Глава 11 (1/1)

Когда она призвала меня, я был уже у пятой мели. Я бежал, едва касаясь стопами блестящей поверхности воды, и мне было абсолютно всё равно, сколько людей увидит это.Ария тонет, и её нужно спасти.Глупая девчонка, я же говорил ей не заплывать так далеко! Сиэль был неосторожен и создавал мне массу дополнительных проблем, Ария, по всей видимости, решила не отставать от него.Я подпрыгнул, сведя руки перед головой, и без единого всплеска вошел в воду. Незримая струна, что связывала нас, крепла с каждой секундой, и это означало, что я двигаюсь в правильном направлении. Делая мощные, равномерные гребки руками, я стремительно плыл в желтоватой воде, наполненной микроскопическими водорослями.Что произошло? Почему я внезапно почувствовал её ужас, хотя ещё за секунду до этого всё было спокойно? Ответы найдутся, когда найдёшь Арию, мелькнула неутешительная мысль. Я утроил темп.Неожиданно впереди появился столб песочной пыли, а в нём точно угадывалась человеческая фигура. Я нахмурился. Ещё один спасатель? Почему я его не заметил раньше?Но фигура явно не собиралась вытаскивать Арию, тело которой я уже видел лежащим на дне. Вместо этого она забила ногами, обутыми в длинные ласты, и поплыла в открытое море.И я всё понял. Убийца! Моё тело инстинктивно напряглось, готовясь наброситься на него и уничтожить ещё прежде, чем он поймет, что к чему. Это было бы правильным решением. И я так и сделал бы, не будь у меня задачи поважнее.

Ария!Скрипнув зубами, я отвернулся от убийцы, предоставив ему уплывать безнаказанным, и обратил всё своё внимание на девушку. Всегда смуглое лицо было теперь серым, а приоткрытые губы выделялись на нём своей синевой. Словно мраморная статуя с затонувшего корабля. Я схватил её в охапку и стрелой выпрыгнул из воды, подняв фонтан брызг.Я мчался так быстро, что люди в ужасе шарахнулись в разные стороны, когда я выбежал из моря на берег. Им, наверное, показалось, что я возник из ниоткуда.Но мне некогда было обращать внимание на посторонних. Я присел на одно колено и положил Арию поперёк, а затем несколько раз энергично ударил по спине. Её безвольное тело содрогнулось, и изо рта вылилась мутная вода. Удостоверившись, что жидкости в лёгких больше не осталось, я переложил её на песок и убрал волосы с лица.Вокруг уже собралась немалая толпа, как и в прошлый раз, и я слышал каждое испуганное перешёптывание, каждый возглас и нервный всхлип.Кажется, прибежал даже надоедливый журналист. Его каналу будет, что показать во время вечерних новостей.Я сжал зубы, чтобы не отвлекаться и приступил к делу. Положив руки на нижнюю часть её груди, я начал делать искусственный массаж сердца. Пятнадцати резких толчков будет достаточно, главное – не переборщить с силой, иначе я ненароком сломаю ей рёбра. Тело Арии ритмично дергалось в такт моим движениям. Лицо бескровное, глаза закрыты. Я в последний раз надавил ей на сердце, а затем выпрямился, вбирая в себя морской воздух.Теперь – самое сложное.Я зажал ей нос пальцами, и впился губами в рот, вдувая живительный воздух. Людям надо делать это около трёх раз, но мне хватило и одного, чтобы её грудная клетка расширилась. Я уже собирался оторваться, как внезапно всё тело словно загорелось от невыносимого, сосущего голода. Я потерял способность здраво размышлять. Та дикая часть меня, что всегда была спрятана за маской любезного человека, теперь грозилась вырваться наружу. Голод адским пламенем лизал меня изнутри, расплавляя кости и выворачивая мускулы. Я едва не застонал. Больше ста лет я не ел, и вот теперь передо мной, невидимая никому кроме меня, лежит душа. Я чувствовал, в каком ужасе она метается внутри тела этой девушки. Как пойманная в клетку птица, она билась о стены и не находила выхода, в тщётной попытке спастись от меня. О, душа Арии была куда умнее других душ. Некоторые из них сами скользили мне в рот, не ощущая никакой опасности, и лишь потом, уже оказавшись в той клетке, из которой им никогда не выбраться, они принимались панически трепыхаться. Но поздно…

Именно в душе Арии была причина, по которой девушка боялась находиться рядом со мной. Эта душа раздражала и бесила меня своей непокорностью, но сейчас…Я впился пальцами ей в подбородок. Пламя сжирало меня, и я сходил с ума от дикого желания. Никакие муки Ада не сравнятся с тем, что я сейчас испытываю! Хотелось одного – забыть о контракте, о самоконтроле и выпить девушку до последнего глотка, оставив после обеда лишь пустую оболочку. Как шкурку от маринованных помидоров.Но всё же я не так слаб. Иначе бы не прожил почти восемь тысяч лет в Аду, где каждый за себя и против другого. Собрав всю силу воли в кулак, отчего в глазах появилось отражение внутреннего огня, я оторвался ото рта Арии и выпрямился.Никто ничего не заметил. Всем казалось, что я лишь пытаюсь привести несчастную девушку в чувства. Что бы они интересно подумали, знай, что я только что едва не убил её окончательно?Но зрачки по-прежнему не реагировали на свет, а дыхание не восстанавливалось. Я вновь навалился на неё, массируя сердце.Раз – удар, два – удар. Дыши, Ария, дыши.Я снова набрал в легкие воздуха, и приник к её рту. Мучительная боль не заставила себя ждать, но в этот раз я был к ней готов. И поэтому смог учуять все, даже самые маленькие тонкости в её душе.

