с довольно плохим настроем, думала, что сразу же с кем-нибудь поссорюсь. Но Питер, Кэтлин и Мария были такие милые, что мне перехотелось, хотя я все еще довольно настороженно отношусь к этому месту,?— говорит Максимофф, а пальцы ее странно выгибаться и это даже на миг пугает Томаса, но он сразу понимает, что пальцы у девушки очень гибкие.—?Привыкнешь, все равно тебе тут еще долго находиться,?— Хэммонд приободряюще улыбается ей, она же, с очень хитрым выражением лица улыбается в ответ, а затем улыбка перерастает в широкую, хитрую, словно лисью ухмылку.Не понравилась ему эта ухмылка. Словно девушка что-то задумала, но что, было очень трудно понять. Ванда вскидывает голову и удивленно вздыхает. Сам Том только заметил это, но над головой была крыша, стеклянная, едва заметная, накрывавшая как купол. Большой купол, он уходил куда-то в даль, что означало, что тут есть стена. Это было очень очевидно, но Хэммонд никогда об этом не думал.—?Я даже и не знал, что здесь есть…это,?— обескуражено отвечает мужчина. Он был полностью сбит с толку, с другой стороны было очевидно, почему именно так.Максимофф пожимает плечами и направляться к свободному столику, плюхается на сиденье, откидываясь на спинку вязанного кресла. Из заднего кармана плаща она достает книгу, которую только начала. Том решает к ней присоединиться и садится напротив.Они едва ли не одновременно закидывают ногу на ногу и погружаются в приятную тишину, где был слышны чужие разговоры, но при погружении в книгу они отходили на второй план. Хэммонд никак не мог сосредоточиться, в груди поднималась тревога, хотя он сам не особо понимал почему.Мужчина смотрит на дверь за спиной Ванды и видит, как отворяется другая дверь, поменьше, но имела она размазанный силуэт, из двери вывели подростка с растрепанными волосами, затравленным взглядом и грязной одеждой. Силуэт вдруг смотрит на него, не отрываясь даже в тот момент, когда его обнимает мать.Голову вдруг пронзает боль, от чего, опустив книгу, мужчина массирует виски, сощурив глаза до белых точек. Открыв их от замечает на себе взгляд девушки, он не выражал обеспокоенность, скорее какой-то интерес. Что может быть интересного в том, что у человека просто болит голова?Она, заметив взгляд светлых глаз на себе, сразу возвращается к чтению, а на лице ее читалась неловкость. Хэммонд вновь возвращается к чтению и очень надеется, что воспоминания больше не будут его тревожить.***Мужчина вскакивает с кровати, судорожно хватая воздух, но легкие словно отказались работать, казалось, что еще чуть-чуть и он задохнётся, так и продолжая нервно открывать рот пытаясь вдохнуть, но Тому таки удалось вдохнуть. Хэммонд вцепился в футболку, которая была вся мокрая от пота как за спасательный круг.Томас нервно трет глаза, а темнота комнаты давит, будто готова схватить мужчину в свои холодные тиски и задушить. Дрожащими руками он включает лампу, которая стояла рядом на тумбе, развеивая темноту, хоть и не полностью, но теперь не было чувства, что сейчас настигнет неминуемая смерть.Хочется поговорить с кем-нибудь, но кто будет говорить с ним глубокой ночью? Мужчина закрывает лицо руками, пытаясь отдышаться. Все тело болело, будто его били не во сне, а в реальной жизни. Воспоминания, что начали просачиваться были неприятными, пугающими, от них едва ли не паранойя начиналась.Томас откидывает одеяло и поднимается с кровати. Футболка противно прилипла, а торс был мокрый от пота. Хэммонд стаскивает с себя грязную вещь и включает свет в ванной. Комната была еще меньше, но, собравшись с силами, мужчина снимает все остальное и забирается в душ. Холодная вода сразу бодрит, вызывая мурашки на коже.Было трудно справиться с бурей боли и страха.***Молчание наполняло кабинет психолога. Врач внимательно смотрел на Томаса, видя, что мужчина хочет начать говорить, но не решается. Хэммонд поджимает губы и поднимает взгляд на мужчину:—?В последнее время меня преследуют воспоминания, и я не знаю, что с ними делать,?— начинает он, вновь опустив глаза на собственные руки,?— и эти самые воспоминания являются причиной, почему я сейчас нахожусь здесь.