Позволь тоже к тебе прикоснуться (1/1)

POV Jumpol 2019.04.30- Ты скучал по мне? – первое, что спрашивает у меня Аттаффан, после приезда.Скучал ли? Волновался? Сходил с ума? Пытался не думать? Да. Да. И ещё раз да. Ган привстает на носочки, крепко меня обнимает и утыкается носом в мою шею. Мне этого не хватало, от него как и всегда так пахнет, вкусно, именно запах его тела. - Хорошо отдохнул? – стараюсь, чтобы голос звучал как можно безэмоциональнее, но мой мальчик слишком хорошо меня знает. - Папии, ты…ревнуешь меня к моим друзьям? – Он выдыхает в шею и я начинаю чаще дышать. - Я им не доверяю. - Но мне-то ты доверяешь? Хороший вопрос, весьма. Но, если бы не доверял, не отпустил бы в этот мини-отпуск, а ему нужно было отдохнуть, и я бы тоже поехал, если бы не чертово расписание. Кому-то из нас нужно было остаться, мне нужно было. - Пойдем. – Беру парня за руку и веду в одно укромное место. В этот кабинет никогда никто не заходит. - Куда мы..? – Ган не заканчивает свой вопрос, потому что прекрасно понимает. Оборачиваюсь на парня, он облизывает губы и смотрит на меня из-под ресниц. Чего же ты хочешь от меня, маленькая бестия? Забрал моё сердце! Приручил, как пса! Я готов следовать за тобой по пятам, готов исполнять все твои желания, но кроме одного…Я больше не могу контролировать себя и не прикасаться к тебе. Мне тоже это нужно. Пока идем до нашего укромного местечка, встречаем пару коллег, но нам хватает лишь приветственных взглядов, я не намерен останавливаться, поэтому крепко держу Аттафана за руку, чтобы он ни в коем случае не сбежал, под предлогом поболтать с Кристом. - Папии…- Не могу понять, злится ли он, тушуется ли, напуган. Но, это же я, я же не съем тебя, малыш. Мы заходим в кабинет и я закрываю его на ключ, и даже не спрашивай меня, где я его достал. - Зачем мы сюда пришли? – Парень смотрит на меня с вызовом и специально, нарочито медленно прогуливается по кабинету, разглядывает круглый стол, кожаный черный диван в конце комнаты. Аттафан покачивается на пятках, дует губки и, наконец-то, поворачивается ко мне, теперь между нами пара метров. Только сейчас могу вдоволь насладиться его видом: короткие шорты, белые кроссы от витон, сумка от гуччи – мой модный мальчик. Сегодня без бесформенных вещей, сегодня ничто не скрывает его тонкую фигуру и я больше не могу оставаться в стороне, не могу просто наблюдать, не могу. Делаю пару шагов к нему навстречу, парень прищуривается, но губ касается осторожная улыбка. - Ты знаешь, что ты сделал со мной? – Задаю вопрос, продолжая наступать на него до тех пор, пока не оказываюсь в паре сантиметрах, для того, чтобы крепко прижать к себе за талию. - Ооой! Папии! – Ган пытается увернуться и убрать мои руки со своей талии, но я заглядываю тому в глаза, смотрю внимательно, пытаясь понять, что же на самом деле он чувствует, чего хочет от меня. - Подожди секунду, не вырывайся. Ты видишь меня? Чувствуешь? – Провожу пальцами вдоль спины, аккуратно сквозь майку, прощупываются позвонки. Да, ты как хрупкая ваза, черт тебя дери! Но со стальным характером, с помощью которого ты защищаешь свою ранимую натуру, не подпускаешь ближе, чем этого хочешь ты, но сам стираешь всякие границы. Ты буквально уничтожил мои личные границы, ты разрушил мой прежний мир, но при этом создал новый…но мне не жить в нём в одиночку. - Я хочу кое-что попробовать. – Ган замирает, смотрит на меня во все глаза и пытается предугадать, что же я сделаю, но я уверен, в этот раз он не оттолкнет, я просто чувствую, он дрожит и дышит часто, цепляется пальцами за мою рубашку. Я наклоняюсь к нему, нежно улыбаюсь, как улыбаюсь только ему, всегда только ему. Он действительно изменил меня, но без него это не имеет никакого смысла. Малыш почти замирает, чувствую, что хватка становится сильнее, пальцы всё жестче впиваются в кожу даже сквозь ткань рубашки. Замираю на секунду, чтобы посмотреть ему в глаза, затем на губы, облизываюсь и, наконец-то, целую, просто касаюсь. Мир в этот момент прекращает своё существование, это совершенно отличается от нашего первого раза на камеру и от второго, и от третьего, и даже от тех поцелуев, что мы снимаем для Теории любви. Аттафан не отстраняется, но ждет дальнейших действий, а я лишь хочу понять, действительно мы оба чувствуем одно и тоже, действительно ли мир перестает существовать для нас обоих. Провожу языком по пухлым влажным губам Гана и делаю один большой шаг вперед, всё ещё не выпуская его из рук, мы успешно падаем на тот самый кожаный диван. - Джумпол…что ты делаешь? – Он называет меня по имени, и это, черт, самое восхитительное в сегодняшнем дне. Ближе может быть только его дыхание на моей шее. - Пытаюсь показать тебе, что я тоже человек. – Упираюсь одним коленом между ног Аттафана, а второй ногой всё также упираюсь в пол. Дышим часто, думаем много, но мы уже очень давно перешли эту черту ?