Грязная (1/1)

—?Вот, значит, барышня, прямиком за мной и ступайте,?— услужливо лебезил надзиратель, указывая дорогу.Лиза поёжилась: её пугали даже стены здания, куда она пришла?— сама, добровольно. А уж люди, заключённые в этих стенах… Убийцы, грабители, насильники, негодяи, которым не место в человеческом обществе. И среди этого паноптикума?— её дядюшка, их властелин, беспощадный Адмирал. Подобные персонажи обычно действовали в приключенческих книгах, они всегда противостояли смелому благородному герою. Только вот здесь, в тюрьме, реальность, а злодей Адмирал не персонаж бульварного романа, а родной дядюшка, самый близкий человек, которому она безоговорочно верила когда-то. Интриган и убийца. Дядюшка… Её чудаковатый дядюшка…—?Жизнь, моя милая?— это не тихая гавань вроде твоего института,?— сказал он ей однажды. И оказался тысячу раз прав. Настоящая жизнь и прежде вторгалась в безмятежное существование неискушённой институтки, но никогда столь откровенно и жестоко. С той самой минуты, когда отставной капитан Муромцев открыл ей тайну князя Вишневецкого, девушка потеряла покой. Замаскированный лаз в Неглинку, чёрный костюм, скрытность дядюшки?— всё отныне встало на свои места, всему нашлось объяснение. Тот, кто заменил ей родителей?— злодей, на чьей совести кровь не одного человека. Теперь и она такая же грязная, как и он. Эта назойливая мысль точила юную княжну Вишневецкую. Грязная! Полковник Воронцов, имевший личные счёты с Адмиралом, взяв в компанию Муромцева и почтенного генерала Шестакова, устроил настоящую облаву и схватил бандита в его же логове в мерзкой вонючей Неглинке. Сейчас поверженный властелин московского дна заперт в тюремной камере, словно дикий зверь в клетке, и ждёт своей участи. Жалела девушка только Акиру, погибшего при попытке помочь хозяину скрыться от преследователей.Вишневецкий просил о свидании с племянницей, о чём полицмейстер сообщил Лизе прямо на выпускном балу. Поначалу княжна никуда не собиралась идти, она, если бы только могла, вообще бы вычеркнула дядю из своей жизни. Даже в дом его по окончании института не вернулась, предпочтя ютиться вместе с Муромцевым на съёмной квартире. Лизе было всё равно, что скажет свет об очередном событии в неугомонном семействе Вишневецких. А свет уже вовсю мусолил свежие новости. Мало князя-головореза, молодого княжича, сбежавшего с цыганским табором, так ещё и княжна выкинула фортель: выбрала в женихи отставного офицеришку без роду и племени и живёт с ним в одном доме до свадьбы. Вот вам и древний род! Да это не семейка, а прямо-таки разбойничья шайка! Лиза нисколечко не сожалела о покинутом доме, в котором провела детство: она всё равно не сможет жить в нём, помня о потайной двери в винном погребе. Каждая вещь будет напоминать ей о дядюшке, а любой шорох в ночи заставит вздрагивать: не заявился ли кто из подручных Адмирала? Потеряв в комфорте, Лиза всё же и приобрела многое. Старому дому в Марьиной Роще хоть и не угнаться за особняком Вишневецкого, зато хозяйка, Агриппина Алексеевна, окружила девушку поистине материнской заботой, помогла одолеть переживания.На свидании с дядюшкой настоял Муромцев, и Лиза, подумав, согласилась. Ей хотелось вновь задать князю тот вопрос, на который он прежде не давал ответа. Только один вопрос?— и больше не видеть этого человека никогда. Потому она здесь, в душных тюремных стенах, такая чистая, свежая, нездешняя, словно пышная садовая роза в каморке бедняка.У двери камеры провожатый остановился и вопросительно посмотрел на посетительницу.—?Может, мне с вами зайти, барышня? А то как бы греха не вышло. Не в себе князь-то, намедни на молодого князя накинулся, в глотку вцепился, еле оттащили.Лизе сделалось не по себе, но, переборов страх, она всё же твёрдо ответила:—?Не нужно.То, о чём она собралась говорить с дядюшкой, не должно коснуться чужих ушей.—?Как знаете, барышня,?— пожал плечами страж и забренчал тяжеленной связкой ключей. Отыскав нужный, он отпер дверь и крикнул внутрь камеры:—?Ваше сиятельство, принимайте гостей!Лиза вздохнула, подобрала подол платья и решительно переступила порог камеры, ожидая чего угодно, в том числе и молниеносного броска выжившего из ума Адмирала к её горлу.—?Ну, я тут за дверью буду, зовите, ежели что,?— сказал ей вслед надзиратель. Это немного успокоило.