4. (1/1)

Разлепив глаза от долгого и глубокого сна, по телу сонного Чонгука вдруг пробираются крупные мурашки, заставляя его очнуться и выяснить причину внезапной смены температуры. Откинув одеяло, в которое он закутался с ног до головы вчерашним вечером, парень подходит к открытому окну и со скрипом запирает его, несколько раз подёргав на прочность. Странно. Чонгук был уверен, что окно было заперто, и никто не мог бы его открыть, ведь сейчас в этой комнате он живет один. Прошла первая учебная неделя, но, к сожалению, ему администрация общежития соседа все ещё не предоставила. На его месте любой другой был бы рад таким обстоятельствам, распоряжаясь комнатой, как ему вздумается, но Чонгук был слишком далек от этого: ему нужна компания, нужен человек, с которым он будет делить комнату, человек, с которым он хотел бы подружиться. Конечно, если тот будет приятным малым. Но, к сожалению, ничего не менялось. Не считая хёнов, с которыми Чонгук проводил все перемены и старался найти общий язык, он ни с кем не дружил. Он всю неделю был один. Тяжело потянувшись, Чонгук решает вновь лечь на свою кровать и уснуть на полчаса так, чтобы встать и за 5 минут успеть принять душ, одеться и побежать к первой паре. Хоть он и поспал целых десять часов, ему все ещё было мало. Утро было таким заманчивым, убаюкивающим, что тот не мог сопротивляться. И только он делает шаг к заветной кровати, как с грохотом падает на деревянный пол. — Твою ж мать! — мычит брюнет, схватившись за колено. Он никак не ожидал, что на полу может оказаться препятствие в виде черной коробки. Растерев ноющую поверхность, он оглядывается и замечает, что неподалёку находятся и другие вещи, совсем чужие. Книги, трофеи, колонки... ?Видимо, соседа?, — думает он, и его настроение сразу же поднимается, ведь, наконец, он не будет один одинёшенек в этой громадной холодной комнате. Довольно улыбнувшись, Чонгук встаёт с деревянного пола и осторожно кладет вываленные вещи обратно в коробку. Плотно закрывает крышку и почти вприпрыжку идёт к двери, что вела в большую ванную. Сонливости будто и нет. Он бодр и весел. Впервые за эту неделю. Одевшись в свои любимые балахонистые вещи, Чон закидывает рюкзак на одно плечо и выходит на оживленный коридор мужского общежития. Пытаясь высушить длинные локоны, ниспадающие на лицо, дерганьем пальцев, тот быстро спускается по скрипучей лестнице на первый этаж в общий холл и оглядывается вокруг, надеясь заприметить нужную фигуру. Ни для кого не секрет, как и для такого новичка, как Чонгук, что один из многочисленных плюсов Йордана — это его размеры. То, с каким масштабом в далеком 19-ом веке строили это учебное заведение, удивляло не только людей того времени, но и современную молодежь. Просторные комнаты, высокие потолки, каменно-деревянные стены и полы, выдержанные в готическом стиле, к которому было сложно привыкнуть, всегда пробирали мурашки по коже молодого человека. Видимо, не только его, раз в разговоре со своими сонбэ он неоднократно слышал недовольства в сторону такого ?холодного? интерьера. Впрочем, по их словам, на это можно было закрыть глаза, ведь людям свойственно привыкать ко всему новому и необычному, что подталкивало их развиваться. Ярким примером служила история развития человечества. Но, к сожалению, это не относилось к Чонгуку. Парень, как оказалось, ненавидел эту мистическую ауру здания, что окружала и душила его все это время. — Арин, стой! — наконец окликнул парень нужную фигуру, подрываясь со своего места. — Да? — остановила свой бег худенькая девушка с тяжеленной сумкой наперевес. Подпрыгнув на месте, она старалась удержать толстенную лямку и, наконец, успокоиться, останавливая своё внимание на чертовски привлекательном парне, к которому она уже несколько дней не может подойти в связи своей занятости. — Помнишь, ты мне рассказывала о той секретной книге? — прищурился Чонгук, надеясь, что не слишком ей докучает, ведь старосту невозможно было уловить, урвать ее свободную минутку и просто спокойно поговорить. Он знал, насколько она была занята. Но даже так Чонгук не мог забыть о книге по истории Йордана, о которой рассказывал на той неделе все тот же Джин-хён, с которым у него сложились кое-какие неловкие отношения. Он не мог обратиться к хёну и делать вид, что ничего не было в тот злосчастный день в лесу. Ему не хватало смелости начать разговор, как и попросить его об одолжении. Таким образом, он нашёл альтернативу. Попросить самого информированного человека в лице Арин, найти для него копию книги в цели литературного чтения, казалось, неплохой идеей. — Совсем