Последний Горизонт. Эпилог (1/1)

За время отсутствия Рёджи, Леды и их спутников, монстр успел дважды прийти в селение и в каждый из своих визитов унес еще по одной жизни. Но, как и предлагал Джури, на обратном пути они, не заезжая домой, посетили заброшенное селение и в точности выполнили указание отшельников. Печать была засыпана, однако в процессе ничего необычного не произошло, да и многочисленных духов, виденных ими прежде, друзья не встретили. Была ли тому виной земля, принесенная из проклятого места, из-за которой местные обитатели не желали показываться на свет, либо же они попрятались по какой-то иной причине, Рёджи не знал, но был только рад, что не пришлось наблюдать очередные ужасы.Аямэ они похоронили там же, где он встретил свою смерть, а по возвращении домой тело его брата отыскали на заднем дворе дома – в этом вопросе колдун не соврал, искренне веря, что ни Леда, ни Рёджи уже не вернутся и не найдут следов его преступления.На некоторое время островитяне притихли, будто замерли в ожидании и надежде. Рёджи думал, что никому уже не верилось в счастливое избавление, но когда змей не появился ни через неделю, ни через две, ни даже через месяц, селяне наконец уверовали в то, что монстра удалось победить. Несмотря на то, что к тому моменту наступила настоящая снежная зима, и морозы стояли такие, что из дому лишний раз носа не покажешь, деревенька будто ожила, зашевелилась. Теперь часто, даже в позднее время, на улицах можно было встретить прохожих, снова заработал единственный местный кабак, да и люди изменились в лицах, просветлели и заулыбались.Леда предпочел поделиться подробностями их путешествия лишь со старостой, обосновав это тем, что лишняя огласка, клевета и обсуждение участников печальных событий уже ни к чему – это породит только никому ненужные домыслы и суждения. Потому жители острова так и не узнали, какую роковую роль в их судьбах сыграл непримечательный и на первый взгляд ничем не выдающийся Аямэ.– До сих пор не верится, что сработало, – первое время повторял Рёджи, вспоминая о магической печати и с тревогой думая о том, что в любой момент змей может вернуться.– Слова о мудрости и древнем знании, которое открывается блаженным, были не пустым слухом, – ответил на это Леда. – Очевидно, отшельники действительно знают и понимают многое, нет причин сомневаться в их правоте, а Йо, оставшись в братстве, познает немало удивительного.– Ты как будто завидуешь, – улыбнулся Рёджи.– Нет, не завидую, – уверенно покачал головой Леда. – Я считаю, что знания о мире, который ты все равно не будешь видеть, как драгоценные украшения на необитаемом острове – ими не воспользуешься, их не покажешь, и они теряют всякий смысл.Примерно так же ответил Сойк, когда Рёджи ради праздного любопытства поинтересовался, не хотел бы он узнать тайны, скрытые на Последнем Горизонте.– Вряд ли я ими воспользуюсь, – сказал он. – Так зачем тратить время? Да и жить интересней, когда остаются загадки.– Знать ответы на все вопросы скучно, – заметил домовой, который как всегда ошивался поблизости и, конечно же, подслушивал.– А еще Джури там не выдержал бы, – добавил Сойк, поглядев на своего друга.В том, что Сойку не нужны никакие знания, если Джури не будет рядом, Рёджи даже не сомневался.Что касалось самого домового, он охотно скрашивал вечера Леды и Рёджи, даже чаще, чем тем того хотелось бы, шутил, веселился и упрямо пытался подружиться с Веснушкой, который теперь шарахался от него пуще прежнего. Рёджи подозревал, что Джури уже не столько пугал его, сколько просто доконал своим вниманием.Один разговор с домовым хорошо запомнился Рёджи. В тот день они остались вдвоем в доме у мельницы, так как Леду позвал по каким-то делам Соно, а Сойк ушел на охоту. В доме было тепло и уютно, у камина грелся черный кот, а Джури безостановочно трещал.