Вишневецкий не спешил проявлять требуемого гостеприимства. Наоборот, он, как лежал лицом к стене, так и не шевельнулся, головы не повернул даже. Какие посетители, когда он почти уже умер, а мрачные стены стали его могилой, отняли последние силы! Всю обстановку камеры, пропахшей сыростью и мышами, составляли привинченная к стене кровать с тощим соломенным матрацем, колченогий стол, табурет, намертво прикреплённый к полу, ведро в углу и кувшин с водой для умывания. Снаружи светило солнце, дул свежий ветер, плыли по июньскому небу облака, а здесь лишь лучик скользил по паутине. Здесь нет жизни, здесь не хватает воздуха. Вот где ты очутился, всесильный Адмирал, мечтавший об императорской короне! Тут хуже, чем в тёмной Неглинке, потому что из подземных коридоров со склизкими стенами ты мог выйти на вольный свет. Отсюда тебе не уйти уже никуда.Княжна позвала дрогнувшим голосом:—?Дядюшка…Вишневецкий дёрнулся всем телом и рывком вскочил на ноги. Мутные глаза его засветились радостью.—?Лиза?!Как же он переменился с их последней встречи! Весь осунулся, поседел ещё больше, волосы всклокочены, одежда грязная и мятая. Как сибарит, привыкший к достатку и уюту, переносит заключение? Впрочем?— одёрнула себя жалостливая Лиза?— бродил же он по сточным трубам и хитровским притонам, значит, ничего?— выдержит.Адмирал попытался обнять племянницу, но девушка испуганно отстранилась. Чтобы руки, обагрённые кровью, коснулись её?! Ни за что на свете! Князь понял и понурил голову.—?Полицмейстер передал мне вашу просьбу,?— сухо изрекла Лиза и, осмотревшись?— куда бы сесть, опустилась на не внушающий доверия в плане прочности табурет. Девушка напомнила Адмиралу насторожившуюся птицу, готовую в любой миг вспорхнуть и улететь. Что ж, она и вправду яркая птица, которую он так и не смог приручить. Она свободна, уйдёт?— и никто не удержит её. Это он вот останется в темнице, слишком тесной для его бушующего духа, наедине с горячечными мыслями и видениями, не оставляющими его и наяву. Может, и девушка тоже видение? Коснись?— и исчезнет?—?Я не надеялся уже увидеть тебя. Как прошёл выпускной бал?—?Превосходно, дядюшка. Я окончила институт с золотым шифром, если вас это действительно интересует.Не интересует теперь. Раньше Вишневецкий принимал близко к сердцу все неприятности Лизы, переживал, если той было плохо, стремился держаться в курсе всех её дел: с кем дружит, с кем поссорилась, сколько баллов получила по предмету. Лиза не желала видеть его искренности, воспринимала в штыки любое проявление заботы. Всякому терпению наступает предел. Теперь Адмиралу всё равно, чем живёт девушка. Даже если он порадуется её успеху?— что изменится? Снова равнодушный тон и каменное лицо? Нет уж, довольно. О чём с ней говорить? Лучше просто смотреть друг на друга и молчать, запомнить её такой.—?Дядюшка, я знаю, что вы преступник по прозвищу Адмирал и готовили заговор против Государя.И о заговоре знает? Откуда? Муромцев поведал, несомненно.—?Ты об этом хочешь со мной поговорить?Лиза покачала головой.-Нет. Я не знаю, зачем вы желали видеть меня. Сама же я пришла, чтобы получить ответ на всё тот же вопрос.—?О чём ты, Лиззи?—?За что вы ненавидите меня?—?Я? Ненавижу?! —?воскликнул поражённый Вишневецкий. Господи, как же эта девчонка наловчилась тихим своим голосом бить точно по сердцу!—?Именно. Почему вы всегда вмешивались в мою жизнь, преследовали тех, кого я любила, ссорили с подругами? Зачем? —?упорствовала девушка.Что ж, более нет смысла скрываться и лгать.—?Я люблю тебя, Лизонька, как мужчина только и может любить женщину,?— спокойно ответил Адмирал, словно речь шла об обыденной вещи, а не о чувстве, ради которого он сломал собственную и чужие жизни.Княжна вскочила. На её побледневшем личике явственно читалась смесь недоумения, ужаса и отвращения.—?Ч-что?! Но… дядюшка… —?пролепетала она, еле двигая языком. —?Так нельзя, так неправильно…—?А я никогда и ничего не делал правильно, дурёха! Да, да, да! —?выкрикнул мужчина. —?Ты хотела знать правду? Так слушай! Да, я любил тебя, и сейчас ещё люблю. Если б ты только знала, как я страдал из-за этой проклятой страсти, как мучился, не смея открыться тебе, не в силах вырвать из сердца! А ты нарочно играла мной, то подавая надежду, то отнимая её.Неожиданная судорога сдавила горло. Обессилев, Вишневецкий опустился на койку, вцепился грязными пальцами в волосы и продолжил говорить, давясь рыданиями:—?