глава 23 (1/1)
В избушке Хагрида было тепло, пахло псиной и травами. Над огнём камина покачивался чайник. Клык мирно посапывал в углу на подстилке. За столом на грубых трёхногих табуретах сидели собственно сам Хагрид и мальчик-гость в мантии первокурсника Рейвенкло.— Твоя доля, — опустил на столешницу кожаный мешочек с завязывающимся ?горлом? мальчик. — Извини, пока удалось продать только пару пучков, на пробу. Серьёзные покупатели крайне осторожные люди, быстро выйти на них не получится.— Это ничего, — с улыбкой пробасил лесничий. — Спешка она токмо при ловле блох потребна. А денюжка — это хорошо. Какая ни есть, а всё одно лучше, чем сарай всяким сеном забитый.— Сеном… — повторил мальчик и даже дёрнул головой, вспомнив, что за ?сено? такое хранится в том ?сарае?. Не то, чтобы Гарри, а это само собой был он, так уж нужны были деньги. Нет, галеоны несомненно штука полезная, но гораздо больше его во всём этом деле как раз интересовали связи и выходы, которые можно было приобрести в процессе сбыта тех специфических, в большинстве своём запрещённых, ингредиентов, что начала выращивать здесь, в запретном лесу, ещё его мать. Мать этого тела.— Трава сухая? Сухая. Стало быть ?сено?. Сено же и есть.— Пусть будет ?сено?, — не стал спорить Гарри. — Ты говори уже, чего сказать хочешь. Не мнись.— Да тут, понимашь, дело какое… — поскрёб в затылке Хранитель Ключей Хогвартса. — Навроде к травкам-то и не относится, да…— Хагрид, ты мне друг или деловой партнёр? — задал вопрос мальчик.— Друг! — поспешил ответить лесничий. — Не ругайся тут всякими непотребствами…— Вот и говори прямо, как другу, а не ходи вокруг, да около.— Лады… прямо скажу: тать какой-то повадился единорогов обижать. Ловит их и кровь пьёт. Не к добру оно! Не дело такому зверю обиду чинить! Знаю я, что кровушка ихняя дюже дорогая, да нужная, только кровушка кровушке рознь! Понимаешь? — заглянул мальчику в глаза лесничий.— Единорогов? — задумался Гарри. — Не дело…— Вот и я говорю, что не дело! — чуть воодушевился Хагрид. — Я б и сам пуганул татя, да больно ловок… и следы прячет. Магией. А Клык трусит с ним связываться, отказывается, сыть волчья, след брать. Скулит, да хвост поджимает…— Умный он у тебя, — хмыкнул Гарри.— А то ж! — с гордостью подтвердил Хагрид.— Посмотрю, что за ?тать? такой, — тихонько, но веско прихлопнул ладошкой по столу мальчик. — В какой стороне, говоришь, обычно единороги пасутся?...***— Не ошибся Гарри со своей ?стратегией?, Вороны твоих Змеек буквально раздавили, — погладил бороду Дамблдор. Снэйп на это его замечание только вздохнул, поскольку пребывал в смешанных чувствах: с одной стороны брала гордость за успехи сына… вот жеж, даже в мысленных разговорах с самим собой уже привык называть его ?сыном?. С другой же было обидно за команду своего факультета, всё же Кубка Школы было жалко. За те годы, что Слизерин оставался бессменным Чемпионом по Квиддичу, Снейп уже как-то привык считать тот своим, от того расставаться с ним было вдвойне неприятно.Но Директор был прав: Вороны Змей просто раздавили в прошедшей игре. Сломал их боевой дух проклятый Поттер, умудрившийся в первую же минуту выбить из игры Флинта. Выбить быстро, жестоко и показательно, обеспечив тому минимум неделю в Больничном Крыле. Дальше можно было уже не смотреть: команды, как таковой не стало. Вместо неё остались шесть напуганных детей на мётлах, больше беспокоящихся о сохранности своих костей и конечностей, чем о наборе очков. Да и снитч опять поймал Поттер, чуть не сбросив в процессе с метлы ловца Слизерина.— Лучше скажите, Альбус, долго ещё ваша ?полоса препятствий? стоять будет? — поспешил перевести тему зельевар. — Что-то не слишком спешит ?мышка? в Запретный Коридор наведываться. Как сунулся последний раз на Хеллоуин, так больше ни слуху от него, ни духу.— Успокойся, Северус, — чуть поморщился Великий Светлый Волшебник. — Мне и самому не доставляет удовольствия хранить в Школе эту мерзость.— ?Мерзость?? Это вы про Камень? — чуть прищурился зельевар. — Не уж-то это действительно тот самый, Фламелевский? Что-то не верится, что старый вампир согласился на столь долгий срок расстаться со своей ?прелестью?.— Нет, мой мальчик, это не ?тот? камень. Можешь успокоиться. Это новодел.— Новодел? — взметнулись в удивлении брови Ужаса Подземелий.— Да. Геллерт попытался воссоздать технологию получения в время войны. В Аушвице. Самое гадостное, что у него получилось. Хорошо хоть обнародовать это своё ?достижение? он не стал, и мне после победы удалось спрятать камень в безымянном номерном сейфе у гоблинов, но… — беспомощно развёл руками усталый старик.