Глава 10 (1/1)

Практикант окинул своего шатена спокойным взглядом. Спокойным на время, пока глаза не опустились на стройные ноги. Не просто принять зачёт, а выпустить из кабинета ученика отличником. Довольным отличником. Носы почти касались, и Свят лукаво улыбался, словно опять решил поиздеваться над кареглазым мальчишкой, который после физкультуры ещё тяжело вздыхал. Вздыхал и, смотря на губы блондина, задерживал дыхание. — Ну что, готов? — и тут же отстранился, отходя в сторону своего стола. Вновь сел на его край и мысленно сдёрнул с парня пиджак и ненужную рубашку. Красивого юношу хочется раздевать или долго, или быстро. Главное самому. Не позволять и пуговку вытащить Никите самому. Но что там? Блондин прищурился, переводя взгляд на подоконник. Зачёт ведь. ?Держи в руках себя…пошляк?- сказал себе учитель и опустил взгляд на стадион, где младшие классы гоняли по периметру. - Что такое интерференция?Никита напрягся, смотря в потолок и силясь вспомнить, о чём его спрашивает блондин. Связывает слова, закусывает губы и заламывает пальцы. Учил, но...когда остаётся с учителем наедине крышу сносит и даже малейшие знания вылетают. Сильно тянет. На нечто другое. Далеко не связанное с учёбой. Он говорит и даже не знает верно, или нет. Сдать зачёт просто очередная причина снова приблизится к заветному телу. Побыть минуты вместе. Говорит ученик, говорит. Приятным голосом. С уверенностью. Степанов выдохнул. Но что он вообще несёт? Всё не то. Совсем не о том. Нет точных определений. Нет подходящих слов. Ответ едва можно зачесть. Это принцип у практиканта, который вбили в университете: в школе обращать внимание на знания. Даже если глаза смотрят на глубоко дышащую грудь ученика. Трудно было выучить элементарные определения? Не может ведь совмещаться в одном человеке один стереотип: красивый, но глупый. Парень сжал кончиками пальцев переносицу. Можно забыть о зачёте и из симпатии к ученику, симпатии огромной и сильной, лояльней слушать его. Но нет…этот серьёзный практикант твёрд в принципах, которые скрипели сейчас в душе. — Так, ладно… принцип образования стоячих волн, — Святослав Леонидович не думал спрашивать что-то такое с намеком, но мозг Киоссе явно видел в определении что-то пошлое. Парень вновь чуть покраснел, на что Степанов впился в карие глаза взглядом, заставляя краснеть ещё больше. В голове мешанина из обязанностей и планов на этого мальчика вне школы. И трудно что-то одно воплощать. Наружу лезет всё. Из нечаянных взглядов исподлобья, томных выдохов и нулевой слышимости шатена. Хотелось захохотать по-идиотски. Вопрос о том, что он учил. А глупость, ветер в голове. Случаются такие минуты, когда мальчишка рядом с соблазнительным учителем похож на дурачка. Не по своей воле. Но...школьник решил поиграть на этом. Он медленно двинулся, чётко отвечая по заданной теме. В ответе не сомневался. И в своих способностях выбесить учителя тоже. Предыдущие дни их общения это хорошо показали. Частые паузы, переход почти на сексуальный голос, глаза, скромно опускались на край стола как будто лаская собственными руками бёдра учителя. "Вчера был холод...ни за что. Сегодня я хочу тепла"- думал Никита, ощущая жар в груди.— Так... Молодец, — Степанов рассматривал стоящего в упор, напортив парня. Провокатор Никита, который медленно съезжает с главной цели визита, утягивая за собой учителя. Ладонь практиканта медленно ложится на ремень. Не поднимая взгляда. Совсем незаметно дыша. ? Сам же провоцирует, пусть получит все то, что хотел?- тихо усмехнулся Свят. — Ну а теперь… второй закон Ньютона. Вообще легко, — блондин расстегнул ширинку шатена, оставив губы открытыми. Этот парень всегда просчитывает всё наперёд и предполагает сейчас варианты развития событий, потирая большим пальцем сквозь ткань белья живот парня. Сможет вот так…в нескольких шагах от грани что-то рассказать? Получив ответы на провокации. Откровенно офигевая, Никита закашлял притворно, резко дёрнувшись в сторону, когда учительские пальцы зашли дальше. Ну нет...так дело не пойдёт. Не достаточно мальчик потешил себя реакцией блондина. Киоссе ушёл на другой край стола, понимая, что просто так не уйдёт отсюда. Внутри связка нервов захотела чего-то большего. Непростого. Кроме зачёта есть ещё что-то. Кроме поцелуев есть что-то ещё. Закон отскакивал от зубов. Школьник сел на край стола, так и не застегнув ширинку, его руки упёрлись назад и глаза уверенно смотрели в потолок.Святослав Леонидович закатил глаза, запуская ладонь в свои волосы. Нервничает. Нужно сыпать кису. А то наглый сегодня слишком. Сыпать, чтобы задержать в кабинете. Уверенность хороша, для такого парня, который жизнь сцене готов отдать. Но…но так любит учитель наблюдать эту невинную стеснительность на лице ребёнка. От неё никуда не деться. Не убежать. А Степанов и не думал. Чем дольше он в школе, тем больше он доволен прошедшим днём. Тем больше он привыкает к своей работе. И ради этого мило глядящего шатена готов полюбить свою работу. — Условия максимума звуковых волн, — вопросы пошли труднее, Степанову становилось все жарче, парень расстегнул верхние пуговицы рубашки. Никто даже в этой кромешной тишине, в пустом классе не услышит дыхание Киоссе. А он слышал. Свят стоял и слышал, как воздух с буквами выходит из уст ребёнка, который перевёл взгляд, положив кончики тонких пальцев на свои бёдра. Как будто всё обычная весёлая игра. Никита напрягся, посмотрев на учителя. "Серьёзно? Я...