Господи, как я хотел добиться ответного чувства! Я хотел быть всегда рядом с тобой, ловить твой взгляд, выполнять твои капризы, приносить завтрак в постель. Я хотел быть первым и единственным мужчиной в твоей жизни. Теперь я вынужден уступить сию честь господину Муромцеву, не так ли?Лиза приблизилась и осторожно, касаясь одними кончиками пальцев, погладила плечо Адмирала.—?Дядюшка, не нужно так…—?Молчи, слушай. Граф Воронцов сказал, что я попросту завидую людям, которые могут дружить, любить. Он чертовски прав, Лизонька! Ты понимаешь? Я завидовал твоим подругам, потому что с ними ты всегда была приветлива, завидовал проклятому Орлову, этому выродку Муромцеву, потому что их ты любила, а от меня шарахалась. Я делал всё, чтобы добиться твоего расположения, но ты только больше отдалялась от меня. Я нарочно ссорил тебя с подругами, пытался опорочить в свете. Я хотел, чтобы все отвернулись от тебя, чтобы у тебя никого не осталось, кроме меня.—?Разве вы не пытались отравить меня, дядюшка? —?хлопала глазами Лиза.Вишневецкий расхохотался, безумно, зло. Девушка отпрянула, соображая, не пора ли заканчивать рандеву. Ей хотелось бежать отсюда без оглядки, скрыться от глаз людских.—?Отравить? Слышал бы это покойный Акира! Ах, Акира… Сейчас, наверное, его уже обглодали крысы.Лиза брезгливо дёрнулась, вспомнив отвратительных неглинских грызунов с длинными голыми хвостами и страшными торчащими из пасти жёлтыми резцами. Мёртвого японца они, значит, сожрали. Помилуй, Господи, его грешную душу и дай сил до конца выдержать неприятное свидание и не сойти с ума!—?Значит, там было то же зелье, которым вы опоили Андре, чтобы заставить его жениться на баронессе Каннингем?Адмирал кивнул.—?Твоя холодность доводила меня до безумия. Я готов был целый мир швырнуть к твоим ногам, а ты… —?рычал Вишневецкий, простирая вперёд руки. —?Как же мне хотелось сдавить посильнее твою нежную шею и покончить со всем раз и навсегда!Девушка судорожно сглотнула, представив пальцы, перехватившие горло. Задушит её прямо здесь? Что же, может, так даже и лучше. Хоть не жить с тяжким грузом на душе.—?Ещё три дня назад я так бы и сделал. Не хотела стать моей добровольно, так хоть умерла бы со мной.Лиза села рядом с Вишневецким и обняла его вздрагивающие плечи. Теперь-то она поняла, отчего дядюшка так злился, когда она, надумав ехать домой, вдруг неожиданно меняла решение и оставалась в институте, зачем опекал её и заваливал дорогими подарками. Раньше она, поглощённая мечтаниями, не видела ничего. Но лучше бы, право, и не знать. Подумать только, совсем недавно этот порочный круг было столь просто разорвать! Но ведь и теперь не поздно…—?Три дня назад я танцевала на выпускном балу, дядюшка. Известие о вашем аресте подкосило меня, но я нашла силы улыбаться, оставаться со всеми приветливой. Я не могла подвести подруг, учителей, возлюбленного. А в ночь перед балом я не могла заснуть, всё сидела у окна, смотрела на небо, и думала, думала. Знаете, будущее пугало меня. Я и боялась новой жизни, и хотела поскорее начать её. Я хочу жить, хочу, чтобы моя жизнь приносила пользу другим людям. Но если вам станет от этого легче?— возьмите её.И запрокинула голову, подставляя горло.Резким движением Адмирал привлёк девушку к себе и поцеловал в губы. Лиза затравленно пискнула и попыталась вырваться из объятий. Дядюшка тут же отпустил её.—?Нет, Лизонька… Я слишком много жизней загубил. Не могу отнять ещё одну. Иди… Ступай к своему Муромцеву и будь счастлива с ним. Скоро вы обвенчаетесь, так? Пусть он даст тебе то, чего я не смог… А меня забудь!Княжна не вышла?— выскочила, как ошпаренная, перепугав надзирателя.—?Что такое, ваше сиятельство? —?вопрошал порядком струхнувший страж, спешно запирая замок. —?Ай он обидел вас?—?Ничего… —?перевела дух Лиза. —?Ничего не случилось. Идёмте отсюда!Проклятый поцелуй клеймом горел на губах. А, в общем, всё прекрасно. Злодей понесёт заслуженное наказание, если только приговор суда может быть тяжелее испытываемых им сейчас мук. Она скоро станет госпожой Муромцевой и славно заживёт с Родионом. Началась новая, взрослая жизнь. А прошлое забудется.Вслед Лизе раздался тоскливый волчий вой. Девушка вздрогнула и покосилась на спутника: он тоже слышал? Однако надзиратель остался абсолютно невозмутим.Значит, ей просто показалось…