Глава 8 (1/1)

Глава 8— Ты в нем так прекрасен... Отвлекаешь меня на уроках. Говнюк, — Степанов следил за красивыми длинными пальцами Никиты. Завис. Наглости хватило бы погладить его по ключицам... Но остаётся только жалкое любование телодвижениями. Дразнящими. Мед-ленными. Как будто специально. На середине рубашки шатен поднял хмурый взгляд и наклонил голову на бок. Нет, он не намеренно медлит. Стесняется ребёнок. Жутко. Пре-дупреждающий взгляд, по которому всё ясно учителю,— Да, есть, сейчас принесу, — вы-дохнул голубоглазый, так и не поднимая жопу со стула, наблюдая за мини раздеванием. Нет, не педофил. Да и ни о чём таком сейчас не думал. Но посмотреть на хрупкого маль-чика хотелось. Как на произведение искусства. Прикоснуться к этому произведению. Все-го лишь. - Ну, так иди...- засмеялся Никита, и его пальцы замерли на верхних пуговицах рубашки. Ну уж нет...Стриптиз шатен устраивать не собирался. Нет, нет...Это уже извращение. Бре-довое извращение. Нельзя. Это плохо. А блондин всё смотрел и смотрел исподлобья, об-водя взглядом контур фигуры. И в юной голове, как будто учительский голос говорил ?раздевайся?. — Ну почему же? Нечестно, что ты меня голым видел, а я тебя нет. Ну, Никиииит, — Сте-панов сделал глаза кота из мультика , мягко улыбаясь. Хочет видеть своего мальчика. Обнимать. Хотел ведь, чтобы к нему не прикасались наглые распущенные руки. Значит не будет. Но глазами пожирает, раздевает. Невыносимо трудно, до громкого возмущённого выдоха, — ладно, я схожу за футболкой, но сам тебя переодену, — и, не дав Киоссе сказать хоть слово, ушёл в свою комнату. Залез в шкаф. Хммм. Выбор нормальный. Нищим в плане одежды он не мог себя назвать. Вкус какой никакой был. Да и если такое внимание со стороны почему ему не быть. Парень усмехнулся. Так…Что бы мальчику выбрать? Парень взял обычную чистую футболку самого маленького размера. Киса все равно в ней утонет. Спустя пару минут блондин вернулся на кухню, вновь потягиваясь. Приход мальчика его немного разморил. Кухню залил совсем мальчишеский смех. Никиту в огромном масштабе охватывало чув-ство весёлости. Настолько легко было в этой квартире, что не хотелось орать возмущени-ем на учителя. "Переоденет он меня...ага щаааз"- усмехнулся Никита, глядя на время. 15:35...Ну, сегодня можно и задержаться. Тем более самому как-то есть захотелось. А го-товка это не пять минут. "Скажу, в школе нагонял упущенные репетиции"- подумал Ки-оссе, поправляя причёску, когда уже в этот момент зашёл учитель. Врёт без покраснений на щеках. Так просто, как будто в этом плохого абсолютно ничего нет. Учитель руками по-тянулся к ещё не расстёгнутым пуговицам, играя взглядом. - Нет, я сам надену. Не маленький.- взяв футболку из рук блондина проговорил шатен, кинув недовольный взгляд. Позволил бы и вечер перешёл в ?пастельные? тона…— Ладно. Настанет время. Увижу все, что мне нужно будет, — Святослав Леонидович широко улыбнулся, подходя к окну. Не смотрит. Пусть нормально переодевается. А засмущать парня блондин успеет потом. И захватить в свою добрую власть всё, что пожелает. Он сдерживался, а сам с силой прикусывал губу. ?Сегодня уже что-то надо сделать…Должен же он уже поменять ко мне отношение?- рыкнул про себя Свят. Дождавшись, пока Никита переоденется, он окинул его придирчивым взглядом: перед ним мальчик…ребёнок, как хипхопер из Америки. Длинноволосый дрищ, который носит большие футболки, чтобы казаться больше. Степанова явно веселило происходящее. Взяв у Никиты рубашку он унёс её в комнату и повесил на вешалку, расправляя кончиками пальцев проутюженные швы. Опрятность. — Киса, помочь тебе с готовкой, или ты сам?- вернувшись спросил учитель с прищуром. По его кухне уже лазали чьи-то руки. Играли в съедобное несъедобное. Первого по мне-нию школьника явно не хватало. - Сам. Не люблю когда лезут в то, что я делаю в одиночку.- ответил коротко мальчик, рыс-кая по холодильнику, как у себя дома. Он остановился. Опустил глаза и густо покраснел, заметив, что сказал немного двусмысленно. Пора бы начать проклинать себя за то, что остался у учителя, но…всё происходящее, сказанное, показанное, увиденное было по-дурацки забавным. "Может, просто я пошлею рядом с ним?"- подумал Никита и, вытащив банку молока, поставил на стол. "Наверное можно приготовить блины и стоп...что значит "время настанет?". Не настанет. Нееет. Как можно вообще себя так вести, как будто мы парочка влюблённых? Так нееет, всё...надо сосредоточится на готовке. А вот и яйца!"- размышлял кареглазый, разыскивая нужные ингредиенты. Веселился…каждый раз думая, что такой визит ни к чему доброму не приведёт. — Никит, — блондин перевёл взгляд с тощей попы на спину парня. Оставить его слова без внимания…особенно те, которые учитель услышал, как ему надо? Нет, нет. Лёгкие издевательства не перешли в стадию отмены, — ты же знаешь, как это прозвучало...Кхм.. в общем, я пойду, закончу проверять тетради. Там ещё четыре осталось. А ты готовь, солнышко, — и Святослав Леонидович ликвидировался с кухни в свою комнату, что-то себе пробурчав под нос. Никиты Киоссе готовит на его кухне обед. Оценить ситуацию адекватно сейчас не мог. Да и когда такой красивый парень просто не хотел. Будет всё, как и должно быть. Никита же примерная хозяюшка и недоступная крепость. Поэтому лёгкий ужин. Или что-то вроде него. - Блядство!- закрыв глаза, проворчал Никита, когда Святослав Леонидович ушёл к себе. "Солнышко?!"- удивился парень и улыбнулся, не зная как реагировать на это. Уменьши-тельно ласкательные словечки терпеть не мог. Слащавые, скользкие. Не для него, не смотря на всю романтичность натуры. Ладно...надо готовить. Забыв обо всем, где он и с кем он, Никита начал колдовать. Смешивать всё необходимое в массу. "Какая у него приятная футболка аххх"- закрыв глаза, подумал Киоссе, находясь в поисках сковородки. Не так уж и странно с каждой минутой становится картина: ученик жарит блины на кухне учителя….в его футболке. Друг...он просто друг для Никиты, которого приятно обнимать, целовать...глаза закрылись и жидкое тесто зашипело на масле. Не отвлекаться на эти лишние мысли, которые всё-таки нужно когда-нибудь да уже обдумать серьёзно. А настроение хорошее, чтобы сейчас быть умным. Тихо, совсем тихо мальчик начал напевать песню и пританцовывать, не отводя глаз от готовки. Пристально глядя на блины. Один, второй и забыв реальность, Никита начал петь во весь голос, стуча ногой по полу. Создавал бит. Приятно было. Как будто в своей квартире. Как будто есть всё что надо.