– Ты будешь скучать по этому острову, деревенщина, – в какой-то момент объявил он. – С тобой здесь случилось столько всего замечательного!– Вряд ли, – усомнился в его словах Рёджи, но домовой настаивал:– Посуди сам. Здесь ты познакомился со мной! Разве это не чудесно?– Просто великолепно, – отрешенно улыбнулся Рёджи, не разделяя его веселости и думая в этот момент о том, что на Последнем Горизонте с ним произошла другая, намного более приятная вещь.– Ой, ну и это тоже, – отмахнулся Джури, разгадав, о чем Рёджи думает. – Хотя рано или поздно остроухий тебе дал бы в любой точке мира, а с таким изумительным мной можно было повстречаться только тут.– Заткнись, а? – беззлобно одернул его Рёджи. – И не говори так о Леде. Слушать противно.– Ну еще бы, – фыркнул Джури. – Как можно вообще говорить о безупречном Леде, куда там. Ты, поди, даже недостатков его не видишь…– У Леды нет недостатков.– Ага, как же. Наш друг эльф из одних недостатков и состоит, – Джури демонстративно скрестил руки на груди.– Мы об одном и том же эльфе говорим? – усмехнулся Рёджи.– Я говорю о Леде и его многочисленных изъянах, – невозмутимо заявил Джури.– Назови хоть один.– О, я могу назвать много, – сразу воодушевился домовой и принялся загибать пальцы. – Гордыня, высокомерие, холодность, себялюбие, собственичество, наглость, завышенное самомнение…– Все, хватит, – замахал руками Рёджи, рассмеявшись. – Это слишком, и это не про него.– Про него, – заверил его Джури, и хотя он щурился и смотрел хитро, Рёджи показалось, что говорил в этот момент серьезно. – Но у Леды есть два… Нет, даже три достоинства.– Я уже боюсь спрашивать, – возвел глаза к потолку Рёджи.– Первое – это любопытство, – не стал его слушать Джури. – Многие бессмертные теряют вкус к жизни, перестают спешить, перестают интересоваться и, как следствие, перестают быть живыми. Но это не про Леду. Он ищет приключений, и заметно, что ему нравится это безостановочное движение. Редкое качество для эльфа. А второе – то, что он тебя любит.От этих слов Рёджи растерялся, тем более, он не знал, что отвечать на такое заявление, да и обсуждать подобную тему не хотел. О таком Рёджи даже думать боялся, не то что говорить вслух.– Сомневаюсь, – наконец выдавил он. – Любить можно кого-то хотя бы равного. А мне никогда не стать даже близко таким, как он. Просто жизни не хватит.– Ты откуда таких умностей нахватался, деревенщина? – рассмеялся Джури. – Ра-авного… А ты не думал, что он мог рассмотреть в тебе что-то? Это, конечно, сложно, твоя глупость и недалекость портят впечатление, однако…– Все, отвали от меня, – потребовал Рёджи, правда, по-прежнему не чувствуя раздражения: было понятно, что Джури пытается его похвалить, но получалось все шиворот-навыворот. – Ты вообще не любишь людей, что тебя слушать?– Это потому что достойных не осталось, – с готовностью подтвердил Джури.– Да, кроме Сойка. Я помню.– Так я думал, – кивнул Джури. – И потому не сразу понял, что есть еще один.– Да ну? – уставился на него во все глаза Рёджи, отказываясь верить в то, что услышал, и ожидая, что сейчас Джури отшутится и скажет, что вторым достойным был, например, старик-отшельник из обители.Но Джури не стал шутить.– Я рад, что мы повстречались с тобой, – быть может, впервые заговорил серьезно Джури. – Глядя на таких, как ты, начинаешь верить, что для людей еще не все потеряно.– Почему? – глуповато спросил Рёджи.– Потому что ты порядочный, – просто ответил Джури.– И все? – улыбнулся Рёджи, вспоминая, что однажды уже слышал это.– Все. Разве этого мало?Джури тоже вспомнил тот давний разговор, который происходил на этом же месте, и они дружно рассмеялись, но домовой тут же снова стал серьезным.– Я хочу кое-что тебе дать, Рёджи, – вдруг сказал он, а тот растерялся на миг, не веря, что его впервые назвали по имени. – Это подарок. Береги его.