Пролог (1/1)
Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою: ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее - стрелы огненные; она пламень весьма сильный. Большие воды не могут потушить любви, и реки не зальют ее. Если бы кто давал все богатство дома своего за любовь, то он был бы отвергнут с презреньем.Песнь песней СоломонаЯ держу тебя за руку. Такую тонкую, маленькую, почти невесомую. Такую белую, что, кажется, она растворяется на белизне больничной простыни. Она тонет в моей руке, прячется как зверек. Такая нужная, верная, надежная, нежная и ласковая. Твоя рука. Твои пальцы прохладны и безжизненны. Сколько раз я пытался согреть их своим дыханием и губами за эти дни. Сколько раз мне казалось, что я заметил движение… не уходи. Возвращайся. Я не смогу без тебя, ты же знаешь. Я уже не могу. Моя жизнь сейчас, как твоя рука, ни огня, ни движения, ни жизни. Ты всегда говорила: - ?Самый темный час перед рассветом?. Для меня он сейчас – самый темный. Потому что стань он еще хоть немного темнее и рассвета не будет. Я знаю, что бы ты мне ответила: - ?Рассвет обязательно будет, вот увидишь. У меня глаза больше, поэтому я вижу дальше, рассвет придет?. Открой глаза, любимая, посмотри, что там впереди? Мои глаза видят только темноту. Поэтому я сейчас здесь, держу тебя за руку. Только так темнота хоть немного рассеивается.
Я выбрал самую светлую палату для тебя, я окружил тебя всем, что ты так любишь. Твои любимые нарциссы, духи, книги, музыка, дорамы. Все для того, чтобы ты не смогла уйти, вернулась. Я прижимаюсь щекой к твоей ладони и замираю, чувствую пальцами, как бьется пульс на твоем запястье, это дает мне надежду, что однажды ты вернешься…
-Господин Ли.-Доктор Пэк.Доктор, поджав губы, оглядывает палату. Он не верит во все это. И я ему не нравлюсь. Мой род занятий, то чем зарабатываю на жизнь. Он считает это баловством. Знал бы он, сколько в это ?баловство? вкладывается сил, пота и крови. Мне он тоже не нравится, но он лучший нейрохирург, так что я не обращаю внимания. Позолоченные очки, белоснежный халат. Молодой зазнайка, у него прекрасное образование, несколько зарубежных дипломов. Он думает, что знает обо всем на свете.
- Господин Ли. Мы провели все возможные исследования, но…Я мгновенно понимаю, что он сейчас скажет, и прерываю его- Не здесь.— Господин Ли…-Не здесь, – уже рычу я. А рычать я умею, ты же знаешь…-Как угодно.Он разворачивается и выходит из палаты. Я с сожалением выпускаю твою руку из своей. Я, не на долго. Поговорю с докторишкой и назад.
Иду по гулкому пустому коридору, в отделении для випов никогда не толпятся люди. Тишина. Аккуратно двигаю не вовремя разболевшимся плечом. Ты бы его размяла, намазала специальной мазью, и боль бы ушла. Без тебя все не так.Кабинет доктора Пэка под стать ему. Дипломы в рамках, на стене, по линеечке. На столе ничего лишнего, ручки в одной подставке, отточенные карандаши в другой, бумаги по папкам, толстые медицинские справочники пестрят закладками. Моноблок, клавиатура – все белое. И он такой в белом, сидит очками поблескивает, смотрит в экран, хмурится. Меня игнорирует.
Когда я оборудовал свой кабинет, помнишь, Чансон, психолог ?великий?, мне дал совет. Если хочешь, чтобы люди тебе доверяли, быстрее шли на контакт, легче с тобой соглашались – поставь в кабинет вещь, которая будет характеризовать тебя как человека и одновременно показывать твое отношение к людям. Я долго ломал голову, что же это такое… пока не увидел то кресло, в виде трона, у реквизиторов. Помнишь, как искали похожее по магазинам и мастерским? И как долго Чансон ржал, когда его увидел? Мне до сих пор не надоело смотреть на лица посетителей впервые в него садящихся.