Степанов прикрыл глаза, прислушиваясь. Какой мягкий голос. Расслабляет. Он закрыл тетради. На лице расплылась улыбка. Почему его голос так целебно действовал для ду-ши? Такой голос…опять завораживающий. Он должен петь на большой сцене. Дарить энергетику людям. Делать то, для чего создан и чему предан. Степанов сам не заметил, как начал тихо подпевать парню. Знакомая песня. Настраивает на весёлый лад, поднимает настроение. Опять строгого практиканта превращает в мягкую субстанцию. Он надел свитер и вернулся на кухню, тихо останавливаясь в проходе и наблюдая. Поющий, готовящий…Внутри аж что-то сжимается от такой картины. Такой восхитительный. Не хотелось, чтобы пение прерывалось. Не хотелось, чтобы ученик вообще когда-то уходил домой. - Почти готово. Садитесь.- сказал Никита, всё же заметив блондина и улыбнулся. - Хмм классный свитер.- продолжил мальчик, вернув взгляд на плиту. Пару минут и пропитание блондину обеспеченно ещё на два дня. "Не мешало бы и что-то более питательное приготовить"- подумал Никита, глянув в холодильник. Колбаса есть, сыр, масло, каша...Хватит пока что. Никита выключил плиту и развернулся к учителю. Смотрел на него мягко. По-детски наивно. Как на родную, тесно связанную с ним душу. Знакомую вот уже много, много лет. — Спасибо, малыш. А то я бы так и обедал в бургеркинге, — Святослав подошел к Ники-те и мягко поцеловал его в щеку. Ну да. Совсем по-дружески. И всё же по-детски мило. В какой-то мере даже стеснительно. Степанов усмехнулся, садясь за стол, — ты же поешь со мной, правда? Или, опять спешишь домой? — голубоглазый чуть склонил голову на бок, переводя взгляд на губы кареглазого. Все. Завис. Кажется если сейчас мальчик заспешит домой, учитель насильно будет удерживать его…Насильно приятно. -Поем. Я и сам голоден немного.- пожал плечами шатен и начал нарезать сыр с колбасой. Быстро. Чётко. Как повар он накрывал на стол. Красиво. Блины, бутерброды, чай. И наверняка всё это вкусно. Довольно мальчик сел за стол, держа в голове одну мысль...- А можно меня не называть солнышко, малыш...Жену так свою будете называть, Свято-слав Леонидович.- проворчал гордо Никита смотря в голубые глаза. Наглятинки каждый раз не мешает бросать в сторону блондина. Иначе последующее общение Киоссе каза-лось неинтересным и теряло всякий смысл. Всю свою привлекательность. А главная цель: найти цель этой игры. Степанов пожал плечами, отводя взгляд. Ну не хочет, ладно. Желание этого ученика закон и нарушать его без видимых причин пока не просыпалось желание. Блондин подошел к шкафчику, достав малиновое варенье. Мама приготовила и отдала ему ещё летом. Чтобы ?ребёнок сладенько жил и ходил не таким тощим?. А он там и ни разу не притронулся к нему. Варенье…бррр. Странный продукт. Пригодный только к выпечке, которая сильно редко водилась в этой квартире. Как раз вот сейчас, с блинами. Уничтожить баночку. Переложив в пиалу чуть ли не полбанки, Свят поставил его на стол. Киса любит сладкое кушать. Пускай питается. Мальчик…которого практикант про себя всё равно называл ?солнышком?. — Приятного аппетита, — и Святослав потянулся к блинам.- Приятного аппетита...Думаю, Вам понравится.- улыбнулся Никита в ответ и ждал когда попробует Святослав. Волновался. Так стало неожиданно важно, чтобы блондину понра-вилось. Угодить ему. Мужской желудок насытить чем-то вкусным, домашним. Горячим…Блондин попробовал. Сел сразу почти полблина. Нереально вкусно. От удовольствия гла-за закатились и он довольно промычал. Сегодня ребёнок в ударе. — Да у тебя талант не только в актёрском мастерстве… очень вкусно. Правда, — на губах скользнула полуулыбка. Парню правда понравилась еда Никиты. Без обмана и без мысли просто не обидеть юную душу. Вкусно…его никто так не кормил. Своей готовкой. Никто, кого бы он любил…кроме мамы и братьев. Время шло и за приятной едой и обсуждение постановки, в которой Никита примет глав-ное участи, Онегина сыграет, оба не заметили, как время подошло к шести вечера. Разговоры. Родные, тёплые, о многом сразу. И не пустые, а с активными спорами. С улыбками…Две души…они кажется нашли друг друга. Вымытую посуду Никита последовательно составил в шкаф и окинул Святослава Леонидовича вопросительным взглядом. - Вы же придёте на спектакль?- спросил он, облизывая губы и собираясь пройти в комнату учителя. Переодеться обратно и домой. Как бы не хотелось, но…домой под мамино крыло. — Ради тебя приду, почему нет, — Свят чуть улыбнулся, вытирая губкой стол от крошек. — Твоя рубашка в шкафу на вешалке, если что так, — у блондина было ощущение, будто приехал домой. Тепло и сытно. Накормили и согрели теплом. И все кто? Какой-то карегла-зый школьник из выпускного класса. Ужас. Опять до смешного. Опять шевеление в живо-те. Щекотное и приятное. Никита вошёл в комнату и стал переодеваться. "Ну вот...уютная комната"- подумал маль-чик обводя всё взглядом. Чисто комната парня физика. Стопки конспектов на окне и сто-ле. По стенам на скотч прикреплены формулы, чертежи, компьютер и телевизор где-то в сторонке , просторная кровать. Не застегнув рубашку, Никита сел на край кровати. Ещё раз понять, что всё-таки здесь хорошо. И человек здесь хороший. Впервые такой, которого ты чувствуешь своим. Даже не верится, что так быстро приходит это осознание, что нужен этот человек. Очень нужен… Под покрывалом что то зашуршало. Как будто бумага. Нет...Никите было стыдно смотреть туда. Это слишком нагло. Шуршит и ладно. Хватило того что происходит. Лезть в душу...нет,нет. Смотреть в личное? Совать острый носик в приключения, о которых потом долго и нудно жалеть? Хватит, но...пальчики длинные залезли под одеяло, нащупали тетрадь. Ну и что это? Помятая толстая тетрадь. Первая страница и мелкий подчерк. Обычная тетрадь с изображением какой-то картины на обложке. Сад….Тетрадь его. Святослава. По ровным столбикам видно, что это стихи. И почерк очень похож на его. Карие глаза скачут по строкам. Она...местоимение повторявшееся много раз в начале. Любовь...в каждой строчке. Хочу...связанно с предыдущим словом. Он...