Под озадаченным взглядом своего собеседника Джури полез в карман штанов и вытащил на свет совсем маленький, не больше фаланги пальца, черный камушек, гладкий и овальный.– Что это? – спросил Рёджи, принимая подарок, который Джури протянул на раскрытой ладони, и внимательно разглядывая его. Камешек походил на обыкновенный отполированный агат.– В свое время узнаешь, – улыбнувшись, пожал плечами Джури.– А если не узнаю, ты мне расскажешь? – подозрительно посмотрел на него Рёджи.– Вряд ли, – покачал головой домовой. – Мы, люди, живем слишком мало и, скорей всего, после вашего отъезда никогда уже не встретимся. Но ты сам поймешь, когда придет время, уверяю.Они ненадолго замолчали и дружно поглядели на пылающее пламя. Рёджи подумал о том, что хотя до весны оставалось еще много времени, в этот вечер Джури по-своему попрощался с ним, и что такой беседы у них уже больше не будет. А еще Рёджи думал о том, что люди и правда живут слишком мало, чтобы позволить себе роскошь расставаться с теми, кто им нравится, потому что потом, быть может, уже не останется времени для новой встречи. Но если все же расстаешься, на всякий случай надо прощаться навсегда.– Ты сказал, что их три, – произнес он после долгой паузы.– А? – Джури поднял на него растерянный взгляд.– Сказал, что у Леды три достоинства, а назвал только два.– А, это, – улыбнулся Джури и снова перевел взгляд на камин. – Третье его достоинство в том, что он не только понимает, но и признает, что ты лучше него. Определенно он ценит тебя.– Что за глупости, – покосился на него Рёджи.– Точно тебе говорю. Удивительный эльф, точно не такой, как другие. Остальные остроухие, кроме себя, никого не видят, – и когда Джури снова посмотрел на Рёджи, в его глазах плескалось прежнее веселье: – Только что тебе, деревенщине, объяснять? Все равно не поймешь ничего.Рёджи только вздохнул и шутливо заехал Джури локтем в бок. Необычный разговор, первый и последний в их жизни, был окончен.– И что это такое? – спросил Рёджи после того, как Леда несколько минут крутил в руках и рассматривал камешек.– Понятия не имею, – признался друг и вернул его Рёджи. – Но одно могу сказать точно – ему нет цены.– Откуда ты знаешь, если даже непонятно, что это? – удивился тот.– Это подарок духа, Рёджи. Ты хоть понимаешь, что это означает? – но увидев его недоуменный взгляд, Леда терпеливо пояснил: – Джури все же не человек, как бы часто он ни повторял, что стал им. Чем больше я с ним общаюсь, тем больше понимаю, что он так и остался духом, очень древним и очень мудрым, просто заключенным в человеческое тело.– Ну я бы не сказал… это… Про мудрость, – хмыкнул Рёджи. – Большую часть времени он ведет себя как невоспитанный ребенок.– Это не отменяет его знаний и опыта, – возразил Леда. – И к слову, большинство духов любят повеселиться и подурачиться, только чувство юмора у них своеобразное. Но духи крайне редко делают подарки кому бы то ни было. Истории известно примерно с десяток таких случаев, и то непонятно, действительно ли духи дарили что-то, либо же это были досужие выдумки. Подарок духа – это невиданная честь и большая ценность. Смотри, не потеряй.Ошеломленный такими объяснениями Рёджи только торопливо кивнул и спрятал камушек за пазуху. В этот момент он поверил, что тот действительно еще пригодится ему.Весна приближалась медленно и нехотя, но в определенный момент Рёджи понял, что он и не хочет, чтобы долгая снежная зима заканчивалась. Наконец они с Ледой получили небольшую передышку, которую он мысленно просил у высших сил. Вместе с другом ему не было одиноко или скучно, и хотелось верить, что тот тоже не грустил в компании Рёджи, хотя на большой земле его и ждали важные дела.