То, что я познал, оказалось ещё более ужасной пыткой.Душа – это не только запах и вкус. Это ещё и внутренне содержание, которое подчас куда важнее, чем заманчивая оболочка.Душа Сиэля была прекрасна. Она прошла через весь возможный мусор, всю грязь, и при этом осталась яркой, твердой, и цельной, как бриллиант в его кольце. Но она была оплетена злом, через которое я её провел. Знай я тогда, какова душа Арии, я бы никогда не стал этого делать.Она была чиста.Как первый снег, как белый лист бумаги, как слеза ребёнка. Она не ожесточилась из-за горя, что свалилось на неё. Она не испачкалась о реалии жизни и не перестала верить в доброту. Удивительно, но она осталась почти такой же, какой была дана ей при рождении: храброй и верной.Вот он, тот недостающий кусочек мозаики, что терзал меня во время бессонных ночей, вот то, что манило и отталкивало меня в одно и то же время!О, если бы я раньше знал, как прекрасна душа человека, истинно верующего в Бога!Пламя безумного желания снова сжигало меня. Вот она, её душа – такая близкая, доступная; душа, которая всё равно достанется мне! Так почему, почему я не могу получить её прямо сейчас? Будь проклят этот контракт! Ведь всё, что мне нужно сделать – это перестать вдыхать ей воздух в грудь, и самому сделать вдох. И тогда самое ценное, что у неё есть станет моим, я поглощу её, растворю в себе…Огненный водоворот мыслей кружился в раскалённой голове, побуждая меня забыть обо всём и поступить так, как велят инстинкты. Пальцы сами собой начали превращаться в острейшие когти, ещё немного – и людям на берегу начнёт казаться, что я расплываюсь в черном тумане.И всё же я сдержался. Потребовалась вся сила воли, но мне удалось выпрямить спину и заставить когти превратиться обратно в пальцы.Но Ария по-прежнему не дышала. Я приложил ухо к её груди, пытаясь уловить биение сердца.Тишина.Я почувствовал ярость. Она должна жить! Я не могу забрать её душу, пока не выполню свою часть контракта, но и она не может умереть!С новой силой я принялся нажимать ей на сердце.Спасти, чтобы потом убить.***Она внезапно дернулась, как сломанная кукла, а затем приоткрыла синеватые губы и зашлась в безудержном кашле.Народ на пляже радостно закричал, засмеялся, а некоторые даже зааплодировали. Я снова герой.- Ты это снял, нет, ты это снял?! – возбужденно вопил репортёр откуда-то сбоку.Я бережно пропустил руку под шею девушки, и наклонился ближе:- Как вы, госпожа?Мертвенно-серые веки Арии дрогнули, и глаза распахнулись. В них плескался ужас.- Себастьян… — прохрипела она, и правой рукой попыталась схватиться за меня. Я протянул ей ладонь, и она судорожно вцепилась в неё.- Да, госпожа, это я, — прошептал я, — Вам нужно…- Себастьян, — повторила она, непрерывно кашляя, — там был…- Аквалангист, я знаю, — осмелился я прервать её речь, — Вам нужно к врачу, причем немедленно.