так часто местоимение появлялось в последних страницах. Вереница слов, стихов…Каких-то местами злых, каких-то резких, ярких, страстных…Никита поднял голову и посмотрел на стоящего у входа учителя. Он ничего не понял. Но местоимение "она" стояло перед глазами. Как самый большой страх этой жизни. Пульс немного сильнее застучал на шее мальчика. - Что это?- безразлично спросил Никита, показав тетрадь. Эмоции застопорились. Нет. Наверное, не нужно было заострять внимание на этом. Однажды из-за этого здорово разосрались. Опять грабли? — Личная вещь, — Степанов интонацией выделил слово "личная", скрестив руки на гру-ди, — стихи это. Когда жил в Заинске, с друзьями хотели создать группу музыкальную, каких сейчас, как таджиков в Москве.. . Песни о любви вместе петь. А тут как раз мои стихи как нельзя кстати пригодились, — блондин свершил парня взглядом. Тетрадь уничтожить хотел…Что-то остановило. И каждый вечер ему кажется, что каждая строка записанная в строфы кажется лишней. Стихи ненужными. А в них всё…Вся его жизнь, которую редко сам хотел пролистывать. Бесит, когда трогают его личные вещи. Его воспоминания. Его чувства и переживания. Святослав недоверчиво относился к людям. А бумага всегда выслушает. Мысли сами вязались в правильные строки. Шли стихи. А тут какой-то мальчишка врывается в твою душу и все рушит. Нависает как угроза над его душой. - Про неё, да? Стихи про неё? - тихонько спросил Никита, понимая, что нарывается. Под-нялся уходить, стоя распахнутой спиной к блондину. Дышал часто. Глядя на тетрадь, которую держать продолжал в руках. Да, личное. Но к этому личному как будто что то тянуло. Как будто понимал, что в ней ответ на его непонятные вопросы. Разгадка мучений…— Киоссе, тебе пора домой. — Святослав Леонидович напрягся. Сильно напрягся. Старался не сдерживать и не наорать на школьника. Крепко и железно таил надежду, что на простой фразе всё закончится. Но Киоссе не из таких. Сейчас в глазах Свята становился опасным. Страшным хищником его прошлого. А ведь все мы даже самые жуткие воспоминания держим в себе. Просто так. И в них у учителя про неё. И про него. С другой стороны тетради. И много ещё про кого ранимому и впечатлительному ребёнку знать не нужно. Лишняя информация. От которой внутри блондина психоз. На руках вздутые вены…Выхватить рукопись из рук школьника было бы показателем слабости. Блондин расправил плечи и вновь начал сверлить Никиту взглядом.- Пора...да...но один вопрос. Можно? До меня у тебя были чувства к парням?- напрягся мальчик и бросил тетрадь на кровать. Этот вопрос мучал его нередко. Ведь кто в этой жизни не увлекался? Если учитель просто увлёкся и это пройдёт? Совсем скоро. Что если он в его жизни просто так? Никто. Ошибка. Намеренно Никита замахал краями рубашки, ещё больше открывая вид на своё стройное тело с гладкой кожей. По воле какого- то внутреннего чувства он это делал, медленно на носочках шагая к учителю. "Как легко и просто тобой управлять..."- подумал улыбнувшись невинно Никита и потрепал свои воло-сы. Кто научил его наглости в прилежной семье? Жизнь…а другие жизни его за это ударяют. Играет чувствами. Степанов сразу это почувствовал. Нет, сладкий, так дело не пойдёт. Не стоит идти на провокацию таким образом. С таким человеком. Подошел ближе. Чувству-ется тепло его тела. В глазах наглость и вседозволенность. За эти вопросы парня хотелось убить. Что он опять понапридумывал? А о других он думает? О самом учителе? О его дра-мах в жизни которого они есть и часто сильно острые, чтобы говорить о них. Такое наплевательское поведение было последней каплей. Блондин замахнулся, ударяя кареглазого по щеке. Пусть отойдёт от образа Онегина, который делал все, что заблагорассудится. Поймёт наконец, что перед ним не человек без души, а парень со своими переживаниями. Со своей болью… Свят тихо рычал. Удар не слабый. Смотрел на Киоссе прожигающим взглядом. Кому-то влетит сейчас. Без сожалений.Шатен отлетел в сторону, схватившись за щеку. В глазах звёздочки. Щека пылает. Что это? Никита даже не сразу понял что произошло. Только подняв лицо и ощущая зверский взгляд блондина осознал. - Что ты делаешь? Мне больно! Я задал вполне адекватный вопрос....- выдавил Никита, сев на кровать. Грудь жгли слёзы. Пытается понять учителя. Может даже и помочь ему. Готовит. А он...он...Глаза карие закрылись. Тело затряслось.— Не надо лезть туда, куда тебе не нужно. Научись сначала вести себя нормально. И по-пробуй пробудить свою вечно спящую совесть. Да, у меня были отношения с парнями ещё до тебя. Не обольщайся, — блондин развернулся и ушёл на балкон. Курить. Срочно. Никотин успокоит нервы. Ослабит их натянутость. Черт дернул влюбиться в упрямого дерзкого школьника. -Скотина!- выдавил голубоглазый, громко хлопая балконной дверью.Были? Никита ошарашенно полетел следом за учителем. Врёт специально? Или правда были? Теперь и у Киоссе в душе была злость. Разнообразные варианты лезут в голову. Страшные. Которые и правда, могут вызвать слёзы. Но...надо договорить. Может уже...пора и правда заканчивать эту игру в чувства? Заканчивать всё? Так странно нача-лось, значит странно и нужно закончить. Залетев на балкон, Никита увидел дымящего учителя. Бросил взгляд на пачку сигарет. Нервный. Щёку со следами пощёчины обдал холодный ветер…Так поднял нервы, что захотелось понять: действительно ли успокаивает эта гадость. Захватил зубами фильтр, зажёг спичку и поднёс к краю. Вдох и сильный кашель. Помутнение.— Бляяяять, как долбанутый, — учитель тут же выхватил у нерадивого ученика сигарету и скинул куда-то вниз, затаскивая его с балкона в комнату, — мозгов совсем нет? — у Степанова бомбануло. Сильно. Задушить хотелось, — ты дурак... Они мать твои крепкие, вдруг у тебя аллергия была бы, ты чем думаешь вообще?! Ты…ты только вчера болел!Никита сильно кашлял, задыхался, крепко сжимая веки. Больно...ах как больно мальчику. Боль, которую он себе причиняет собственными раскопками в душе блондина. Всё трудно….слишком трудно. И нервы…их теперь не успокоить.- Они тоже были школьниками? Те парни?- спросил он, вглядываясь в лицо учителя. Уже не остановить этот поток вопросов. Медленно опустился на стул, прижав руки к лицу. ?А кем они ещё могли быть? Не банкирами же сорокалетними!?