я ведь это не учил"- подумал Никита и его большие глаза забегали по сторонам. Что делать? Обходные пути? А смысл. Это будет выглядеть совсем по-дурацки. - А у Ньютона несколько законов....Давай..те я их расскажу?- запинался мальчик, уже встав со стола и виновато глядя под ноги. Загнали в угол и приёмы соблазнов куда-то растворились. Невинный…по одному желанию блондина. — Обязательно. После того, как расскажешь про максимум, — Свят тихо встал, начиная грациозно подходить к парню. Система сломана, тигрицу в угол загнали. Обратный путь может стать сложным. Голубоглазый приблизился. В глазах Никиты недоумение. Глупость…как у коровы. — Давай же. Это просто... — попытался настроить ученика практикант и его ладонь проходится по подбородку кареглазого.- Я...я про максимумы не помню.- проговорил Никита, громко сглотнув. Неужели поднять белый флаг и спокойно поскандалив уйти с двойкой? Глаза бегали по лицу учителя, губы немного улыбались...совсем близко у других губ. Повторное наступление.- Можете мне ставить два и бросать свои шуточки о том, какой я раздолбай.- прошептал Никита прямо в губы блондина, стараясь не касаться телом другого тела. Уверенный в себе мальчик. В своём успехе. Именно сейчас. Именно рядом с ним. Рядом с голубыми глазами. — Раздолбай невыносимый… но может, законы Кеплера вас спасут, Киоссе. Хотя бы один, — голубоглазый расстегнул пару пуговиц пиджака парня, нагло засовывая одну ладонь под ткань рубашки. Горячее тело... Такое желанное. Кончиками по коже и усмешка коварства на лице. Как и всегда. Коварный парень, готовый воспитать одного определённого школьника. Для себя и других. Они играют. В эти странные отношения. И оба не понимают зачем это всё. - Чтобы вы не думали, что я Тиран. У вас есть шанс выкрутиться на тройку.Никита надменно смотрел на все действия учителя. Пока сопротивление могло сыграть не в его сторону. Закон Кеплера? Так...вспоминаются строчки, которые он писал на шпорах. Чётко выговаривает их, пытаясь не спутать с навязчивой мыслью в голове. "Я хочу его". Постыдная мысль, которая вместе с руками учителя заставляет задрожать. Немного нагло, а может и слишком, шатен зажимает запястье чужой руки, которая шныряет под рубашкой, продолжая чётко выговаривать законы. Пока не скажет не отступив в руки. Степанов внимательно слушал, несмотря на то, что взгляд его был устремлён на алые губы. Алые губы, которые каждый раз становились на вкус особенными. Такими, какие он никогда не целовал. Словно в этом парне было много всего, что не похоже ни на кого, кто раньше был рядом с Леонидовичем. Почувствовав на руке ощутимую хватку, голубоглазый лишь фыркнул, быстро проникая второй рукой и начиная пощипывать соски парня. Провокация. Чтобы парень сбился. — Так... Неплохо. Что бы ещё спросить...- как ни в чём не бывало, задумчиво протянул он, немного надавливая на ключицы Никиты. Обычное дело возбуждать Никиту. Открывать к нему доступ. К его телу и возможно душе.Соски. У парня они были той самой точкой G, которую нежелательно было трогать. Он сразу закусил губу и тихо промычал, пытаясь убежать в сторону от учителя. Пора продолжать и ему что-то делать. Отпустив руки блондина, своими собственными, себя самого заводя в смущение, Никита положил дрожащие пальцы на ягодицы, вдавливая ладони в ткань. Короткие вздохи. Как будто боится. И, кажется, что-то теснится в штанах. "Главное, чтобы не заметил...ох боже что вообще происходит"- закатил немного глаза шатен, думая попутно о том, что же практикант ещё придумает для него.— Как вы млеете, Киоссе… — Степанов тихо промурлыкал парню на ухо, вгоняя в краску. Так. Ну не здесь же. Не в кабинете, где видно всем и всё. Где занавесками не прикрыто ни одно окно. Где свет свободно гуляет по стенам и образам двоих . Он спрыгнул со стола, хватая своего ученика за запястье и затаскивая в лаборантскую. Движение маньяка: дёргает за руку и ребёнок в новой западне. И вновь закрывает на ключ дверь. На всякий случай. Вопреки большому кабинету лаборантская была довольно узкая, а единственный стол был забит какими-то конспектами и проверочными. Шкафы были заставлены само собой приборами для опытов и склянками, которые остались ещё от учителя химии. Степанов медленно стянул пиджак с хрупких плечиков , проходясь языком по пересохшим губам. Опять тесно. Ещё теснее в мрачной коморке, где расстояние между стенами можно измерить линейкой. Зачёт переходит в разряд соревнования. Кто кого…удовлетворит. Киоссе знаниями, или учитель наглостью. Время пошло. — Способы уменьшения силы трения. Другими словами, от чего зависит коэффициент трения.Никита пятился назад. К стене. Неожиданно стал бессилен. Не знал, что делать. Что говорить. Оторопел. Руки блондина опять оказались под рубашкой. Глаза закрылись. В шёпоте пошли новые определения. Смешанные с выдохами и тихими ахами. "Я хочу...нет, я же не скажу ему так...аххх"- думал Никита, тихо посмеиваясь через каждое слово. Странно могло бы прозвучать для блондина, но Киоссе не представлял, что может быть дальше. Что должно быть по закону жанра дальше. Он только улыбался, думая сбить с ног учителя. — Посерьёзнее, Киоссе, — Святослав Леонидович прижимал школьника к себе, губами целуя нежную шею, а второй ладонью сжимая ягодицы. Аккуратно, дабы мальчишка не кинул обвинения в пошлятине. Чувствует, как он буквально плавится от малейших прикосновений. На взводе уже. Краснеет сам от того, о чем говорит. У гуманитариев богатая фантазия...