- Он пытался меня убить, зачем? – спросила она, пытаясь приподняться. Однако ей не удалось сделать этого без моей помощи.- Госпожа, не думаю, что это самое лучшее место для обсуждения подобных вещей, — прошептал я, закрывая рукой ей правый глаз. Люди совершенно обнаглели, и теперь подходили всё ближе, будто едва не утонувшая девушка – это редкий музейный экспонат.Она провела по мне смазанным взглядом и едва слышно шепнула:- Хорошо, делай, как хочешь.И уткнулась головой мне в ключицу.Я аккуратно поднялся с ней на руках и пошел по направлению к кабинкам для переодевания. Ария молчала, и я ощущал, как по моей груди стекает вода с её волос. У дверей я опустил её на ноги, и поддержал за плечи.- Вы справитесь сами, или мне помочь вам? – спросил я. В любой другой раз девушка бы покраснела, как варёный рак, и излила бы на меня порцию смешного негодования, но сейчас она только слабо покачала головой из стороны в сторону. Уперевшись одной рукой в деревянную стенку, она дернула дверную ручку и зашла в кабину, споткнувшись о порог. Я подхватил её и бережно удержал в стоячем положении, — Может мне всё-таки…- Вещи, — только и сказала Ария, махнув кистью в ту сторону, где лежали её сумки.- Да, госпожа, — чуть поклонился я и бросился в указанном направлении.Обычно она одевается довольно быстро, но в таком состоянии эта процедура займет не меньше пяти минут. А значит, у меня есть время не только на укладывание лежанок.Я легко миновал толпу, следившую за бойким журналистом, который что-то очень оживленно рассказывал камере, и бросился обратно в море, поднимая волны по обеим сторонам от своего тела. Мне не нужно было бежать очень долго, чтобы найти то, что я искал. Мои глаза лучше любой подзорной трубы, что когда-то выдумывали люди.У самого горизонта белел прогулочный катер, из тех, что летом сдаются в аренду желающим поплавать. Но этот катер был арендован с совсем другой целью. Я видел, как они поднимают на борт того аквалангиста, что едва не утопил Арию. Вглядевшись, я насчитал четыре человека. Не тратя ни единой секунды, они развернулись и поплыли в направлении Саулкрасты.Я ощутил волну холодной ярости, поднявшейся вверх по телу. Едва не утопили мою госпожу, и теперь уплывают безнаказанными. Как бы мне хотелось броситься вперёд, догнать, и растерзать этот катер в щепки. А затем долго, и очень, очень болезненно выпытывать, что подвигло их на такой поступок. Мучить до тех пор, пока они не сойдут с ума от невыносимых страданий, но вот только…Вряд ли Ария когда-нибудь отдаст такой приказ.Я неглубоко вздохнул, успокаиваясь, и побежал обратно к берегу. Там я быстро сложил вещи в сумки, и закинул их в багажник машины, припаркованной недалеко от пляжа. Когда я вновь подошел к кабине для переодевания, Ария открывала дверь.Я мысленно оценил её состояние. Лицо потихоньку приобретает свой привычный смуглый оттенок, но движения по-прежнему замедленные и слабые. Глаза она не стала скрывать за солнцезащитными очками, и просто держала последние в руке вместе с мокрым купальником.- Он в песке, — сообщила она, покачиваясь.Это утверждение явно не требовало ответной реплики. Я молча взял её на руки и понёс к машине. Она тяжело дышала, держа руку у груди:- Ты снова спас меня, — прошептала она, всхлипнув.- Долг опекуна – заботиться о своем подопечном. А я…- А ты и демон, и опекун, — с жалким смешком, после которого она снова зашлась в приступе кашля, докончила Ария.Я улыбнулся. Это не совсем то, что я намеревался сказать, но переубеждать чудом не утонувшую девушку – верх грубости.Особенно девушку с такой удивительной душой.***Я стремительно мчался по шоссе Юрмала-Рига, легко обгоняя тех, кто предпочитал ползти, как хромая черепаха. Ария полулежала на высоких подушках на заднем сидении. Обследование в больнице показало, что никаких серьезных повреждений у неё нет. Небольшой отек легких – но это в порядке вещей после того, как у тебя в легких побывает несколько литров морской воды.- Вся шея болит, — пожаловалась она, делая маленький глоток минеральной воды, — И горло саднит, словно Росомаха прошелся по нему своими когтями.- Врач сказал, что к завтрашнему дню всё пройдет, но если вы позволите мне приготовить вам целебный отвар, то я гарантирую, что боль утихнет уже к вечеру, — сказал я.Ария завозилась и укрыла ноги пледом:- Хорошо. Где, интересно, ты необходимую траву найдешь?Я подавил улыбку. Я не был в Риге со времён её основания, а она родилась и выросла в этом городе. И при всём при этом она не знает, что в трёх километрах от её дома находится гомеопатическая аптека. Лет сто назад я смог бы собрать эти травы сам, но сейчас это просто небезопасно. Всё – почва, деревья, реки, озёра – всё отравлено и заражено ядовитой дрянью, которой люди щедро сдобряют землю, на которой выросли. Даже воздух здесь смердит.