Перед рассветом (1/1)

Испания, 2002.Три часа ночи. Или утра? Ни то, ни другое. Час Волка, мгновение между Мистикой и Логикой. Маги верят, что именно в этот час легко можно стать добычей демонов. Маггловские учёные – что в это время наиболее часто умирают во сне. А Билл точно знает, что проснувшись в три часа нелегко заснуть вновь. Особенно если во сне ты гнался за кем-то неуловимым, но очень важным, и каменные ступени под твоими ногами трескались и рушились в бездну, а ты падал в неё, но и там не находил покоя – вновь бежал в рыхлом сером сумраке, став уже чьей-то добычей. Пугающе молчаливый преследователь был совсем близко, когда рука Люциуса сжала плечо Билла и встряхнула, выдёргивая его из липкого сна, сна-из-прошлого, который иногда возвращался. Они делали это друг для друга – спасали из ночных кошмаров. Молча, ничего не говоря и ни о чём не спрашивая. И в эти моменты оба застывали на пороге своих тайных комнат. Такая комнатка есть у каждого. В ней живут чёрные пауки – страхи, безглазые тупомордые твари – сожаления, липкие осьминоги – тягостные воспоминания. К счастью, дверь этой комнаты почти всегда плотно закрыта. Но в три часа не-утра бывает всякое.Билл вздыхает и отворачивается к окну. Вилла ?Эсперанса? белой чайкой парит над одной из скалистых бухт Коста-Брава. За окнами – небо и море, солнечный свет и солоноватая водяная пыль, которая иногда попадает на их постель. Но вечером в бухте бушевал шторм, и теперь древнее море не вздыхает даже, а шелестит – утомлённо, еле слышно. И кажется, что они летят в пустоте, что в мире нет ничего, кроме чернильной непроницаемости неба. Что рассвет никогда не настанет. Люциус придвигается ближе, обнимает. Билл подаётся назад, прижимается к нему всем телом и закрывает глаза, чтобы не видеть бездонной черноты. Он знает, что его отросшие волосы щекочут Люциусу грудь и живот. И он точно знает, что тому нравится это ощущение - так же, как Биллу нравится чувствовать затылком его тёплое дыхание. Море шумно вздыхает, в воздухе проносится свежий ветерок. И всё равно это происходит внезапно, всегда внезапно: непроницаемый чёрный шелк рвётся, и в щель на горизонте выплёскивается ликующее новорождённое солнце. Его лучи гладят по холке взъерошенное море, целуют холодные скалы и отражаются в зрачках двух неотрывно смотрящих на свет мужчин. Расплавленное золото равняет цвет их глаз, и они не догадываются, насколько похожи в этот момент.Ветер разгоняет обрывки чёрного шёлка, и утро окончательно вступает в свои права – запахом соли, шелестом листвы, щебетом птиц. Комната купается в солнечном свете, и можно больше не держаться, но рука Люциуса по-прежнему крепко обнимает Билла. Тот гибко поворачивается, ни на миг не размыкая объятий, и видит в его глазах отражение своей улыбки. Какое-то время они просто смотрят друг на друга – радостно и немного удивлённо, всегда немного удивлённо.

Если довелось обрести человека, с которым можно разделить и ночную тьму и утренний свет, то что нужно сказать в благодарность судьбе и миру? Пожалуй, только одно.- Доброе утро.- Доброе утро.The End.