Скрытая от лишних глаз, но проступающая часто на лице. Степанов усмехнулся, потёршись о тело парня своим. Кто-то уже реально сильно возбуждён…- Я серьёзен Святослав Леонидович.- судорожно выдохнул мальчик, продолжая строить кривые предложения. Пытаясь это делать, он убирал руки учителя, всё же считая нужным сначала довести зачёт до конца. Но...не получалось. Наступать? Напротив стены был стол, на который школьник легонько толкнул учителя, пальцами пробираясь к пуговицам рубашки и касаясь губ произносил нужные слова.— Так... Правильно. Удивительно, что вы это знаете, Киоссе, — Святослав тихо засмеялся, чуть вздрагивая от острожных ладоней на своей коже. Решил поактивней? Нет. Свою роль Святослав не собирался отдавать. Пора идти в наступление. Учитель нагло начал вытаскивать пуговицы из петель рубашки парня, попутно усаживая его на край стола и раздвигая ноги. Секунду за секундой пуговицы высвобождались, обнажая Никиту и его мягкую кожу. Боже... Краснеющий школьник — это лучшее, на что можно смотреть. Что может быть сейчас рядом. На пол полетели какие-то бумаги, стопками и по отдельности. И ноги...они раздвинулись как-то сами. Машинально. Руки по груди. По ткани...Запредельно интересно, что будет дальше. Никита ничего не делает. Он только следит глазами за возбуждённым учителем и ждёт, что будет дальше. Не знает, что может ещё спросить Леонидович и…для чего он раздевает. Плата за оценку? - И...я сдал зачёт?- проговорил мальчик, коварно и совсем невинно заглядывая в голубые глаза. Сейчас он был на голову выше учителя, поэтому позволил своим рукам лечь на его плечи и притянуть к себе. Поближе. Мало жары вокруг. Сердце слишком спокойно стучит. - Да, на троечку. Если хотите... можете пересдать на пять, - Свят нетерпеливо стянул рубашку с узких плеч, откидывая ее в сторону, куда отправились и остальные бумаги. Ладони легли на узкие бедра, а губы начали целовать выпирающие ключицы. Какой сладкий мальчик... Пальцы по-собственнически сжали бедра. Мягкие, упругие. Приятный на ощупь. Учитель тихо выдохнул. Нравится горячий Киоссе... до потемнения в голове. Горячит его сам. Для себя. Для общего удовольствия. Никита задумался...пять...три...а ещё и двойка была...Плевать...Исправит. Он закрыл глаза, положив свои пальцы поверх учительских. Оценки уходят из головы, как и мысли об учёбе. Может ли быть хорошо от пятёрки так же, как и от ласкающих рук учителя. Парень сомневался. Было страшно. Быть застигнутыми врасплох, опять мысль "это всё неправильно" царила в бошке...А хотелось...Хрупкие плечи вздрогнули от горячего языка. Нет, невыносимо парню. Мучать девственника легко и просто. Девственник бессилен. Он просто часто дышит и краснеет, давясь сказать что-то.- Ставь...те три..- выдохнул Никита, вдавливая чужие руки в свои бёдра. До боли. До приятных коликов. А ведь и надо учителя...раздеть. Надо не казаться в глазах опытного парня глупым ребёнком. - Так просто сдашься? - Свят усмехнулся, проходясь горячим языком по соскам и в тот же момент нагло засовывая ладонь в брюки парня. Конечно же сдастся. Никита сейчас настолько бессилен, что можно делать с ним все что угодно. Довести до ступора и таким оставить. Или довести всё до конца. Решать блондину. Любое его движение отзывалось мычанием в груди ученика. Как же мешает одежда! Блондин тихо зарычал, силясь сдернуть нахрен штаны с узких бедер вниз, и наконец-то дотронутся до них. До стройных ног, которые режут своей красотой глаза вторую неделю. Никита застонал, закинув голову назад. И так было тесно и приятно больно внизу живота, а тут ещё рука. Было сильно...приятно. Сдаться? Показаться бессильным? Хоть и танцевали пошлые черти перед глазами Киоссе, губы мучали грудь, руки касались члена и заставляли лицо пылать, но...нужно довести дело до конца.- Не сдамся...Если Вам так угодно.- пролепетал невинно мальчик, стягивая с плечей учителя рубашку. С крепких рук. Открыл доступ к груди, к которой сразу прилипли нежные детские ладошки. Глаза засияли, и через явное покраснение скользнула мягкая улыбка. "Ты...ты прекрасен"- подумал школьник, слушая в ушах собственное быстрое сердцебиение. Он сходит сума от взрослого парня. Ему всё это безумие нравится. Он тянется к этому безумию, с каждой минутой краснея. А Свят, словно змей-искуситель, чуть напряг мышцы, одаряя Киоссе томным взглядом. Пальцы еле ощутимо скользили по горячей коже бёдер, поглаживали внутреннюю сторону, заставляя мальчика дышать чаще. Нет, он мучает нежно, чтобы ребёнок понимал, как приятно в этой жизни бывает. — Скорость распространения электромагнитных волн в вакууме, — Свят вздохнул. Слишком элементарный вопрос, но Кису он так просто не отпустит. Ответ с подробностями. С истекающими действиями. Тряслись нервы внутри. Хотелось что-то сделать. Принести удовольствие. Показать, что что-то может....Он ловко соскочил со стола, притянув учителя за ремень брюк к себе и нелепо толкая обоих к стене. "Ну хватит уже мучить меня..."- прорычал мысленно мальчик, расстёгивая ремень. Он только может одно: раздеть. Красиво по его мнению раздеть учителя. - Длина волны прямо связана с частотой через групповую скорость распространения излучения.- выдохнул мальчишка, дрожащими пальцами опуская вниз замок брюк учителя. Было стеснительно...