— О камне кто-то сумел пронюхать и не постеснялся ограбить Гринготтс, — закончил за него фразу Снейп. — Но вы оказались быстрее, переправив камень сюда, к себе под бок, туда, где можете за ним приглядывать лично… Ну и как надолго?— Не надолго, не переживай, Северус. Новое место хранения уже готовится. К концу года я избавлюсь от этой мерзости, но пока…— А пока, вы постараетесь на эту ?приманку? выловить того, кто о нём пронюхал и ?оборвать эту ниточку?. Признайтесь, Альбус, вы же прекрасно знаете, кто это? Кто именно за ним охотится. Кто мог знать, о том, что он у вас есть? Иначе вам бы не удалось так оперативно изъять камень из хранилища, — усталый старик в кресле напротив стал выглядеть ещё более усталым и старым. Он не ответил. — ?Мерзость?… что же всё-таки он такое? Этот камень, что вы к нему так относитесь? — спустя какое-то время задал вопрос зельевар.Дамблдор поднял голову и посмотрел на собеседника. Взгляд его приобрёл остроту отточенной стали, он будто пригвоздил мужчину к креслу.— Жизненная сила, Северус. Кристаллизованная жизненная сила многих людей. Многих тысяч людей, — Снэйп замер, вдумался и побледнел. Он и так-то особой смуглостью не отличался, а тут вовсе стал белее полотна.— Тёмные Века Чёрная Смерть… — прошептал он.— Именно, Северус. Именно. А Аушвиц был концлагерем, где ?окончательно решали Еврейский Вопрос?. Цифры, как ты понимаешь, сопоставимые. Теперь понимаешь, почему я ЭТО называю не иначе как ?мерзостью?? — Снейп сглотнул. Затем кивнул. — Легенд про Философский Камень много, но мало кто знает, ЧТО он на самом деле. А ещё меньше людей знает, что использование этой мерзости вешает проклятье страшнее, чем от убийства единорога и выпивания его крови, которая есть кристаллизованная магия… А ещё он сам по себе продолжает тянуть жизненную силу из всего вокруг, уже по инерции. Не говоря уж о том, что привлекает разнообразных демонических тварей и паразитов, из-за чего требует специальных условий хранения. Вот от того я и спешу избавиться от этой ?мерзости?. И ни за что на свете не решу воспользоваться ей, даже если Смерть встанет за моей спиной и уже похлопает по плечу. И тебя предостерегаю от этого, Северус.***Ночь в Запретном Лесу. Темнота, шорохи, запахи, светлячки и вздыхающие где-то высоко на ветках спящие птицы. К поляне, на которой пасутся дивные, светящиеся серебрянно-белым светом каждой своей шерстинкой грациозные и потусторонне прекрасные кони, медленно и почти бесшумно подбирается тень. Из-за низких облаков на небе выбирается ущербная луна, заливая своим светом поляну. В свете луны дивные единорогие кони начинают сиять ещё ярче, становятся заметными маленькие искорки, что проскальзывают между волосками в их гривах.Тень затаилась, замерла на опушке. Только минут через пятнадцать луна снова скрылась за очередным облачком, окунув лес обратно во мрак. Тень снова медленно двинулась в сторону грациозных, но пугливых животных.Спустя ещё сорок минут тень вышла-таки на позицию для атаки. Черный серп режущего заклятия сорвался с волшебной палочки охотящегося волшебника.Табун однорогих диких коней тут же прыснул в стороны, скрываясь в казалось бы непролазной чаще, но не для них. Они исчезли за считанные мгновенья. Но не все. Одна лошадь упала, орошая траву, светящейся и переливчатой, как ртуть, кровью цвета жидкого серебра.Тень метнулась к добыче и сходу присосалась к ране животного, пятная руки, лицо и одежду кровью, что дико смотрелось в темноте яркими пятнами.Один глоток, другой, третий и тень отрывается от раны, поднимает голову, чтобы перевести дыхание и снова припасть к наркотически притягательному источнику.А в следующий момент голова тени лопается и разлетается на осколки, как переспевший арбуз, по которому саданули со всего размаха бейсбольной битой. Лошадь дергается, бьётся, ей удаётся, не смотря на рану, вскочить и скрыться в лесной чаще, оставляя за собой след из серебряных капелек.А тень застыла на месте и больше не шевелилась.Мальчик оторвался от ночной оптики тяжёлой противоснайперской и антиматериальной винтовки, укреплённой на станке от тяжёлого пулемёта. Он отсоединил магазин, выщелкнул оттуда оставшиеся неиспользованными патроны с тяжёлой двенадцатимиллиметровой пулей и убрал их в сумку. Сам магазин бросил на землю.Затем был взмах волшебной палочкой, и нет больше монструозного оружия магглов. Есть только обычная коряга. Мальчик задержался на месте ещё с минуту, медленно осматриваясь, ничего ли не забыл, затем кивнул сам себе и растворился в ночи.***