—?Что вас беспокоит в этих воспоминаниях? —?заинтересованно спрашивает врач.***Сердце колотилось как ненормальное, готовое выпрыгнуть через горло. Глаза, как и все лицо, было закрыто маской и ничего не видели. Подросток судорожно пытался понять где он и для чего ему сковали веревками ноги. Мысли, что закрывались Томасу в голову были ужасающие.Парень дергает руками пытаясь высвободиться из тисков веревок, но руки связали крепко, веревка натирала запястья, обдирала кожу, еще чуть-чуть и он натрет себе руки до крови, а кровь не масло, выбраться не поможет, только хуже станет.Он прекращает всякие попытки выбраться, ибо ноги так же крепко были привязаны к стулу, натирая кожу. Подросток чувствовал, что на нем лишь нижнее белье, кровь в венах холодела, подросток словно постарел лет на сорок, ему было безумно страшно.Том слышит, как кто-то чем-то гремит напротив него, а по коже бегают тысячи крупных мурашек и волосы на затылке вставали дыбом. Паника в груди все нарастала и нарастала, казалось, что маска сейчас сдавит его лицо, но ничего подобного.Кто-то встал совсем рядом, один с одной стороны, второй с другой. Чья-то грубая ладонь легла ему на плечо, заставляя крупно вздрогнуть и задрожать, словно маленькая собачонка. Из глаз потекли слезы, горячими линиями спускаясь по щекам, а глаза защипало.В ушах шумело, да так, что Хэммонд даже не слышал, что говорили рядом стоящие люди. В голове словно поселился персональный телевизор, где все каналы не работали, шумели, заполняя собой все пространство.С него срывают маску и свет от фонаря ударяет по красным глазам. Подросток резко отворачивает голову, щуриться, но его голову поворачивают обратно, заставляя смотреть прямо в объектив. К голове приставляют пистолет. Из головы пропали все мысли, заполняя ее паникой. Казалось, что еще чуть-чуть и подросток задохнётся, ибо легкие словно перестали функционировать.На лицо снова надевают злосчастную маску, а люди начали собираться, но сквозь шум он слышит лишь то, как скрипнула дверь.***Том точно не знал сколько дней провел взаперти. Люди то уходили, то приходили и все в тех же мерзких белых масках, которые он видел, когда с него снимали его собственную. В маске было тяжело дышать, Хэммонд едва ли не задыхался в ней, но каждый раз, когда он уже был на грани с него ее, стягивали.Молодое сильное тело истощилось, что проглядывались ребра, когда подросток выдыхал, кожа побледнела от полного отсутствия солнца. Руки и ноги уже были натерты до крови, часто Томас чувствовал, как кровь стекает ему по пальцам, капая на пол, часто чувствовал, как кровь протекала под ноги. Было адски больно каждый раз так натирать, но не натирать не получалось.На теле так же появились множественные раны и били его даже не для того, чтобы выяснить какую-то важную информацию, а так, для развлечения и что бы насолить его родителям. Один раз ему на камеру сломали руку и ничего с этим делать не стали, она так и болела.Хэммонд толком не понимал, удача это или же все боги, которых он взывал услышали его. Тогда, когда они вновь ставили камеру, к его виску вновь приставили дуло и собирались совершенно точно выстрелить ему в голову. От такого заявления Томаса будто парализовало, умирать совсем не хотелось, и паника заслонила все мысли.Но стоило ему только попрощаться с жизнью, как в дверь ворвался отряд людей в форме. Но что те, что эти казались враждебными, но, когда мать появилась перед его лицом и тогда уж, парень не смог сдержаться, крупно задрожал и заплакал, истерично, почти крича он ужаса и облегчения.Мать его обняла, крепко прижимая к себе, пока ему обрезали веревки. По пути наверх Том замечал трупы незнакомых ему людей, но апатия после всплеска эмоций была слишком сильной, чтобы ему было не все равно.***—?После этого все и началось. Я ходил к психологу, но он мне совсем не помогал, не помогало ничего. И наркотики стали способом забыть, и я действительно забыл, но сейчас все воспоминания проявляются, и мне страшно,?— продолжает Том. Он желал сжаться до самых маленьких размеров, лишь бы не видеть на себе обжигающий взгляд его врача.