оказаться высмеянным. Нелепым. Неопытным. Он даже не задумывался о том, что несёт. Говорить ответ специально, чтобы не стонать. — Нет, сладкий… —тихо шепнул на ухо Степанов и вновь начал издеваться, кончиком языка проводя по нерву за ухом, — она всего лишь равна скорости света. Не усложняй, — блондин позволял парню хозяйничать с его ремнем. И даже намёка на высмеивание не было. Напротив нравилось, когда проявляют инициативу. Такие милые создания. Глаза которых подобны драгоценному камню. На которых хочется задержаться навсегда. Голубоглазый сжал кончиками пальцев подбородок парня, впиваясь в губы жарким поцелуем. Свести шатена с ума…Простонал. Громко. С удовольствием прижавшись к блондину и создавая то самое трение, которое они пытаются обсудить. Руки непослушно лезут во внутрь брюк. Так было приятно за просмотром фильма ещё недавно там наводить свои порядки. Языком кружить во рту, а пальчиками с настороженностью котёнка водить по органу, вздрагивая от мягкости кожицы.Степанов блаженно мурлыкнул. Обалдеть какие стоны у него! Не мог и представить, каким может быть Киоссе в состоянии слабости эмоций. Таким…музыкальным…сексуальным. Леонидович искал слова, которыми хотел описать Никиту, но не находил. Он просто сходил сума. Возбуждение накрыло с новой силой, но нужно было держаться. Хотелось, чтобы кареглазый освободил его от одежды и продолжил то, что он делает уже свободнее. Набираться опыта. Пробовать всё впервые. Голубоглазый стянул плавными движениями пальцев трусы парня до бёдер, тут же обхватывая член ладонью и начиная водить по нему, попутно посасывая сладкие губы… сдерживаться было невыносимо. Мог пройтись ещё раз руками по груди и губами по шее. Но терпение уже себя изжило. А какого же мальчишке? В первый раз… Свят усмехнулся, вновь утягивая парня в поцелуй. Глубокий взрослый поцелуй, от которого сердце внутри как будто возбуждённо дышало. Никита краснел как вишня. Вдавливался то в стену, то порывался к блондину. Как жарко. Как тесно. Как...как он дышал тяжело, ловя воздух по капле. Как невыносимо ему было от рук учителя. Ягодицы напрягались. Руки, уподобившись блондину, опустили ненужную ткань ниже пояса и обхватили член уже любимого физика. Просто не знает что делать. Повторяет за своим учителем. Свят зашипел, упрямо подталкивая парня обратно к столу. ?Будем учить…любить?- усмехнулся про себя практикант, мелкими поцелуями орошая красные щёчки. Рвал и метал душой всё, что окружало. Тёплые ладони по члену как будто пером по нежной коже. Невероятно. Мальчишка как будто своим неумением мог довести быстрее. Вены на руках взбухли. Колом встало сердце, которому от напряжение эмоций было тяжко биться. Мальчишка…Его блондин заставил сесть на край, а потом лечь на чьи-то тетрадки и проверочные. Вытянул как прутик. Ещё бы парочка движений этих невинных ладоней, и он бы не сдержался. Нельзя так. Нельзя делать лишнее, когда это может перерасти в яростную страсть. — Ну что, Киоссе, готовы? — Святослав Леонидович вновь развёл узкие бёдра в стороны, скидывая белье в сторону. Как же мальчик красиво смущается, какие стоны… он сам подозревает о своей такой красоте? Какие плавные движения с этим тельцем. Воздушный ребёнок. Какой он…Свят закрыл глаза и глубоко вздохнув, опустил руки на бёдрыжки. Погладил двумя пальцами, подушечками кожу, чуя сильное напряжение в мышцах ученика. Боится. - К..ччему?- пролепетал невинно Никита, пытаясь соединить ноги. Ужасно стесняется. Боится. Даже не представляет, как это может произойти. Смотрит в голубые глаза, медленно от страха прижимая руки к груди. Уже понял к чему всё идёт. Не до такой степени невинен. Но сильно впечатлителен и правилен, чтобы отчаянно бросаться отчаянно в новые ощущения. — Не готов... Расслабься для начала. Будет чуть больно… но потом ты будешь громко стонать от наслаждения, — парень усмехнулся, подходя к изголовью стола и клада на губы парня два пальца. Нужно разработать его. Расслабить. Взгляд глаза в глаза. Спокойный и испуганный. Свят надавил подушечкой на нижнюю губу. Встретил в карих глазах уже нежелание всего. — Давай, Никит... Нужно уменьшить силу трения, чтобы не было больно...Не сразу шатен понял, что он него требуют. "Сосать пальцы? Зачем?"- недоумевал мальчик, вообще не понимая, что будет дальше. Его успокаивало одно: его красивый учитель с ним это делал, его защита. Человек которому уже доверить можно себя. Наполовину. Всё выглядело как авантюра. Ужасно интересно. Ужасно давит желание от которого можно избавиться только исполнив. Как только губы открылись в рот скользнуло два пальца. Тёплые. Заскользили внутри. Во рту. Приятно…но странно. Послушно Никита охватил их губами, щекоча кончики языком. Надо наверное расслабиться, но пока не получается. Мало…мало ласки для этого мальчика. Мало его нежили, чтобы он расслабился. Настала очередь Степанова краснеть. Как подросток с играющими гормонами, Свят сдерживал порыв отжарить Никиту. Не сдерживаясь. Не стесняясь и не боясь причинить боль. Нужно быть нежным и аккуратным в его первый раз. Но как тут сдерживаться, когда алые губы так сомкнулись на пальцах, так плавно скользит язык по фалангам, с каждым пальцем работая отдельно… а как же он бы этими губами… Степанов шикнул, отгоняя мысли. Нет…опускать его на колени в понимании учителя было бы грязно. Как в дешёвом порно. Блондин убрал ладонь, возвращаясь к узким бёдрам. Убрал пальцы изо рта и услышал тяжёлый выдох. Старательному школьнику понравилось, но страшно было всё так же сильно. Поджав губы блондин ещё раз прошёлся пальцами по бёдрам, зажигаясь новой порцией желания когда они вздрагивали и Киоссе тихо мычал. Два пальца медленно коснулись пространства между ягодицами, пока что мягко поглаживая. Страшно самому как-то навредить парню. А он зажат. — Ну же, солнце, расслабься... Тебе самому будет приятнее.