- рычал Киоссе, часто дыша. — Нет, они не были школьниками, — учитель вздохнул, садясь рядом и приобнимая парня за плечи. Разболелась голова из-за этого всего. Зачем ему знать о прошлом? Вот зачем, когда он же чувств никаких к нему не имеет? Странный школьник. Ломает голову учителю. На прошлом будущее никто и не строит, если речь идёт о нормальной жизни. Никита потупил взгляд. На глаза откуда-то навернулись слёзы. Он спрашивал о том, о чём думал не надо знать. К чему нет интереса. Он смотрел на то, что вызывало странные ощущения. Он приходил к тому, кого считал "грёбанным фанатиком физики". Он ревно-вал того, кого считает просто другом...странным другом. Он думал о том, что влюбился в учителя. В нём вызывает счастье обычный парень. Он сейчас боялся этого. Признать. Что любит. Что всё-таки это непонятное притяжение и есть любовь. От вечного желания любви, от некой ревности и страха, Никита всхлипнул, не убирая руки от лица.— Да блять ну не педофил я! Никит, успокаивайся. Если не хочешь меня видеть, давай, я уйду. Из школы. Сменю класс… Не хочешь признавать наши отношения, тогда зачем отвечаешь на поцелуи и другие ласки? Киоссе... Определись уже. Либо да. Либо нет. Неопределённость надоела, — Степанов чуть сжал ладонью хрупкое плечо. Свят вообще не понимал, что происходит. Но осторожничал, как будто рядом с ним был забытый кем-то малыш. Совсем маленький мальчик, глаза которого покраснели и бегали в разные стороны, выпуская слёзы. - Я не говорю, что ты педофил...Просто как же ты не понимаешь, что я боюсь напороться на все ужасы любви. Предательство, обман, измены...Как ты не видишь, что...мне просто страшно? Страшно признать свои чувства. Смириться с ними. Как ты не понимаешь, что...что я...- проговорил Никита, вздрагивая от эмоций и тут же замолчал. Нет. Достаточ-но. То, что он стоит и плачет - слабость. А ведь он обещал не уступать блондину. А слёзы- ужасная слабость. Его слова- слабость. Он упал в собственных глазах. Стало ещё страш-нее, и Никита запахнул рубашку, вдевая пуговицы в петли. Невозмутимо. Задушив в себе страх и обиду. Ни на что. — Напороться... Дурак. Книжек много литературных прочитал, а так ничего не понял. Мне кажется, лучше любить и напороться... чем не любить и не чувствовать вообще ничего, — Святослав Леонидович взял парня за руку, нежно сжав, — ну не плачь... Я все понимаю, поэтому не давлю на тебя.- нежно проговорил он вполголоса, стирая пальцем слёзы и заправляя торчащую прядь за ухо. И Никита успокаивался в этих тёплых руках. Всё-таки кем бы ни были сказаны эти слова они действовали лечебно. Он подошёл поближе к учителю и сильно обнял его. Как дети обнимают своих родителей. Как девушки обнимают своих отцов, сообщив им о своей беременности. Так и Никита обнял блондина, стирая рукавами рубашки слёзы.- Меня...меня часто кидали. Привычка такая: любить тех, кто тебя не любит. Со мной встречались девушки, которым было на меня наплевать. Со мной дружили парни, кото-рые за спиной говорили, что я чмо... Они просто жалели меня, делали одолжение, согла-шаясь на "отношения"...- говорил Никита, как вдруг прервался. "С хера ли это он ничего не говорит мне, а я по собственной воли буду рассказывать всё. Домой, Никита. К маме"- подумал он и пошёл в прихожую. Просто эти слова, как памятка о том, с кем имеет дело учитель. С обиженным однажды ребёнком. — Я люблю тебя. У нас все будет по-другому. Обещаю, — Святослав вышел следом, тихо проговорив. Хочет делать этого наглого парня счастливым, а зачем? Для чего? Сам не знает...Наверное сигналы из космоса на это толкают. Свят поежился, кусая губу и отводя взгляд. Мысли очень нехорошие приходили в голову. Тревога была на душе. Но в тот же момент счастье. Никите не срать... Это уже хорошо. — Тебя... Проводить?- промямлил он, не смотря на мальчика. Хотелось его остановит, оставить. Но…надо ли после такой наглой сцены? Где виноваты оба. Вопрос…один из сложных. Прямые слова...До дрожи в сердце. Как-то ему уже так говорили, а через месяц он искал проблему в себе. Почему от "я люблю тебя" до "я ненавижу тебя" совсем немного. Сжа-лось внутри, и накатили опять слёзы, которые мальчик сдерживал. - Проводить?- тихо спросил Никита, накинув на плечи пальто. Он спросил себя. Не его. " А надо ли...Но чёрт возьми я так хочу...его поцеловать…остаться…или…да кем он себя возо-мнил. А я? "- подумал Никита и закусил губу. Под этим взглядом ослаб, под этими слова-ми стал бессилен. И забыл об обиде. О том, что его ударили. Что ему не доверяют. Не дают ответов о важном. Глаза закрыв, Киоссе быстро отсчитал три цифры и решил, что попросит о том, что первое в голову придёт после отсчёта. - Наверное....поцелуйте меня, Святослав Леонидович и...больше ничего не нужно.- пролепетал краснея мальчик, застёгивая пуговицы. Мысль и желание, которые способны всё исправить и в конец всё уничтожить. Что будет…от неизвестности и без капли предположений, Киоссе прижался к двери. Убежать всегда успеет. А парень с голубыми глазами, подошел к нему держа лицо в спокойном настрое и медленно коснулся губами губ. В этот поцелуй учитель вкладывал все свои чувства и эмоции. Особенный поцелуй. Извинительный. Чтобы больше не было глупых мыслей в романтической душонке. Чтобы не плакал просто так. Длинные пальцы мягко сжали воротник пальто Никиты, притягивая к себе ближе.Веки прикрылись, и тоненькие ручки обвили шею учителя. Пускай там что-то странное в душе. Страх и подозрения. Но, чёрт возьми, ничего нет слаще, чем поцелуй с ним. Со Святославом Леонидовичем. Учителем, к которому он питает что-то непонятно. "Не от-пускай меня домой...."- думал Никита, углубляя этот крепкий поцелуй с каплями горести и радости. Степанов отвечал на поцелуй, перехватывая инициативу. Так было приятно, что он сам попросил. Значит... Чувства действительно есть. Или что-то похожее на них. Как назвать это не важно. Он прощает. И он рядом. Позволяет целовать. Успокаивает. Расслабляет. Даёт понять, что ситуация была слишком уродливой, чтобы её запомнить. Его сейчас держать хотелось. Крепко. Рядом с собой. — Никит... Не уходи... — Святослав обвил Никиту за талию, тихо проговорив. Просьба. Мольба. Не сможет без него сейчас. Нужен как воздух. На один вечер. На одну ночь, а затем навсегда….Остановился. Сначала испугался и хотел уже бежать, как всегда наорав на учителя и оставив ни с чем, но...