-Не волнуйтесь, госпожа. Это уже только моя забота.Ария помолчала, а затем выпалила, словно фраза обжигала ей язык:- Но кому понадобилась моя смерть?!Я вспомнил белый катер. Займусь им этой же ночью, когда удостоверюсь в том, что Арии ничего не угрожает.- Возможно тем же, кому было выгодно исчезновение ваших родителей, — высказал я предположение.- Ну и что они от этого получат? 20 000 долларов, что мне подарил Аноним? Каким образом, хотела бы я знать. Легче просто обворовать. Разве мало компьютерных гениев? – с негодованием спросила Ария.- Может они хотят нечто совсем иное?Ария замолчала, обдумывая вопрос. Мне нравилось в ней, что она не спешит с выводами. Не болтает без передышки. Спокойная, сосредоточенная и выдержанная девушка. Чаще всего.- Что тогда? — задумчиво произнесла она, — Что есть у меня такое ценное, ради которого и утопить человека не жалко?Душа, вот что. Самая чистая душа, которую я когда-либо встречал. Только людей она никогда не заинтересует, а топил Арию определенно человек. Но будь это демон – я бы понял его.А после оторвал голову.- Что с твоими глазами, Себастьян? – внезапно спросила она.Я взглянул в зеркало заднего вида. Кажется, мысли о её душе вновь заставили моё нутро пылать огнём, отражение которого иногда можно прочитать в глазах. Я моргнул, и алые отблески исчезли:- О чем вы, госпожа? – невинно спросил я.- Показалось, — устало вздохнула она, а затем встрепенулась, — Себастьян, я вспомнила, что мне снилось этой ночью!- И что это было, госпожа? – поинтересовался я, радуясь тому, что могу перевести разговор в другое, более спокойное русло. Мои тайны принадлежат мне одному. Если госпожа прикажет – мне придется рассказать ей всё, что она пожелает, но пока это не наступит — я буду молчать.- Бабушка, — просто сказала она, — Стояла у калитки и очень грустно смотрела на меня, словно осуждала. Потом покачала головой и сказала: ?Не нужно, Ария. Не нужно этого делать?. И исчезла… Это было предостережение, теперь-то я понимаю…Я скептически повел бровью. От неё это не укрылось:- Не веришь?- Госпожа, если вы считаете, что появление вашей бабушки во сне было знаком, что вам не следует ехать на море, то я уверен, что так оно и есть. С другой же стороны, — лукаво добавил я, — мне всегда казалось, что появление покойников во сне – к дождю.- Демон, — бросила Ария и отвернулась лицом к сиденью.- Полагаю, это должно звучать, как оскорбление? – осведомился я, едва удерживая улыбку. Эти люди такие смешные.- Себастьян, как бы мне хотелось, чтобы ты… — начала она, но прервалась.- Докончите, госпожа, — попросил я. Мне захотелось узнать, чего она желает, — Возможно, я смогу выполнить это.- Нет, не сможешь, — глухо ответила она, — Не сможешь никогда.Я задумался. Чего же я никогда не смогу совершить? Что может желать девушка в её возрасте от демона?- Может, вы хотите, чтобы я…- Сейчас я хочу тишины и покоя, — устало сказала она, заворачиваясь в плед.Я смолк, полностью погрузившись в свои мысли. Одно из преимуществ бессмертия в том, что со временем ты учишься быстро отрешаться от любых проблем, какими бы важными они не казались, и сосредотачивать своё внимание только на том, чего желаешь. А сейчас мне хотелось подумать о том, что приготовить на ужин Арии, какие травы положить в целебный отвар для максимального эффекта, и как обезопасить дом на ночь, во время моего отсутствия.Первые две проблемы решились почти мгновенно, вторая потребовала немного больше мысленных усилий, но и её решение не заставило себя ждать. Пары-тройки хитроумных ловушек моего собственного изобретения будет достаточно. Остаётся надеяться, что Арии не взбредет в голову ночью прогуливаться по участку.Как жаль, что те времена, когда можно было снести человеку голову, и при этом не только не попасть под суд, но ещё и получить награду и даже освобождение от грехов,давно миновало. Я всё чаще замечал, что тоскую по Средним Векам с их жестокими, нечеловечными, аморальными нравами.Прекрасное было время.Викторианская эпоха мне тоже нравилась. Меня привлекало небывалое лицемерие этого времени. С одной стороны – безупречная нравственность, а с другой, стоит лишь чуть приподнять занавес — распутство и разврат. К тому же, тогда я заполучил душу, давшую мне небывалую силу, душу, которую сам взрастил такой, какой хотел видеть.Но Ария – другая, и сегодня я полностью осознал это. Она не будет жертвовать всем ради цели, не будет оправдывать себя высокими мотивами. Она видит изнанку этой цели. И та внушает ей отвращение.

Ария не стоик, как Сиэль, и даже не борец. Она не будет самозабвенно мстить тем, кто отобрал у неё родителей, не прикажет мне убить своих обидчиков, когда мы найдём их.