- заботливо проговорил Леонидович, мягко надавливая пальцем на вход. - О боже мой...Святослав Леонидович...- смог только выдавить Никита, закрыв глаза и сжав в кулаки чьи то тетради, беспощадно разрывая их. Так стало гореть там…внизу. Сердце активно стучало и шумы от него отдавались в уши. Ноги дрожали. Обнажённый учитель. Похожий на прекрасного героя. Во всей красе. Смущает...Поэтому глаза и закрыты. Чтобы расслабиться и не бояться. Хоть немного. — Не бойся... Все будет восхитительно, — Святослав мягко вошёл одним пальцем , наклоняясь и начиная целовать живот парня. Боже... Какой он узкий. Даже палец это ощущал, — Никит, расслабься, пожалуйста. Не хочу, чтобы ты страдал... — Свят потянулся второй рукой к заднему карману штанов, доставая презервативы.Было неудобно. Не больно. Просто неудобно. "Да расслабился я"- чуть не закричал ученик, когда учитель касался губами нежного животика. Просто...он глубоко вздохнул и вспомнил, как он хотел первого поцелуя. Как он ждал его. Закрыл глаза. Руки физика поползли успокаивать. Никита расплылся в улыбке, закусив губу. "Должно получится"- подумал мальчик, увидев блестящую упаковку резинок в руках учителя. Опять покраснел. Опять захотел простонать. Но уже от удовольствия...а может и страха боли. Смешались чувства и странным дымком распространились по телу. Блондин тихо выругался, осторожно просовывая второй палец и находя простату. Надавливает кончиками, чуть потирая. Таким осторожным Свят никогда не был. Вновь поцелуи по всему телу.. По рёбрам, по груди, по косточкам таза… нежные губы успокаивали лучше всех слов. Вновь взгляд на дрожащие плотно сжатые веки. Успокоить. Ещё раз надавил нечаянно резко. - Ай...- тихо произнёс Никита, когда что-то внутри начало побаливать. По прежнему не понять...Хорошо ему или плохо. Удовольствие от поцелуев. Снова тихое "ай", когда два пальца начинают растягивать. В разные стороны. "Он издевается?"- злился Никита, надеясь, что так странно только пальцами. Он томился и ждал, когда уже сможет принять учителя. От этого стыд по лицу и телу в виде мурашек. Это происходит. С ним. В тесной лаборантской. От мыслей закружилась голова. — Тшш, терпи, немного осталось, — Свят, тщательно растянув парня, все же убрал ладонь. В руках оказался пакетик со средством защиты, который Степанов нарочно долго открывал. Выводит кису до крайней степени нетерпения. Шуршит и слышит, как тот часто дышит, распахнув свои глаза и снова краснея от обнажённого физика. Пускай любуется. Пускай привыкнет. Откинув ненужную упаковку в сторону, парень залез на стол, нависая над Киоссе. Ну как же он смущается. Мило…невинно совращающе. До мурашек. Свята это реально доводило. Блондин закинул тонкие ножки на свои плечи, второй рукой направляя себя в тело парня. Осторожный толчок вперёд, и блондин завлекает кареглазого в поцелуй, чтобы загладить боль. Крепко держит за бедро и плечо, чтобы тот от страха не дёрнулся и не сделал себе ещё хуже. Маленький и беззащитный кроха, который переходит в красавца парня. Свободного и сексуального. Больно...как же больно и жарко...Никита корёжится и плотно закрывает глаза, отползая назад. В голове шатена неразбериха. Желание, возбуждение и маты от боли. Блондин двигается чуть вперёд и Киоссе вскрикивает в поцелуй, прижимаясь к учителю. Будто огромной палкой возят в заднице. Горящей огромной палкой. Ужасно невыносимо. Нет, он знал, что может быть именно так. Больно и невыносимо трудно. Но знать и испытывать разное. Сравнимо как небо и земля. Свят замер, вздыхая. Даёт время привыкнуть к новым пока что вовсе не приятным ощущениям. Губы вновь начали бродить по шее, по нежной коже уха, только лишь бы отвлечь мальчика от боли. Трудно сдерживаться, когда под тобой невинное узкое тело. Для него это тоже как впервые. С осторожными движениями приходят не только осторожные эмоции, но и мысли. Он вошёл и стал, как будто объят пламенем. Узким кольцом пламени, которое не дало сделать движение. Просто пульсировало. Пульсирует больно внутри. Бьёт по нервам. Мальчик прижимается к своему учителю всеми участками тела. Горит от его губ. Держит стон. А зачем? Они уже открыты друг другу слишком откровенно, чтобы утаивать истинные ощущения. Закрыв забвенно глаза, Киоссе застонал. Прямо у уха. До дрожи. Страстно и в то же время невинно. — Бляяяять, — Степанов зашипел, ощущая, как от сладкого стона над ухом кровь буквально закипела. Вены, казалось, наполнялись чем-то сладким и бухли всё больше и больше, напрягая спину. Блондин осторожно ещё немного поддался вперёд, продолжая подгонять парня под себя. Нужно набрать темп, чтобы понять, насколько это запредельно приятно. Никита часто задышал. "Сука как же больно! Маааамочки"- хотел проорать школьник, но только лишь впился пальцами в плечи учителя. Поглубже. Не задумываясь, что причиняет боль, которая на самом деле не ощутима. Ещё вперёд и глаза зажмурились. Пошли слёзы. От боли. От жжения в заднем проходе. Шатен прогнулся в спине. "Должно быть приятно...но нихера не приятно"- думал он, возбуждаясь от глаз и губ учителя. Только они дарили мальчику кайф. Только от них он брал удовольствие. От мягких поцелуев. От голубых глаз. - Ещё!