скинув рюкзак с плечей, отойдя от него немного в сторону, Никита достал из кармана телефон. Ни слова о том, что он согласен. Ни хитрой улыбки. Ничего. Просто достал телефон, кончиками пальцев что-то потыкал и поднёс к уху.- Алло мам здравствуй. Прости, прости родная...Спектакль школьный. Репетиции пропу-щенные пропустил нагонял. Сейчас где я? Я...у Андрюхи. Вот я тебе за этим и звоню. Нам задали проект сделать по...физике и...это задание на двоих человек. А...физика завтра. Ну вот я и хотел остаться у него с но...К нам? Нет, нет...Андрюха ногу сломал на футболе, ему двигаться много нельзя...поэтому лучше я у него останусь. Можно? Ну конечно. Конечно мам. Да, ляжем в одиннадцать. Да не проспим, конечно. Спасибо мамуль, люблю тебя.- спокойным тоном говорил шатен, краснея от вранья, запинаясь. Как страшно было, что она может знать, что он врёт. Как страшно было, что уже завтра она может узнать. Как страшно было так предавать собственную мать. И как сильно хотелось быть с ним...На ещё какой-то промежуток. Безумная идея остаться с ночёвкой. — Да... Да лаааадно? — Свят ошарашенно смотрел на парня, смеясь слишком громко в удивлении…нет в шоке. Был абсолютно уверен, что Никита его пошлёт и уйдёт домой. Заистерит как это было недавно. А тут такая приятная неожиданность, — капец, я не ве-рю, — Степанов не смог сдержать счастливой улыбки. Рад, что его солнышко будет с ним, рядом. С ним…Бабочки в животе начали вихрем кружится, вызывая лёгкую дрожь. — Даже приставать к тебе не буду... наверное. И раз уж ты заговорил о проекте, иди, делай уроки, я не буду мешать, — ну все, включился заботливый папочка, который поставив руки в боки, пока не хотел нагло тискать дитё в крепких объятьях. Успеет ещё до утра. - Я надеялся, что будешь приставать...Проект? Чиво? Ахахахха так ты ничего не задал. Пойдём, будешь Онегина вспоминать...У меня спектакль через четыре дня,- сказал Никита и быстро скинув пальто пошёл спокойно на кухню, предварительно достав из рюкзака томик Пушкина. Слёзы, злость, ревность, боль...рукой сняло. Как будто и не было ничего. Опять наглый, невинный и краснеющий от взгляда учителя. Такой разный Киоссе. "Лучше жить не думая...именно с ним"- подумал Никита, открывая необходимую страницу. У него всё никак не получается должным образом отразить Евгения в разговоре с Татьяной. Их первое объяснение . После письма.Степанов пришёл на кухню, присаживаясь на стул напротив парня и заглядывая в книгу. Весь во внимании и готов сейчас стать кем угодно. Исключительно для милого Онегина. — Мм… помню этом момент. Ты выучил? Давай проверю? — голубоглазый облокотился локтями на тощие колени парня, который возведя глаза к потолку настраивался на нуж-ный лад. . Святославу нравилось следить за Никитой, особенно, когда он репетировал. Его хмурые брови, манера прикусывать губу, заламывать волнительно пальцы... Как это умиляло.-Пф я выучил, когда ты ещё не знал, что работать у нас будешь. Принимай. Только пожа-луйста хотя бы сидя ровно на стуле.- гордо произнёс мальчишка и задрав нос в два дви-жения убрал со лба блондина волосы. Милый...сейчас голубые глаза мило рассматривают текст, на чём-то останавливаясь. Пропадало желание репетировать. Хотелось с ним вечно играть взглядами. А что будет дальше...Никита закусил губу. "Хватит...придурок...думать об этом"- про себя смеялся он , намереваясь попросить у учителя опять натянуть футболку. Вдруг жарко станет. А ведь станет…— Хорошо, Никит, — Степанов с улыбкой вытянулся, отодвинулся от ученика на неболь-шое расстояние, вновь открывая книгу на закладке. Даже спорить не хотелось. Хотелось просто слушать голос шатена вечно. — Давай, Онегин, молви.Гордо выпрямившись, Никита начал бросать реплики. Одну за другой. Метал взгляды на воображаемую Татьяну, роль которой играл Святослав Леонидович, заметив влюблён-ность в этих глазах, тут же отводил их в сторону и часто моргал. Того требует роль. Но Ки-оссе словно намеренно, не потому что роль такая, играл со своим учителем. Прыгал гла-зами, дарил надежду словами и тут же отбирал. В своём тоне голоса был безразличен, однако крайне нежен. Ощущал, как надо делать. Будто что-то свыше говорило, что нужно сделать так, а не иначе, что нужно промолчать и паузу взять, чтобы снова с силой стоять и холодно смотреть на Татьяну. Гордец во всём. Поправляет волосы. Не замечая того, что учитель пристально читает с книги слова Татьяны. Усмехался, по привычке закусывая нервно губы. А вдруг в его изложении шло что-то не так? И душно…Шатен расстёгивает три верхних пуговицы. Как и предполагал, стало душно.Степанов слушал, не отвлекая парня. Лишь изредка поднимал взгляд и натыкался на не-поддельные эмоции. Завораживает. Очаровывает не только как парень, но и как актёр. Смущенно отводил взгляд в сторону. Сменой интонации вызывал восторженную улыбку. Никита прекрасный Онегин. Но он об этом не знает... Или притворяется, что не знает. Но как старается. Прекрасен сейчас. — Какой вы жестокий... И весьма коварный, — голубоглазый перевёл взгляд на рубашку парня, которую он вновь начал расстёгивать.Никита поймал этот взгляд и опустил свои руки. Что там? Евгений говорит...он говорит как гордая сволочь. А может ли так Никита? Он опускает взгляд. А должен. Голос становится надменней, и поднимая руку он произносит, что не любил...любить не собирался...такое мученье любить...испорчен он праздной жизнью. Не смотрит вовсе на блондина. Куда-то туда, в окно, вращая пуговицу на манжете. Холоден. Нет. Ужасный он Онегин, если не может быть холодным и безразличным. Нет...Так сложно. Опять само угрызение о том, что пару дней болезни что-то сломали в нём. - Чёрт...я не Онегин.- выдохнул Никита, заведя две руки на макушку.— Отличный Онегин. Просто я тебя отвлекаю. И мысленно пристаю. Взглядом раздеваю. Тебя это смущает, — Степанов нагло усмехнулся, окидывая парня взглядом. Действительно нравится прочтение в лице Киоссе. И он нравится…и как сделать так, чтобы одно другому не мешало не понимал…просто слушал, а сейчас успокаивал, — Блин, теперь точно приду на твоё выступление. В первый ряд сяду.- На первый не надо. Пятый...Вот отлично. Мне нужен зритель, который будет центром всего зрительного зала, в чьи глаза я буду смотреть и каждый будет думать, что я смотрю именно на него. - проговорил Никита, скрестив руки под подбородком. - Думаю, Таня Женю тоже взглядом раздевала, однако он холоднее морозильной камеры, а я...