Она их простит, но сама не поймет этого. Будет мучиться, страдать… Это про неё в Библии сказано: ?Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное?.

Хотя, я уже отобрал его у неё.***- Какой кошмар, — прошептала Ария, сжимая кружку с настоем до того, что пальцы побелели. На лице у неё был написан ужас.Мы сидели в гостиной и смотрели вечерние новости. Показывали кадры, снятые на Юрмальском пляже. На экране телевизора сначала появились загорелые спины отдыхающих, затем мелькнули чьи-то небритые ноги – оператор явно спешил, и только потом показались мы с Арией. Было интересно взглянуть на себя со стороны. Я почувствовал нечто вроде гордости – не поддался животному порыву, сумел сдержать свою природу. Да при этом так, что никто и не заметил. Только глаз демона различит нервное подрагивание рук и чересчур напряженные плечи.- Что вас пугает, госпожа? — спросил я, глядя, как телевизионный Себастьян усердно делает непрямой массаж сердца.- Это, — протянула Ария длинную руку к экрану телевизора, — Неужели я так выглядела?- Все утопающие так выглядят, — чуть усмехнулся я.Мы помолчали, просматривая ?кошмарные? кадры, а затем Ария заметила:- Что-то ты задержался на этом вдохе рот в рот.Я оценивающе прищурил глаза – выработанный годами жест для того, чтобы больше походить на людей, и уж никаким образом не необходимость.- Разве? – я придал голосу безразличие.- Ну, мне так показалось, — быстро пошла на попятную Ария. По щекам у неё начали разливаться пятна густого румянца.Я не смог сдержать лукавой улыбочки:- Мне кажется, что вы выдаёте желаемое за действительное, госпожа.Ария побагровела. На миллионную долю секунды мне показалось, что и в Аду не найти поверхности горячее, чем её лицо. Она несколько раз приоткрыла рот, как вытащенная из воды рыба, а затем вскочила с дивана, уронив на пол плед, и умчалась в свою комнату, хлопнув дверью так, что та по инерции открылась во второй раз.Я беззвучно рассмеялся и выключил телевизор.Однако Арии не удалось отсидеться в комнате, так как почти одновременно в доме зазвонил простой телефон, а на кухне заиграла замысловатая мелодия её мобильного телефона.Я пошел в прихожую, чтобы снять трубку, и едва не столкнулся с Арией, угрюмо направлявшейся к мобильнику. Вид у неё был крайне разозлённый, а лицо по-прежнему сохраняло оттенок королевского пурпура, и это развеселило меня ещё больше. Когда эта девушка сердится на меня, я испытываю огромное удовлетворение. Забавно…- Себастьян Микаэлис у телефона, — сказал я в телефонную трубку.- О Боже милостивый, Себастьян, солнышко, голубчик!! — прозвенел в ответ пронзительный голос с проступающими истерическими нотками. Я без труда узнал Маргу Фреймане. Кто ещё мог обозвать меня ?голубчиком??- Прошу, успокойтесь. Что так взволновало вас? – попытался я встрять в её непрерывный поток слезливых всхлипов.- О, Себастьян, Ария, Ария! Что с ней?! Она в порядке? Телевизор смотрели как обычно, после ужина, хорошо, что детей увели, Эдгар словно предчувствовал, что покажут нечто нехорошее, говорит: ?Спать вам пора?, а они: ?Нет, не пойдем?, и так пять минут, ... о небо, Себастьян!! – внезапно крикнула она в трубку. Я моргнул, не до конца осознавая, как это понять и отреагировать. К счастью, Марга решила, что её монолог ещё не окончен, и вновь понеслась молоть неудобоваримую чепуху, — И тут смотрим – девушка-утопленница! Я говорю: ?Эдгар, взгляни, как на Арию похожа?, а он мне: ?Так это же она!?. Мне плохо стало, я чуть сознание не потеряла!! Как пришла в себя – к телефону бегом. Себастьян, миленький, что с ней?! Жива?!- Ария уже… — начал я, но был прерван Маргой.- Если с ней что-то случится – не вынесу я, она мне как родная! Ещё ребёнком помню, — рыдала она, ухудшая слышимость. У меня создалось впечатление, что её не так интересует самочувствие Арии, сколько возможность выпустить эмоции и поломать комедию. Иначе она давно перестала бы ?охать? и ?ахать?, и дала бы мне хоть слово вставить.