коллег?, черту ?друзей?, черту ?партнеров?. - Сделай то, что хочешь…- Ган начинает говорить первым, обхватывает меня руками за шею и притягивает к себе. Он приоткрывает губы, впускает меня, не отталкивает, дает насладиться поцелуем, влажным и нежным, мягким, но в то же время напористым. Чувствую, как он зарывается пальцами в волосы на моем затылке, выдыхает в поцелуй и всё сильнее отвечает, позволяет, наконец-то, к нему прикоснуться. Парень покусывает мои губы и уже начинает стонать в поцелуй, в то время, когда мне окончательно срывает крышу. Мне нужно больше, назад пути нет и не будет, уже давно нет пути назад. Блуждаю одной свободной рукой по его груди, пытаюсь найти конец этой чертовой безмерной майки, нахожу. Ныряю рукой под ткань, чтобы ощутить его гладкую кожу и вызвать толпу мурашек по телу. Ган вздыхает и углубляет поцелуй, возбуждается и теряет контроль, закрывает глаза и выгибается навстречу моей руке. Я обожаю его тело, обожаю его голос, обожаю его нежность и его взрывной характер, обожаю, когда он становится собственником у всех на виду, обожаю моего мальчика и готов сделать всё, что угодно, лишь бы ему было хорошо. - Папии…- Малыш стонет, срывая последний барьер. Стараюсь не обращать внимание на своё возбуждение, стараюсь быть не слишком напористым, но кажется, я оставляю засосы на его шее, впервые. Впервые я так близок без камер, режиссеров, сценаристов и ещё кучи народа. Были моменты, да, не спорю, когда в порыве чего-то невероятного у нас у обоих срывало крышу, но это ничем не заканчивалось и каждый раз мы списывали это на практику. Да, куда уж, практика! Ган тянется ко мне, прижимается как можно ближе. - Сядь. – Я понимаю чего он хочет и тут же выполняю. Сажусь на диван и он садится на меня сверху, смотрит затуманенным от желания взглядом и расстегивает пуговицы на моей рубашке, так сосредоточенно, но руки его дрожат, он пытается сделать это быстрее, я улыбаюсь. Не теряю времени и быстро снимаю с него майку, ему приходится прерваться на несколько секунд, пока я выцеловываю его грудь, ключицы, наслаждаюсь гладкостью кожи и его отзывчивостью. - Папии…- Малыш снова тихо стонет и прикусывает нижнюю губу. Никогда не понимал, как можно выглядеть настолько развратно и невинно одновременно, но это сводит меня с ума, настолько сильно, что хочется запереть его на тысячу замков, за тысячью дверями и никому не показывать, не давать касаться, не позволять смотреть, он только мой. Веду языком по впадинке на солнечном сплетении, подбираюсь к одному из возбужденных сосков, зажимаю губами и чувствую, как тонкие пальцы впиваются в мои уже оголенные плечи. Малыш ёрзает на моих коленях, возбуждение доставляет дискомфорт и хочется освободиться, но нам лишь приходится дразнить друг друга, ломая барьеры и осознавая, что мы перешли все возможные черты. - Позволь касаться тебя, - шепчу ему прямо в губы и целую, сладко, настойчиво, влажно, - позволь быть ближе. - Ммм…- Ган мычит в поцелуй и кусает меня, а затем смотрит недовольно, хмурится. - Ты доверяешь мне? – спрашиваю серьёзно, крепко прижимая к себе. Он колеблется, он боится подпустить. Играть – одно, скрывать истинное за игрой намного проще, чем открыться, признаться самому себе, что игра когда-нибудь закончится, что игра уже давно закончилась. - Доверяю. – Одно единственно слово, сорвавшееся с его губ, наполняет меня счастьем с низу до верху.- Ты мой. Только мой и я никогда не дам никому обидеть тебя. – Касаюсь кончиком своего носа кончика носа Гана, а затем медленно целую в губы, в любимые мягкие губы. Мы оба дышим загнанно, каждый из нас хочет продолжения, каждый надеется на искренность со стороны другого, каждый надеется, что это всё не сон. Но за дверью начинают ходить люди, в попытке найти нас и нам придется отложить наш дальнейший разговор.