- вздохнул Никита и взяв книжку из рук учителя, начал пролистывать её. На самом деле игра. Банальная игра, в которой просто надо было на каждый ответ Никиты нахваливать его. Знал, что прекрасный Онегин и ждал такого мнения от значимого критика с голубыми глазами….—Ты самый восхитительный. Без всяких Онегиных. Вот, правда. Думаю, на сцене ты соберёшься и будешь холоднее льда, — Степанов вздохнул, прикрыв глаза, — Дориан Грей. Красивый, властный... Ты будешь хорошим артистом. Как на сцене, так и в музыке, — блондин взял кружку своего недопитого чая и сделал пару глотков.Никита улыбнулся. Широко. Так по-детски, что глядя на него именно в этот момент нель-зя было сказать, что высокому парню 17 лет. Ребёнок. Так необходимы ему такие слова. Поддержки. Которые дают уверенность. Греют душу. Толкают на свершения. - Спасибо.- протянул Никита и продолжил свою репетицию. Изображая холодное, он пре-подносил блондину горячее. Пальцами петлял по рубашке, неосознанно соблазняя.Голубоглазый парень отводил взгляд, ерзая на стуле. Зачем он так совращает? Или сам не понимает... К черту Онегина! Степанов еле сдерживался, чтобы голодный волком не накинуться на парня и не зацеловать до смерти. А ещё эти стройные ноги... Так близко. Парень вздохнул.Никита глянул на блондина. Всё. Забылся, что что-то видит. Руки вытащили одну пугови-цу, с холодным и спокойным видом произнося реплику Евгения. По волосам плавно скользнула рука. Ещё реплика и грудь обнажена. На полпути. Вздымается часто. Такая кожа....С другой репликой рука проводит по шее, кончиками пальцев. Как бы проверяя её. Конечная реплика и, не соображая всего происходящего, Никита откидывает голову назад, расстёгивая последние пуговицы. Нет, он и вправду думает, что не в реальности всё это. Что параллельно со своими репликами он ловит вот такие фантазии...которые видит сейчас учитель.-...Учитесь властвовать собою;Не всякий вас, как я, поймет;К беде неопытность ведет.- с придыханием сказал Никита и закрыв глаза усмехнулся. Реплики кончились.Святослав сглотнул, смотря на желанное тело. Он.. Он издевается? Ему стало очень жар-ко, парень на автомате приблизился ближе. Глаза в глаза. Они сошлись…вода и пламень. Нежность и грубость. Дыхание в дыхание. Мгновение, и Никита ловким движением рук оказывается на коленках блондина. Сидит, как кукла. Как совращённая Лолита на коленках у Гумберта. Ещё одно движение , и длинная ладонь одна забирается под темную ткань рубашки, и скользит вторая по рёбрам. Настала очередь и мальчишке краснеть. От пальцев. От касаний. - Читай за автора...какая Онегин сволочь.- произнёс тихонько шатен, когда почувствовал что ток пробивает изнутри. Оказался схвачен. Скромно голова склонилась на бок и губы закусив, Никита посмотрел в книгу, едва касаясь губами щеки шатена. "Это не должно произойти"- мелькнуло у Никиты мысль, когда крепкие горячие пальцы задевали совсем ещё нежные соски. На всё происходящее мальчик реагировал спокойно, если не сказать еле сдерживаясь— Онегин... Так нравится этот образ? — Степанов тихо прошептал в хрупкую шею, опаляя горячим дыханием. Совратить мальчика. Возбудить, чтобы сам хотел. Голубоглазый сжи-мал пальцами нежные соски, совсем чуть-чуть покручивая и продолжая губами изучать шею.Аххх как хотелось застонать этому ребёнку, который от первого удара муки закусил указа-тельный палец. Душно. Страшно. Хочется, а нельзя. Страшно ведь…с учителем…- Неет...аа Оонегин уахурод.- выдохнул невинно ученик запинаясь, закрыл глаза. "Нет...я не подам виду...о боожеее...но блять до постели не должно дойти!" думал про себя Ки-оссе продолжая таять под нежными ласками. Контроль, который подходил к отметке ноль. Степанов лишь усмехнулся, потянув рубашку за рукава вниз. Снять ненужный предмет немедленно. Кинул в сторону. Практикант тут же положил ладонь на спину парня, при-жимая его к себе. Кожа… такая нежная, детская кожа. Голубоглазый водил кончиками пальцев вдоль позвоночника, вторую ладонь, запуская в мягкую шевелюру. Чуть сжав темные пряди, блондин вновь припал губами к хрупкой шее, спускаясь к ключице. Как от мальчика приятно пахнет! Святу снова голову сносило. До очертения. До ужаса в животе. Томно выдохнув, Никита прижал губы к светлой макушке. Ручки легли на плечи и начали их ласкать. Медленно. Ощущая, что кожа учителя покрывается мурашками. Смех детский, радостный по комнате. Спина прогибается назад. Киоссе хорошо. Мальчик доволен. Хоть и краснеют щёчки от таких шалостей. - Если я...ахахааа продолжу сидеть у тебя на коленях, то...то могу раздавить.- выдохнул мальчик, оттянув за волосы голову Святослава Леонидовича. - И да...мне холодновато.- пожал плечами Никита часто заморгав. Как маленькое милое животное, которое не до конца понимает всю прелесть ласки. Ласки от того, кто зла не желает. — Сейчас будет жарко, сладкий. Пошли в комнату, — Степанов подхватил Никиту под бёдра и направился в свою комнату, слушая звонкий ребячий смех. Раздавит? Да он как пушинка! Он медленно опустил эту пушинку на кровать, нависая сверху и нежно кусая парня за ключицу. Никаких засосов... Пока что. Оправдываться ещё не научил. Да и много чему не научил в этом приятном искусстве. — Сегодня секса не будет... Но мы по-другому развлечемся...- обведя губы языком тихо сказал Святослав и быстро стянул с себя Свитер. Эта деталь точно лишняя. А что там дальше? Дальше были испуганные глаза. Мальчика, у которого ещё ничего и никогда не было в этой жизни. Мальчика, который и на теории мало что понимал. - Святослав Леонидович...а Вам не кажется, что мы торопимся?- проговорил Никита, при-стально и настороженно глядя в голубые глаза. Напрягся. Вот это уже казалось мальчику немного ненормальным. Нереальным и конечно же интересным. Всё было ново и вызы-вало странные реакции у тела. Странные эмоции у нервных окончаний. Как будто ему показывали новую жизнь. — Ты вновь боишься? Тогда зачем делать вот эти знаки, соблазнять меня, мм? — Степа-нов тихо промурлыкал, слезая с Никиты. Ой, ну все, киса ещё не готов вообще. Зажат, боится…Упрашивать его ещё около часу. Действительно торопятся события. Позже. Немного позже. ?А хочется сейчас…?