- Нет, Вера, солнышко, со мной всё в порядке! – раздался голос Арии. Она стояла спиной к окну, и прижимала руку, свободную от телефона, к сердцу так, словно девушка на другом конце провода могла её видеть, — Прошу, не приезжай! Себастьян обо мне позаботился, всё хорошо! Я жива, всё не так страшно! Чуть-чуть воды наглоталась, всего-то! Не страшнее, чем когда у меня волосы на кружке керамики обмотались вокруг твоего кувшина!- …и я никак не могу понять, за что девочке такие несчастья! Родители мертвы, родственников нет, кроме тебя, разумеется. Так едва не утонула! – рыдала мне в ухо Марга. Я был удивлен, что её слёзы до сих пор не протекли мне на шею через трубку. Судя по шумам, она явно переняла эстафету у Царевны-Несмеяны.- Госпожа Фреймане, прошу, успокойтесь! – наконец удалось мне вставить свои слова, — Ария жива, чувствует себя вполне хорошо. Мы были у врача, и он сказал, что через неделю она полностью оправится. Я…- О, Себастьян! Ты такой заботливый! Порой мне кажется, что ты Арии как отец, как самый настоящий отец! – всхлипывая, воскликнула Марга. Я снова удивился, уже во второй раз за этот разговор. Меня впервые сочли достойным роли отца, — Скажу по секрету, папаша Арии – Андрис, был не слишком хорошим родителем! Три месяца на гастролях – один месяц дома, и так всю жизнь, сколько помню! А когда, наконец, приедет, то сидит со своей виолончелью и пиликает, а ребёнок пусть что хочет – то и делает. Бедненькая, несчастная девочка! Дай её мне, Себастьян!- Видите ли, Ария сейчас… — хотел объяснить я, но Маргу было не остановить. Я вздохнул, и оставил попытки вступить в этот монолог. Молчание – золото.- Вера, я умоляю тебя, не надо так волноваться. Честно! Скажи своей маме, что я сама к вам завтра заеду, всё расскажу… Нет, не было… Нет, он увидел и успел. Да, вытащил, — нервно выстукивая левой рукой мотив ?Реквиема по мечте?, быстро говорила Ария.- …и если ей вдруг станет хуже, то обязательно звони! – заключительно наказала мне Марга. Я испытал облегчение. Неужели это всё?- Обязательно, – пообещал я.- И носки тёплые…- Конечно.- Ну, тогда всё, завтра я к вам забегу! – и не прощаясь, Марга бросила трубку.Я развернулся, и встретился с Арией взглядами. Краснота с лица уже успела покинуть неё, но выглядела она воинственно.- Себастьян, ты… — угрожающе начала она, но телефон в руке завибрировал и зазвонил. Что ж, весьма ожидаемо. Скорее всего, все знакомые и друзья Арии, что имеют привычку смотреть вечерние новости, сейчас будут торопиться узнать все подробности от первого лица.- Илона… — только и смогла сказать девушка в динамики, а затем замолчала, оглушенная словесным потоком. Кажется, эта Илона ни в чём не уступает Марге.В дверь зазвонили.- Я открою, — предупредил я Арию, но она не расслышала, занятая болтовней своей подруги.Я понял что за гость явился к Арии ещё до того, как открыл дверь. Так сопеть мог только Борис Григорьевич, более известный, как дядя Боря.- Здравствуйте, не ожидал вас уви… — широко улыбаясь, начал я.А в следующую секунду мне пришлось срочно выворачивать шею влево, спасаясь от летящего на меня кулака. Удар пришелся по висящей куртке. Неудача ничуть не обескуражила дядю Борю. Замахнувшись по новой, он попытался схватить меня за ворот рубашки, чтобы припечатать к стене, и в таком положении избивать почем зря. Я увидел, как его толстые пальцы, похожие на две жирные сосиски, тянутся к моему лицу, и меня захлестнула волна отвращения. Только один человек на этой планете имеет права касаться меня. И уж он никак им не является.Я перехватил руку Бориса Григорьевича чуть выше локтя, вывернул, лишив возможности двигать ею, а затем другой рукой добрался до открытого горла и крепко сжал.- Ах, как невежливо с вашей стороны так начинать разговор, — слащаво улыбаясь, заметил я, — У меня может испортиться впечатление о вас.Мужчина бешено вращал глазными яблоками и пытался достать до меня ногами.- Ах… ты… мерзавец…. — удалось ему выговорить.