"Завтрак". Олег/Саша, зубодробильный флафф, возможен ООС, PG. (1/1)
Все началось с потолка. Высоченного, в три двадцать, потолка, отвратительно побеленного известкой. Ее цвет уже был далек от изначального, он стремился к светло-серо-пыльному. В дальнем углу, где виднелись старинные трубы отопления, пестрели засохшие подтеки желтоватой воды и мельчайшая сетка трещин, паутиной шедшая по всему потолку.Перевернувшись со спины на бок и перестав изучать остатки упадничества в когда-то бесценной ?сталинке?, Олег уткнулся лицом в ситцевый пододеяльник. Одеяло приятной пуховой тяжестью лежало на теле, воскрешая массу воспоминаний. От постельного белья чуть слышно пахло кондиционером и собственническим запахом владельца кровати. Идиотская улыбка то и дело норовила расползтись по губам и приходилось глубже зарываться в одеяло, чтобы не чувствовать себя таким…Счастливым? Придурком?Разницы не было. Было всепоглощающее ощущение легкости, словно не прошло, страшно вспомнить, сколько лет, растерялся весь жизненный опыт и прагматизм. Стоило поехать в гостиницу, желательно на такси, сохраняя хоть какие-то предосторожности, но нет. Голову Олег предпочел оставить в рабочем кабинете и был этому несказанно рад.Все началось еще раньше, в театре. Всю рядовую планерку Саша молчал, пытаясь притвориться торшером, да так удачно, что заснул в конце, чуть не соскользнув со стула.—?Александр Андреевич, в вашей жизни произошли какие-то крайне приятные, но утомительные события? —?с привычной язвительностью уточнил Олег, поймав того в коридоре после.Саша открыл рот. Закрыл. Тяжело вздохнул и, стремительно краснея, придвинулся.?— Я голос сорвал на дубляже утром,?— сиплым шепотом сообщил он рядом с ухом и трагично уточнил, мотнув головой,?— ужин, не?—?Если ты готов весь вечер слушать бред немолодого мужчины,?— со всевозможным безразличием Олег пожал плечами заработав счастливую и, кажется, искреннюю улыбку.Они иногда вместе ездили в ресторан или проводили время как нормальные люди, смотря фильмы или выбираясь на природу. Получалось только с частью труппы, выполнявшей роль единственной семьи. С Сашей же все было немного сложнее, чем с остальными. Сложнее чем с Сережей, личным Дорианом худрука театра. Тот же трагичный влюбленный взгляд, та же робость, только вот Сергею хватило дурости устроить признание почти сразу. Саша же молчал. Сколько это продолжалось и не было ли мимолетной тенью, показавшейся Олегу, он уже и сам не знал.Все началось в машине, после. Практически весь ужин они молчали. В этой странной, искусственной тишине, не забитой Сашиной громогласной болтовней и немного нудными словоизлияниями Олега, произошло нечто непоправимое. Ближе к ночи он подвез Сашу домой и под окнами древней ?сталинки?, возник один единственный сиплый и естественный вопрос:—?Хотите, я приготовлю завтрак?—?Хоть одна или один, которым ты задавал этот вопрос, согласились?В светлых глазах не возникло ни одной связной мысли, не говоря уже о присутствии рассудка.…Возникший в дверях Саша был похож на взъерошенного воробья, политого водой. По-собачьи отряхнувшись, он юрко скользнул в постель, холодным костлявым комом подкатившись под бок. От Сашиных губ резко пахло мятой, с мокрых волос срывались ледяные капли, а с холодом пальцев, споро заскользивших по обношенному разморенному сном телу, мог соревноваться какой-нибудь ледник.Саша оказался ужасно неловким любовником, слишком быстрым, порывистым и чувствительным. Бывших барышень Олег не жалел, ему, в общем-то было безразлично, что случалось до. Главное в этот момент, в чужой постели, зараженный страстью и дуростью, он чувствовал себя молодым и глупым. А значит, почти счастливым.Все еще только начиналось.