- закричал Никита, брызнув слезами, когда учитель подался ещё вперёд. Подминает беззащитное тело под себя. Киоссе был уверен, что главное просить ещё и ещё, пока не потеряются силы. Чтобы боль так не стучала уже переходя на бёдра. Свят осторожно стёр ладонью слезы с лица мальчика, взволновано смотря в карие глаза. Какое нахрен ещё?! Сходит ребёнок сума? Ещё рано. Но внизу живота сильно завывало… хотелось большего. И как можно быстрее. Но нужно дать время привыкнуть. — Черт, Никит... Будет приятно, но нужно терпеть, — и голубоглазый толкнулся до конца, тут же замирая. Губы скользнули по груди мальчика. Степанов осторожно сделал первый толчок. Сейчас уже будет проще. - Ааа!- не то застонал, не то закричал мальчик, кусая свои губы. "Хорошо...как хорошо от его поцелуев"- думал он, закатывая глаза. Как то перестала ощущаться сильная боль. Только пульсация. И что то приятное. Мягкое. Свободное. — Киса, ты такой узкий, — Степанов промурлыкал, как довольный кот, перемещая ладони на узкие бёдра и мягкого поглаживая. Почти полностью выходит, и вновь толчок на всю длину. Степанов нарочно проходится головкой по простате, кусая губу от наслаждения. От этого должно вырубать разум. Напрочь. Как напряжение выбивает пробки у электричества. - Ааа!- вскрикивает Никита и уже от удовольствия. Теперь его распирает. Рвёт на части от удовольствия. Он схватил Святослава за руки и сплёл пальцы со своими. Тянется к губам и понимает, что главное не останавливаться. Главное найти место всему. Главное…не забыть дышать. Блондин скинул челку на бок, касаясь алых губ своими губами. Глубокий развратный поцелуй… такой же глубокий, как и очередное движение вперёд в узкое тело. Степанову просто голосу сносило с этого мальчика. Как он довольно изгибался и стонал… все тело будоражилось. Впивающиеся в плечи и руки пальцы ещё усиливают бешенный темп, заливая ощущения, которые Степанов успел позабыть. Он стонал, питая запредельную радость. Не зная, куда деть ноги, руки, губы, волосы которые летали в стороны. Внутри просто буря. От всего пропадало приличие. Руки впивались в сильную спину, ягодицы, словно сами заглатывали член, сжимая его у основания. Мальчику уже казалось мало. Он изводился в желании, чтобы было быстрее. ?Не остановись?- как приказ. - Ещё!- простонал шатен, закинув голову назад и напрягая пальцы на ногах.Святослава Леонидовича долго просить не надо. Блондин ухватился за красивые бедра плотнее, начиная вдалбливать кареглазого школьника в широкий стол. Листы вновь разлетались по всей лаборантской, а сам голубоглазый тихо постанывал, успевая попутно оставлять отметины на бледной шее. В засосах для блондина был особенный кайф. Их он считал печатью. Меткой…приятным отпечатком. Казалось прекрасно, волшебно и невозможно сдерживаться. Никиту то в холод то в жар...А как стонет учитель. Взрослый стон ...пропитанный сексом. Мягкий голос. Быстрее и дальше. Стол скрепит и мальчику ничего не важно. Он пьян этими минутами. Отупляющим первым сексом, от которого дыхание становится тяжелее. А тело постепенно плавится. Вместе с костями. Ответно Никита просто прикладывал пылкие губы к плечам учителя, довольно улыбаясь и громко постанывая. Он замечал, что от этого толчки приятней. Кайфовей. Местами по спине пробегался стыд и из глаз Никиты катились слёзы. Этого не видел блондин. А мальчик по-прежнему боялся что всё происходит неправильно. Как бы боль не повторилась. Степанов блаженно простонал, чуть меняя положение и начиная долбить шатена под более правильным углом. Трахаться с учеником… против всех норм морали. Как обычно против мира. Против всех людей. Против устоев самого мальчишки. Но зато с каким учеником. Голубоглазый протянул ладонь вниз, окольцовывая стоящий член парня. Пару движений вверх-вниз.- Аааа….Свят...Святослав Леонидовииич!- простонал Никита, буквально заливаясь экстазом. Ходуном ходили чувства, руки, ноги...Окольцованный член онемел и тянул возбуждение. Как будто в животе что-то мягкое и тягучее. Горело. По телу дрожь. Хотелось ещё быстрее. С этим учителем уже на всё закрылись глаза. На то, что это может быть грязно. Всё грязно приятно. И влажно. Тела. Два тела липнут друг к другу и Никита кусает губы. Вальс экстаза в квадрате. Внутри и снаружи. Сжигает напрочь. Непонятная связь. Но тут Святослав Леонидович резко замедлился, начиная делать глубокие и размерные толчки. Помучать кареглазого парня. Снова видеть это нетерпение в глазах. Куда без этого. Ни минуты без мягких издевательств. — Мне голову сносит от твоего чуть хриплого "Святослав Леонидович", — блондин тихо шепчет на ухо, опаляя кожу тяжёлым горячим дыханием. И вновь резкий толчок на всю длину. А рука продолжала все активнее ласкать головку. Давить нежно на неё, опускать и поднимать кожицу быстрее и быстрее. По имени отчеству…он проникал таким обращением в самую суть учителя, всё там будоража. Нетерпеливый крик на всю небольшую комнатку. Горит шея и что-то больно стягивает живот. "Он смерти моей хочет"- думает мальчик, постанывая и теряясь. Всякие силы были на исходе. Лик учителя перед глазами закрывала пелена...Эйфория. - Пожааахахалуйстаа!- воскликнул мальчик жалостливо, сжав своей рукой руку учителя, которая мучала член. Собирался двигать сам, лишь бы эта тяжесть куда-то делась. Свят усмехнулся, вновь начиная быстро трахать хрупкого мальчика и работать рукой в такт. Долго уговаривать не пришлось. Всё понимают голубые глаза. Он сам уже еле сдерживался от вида затраханного школьника. От его изнеможённого личика по которому бежали не то слёзы, не то пот. В животе приятно тянуло с каждым движением. Как же узко и горячо…Кричал...