Я наигранно вздохнул:- Ну зачем же сразу переходить к оскорблениям? Успокойтесь, и тогда я отпущу вас. Вы представляете опасность для Арии.Борис Григорьевич скосил глаза в сторону кухни, откуда доносились обрывки её одиночного разговора.- Я для Арии ничего… не представляю, — прохрипел он, буравя меня взглядом, — Только тебе.Я выразительно окинул взглядом его фигуру, скорчившуюся в неудобном положении:- У меня есть сомнения насчет этого, — ещё шире улыбнулся я.- …да, до встречи. Первого, обязательно. Люблю тебя, чао! – внезапно сказала Ария. По её шагам я понял, что она приближается.Она не должна увидеть это!Я резко отпустил Бориса Григорьевича, и сделал два молниеносных шага назад. Он наклонился вперёд, кашляя, и растирая горло руками.- О, дядя Боря! Как вы… О Боже, вам плохо? – испуганно закричала Ария, вбегая в прихожую. Она миновала меня и схватила старика за руку, — Принеси воды, Себастьян!Я направился на кухню, но был остановлен словами мужчины:- Ария, мне от этого подонка ничего не надо.На моих губах заиграла улыбка.- Подонка?— ошарашено переспросила Ария. Она никак не ожидала таких слов.Я повернулся, но ничего не ответил. Пусть этот старик выскажется. В открытую дверь вливался солнечный свет, проводя четкую границу между тенями на лице Арии. Она казалась деревянной куклой.- Да, девочка. И не вздумай его защищать. Это из-за него ты едва не утонула, он тебя чуть не погубил! – кашляя, обвинял меня дядя Боря, — Он такой мерзавец, что ещё поискать надо! Куда смотрел, идиот? Ворон считал? Как тебя можно было отпускать купаться одну?- Из-за Себастьяна? – прошептала Ария невпопад, бросая на меня взгляды, полные отчаяния и непонимания. Я молчал.- Скинхед проклятый. Я звоню в эти… органы по охране детей и в отдел Опеки и Попечительства. Пусть признают его неготовым к такой ответственностии лишат опекунства, — прокашлявшись, произнес мужчина. На лице у него была написана твердость, — Так будет лучше.Руки Арии плетьми упали вдоль тела. Черты лица исказились. Я бросился к ней, готовясь подхватить, если она начнёт терять сознание. Видимо, Борис Григорьевич воспринял мой жест как-то иначе, потому что бросился мне наперерез и снова попытался ударить.Это подействовало на Арию не хуже ведра нашатырного спирта:- Не трогай его! – закричала она страшно, и я убрал руку, уже готовую отразить удар. Скулу обожгло огнем. Действительно, навыки боксера так просто не умирают. Это было почти не больно, я привык к физическим страданиям, но всё же мне было неприятно, что я должен бездействовать. За что она защищает этого старика? Он же хочет разделить нас.Рука мужчины вновь неслась к моему лицу, а вслед за ней летел пронзительный крик Арии:- Я сказала: не трогай его!!И я внезапно всё понял. Не трогай его, означает: ?Не трогай Себастьяна!?.Ария бросилась к дяде Боре и схватила его за рубашку. Щеки у неё пылали от гнева:- Не смейте, я сказала не смейте к нему прикасаться!! – крикнула она в лицо ошеломленному старику, — Кто вы мне, чтобы играть моей судьбой?! Может Бог? Ангел-хранитель? Не вам решать, что мне будет хорошо, а что плохо! Сама знаю! Четыре месяца меня ежедневно ввергали в пучину отчаяния, мучили, лишали того, что дорого, заливали в уши яд сладких слов, а когда пришел тот, кто вытащил меня из этой бездны, то все внезапно ожесточились!Я ошеломленно молчал, наблюдая за разворачивающейся на моих глазах сценой. Неужели это Ария кричит на своего старого знакомого? Ария, которая ещё пять минут назад готова была растереть меня в порошок?Но сомнений не могло быть – она.- Себастьян помог мне, дал мне то, в чем я так нуждалась! Вы что, ослепли все вокруг? – с блеснувшими в закатных лучах солнца слезами, крикнула она. Дядя Боря смотрел на неё так, словно впервые видел, — Он дал мне надежду, надежду на то, что ещё не всё потеряно! А вы, и Фрейманисы, и учителя, и знакомые, все твердили одно и то же, заново и снова, как рондо в песне!! Но вам видимо мало того, что вы уже успели сделать! Вам хочется испортить мне жизнь сейчас, да?!