Жить с Ледой оказалось не хуже, чем странствовать. Он был совершенно неприхотлив в быту, всегда открыт к общению, а еще – никогда не отказывался от близости с Рёджи, и через некоторое время тот уверовал, что Леда желал его не меньше, чем он сам хотел его. Жизнь в поселке была небогата событиями – даже работы в холодное время года у островитян особо не было, оставалось только спать, отдыхать и учиться. Продолжать образование Рёджи захотел Леда, но тот не имел ничего против. Рёджи был рад любому общению и очень старался, чтобы получить похвалу друга.Одним из способов времяпрепровождения было посещение местного кабака, куда друзья тоже периодически наведывались. Как-то раз Рёджи остался за одним столом наедине с Соно, который к тому моменту заметно перебрал – его глаза пьяно блестели, а руки подрагивали.– Никогда не задумывался, почему это место называется Последним Горизонтом? – неожиданно спросил он Рёджи, пока сам смотрел куда-то вверх, как будто над головой был не унылый потолок, а звездное небо.– Потому что дальше ничего нет, – выдал всем известную истину Рёджи.– Этого никто не знает, – возразил Соно. – То, что ничего не нашли за морем, еще не означает, что там никто не живет. И если уж на то пошло, самый последний горизонт видно с северного побережья острова. Это линия между небом и морем.– Ну и почему тогда? – не понял, к чему клонит староста, Рёджи.– Потому что это место – последний горизонт для каждого, кто попадает сюда. Достигнув его, человек оказывается в конце пути. Это магическое место – после него ничего уже не будет, все лучшее остается позади, жизнь заканчивается. Можно ставить точку.– Ну, на меня это не распространяется, – ответил Рёджи. – Весной мы уедем отсюда.– Уедете, конечно, – нетрезво рассмеялся Соно, и этот смех Рёджи не понравился. – Но ты уверен, что все самое лучшее не закончится здесь?О чем говорил староста, Рёджи не знал. Скорей всего, он рассуждал о себе самом, о своей загубленной судьбе, о тщетности жизни в селении, но невольно Соно заставил Рёджи задуматься. Только теперь он задался вопросом: а что будет, когда зима закончится? Что будет, когда они с Ледой вернутся на большую землю?Ответов не было. Быть может, они до скончания дней Рёджи будут ездить по стране, а могут произойти и перемены. Например, Леда покинет его, если призовут более важные дела. Могло случиться всякое, но в одном Рёджи был уверен точно: так, как было здесь, на острове, больше не будет уже никогда. "Время уходит", – сказал Леда в ту ночь, которую Рёджи не мог забыть даже спустя несколько месяцев. Он так и не решился спросить, что его друг имел в виду, но теперь, как ему казалось, начал понимать. Эльф опасался, что если откладывать, можно просто не успеть, и если сегодня не сделать шаг навстречу своему другу, завтра, может быть, и самого друга уже не будет. Ведь люди живут так мало, да и неизвестно, не разлучат ли их невзгоды и обстоятельства. Думать о том, что очень символично этот остров мог стать последним горизонтом для них обоих, Рёджи было не просто печально – думать об этом было страшно. ***Когда наступила весна, первый, ожидаемый в конце марта корабль не пришел. Не появился он и в апреле, а когда начался май, и корабля все еще не было, Леда откровенно занервничал.– Что-то случилось, – как-то раз произнес он, и его взгляд был рассеянным и потерянным.– В Локстене? – спросил Рёджи.– В мире, – возразил Леда. – Мне кажется, пока мы были здесь, на острове, мы пропустили что-то очень важное.Рёджи в глубине души был рад, что корабль не приходит, но волнение друга передалось и ему: Леда переживал, и их существование перестало быть безоблачным и счастливым, а Рёджи был вынужден признать, что уже сам ожидает весточки с большой земли, только бы Леда не расстраивался.Островитяне также беспокоились – каждый ждал писем и известий от родных, и без информации и новостей все волновались и судачили о том, что про них просто забыли, хотя в подобное мало кому верилось.