Пошловато, но мелодично красиво…уже хотел чтобы всё кончилось. Счастье вперемешку с унижением. Сладостный стон с чувством тяжести по телу. Губы жаркие у шеи. Ногти царапают спину....Жёстко...приятно...С учителем необычно. Киоссе срывается на короткие "аааах" желая кончить. Но так болит и всё длится бесконечно. Умелые пальцы начали поглаживать член немного по-другому, полностью, уже по-взрослому. Блондин продолжал тереться головкой о простату. Упрямый физик решил, во что бы то ни стало кончить после школьника с карими глазами. Уступить ему. Чтобы первым испытал эту сладость. Кричит неистово. Больно и хорошо. Впервые так. Впервые всё это. Непонятно приятно. Хочет кончить и не может. Сам толкается в руки физика, прижимаясь лбом.- Пожаааалуйстааа!- кричит закрыв глаза и кусает губы учителя. Любит...наверное. Любит...Не знает, а думает, что любит. Физика всё лишь забавляло. Подталкивало коварно медлить. И в то же время восхищало. Как же хорошо видеть дрожащее от наслаждения тело. Крики экстаза. Первый в жизни Киоссе экстаз. Ярче чем фейверк. Свят забивает на все и начинает грубо толкаться в парня и быстро водить рукой по набухшему члену. Взгляд голубых глаз встретился с карими. Учитель навсегда хочет запомнить взгляд кончающего Никиты Киоссе. Его удовольствие прочитать по взгляду, как в книге. Глаза несравнимые ни с чем. - Да....пожалуйстааа!- теряя реальность, стонал Киоссе, пристально глядя на блондина. Было уже всё не важно. Который сейчас час и день, сколько раз звонила мама. Он умирал. От наслаждения. Взрывался в руках учителя. И видел только голубые глаза. Степанов кусал губы, сдерживая громкие стоны. Любил контролировать эмоции даже в такие моменты. Но сейчас… трудно было. Секс с Никитой как в первый раз. Все ощущения яркие. Пульс давно сбился, а частое дыхание почти срывалось. Громкие шлепки тел… Ещё парочка резких и глубоких толчков, и Степанов с тихим рыком достиг кульминации, плотно сжав узкое бедро ладонью, а второй продолжая издеваться над членом парня. Ворвался бурным взрывом в мальчика. Первым сдал позиции от чего было невероятно приятно. - Свяяяятослав Леонидовииич!- залившись краской, простонал Никита и впился губами в рот блондина, ослабев телом. Задрожало в животе и тяжело вырвалось наружу. Что-то горячее и густое. Освободило Киоссе от боли. Только мягкое послевкусие и прикрытые веки. Замерли тела. Расслабленные, наполненные друг другом. Утопающие в страсти друг друга. "Это...фантастика!"- думал Никита, жадно глотая воздух. Не важно, что он был чрезмерно развратен, слишком пошлый. Ему было хорошо. Он не стеснялся кричать и стонать, как ему хочется. Он будоражил его. Своего учителя. Видел, как нравилось всё, что делал. Старался быть прекрасным в этих горячих руках. Степанов часто дышал, опаляя дыханием бледную шею. Мышцы дрожали. А в глазах так вообще потемнело. Поцеловав кареглазого мальчика в губы, блондин осторожно вышел из тела и слез со стола. Как же жарко и горячо было. Мысли слились в один клубок и не хотели распутываться. Какой же Киоссе… вкусный. Страстный. Желанный. Тело до сих пор находилось в сладкой истоме. Как будто наркоз из морфия не отпускал. Не хотел. Заморозил все органы, оставив место только для медового ощущения счастья. Он улыбался. Распластавшись на столе и глядя в потолок, этот мальчик выглядел счастливым. Не смотря на всю слабость. На лёгкую боль где-то между ягодиц. И на бёдрах. Он стал взрослее. Внезапно испытал то, что представить не мог. Первый секс. Он пугает, стыдит, но...делает счастливым. Вот так вечно, раскинув ноги и скрестив руки на груди, хотелось лежать и смотреть в грязный потолок. Об учителе он думал как о лучшем мужчине в своей жизни. Единственном. Свят быстро избавился от следов их "преступления", нехотя натянул на себя белье и штаны и вновь вернулся к парню. Нагнувшись, нежно поцеловал в губы, поглаживая ладонью длинные каштановые пряди. Проявляет любовь и привязанность так. Личико счастливое. Бледное. Которым любоваться можно не отрываясь. — Пора подниматься... И да, Киоссе, ваша тройка меня не устраивает. Придёте на пересдачу.- мягко сказал учитель, возвращаясь в реальность, где он молодой практикант. Который трахал своего ученика. Из выпускного класса. Или нет…это и есть такая довольно приятная, бешенная реальность. - Хорошо...согласен на пересдачу.- выдохнул мальчик, поднявшись со стола и пьяно начал натягивать одежду. В глазах плыло, руки дрожали, ноги подкашивались....Он ещё не до конца пришёл в себя. И не скоро придёт. - Ахх...как я пойду домой...- прошипел Никита, закрыв глаза и прислонившись к стене начал застёгивать пуговицы на рубашки. А вот теперь в мозгах ребёнка треш...Он боялся смотреть на блондина. Стеснялся. Первый раз с мужчиной....учителем....практикантом...который учит всего неделю.......Руки остановились. Сердце дрогнуло....Что то непонятное творилось с ребёнком...в душе. Тело не слушалось и готово было скатиться на пол. Свят, который уже давно собрался и был в идеальном порядке, подошёл к парню и начал помогать ему с рубашкой. Длинные пальцы ловко вдевали пуговицы в петельки. Одевал как маленького сонного ребёнка. Заботливо укладывал его волосы рукой. Потом блондин взял кареглазого за руки, нежно сжав. Глядел на него с восхищением. И сам такое испытывал в свой первый раз. Чётко знал, что сейчас внутри у парня. — Проводить тебя до дома? Или у меня переночуешь?