Она впилась ногтями себе в ладони, и я почувствовал аромат её души отчетливее, чем раньше. Кровь – хороший проводник.- Значит, пойдёте и донесёте, и вам плевать на то, что со мной будет? По-вашему, детский дом – это предел всех моих мечтаний?!Дядя Боря вздрогнул всем телом.- Так вот, если вы не знаете – нет, не предел! Сколько бы лет мне не было отмерено в этой жизни, я проживу их так, как сама хочу. Не вам за меня решать, не вам! И никому другому!- Ария, ты несправедлива! Тебе плохо, он… — словно защищаясь, пробормотал мужчина.- Оставьте Себастьяна в покое! – в исступлении выкрикнула девушка, — Я повторять не буду: если вы позвоните в отдел опеки и попечительства, если попытаетесь как-то вмешаться в мою жизнь, вы пожалеете!Её начала колотить нервная дрожь. Пришла пора вмешаться:- Думаю, вы уже достаточно натворили бед, — сказал я Борису Григорьевичу, смотревшему на меня осоловевшими глазами, — Уходите или я вызову полицию.- Но…- Немедленно, — стальным голосом повторил я, кладя Арии руки на плечи, чтобы успокоить. Она всхлипнула и уткнулась мне в грудь лицом.Дядя Боря, шатаясь, вышел за порог, словно не до конца осознавал, что делает. Губы у него шевелились, но он не сказал ни слова. В глазах – ужас.Я медленно закрыл за ним дверь.- Больно, — сумела выговорить Ария сквозь слёзы.***Дверь была открыта нараспашку, поэтому я вошел без стука. Ария стояла у шкафа, и смотрелась в зеркало, вставленное во внутреннюю сторону дверцы. Я поймал её отраженную улыбку:- Ещё одна мазь? Я уже давно почувствовала запах.Я отвинтил крышечку и положил её на письменный стол:— В два раза быстрее заживляет любые синяки, ссадины и небольшие раны, — пояснил я.Ария придирчиво осмотрела себя в зеркале.- Вот гаденыш… — задумчиво сказала она, проведя рукой по подбородку, на котором четко проступали следы пяти пальцев, — Сильно изукрасил меня. На шее такие же.Я почувствовал нечто вроде… раскаяния.Хотя нет, не почувствовал.И всё же, повинуясь секундному порыву, встал на одно колено:- Госпожа, простите. Это моя вина.По губам Арии скользнула грустная улыбка:- Что ты, Себастьян! Ты меня спас, вырвал из когтей смерти.- Но я был непозволительно расслаблен. Борис Григорьевич прав, это из-за меня вы едва не утонули, — покачал я склоненной головой.Брови Арии сдвинулись:- Нет, он не был прав. Он не должен был лезть в мою жизнь. Правильнее будет сказать – в нашу жизнь.Я поднял голову и взглянул ей в глаза. Она улыбнулась:- Спасибо тебе, Себастьян. Спасибо.Я поднялся на ноги, и она вытянула подбородок вперёд, чтобы мне было удобнее наложить мазь.- Как всё изменилось, Себастьян, — прошептала она, вздрагивая, когда холодная вязкая субстанция касалась её кожи. Или всему виной мои пальцы?- А может, это вы изменились? – предположил я.- Не исключаю и такой возможности. В этом случае – не в лучшую сторону. Но мне всё чаще кажется, что мир ополчился против меня.Ария сжала губы в одну тонкую ниточку. Страдание, затаённое страдание. Как же ей не подходит её имя.- Госпожа, даже если весь мир будет готов растерзать вас, вам не придется сталкиваться с ним одной, — сказал я, аккуратно взяв её лицо в руки. Она дернулась и широко распахнула ассиметричные глаза, — С вами всегда буду я, готовый выполнить любой ваш приказ.Ария молча отвела мои руки от своего лица и кивнула. Ей явно не хотелось говорить, но мне нужно было узнать ещё кое-что. Оно не давало мне покоя с момента ссоры, когда сгорая от ярости, Ария кричала на дядю Борю.- Госпожа, вы позволите мне задать вам один вопрос?- Да, конечно, — немного удивленно произнесла Ария и повернулась ко мне лицом.- Вы сказали, что я вытащил вас из пучины отчаяния. Это так?- Да, — просто ответила она.Уголки моего рта поползли вверх. Ария удивленно нахмурилась.Смешно.Очень смешно.Когда-то давно один знакомый шинигами сказал мне такую же фразу с точностью до наоборот.Может, за сто с лишним лет у меня изменился стиль работы?- У тебя пугающее выражение лица, — вывел меня из внезапно нахлынувшей волны воспоминаний голос Арии, — Всё нормально?Я сморгнул, и заставил себя просиять дружелюбной улыбкой:- Разумеется, госпожа.Ария недоверчиво глядела на меня ещё в течение нескольких секунд, а затем прыгнула под тёплое одеяло с алым узором и сложила руки на груди.- Спокойной ночи, Себастьян, — сказала она устало, и закрыла глаза.- Спокойной ночи, госпожа, — эхом ответил я, поправляя загнувшийся угол одеяла.Плотно закрыв за собой дверь, я подошел к гостиному окну и всмотрелся в прозрачную августовскую ночь. Окна соседних домов гасли один за другим, погружая улицы в сладостный сумрак, а по траве ползла синеватая тьма, оставляя за собой росу. Я с удовлетворением ощутил, как древняя сила во мне крепнет и пробуждается ото сна.Ночь — моё время. Время Себастьяна Микаэлиса, верного опекуна Арии Лиепы.И сегодня те, кто посмел прикоснуться к ней, смогут познать мой гнев.Гнев не опекуна.Гнев демона, у которого попытались отнять добычу.