забыла, — зажмурилась та, искренне сожалея о несдержанном обещании, — сегодня не получится. Давай завтра вечером, хорошо? — Что завтра вечером? — раздался до боли знакомый голос позади парня, заставляя его скривиться от досады. — Суджин... — замялась староста, заметно вздрогнув, и попятилась назад. — Я пойду. — Чонгук? — наконец обратила взор брюнетка с убегающей серой мыши на недовольного парня. — Какими судьбами в Йордане? — Учусь, как и ты, — сухо проговорил Чонгук, смотря на девушку сверху вниз. Он старался не показывать свои бушующие эмоции, и, не желая находиться рядом, обошёл мерзкое препятствие, которое хотел бы забыть и не вспоминать до самой смерти. Вот только девичьи руки крепко схватили за локоть, заставляя его остановиться и стиснуть зубы. — Не пойми меня неправильно. Я лишь интересуюсь твоими делами как старый друг. Друг? Чонгуку захотелось засмеяться в голос, ведь друзьями их никак нельзя было назвать. Не в этой жизни. Нет. Либо… Она всем друзьям позволяет войти глубже, брать жёстче, как когда-то самому Чонгуку. Хотя… Почему это ?либо?? Это так и есть. — Мне плевать, Суджин, — вяло повернул парень голову, ожидая пока та отпустит. — Ну, Гукки, почему ты такой грубый? Мы вроде бы расстались на хорошей ноте. — Перестань играть и свали, пока я не сорвался, — зашипел тот, сильно приблизившись к милой мордашке, что от таких действий вздрогнула и после нервного блуждания взглядом по комнате, приняла серьёзный вид. Суджин никак не забыть, каким бывает ее бывший в гневе. И сейчас не самая лучшая идея его выводить из себя. — Во всяком случае, — вновь удержала она внимание своим кашлем, — у меня есть любимый. И я хочу, чтобы у нас все было в порядке, — вздернула она бровью. — Без препятствий. Как смешно. Она думает, что ему охота ввязываться в ее жизнь и мстить за прошлое? Чтобы она также страдала, как и он тогда? Нет. Чонгук уже понял, что она и ноготка его не стоит. Ему было абсолютно плевать на девушку, к которой он не испытывал ничего, кроме неприязни. Он знал, что не нужно тратить лишние силы и прилагать усилия портить ей ?счастливую? жизнь. Ведь он уверен, она сама сделает всё за него. — Сколько мне повторять, чтобы твоей ветреной, как и ты, голове вбить то, что мне плевать, сколько ?любимых? ты пособирала? — оскалился Чонгук, чуть склонившись к бывшей. — А если хочешь таким образом привлечь мое внимание, то спешу разочаровать. Даже мысль о том, что я когда-то любил тебя, вызывает у меня рвотный рефлекс. Мне мерзко от того, что я знаком с таким человеком, как ты, — перешёл он на шёпот. — Двуличная тварь, раздвигающая ножки перед вариантом получше. — Следи за словами, Чонгук, — сжала она ладонь, впиваясь длинными ноготками в твёрдую плоть, но тому было нипочём. — Ты можешь сильно об этом пожалеть. — Делай, что хочешь, — бросил парень, жестко вырвав руку и продолжив свой путь к столовой. Жаль только аппетит пропал сразу же, как он встретил эту грязь из своего прошлого. Видать, ему не испробовать знаменитые деликатесы, которые подавали лишь по понедельникам без возможности получить гастрит. Ведь не спроста говорят, что есть нужно с хорошим настроением. Войдя в столовую, где уже собралось немало студентов, Чонгук подошёл к своему месту и плюхнулся на мягкую обивку деревянного стула, устало кидая свой рюкзак на пол. — Чего такой угрюмый? — поднял взгляд Хосок, что сидел напротив и поедал вкуснейший завтрак, к которому вряд ли притронется Чонгук. — Одна особа с утра подпортила настроение, — скривился парень, откидываясь на спинку. — Та, что глаз с тебя не сводит? — Да, — ответил Чонгук, проследив за взглядом друга. Оказалось, что неподалёку, за несколько столов вправо, сидела Суджин в компании друзей, скрестив руки перед собой и испепеляя парня взглядом. — А она секси, — хмыкнул Хосок, прекращая засовывать пищу в рот. — Хён, — устало закатил глаза младший, — ты достоин большего. — Значит, на раз она сгодится, — задумчиво облизнулся тот, но, заметив холодный взгляд друга, лишь засмеялся. — Да я шучу. Думаешь, кто-то захочет связываться с Чимином*? — Кто это? — Тот, с кем она спит, — легко бросил Хосок, вызвав у младшего едкую усмешку. — Да, слухи распространяются быстро… — Не удивлён. Была и осталась шлюхой. — Чонгук, советую не бросаться такими словами здесь, — осторожно проговорил хён, отпивая апельсиновый сок. — Ты новенький и многого не знаешь... — Плевать, — бросил брюнет, откидывая волосы назад. — Мне что, должно быть стыдно за факты?— Нет, но твой язык до добра тебя не доведёт.— Хён, — ухмыльнулся Чонгук гадко, удобно разлегшись по стулу, — ты явно меня не знаешь.