- тихий вопрос от блондина, который поднял красивый пиджак Никиты, некрасиво валявшийся где-то на полу. - Я...- Никита что-то хотел сказать, но прервался. Задержал дыхание. "Нет блять не реветь!"- думал он, боясь самому себе признаться, что по уши влюбился в учителя и не хочет ни на шаг отходить от него. И сейчас пойти именно к нему...быть всю ночь с ним. Опять повторить. Или просто уснуть в его руках. — Давай, завтра все равно выходной же, — Степанов помог парню заправить рубашку в штаны, подправляя ремень. Блондин обнял Никиту, нежно прижав к себе. Не настаивал на ночёвке, но чётко намекал на неё, — я же буду скучать по тебе один...- Что я скажу маме? По школе...по школе и так уже шепчутся что мы спим...- начал Никита и помотал головой. Всё время. После гибели отца он старался не давать матери причин для переживаний. Просто оберегал её нервы. Просто быть хорошим сыном. Чтобы мама жила в счастье. Мальчик прижимался к учителю, ощущая что все клетки тела держат его...крепко-крепко.- Да и завтра спектакль....мне нужно выспаться. Никита смотрел на блондина, приложив мягкую ладонь к щеке. Девственность ушла, а правильность нет. Он знал, что нужно развернуться и пойти домой. Быстро. Пока мать с работы не вернулась. Но...душа просит "останься с ним"... Она почти приказывает. - Я и ночи не проживу....без Вас, Святослав Леонидович.- судорожно выдохнул Никита мягко сжав в кулак волосы учителя. Опять потянулся к губам, сжав руки в кулак. Чтобы не вернуть их на ремень учителя и остаться в душной каморке ещё на час. — Тогда я все равно тебя провожу. Мало ли как разморит после хорошего секса… — Святослав Леонидович прошелся ладонью по бедру парня незаметно улыбнувшись , тут же отстраняясь и отходя к окну. Приоткрыл форточку, запуская в душную и очень узкую лаборантскую свежий воздух. — Идём?Они вышли из школы вместе. Никита шёл и чувствовал, что перемены в нём произошли резкие. Хорошие. Немного оправившись от плохого состояния, он чувствовал себя свободным. Улыбался во весь рот и часто поглядывал на своего учителя. На своего мастера. На первого мужчину. Мальчик краснел и прятал глаза, вышагивая смелые шаги. Он хотел спросить о многом блондина. Столько страсти, которую он не вылил в виде слов, осталось внутри. Шатен просто взял учителя за руку. Чтобы не отпустить и стать ещё счастливее. Перемены появились в мальчике. Идут люди навстречу, а он свободно держит парня за руку, не скрывая своей улыбки. - Аммм...а когда уедет мама ты...будешь оставаться у меня ночевать?- спросил Никита и посмотрев на учителя закусил губу. Он больше всего теперь хотел, чтобы учитель был рядом. Теперь минуту за минутой. — Буду, Киса, — Степанов прижал парня к себе, обвив за талию рукой. Такой типичный собственнический жест, — если ты позволишь, конечно же, — блондин усмехнулся, облизывая пересохшие губы. Как же приятно все ломило до сих пор. Кажется, сейчас Свят вернётся домой и завалиться спать. Будет мечтать о своём Кисе с улыбкой до ушей. Вот же черт. Как влюблённый мальчишка. -Позволю...наверное.- усмехнулся мальчик, ощущая что дико клонит в сон. Хочется убежать прямо сейчас и упасть спать. Но...оглянувшись по сторонам, мальчик поднял свой воротник и приблизился к губам блондина. Он смотрел в глаза преданно…как истинно влюблённый парень. Вздыхая от дрожи каждого нерва. - Мне было хорошо с тобой. - прошептал мальчик и опустив взгляд улыбнулся. Нелепо рука скользнула на пах учителя. Между ними маленькое пространство, они на улице, но даже так Никита умудрился скользнуть к желаемому. Слегка поглаживая член учителя через ткань и краснея, он мысленно говорил "спасибо за этот первый не последний раз". — Дураааак… — блондин прикрыл глаза, касаясь губами губ мальчика, — меня сейчас опять понесёт. И домой ты точно сегодня не вернёшься, — блондин чуть выгнулся, кусая губу, — мне тоже с тобой было хорошо. Даже очень… лучше, чем когда-либо, — голубые глаза нежно смотрели в карие. Свят реально, как влюблённый подросток чуть ли не летал от счастья. И лучше…ему действительно ещё ни с кем так хорошо не было в этой жизни. Никогда. — Спасибо, Никит, что доверился мне.- Как-нибудь и я Вас, Святослав Леонидович, отблагодарю. - убрав ладонь проговорил мальчик и снова приблизился к губам. Он знал что от поцелуя до ночёвки минута и...не стоит делать эту ошибку. Тем более время подходило к шести вечера. - Мне пора.- быстро сказал Никита, свернув с губ на щёку и чмокнув учителя побежал домой. Счастливый. Бежит и улыбается. Забегает в подъезд и хохочет. А дома вертится по кухне под громкую музыку. Пока нет мамы. Смеётся тому, что влюбился..."я люблю его"- кричало в голове счастливого мальчика и горело сердце. Притуплялась хорошая боль в ногах. Влюблённый ребёнок может часами смеяться без причины. Потому что влюблён. — Школьник… — Свят усмехнулся, качая головой и поворачиваясь в сторону своего дома. Какой же шатен был счастливый. И так приятно было осознавать, что причина этому — ты. Блондин медленно брел в сторону дома. Сам еле сдерживал улыбку. Шел, опустив голову. В наушниках играл Стиви, настроение было просто восхитительное. День, который не хотелось отпускать. Дома Степанов ушёл в душ, постоял под тёплыми струями некоторое время, поразмышлял о жизни. И о Никите… неправильно это все было, но чувства нельзя было просто взять и убрать. Блондин выполз из душа и тут же ушёл в спальную, греться под одеялком и думать о парне с фамилией Киоссе. Греться и снова гореть от мыслей о нём.