Весна преобразила остров. Полностью снег сошел только в конце апреля, и начавшееся буйство красок и природы поразило Рёджи. Трава казалась особенно зеленой, цветы – солнечными и невероятно пахнущими, и даже нечасто появляющееся солнце грело как-то особенно нежно.– Это продлится месяца три, – заметил Соно, не разделяя восторгов вновь прибывших от местной природы. – Потом сразу начнется осень.Но даже его хмурые комментарии не могли умалить восхищения Рёджи: в засушливом Локстене он никогда не видал такой красоты.Корабль появился на горизонте лишь в самом начале лета, чем вызвал небывалый переполох. Многие жители поселка поспешили на берег, чтобы первыми встретить его, и Леда, который так долго изводился ожиданием, захотел отправиться с ними. Рёджи тоже было любопытно, почему задержался корабль и как объяснят свое долгое отсутствие моряки, потому решил не отставать от друга.Корабль они заметили сразу, хотя тот был еще очень далеко. День выдался солнечным, и одинокий парусник скользил быстро и целенаправленно по синей глади моря – не возникало сомнения, что его целью был именно Последний Горизонт.Народ оживился и обсуждал радостную новость, многие не захотели возвращаться в селение, чтобы дождаться и первыми встретить корабль, хотя даже при попутном ветре ему предстояло плыть не меньше нескольких часов. Леде и Рёджи некуда было спешить, потому они тоже расположились на берегу и решили подождать.Однако когда корабль подошел ближе и стал лучше различим, радостное волнение угасло, и в толпе прошел тихий ропот. Рёджи, всматриваясь в синюю даль, сначала решил, что ему чудится, но спустя несколько минут раскрыл от удивления рот.Он явно не принадлежал Локстенскому Королевству, был меньших размеров, выглядел маневренней и современней, чем та старая развалина, что в свое время привезла их с Ледой на Горизонт. Но самым удивительным оказалось то, что паруса изящной шхуны были черными.– Пираты? – выдал предположение кто-то из местных.– Ты что, идиот? – ответили ему. – У пиратов только флаг черный, а не паруса.– Это не пираты, это чертовщина какая-то…Рёджи щурился и вглядывался вдаль, а корабль все приближался и приближался. Постепенно Рёджи смог рассмотреть, что паруса не были полностью черными – по центру их украшало изображение солнца: красный круг и короткие лучи в форме маленьких треугольников. Ничего подобного Рёджи в жизни своей не встречал.– Свихнуться можно, – пробормотал он и повернулся к своему другу. – Ты вообще видал когда-нибудь…Но Рёджи не договорил свой вопрос и замолчал на полуслове, не веря тому, что видит. Его друг не просто смотрел вдаль – он улыбался так, как на памяти Рёджи не улыбался никогда.На губах Леды застыла улыбка, а в глазах отражались радость и какое-то непонятное Рёджи чувство. О чем думал его друг, Рёджи не знал, но сообразил: эльф понял, что за корабль перед ними, и более того – он очень рад этому открытию.– Леда? – негромко окликнул его Рёджи, но тот даже головы не повернул, продолжая смотреть на судно с черными парусами.– Это не пиратский корабль, – ровным голосом произнес Леда. – Он – эльфийский.– Эльфийский? – не поверил своим ушам Рёджи и тоже уставился на изящную шхуну, бегущую по волнам.– Да, эльфийский, – подтвердил Леда. – И я даже знаю, кому он принадлежит.Рёджи перевел взгляд на друга, не скрывавшего ликования. Но вместо того, чтобы разделить его радость, Рёджи почувствовал, как в глубине груди шевельнулось неприятное чувство. Рёджи не смог бы объяснить, что испытывал в этот момент, но, глядя на замечательный корабль и на поведение Леды, который был так рад увидеть эту шхуну, он вдруг остро почувствовал, что большего всего на свете желает, чтобы корабль никогда не причалил к их берегу. Рёджи не знал, откуда взялись эти мысли, но понял, что не хочет видеть того, кто пришел под черными парусами и так осчастливил Леду своим появлением.