Кабинет доктора Пэка декларирует стерильность. Ничего человеческого, профессионал до кончиков пальцев. Но знаешь, любимая, о чем я тут подумал? У слова стерильность есть и другое значение - невозможность породить что-либо, пустота. И это как ничто другое подходит Пэку. Может я зря поверил, что он лучший нейрохирург Сеула?-Господин Ли!-М? - я так задумался, что пропустил момент, когда докторишка соизволил обратить на меня внимание. Если он хотел позлить меня ожиданием, то сейчас он разочарован.- Мы провели все возможные исследования. Мозговой активности нет.- Понятно, - я киваю и встаю, - что ж, будем ждать. Пэк видимо ожидал другой реакции. Он встает вслед за мной.- Господин Ли, это бессмысленно. Ваша жена умерла. То, что лежит сейчас в палате, это тело в котором искусственно поддерживается жизнь. Я считаю неразумным тратить время персонала и задействовать приборы на труп, в то время как они могут понадобиться другим, более перспективным пациентам.Я вздыхаю. Прости, любимая, сегодняшнюю ночь я проведу в полиции. Но ты же видишь – он сам нарвался. Я обхожу стол, и с удовольствием бью докторишку кулаком в лицо. Очки слетают, он заваливается на стол. Все тщательно расставленные предметы разлетаются, рассыпаются на пол карандаши и ручки, бумаги устилают пол белым ковром. Пэк зажимает нос рукой, из под нее, на белоснежный халат, капают густые, алые капли. Я доволен. Впервые за несколько дней чувствую что-то кроме отчаянья. Давно надо было это сделать. Разворачиваюсь и выхожу из кабинета чрезвычайно довольный собой.
Я спешу вернуться к тебе в палату, пока Пэк не вызвал охрану. Что он знает, этот доктор? Он не знает тебя. Ты боец, ты не сдашься. Как же звучала фраза, которую ты любила повторять? А! ?Ибо сильна как смерть любовь…? А еще ты любила целовать меня после этого. Неужели докторишка прав и я больше никогда не почувствую тепло твоих губ, целующих меня в ответ?
Не стоило мне даже думать об этом. В груди немедленно взрывается мина, рвет осколками внутренности. Не вздохнуть. Нет, не сейчас… Я оглядываюсь – пустой коридор, ни стульев, ни диванов, вип отделение, что б его! Замечаю дверь в туалет. Запираюсь в кабинке сажусь на унитаз. В глазах уже мушки. Достаю пузырек с капсулами, вытряхиваю сразу две, давлю зубами, с трудом проталкиваю в сжатое спазмом горло. Пытаюсь вздохнуть и еще раз. Наконец боль отступает, я могу дышать. И я просто дышу. Из глаз текут слезы, неостановимо. Я поднимаю лицо к потолку. Слышишь? Сильна как смерть любовь! Ты сам это сказал… или не ты, но это записано в твоей книжке! Или что? Наша любовь недостаточно сильна?
Оставь ее мне, чего тебе стоит? – шепчу. Не забирай ее, – это я уже кричу. Меня оглушает звук, отразившийся от кафельных стен.
Вот, посмотри на меня, сжавшийся, жалкий, с мокрым от слез лицом я сижу в туалете и пытаюсь выторговать у тебя немного дней жизни для любимой женщины. У меня больше не осталось ни амбиций, ни гордости. Я унижено прошу тебя, не разлучай нас.
Всхлипываю, качая головой. Вряд ли ты меня слышишь. А мне нужно возвращаться к ней, там наверно уже охрана. Вытираю слезы рукавом. Выхожу из кабинки, подхожу к раковине, у соседней доктор Пэк смывает кровь с лица. Не смотрю на него, умываюсь, вытираю лицо бумажным полотенцем и иду на выход.
- Извините меня, – слышу в спину, - я не должен был так говорить. Не оглядываюсь, но останавливаюсь. В любое другое время я просто вышел бы, проигнорировав его, но сейчас я делаю над собой усилие.- Ты тоже извини, - говорю через силу, - не сдержался. И выхожу.