- негодовал практикант, не отодвигаясь от ученика ни на миллиметр. Надо же показать от чего отказывается. - Потому что....мне нравится целовать и обнимать тебя.- пожал плечами Никита и тихонько сглотнул. А может всё-таки забыть всё напрочь и расслабиться? Киоссе стеснительно поджал губы.Блондин скользнул тыльной стороной ладони по торсу парня, не отводя взгляда от карих глаз.- Как ты хочешь, так и будет, - он соблазнительно обвел пальцами тазобедренные косточки и сексуально улыбнулся, чуть ли не вдавливая взглядом мальчишку в кровать, - и да, ты все уроки сделал?Ресницы шатена задрожали. Руки...аххх..."наверное секс это невероятно приятно"- сколь-знуло у него в извилинах мозга и тут же лицо в который раз залилось красной краской. Хочется...ощущает что этого ужасно хочется, но чувство страха не отпускает. "Неделя про-шла...это слишком рано...Он должен доказать что достоин меня"- гордо думал Никита и приподнялся к блондину, обхватив холодными пальчиками его шею. Мнил себя непри-ступной Клеопатрой. С каплей коварства и нежности. - На завтра все сделал. А ты все тетради проверил?- прошептал Киоссе, находясь в не-скольких миллиметрах от губ…Кажется, на этих словах начальник и подчинённый махну-лись местами, что не могло не вызвать реакцию учителя. Святослав опустил взгляд вниз, еле удерживаясь, чтобы вновь не поцеловать парня и расплылся в совращающей улыбке. Мастер соблазна милых мальчиков. — Я все тетради проверил, Киса. Особенно, твою, — ладонь на мгновение опустилась ниже, пальцы прошлись по паху мальчика сквозь плотную ткань штанов и тут же верну-лись обратно. Дразнить и смущать Никиту — истинное наслаждение.Тело шатена задрожало. Трудно держаться. Что-то в голове просит продолжать. Ласки, нежность...Что вместо этого сделать? Мальчик сглотнул.- Ты...прости что я там написал...- начал он, приближаясь к губам блондина. Страшно пе-реступить этот порог. Но такой сильный соблазн. "Лучше бы я ушёл"- подумал он и упал на подушку. Волосы распластались. Губы красные, которые еле сдерживают шёпот "сде-лай это". Похоже, если блондин хотел довести ученика до грани у него это получилось. Желаемое 3:1. — Прощу, — тихий шёпот опалил алые губы, и Степанов вновь поцеловал парня. Но уже более… по-взрослому. Совращает, как может. Довести до последней грани. Ждет, когда шатен сам начнёт просить. Виться как тоненькая нить в желании. Ладонь начала очень медленно расстёгивать ремень кареглазого.Задышал часто. Нет. Нет... Ну как так можно...Неделя ведь прошла. Губами Киоссе ловит губы учителя, посасывает их, закрыв глаза и совершенно не касаясь руками тела, что нависло над ним. "Смогу же остановится"- подумал он, ощущая тёплые пальцы на животе. Вдавливается в постель, желая хоть как-то избежать. "Не смогу...бооожеее"- чуть не стонет в поцелуй Никита. Девственнику всегда трудно сдерживаться. Стесняться, хотеть, стремится и убегать. Никита не сопротивляется. Он ждёт, что будет с ним…Что с ним будут делать. Совесть играет в опасные игры с желанием. — Ладно, Киса, давай спать. В школу вставать рано, — Степанов с ухмылкой слез с крас-неющего парня и плавно лёг рядом, обвивая хрупкое тельце за талию. Обломал. Если сам сейчас заведётся, то сдерживаться, точно не будет. А насиловать кареглазого не хотелось вовсе. Пока что. Больше хотелось спать…спать рядом с ним. Улыбаться и горячей кожей прилипать к хрупкой спине, в защитном жесте притягивая мальчика поближе. Вцепился и не отдаст. Никому. Даже родителям. Останется с ним. Просто спать. С сильным возбуждением внутри, с частым сердцебиением Никита закрыл глаза. Просто закрыл глаза, улыбнувшись пустоте. Спать рядом с учителем было его страшным кошма-ром раньше. Теперь запредельное счастье. Просыпаться и видеть взъерошенную белёсую голову рядом и полуоткрытые губы. Едва коснётся их. Впервые уснул не один. А с кем то. С парнем, с которым у них непонятно что. Тихими шагами быстренько уйдёт в ванную. Привык вставать в пять утра. Быстро сделать кофе с бутербродами. Забота о близких привита после смерти отца. Каждое утро мальчик стремится приготовить маме завтрак. Чтобы вместо скаканий у плиты она навела красоту. Проснулась без нервов.И бодрая пошла в новый день. Счастливая женщина. Его мама…Таким он готов был сделать утро каждого, кто был рядом. Сейчас это Леонидович. Более и менее приведя себя в порядок, включив тихо радио на айфоне, мальчик с счастливым видом пошёл будить учителя. На пальцах в комнату. Едва дыша. - Святослав Леонидович...просыпайтесь.- прошептал шатен, проходясь по волосам блон-дина пальцами. Этот учитель сейчас был крайне милый. Не тот дерзкий искуситель, что вчера вечером. От воспоминаний ощущений Киоссе дрогнул. Сейчас как плюшевая иг-рушка развалился на матрасе и пытался не проснутся. — Мффф... — Степанов чуть улыбнулся, обнимая подушку и наслаждаясь прикосновени-ем. Нежные пальцы... Какой тут просыпаться. Так и хочется нежиться сегодня весь день в кровати. Не хочет. Никуда. Слишком хорошо, чтобы преподавать детям физику, — Неее-ет…не сегодня…- пробурчал он, лениво водя ладонью по простыне. -Что? У тебя урок у нас стоит! Вставай! Леонидович!- засмеялся Никита, метнув взгляд на часы. 6:30...ну можно в принципе и подурачится. Совсем чуть-чуть. - В ваших интересах будет подняться прямо сейчас с постели.- начал вытягивать из-под головы подушку блондина школьник. Дурачится без продолжений…а сумеют ли. — Ащщщщ.... — блондин поморщился, подкладывая под голову одеяло. Вместо подушеч-ки. Спать…и чтобы никто не мешал…и ребёнка любимого под бочёк, — ну… встану, но не пойду, ладно? — учитель как школьник спрашивал разрешения у своего ученика, делая невинный ангельский вид. Святослав Леонидович решил прогулять. Посвятить себя лёгкой романтике. - Что? Охренеееть!- выдохнул Никита и упал рядом со своим учителем. Гулять собрал-ся...Внутри должна была кипеть злость, смятение...Но мальчику было весело. - Не идешь, значит? Тогда и я не пойду. Вообще никуда.- гордо сказал школьник и кинул подушку на голову блондина. Прогулы уроков- это не про Киоссе. Он даже лишний раз мысль об этом не допускал. Теперь рядом с...любимым было всё равно. Должно быть это увлекательно. И…всё ведь когда-то случается впервые. А учится в школе и не гулять уроки это непорядочно. Нарушает все незаконные законы. — Ты? Прогулять? Ты ж прилежный, не порть свой статус. Иди, собирайся, — Степанов тихо засмеялся, переводя сонный взгляд на парня. Негоже, чтобы его мальчик прогуливал. Совестливо как-то стало от мысли, что ради него уже уроки пропускают, — я твой классный руководитель вообще-то. Так что пойдёшь как миленький сегодня.- Неа...не пойду...без тебя не пойду.- капризно и нагло произнёс мальчишка и нырнув рукой под одеяло начал щекотать учителя. Как будто обычное типичное утро в его жизни. Вот такие споры, милости...и рядом он...любимый. Всё просто и призрачно счастливо.Блондин задергался, продолжая смеяться и уползая в одеяло. Боялся щекотки. Но виду не подавал. — Что ты маме скажешь? Решил помочь Андрюхе дойти до школы со сломанной ногой, а когда дошли, уроки кончились? — парень лениво сел, потягиваясь. Мгновение, и вот уже Киоссе притянули к себе, сажая на бёдра. Сладкий выдох и откинув голову назад Никита дерзко целует учителя в подбородок. Такой приятный с утра. Уютный. И обнимает, как тёплое мягкое одеяло. - А мама откуда узнает? Н-ки стоят в журнале, она его увидит только на собрании, а если ученика нет в школе один день, то...сейчас, подожди.- сказал Никита и спрыгнув с кровати побежал на кухню. Юлин номер. Быстро пальцы набирают, и лёгкое тельце возвращается обратно к своему учителю. На бёдра. Ёрзает и пробуждает учителя. Наглеет…уже с раннего утра. - Алло кхкхкхкхкхккх чёрт, Юль...Прости что рано так...я сегодня опять не при-ду...кхкхкхкхкхккх видимо вчерашняя физра сказалась...кхххххккххххххх температура не сильная...Да, спасибо. Леонидовичу передай пожалуйста, чтобы его ккккхххххкхкххх статистика не подпортилась...Кххкхкхккх спаси...- говорил Никита, усердно кашляя в трубку, еле живым голосом произнося слова и шмыгая. Такому трудно не поверить.— Вот врунишка, — Святослав состроил суровое лицо, заходя на кухню. Но в душе па-рень был очень рад, что кареглазый решил остаться с ним. Прилежный мальчик добро-вольно прогуливает школу, где бы записать...4:1 и в походке триумфатора взъерошенный учитель поплёлся на кухню, выслушивая речь о том, что Никита ? всего лишь гениально умеет сыграть разные роли?. И да, он прав. Сложно сейчас закатит глаза и что-то колкое сказать. Ненадо…портить будущие воспоминания. — Ой, ты приготовил нам покушать? Как мило... Мамочка.- подмигнул Свят и со страш-ной силой уселся всё сметать на своём пути. - Я всегда по утрам завтраки готовлю...после...ну как в среднюю школу пошёл.- замялся Никита, усаживаясь за стол. Сейчас у Киоссе было ощущение, что он говорит со своим отцом. Завтракает с ним. От блондина он ощущал сильную защиту, поддержку. Теплоту. Как от папы в детстве. — А я по утрам почти не ем... Вот ты кормишь. Откормишь, буду толстым, разлюбишь ты меня, — Степанов с нежной улыбкой потискал Никиту за щечку, усаживаясь рядом. И тут же принялся за еду. Ещё не мужик, а уже ест как конь, чем и радует мальчика, — вкусно... Как ты умудряешься сделать обычные бутеры такими вкусными? Все дело в пропорциях?- Не знаю...просто думаю о том, что делаю завтрак для человека, который...дорог мне. Или думаю о таковом. - улыбнулся шатен, откусывая маленький кусочек и насмешливо глядя на то, как жадно студент поедает завтрак.- Ты и впрямь как голодный зверь...Тебя бы надо научить готовить.- сказал Никита и стёр с щеки учителя капельки сливочного масла.— Будешь моим учителем? — Святослав Леонидович поиграл бровями, беря бумажную салфетку и вытирая губы и щеку уже самостоятельно, — Мама узнает, чем я обычно питаюсь, убьет нахрен... Или переедет ко мне.- Что плохого в том, что ты будешь жить с мамой? Это же хорошо.- улыбнулся Никита и поджал губы, напоминая мысленно себе о том, что своей он будет врать бессовестно уже второй день.— Что? Ты серьезно? Я ж умру от избытка заботы, — на самом деле, Степанов скучал по этому. По маминой любви и обычной заботе. Живет четыре года один, а толку? Так не хватает мамы…даже уже взрослому парню, прошедшему некоторые трудности столичной жизни. — вот. А ещё у меня теперь есть ты. Я бы назвал тебя солнышком, но ты пошлёшь, — блондин взял в руки кружку кофе.- Что значит есть я? Тогда...за мои услуги придётся платить.- сказал ехидно Никита и под-нёс как и учитель кружку к губам. Как часто у этого мальчика мысли летят вперёд, не пройдя фильтрацию мозга...Свят окинул парня до неприличия похотливым взглядом. Блондин может заставлять мальчика краснеть одними лишь глазами. Слова сказаны, восприняты буквально... Голу-боглазый усмехнулся, пододвигаясь к парню чуть ближе. Опять взгляд держит другой и губы слишком рядом.— Я заплачу,- прошептал учитель, смотря на губы мальчика. Тянет магнит…С огромной силой. И это у ребёнка наверное природное. Никита покраснел. "О боже, да что я несу"- подумал он и спрятал стыдливо взгляд в ды-мящемся кофе. Не то хотел сказать, а думал именно об этом. - Ааа раз уж мы решили сегодня устроить выходной, то...что делать будем? Учти, как ни крути мне в 12 надо быть на репетиции. - тихонько произнёс Никита, закусив губу и сжи-мая пальцы одной руки— Ну как же что, я буду платить, — парень тихо засмеялся, встав и проходясь ладонью по узкому бедру ученика. Свят направился мыть свою кружку, вновь зевая. Так, хватит Кису стебать. Убежит. Не время. И нет опять причин, — что хочешь…Можно отоспаться. Можно посмотреть фильм. Можно объяснить тебе новую тему.- Только не учёба...Нееет. На твоё усмотрение. Чего Вы сами хотите, Святослав Леонидо-вич.- заинтересованным тоном произнёс мальчик, подойдя к учителю составлять посуду в раковину. Теплом повеяло. Нежным теплом. В котором хотелось тонуть. И задыхаться. Глаза закрылись, и в кухню ворвалось мальчишеское робкое хихиканье.Блондин задумался, быстро вымывая посуду. Осторожно ставит в сушку, вытирает руки и обнимает Никиту за талию. Опять к себе. Совсем по-собственнически. По доминантной дорожке. — Я хочу целоваться с тобой. Но давай лучше посмотрим фильм... А то ты потом будешь говорить, что я извращенец и мне только одно надо.- вздохнул Свят и сделав губы трубочкой сдул чёлку шатена с глаз. - Хмм я только что хотел поднять скандал что ты извращенец.- подмигнул шатен и чмок-нул блондина в щёку.- Фильм так фильм.- добавил он и сплёл свои пальцы с сильными мужественными. Уже какими-то родными. Уже может даже и любимыми…