Часть первая. Рассохинцы - Глава первая, в которой виконт де Бражелон не понимает, где оказался (1/1)

- Откуда? - Из Африки. - Все французы? - Все. - Военные? - Да. Начальник госпиталя, широкоплечий, ещё не старый мужчина с рыжими усами, в роговых очках, сидел в белом халате в своём кабинете, обхватив руками голову, а напротив сидел секретарь обкома. Перед ними на столе лежала бумага со списком иностранных фамилий. - Так почему их всех к нам? – видимо, уже не в первый раз спрашивал врач. Секретарь обкома, набравшись терпения, ещё раз неторопливо пояснил: - Госпиталь эвакуировали из Алжира в Александрию. По пути французский корабль подвергся нападению… Раненых приняло на борт советское судно, следовавшее в Новороссийск. Часть из них оставили в Новороссийске, в больнице, а некоторых перевезли сюда к нам. - Нападение? Немецкая подводная лодка? – спросил начальник госпиталя, уже скорее участливо, чем раздосадовано. Секретарь пожал плечами: - Немецкая или итальянская, не всё ли равно? Главврач снова вздохнул, оглядывая список. - А что с сопровождавшим их медперсоналом? - Всех оставили в Новороссийске. Среди медперсонала тоже были раненые... - А, да, кораблекрушение... - задумчиво проговорил начальник госпиталя. - И что же мне с ними делать? - Каково их состояние? - Почти все средней тяжести. Двое очень тяжёлых, не знаю, как выдержали столько приключений… Секретарь поднялся с места: - Значит, так: вылечить, восстановить документы! – прозвучало, как приказ. – А дальше видно будет... Главврач вздохнул, тоже поднялся и пожал протянутую руку. - Да, кстати, - добавил секретарь, - завтра прибудет переводчик. Обеспечьте условия для проведения занятий по русскому языку! … Белый свет. Глаза открыть больно, но так хорошо их не открывать!.. Звуки… Кто-то движется и переговаривается рядом. Слов не разобрать. Как будто чужой, совсем непонятный язык. Тело неподвижно. И совсем не хочется двигаться. Просто лежать, дремать, снова провалиться в сон… Что-то изменилось. Сквозь ресницы – всё тот же белый свет. Фигуры в белом движутся, останавливаются. Они смотрят на него. И говорят о нём. Глаза открылись, немного привыкли к свету. Один ангел в белом с милым ясноглазым лицом склонился над ним, улыбается, о чём-то спрашивает. Хочется улыбнуться в ответ, но не получается. Постоянный капающий звук. Тонкие короткие стоны – где-то рядом с головой, постоянно, постоянно. Хочется посмотреть в ту сторону, но невозможно повернуться. Этот звук убаюкивает, глаза снова закрываются, снова наступает сон. Рауль очнулся и долго смотрел на белый кессонированый потолок. Рядом снова кто-то тихонько разговаривал на незнакомом языке, но уже иначе звучали голоса. Оба мужские: один глухой и хриплый старческий голос, другой – приятный и мелодичный. Рауль вслушивался, пытаясь уловить хоть что-то знакомое в этом странном, резковатом говоре, но ничего понятного так не услышал. Виконт разглядывал длинный узкий стеклянный сосуд, прикреплённый к потолку прямо у него над головой, пытаясь угадать, что это, и слушал равномерный гул, доносившийся откуда-то издалека, со стороны открытого окна, сквозь шелест листвы и гомон птиц. Вдруг размеренная беседа двоих незнакомцев прервалась осторожным восклицанием и последовавшим за ним скрипом пружин. И над Раулем возникло заросшее недельной щетиной лицо с улыбающимися хитрыми глазами. Лицо обратилось к виконту с вопросом и, не дождавшись ответа, показало не очень ровные зубы и отодвинулось из поля зрения. Рауль повернул голову. Человек, странно одетый, в нелепых белых штанах и короткой белой рубахе, проковылял к стеклянной двери и на минуту скрылся за ней. Бражелон шевельнулся, желая почувствовать своё тело. Боли нигде не было. На левой руке что-то мешало. Рауль повернулся ещё, скосил взгляд и разглядел на руке над запястьем белый свёрточек, от которого вверх тянулась прозрачная трубочка. Виконт двинул рукой, свёрточек оказался прилепленным. Тогда Рауль с силой рванул руку, свёрточек оторвался, под ним оказалась игла, выскочившая из вены. Потекла кровь. В этот момент в приоткрытую дверь вбежала тоненькая фигурка в белом, подскочила к Раулю, что-то быстро щебеча, обработала ранку и перевязала крепко руку. Потом юное создание некоторое время стояло над Раулем, глядело на него заботливыми глазами и обращалось к молодому человеку с вопросами. А Бражелон чувствовал только неловкость оттого, что лежит в присутствии девушки и не может даже попросить прощения за свою неучтивость. Не дождавшись ответов, девушка (или ангел) покачала головой, поднялась, забрала стойку с бутылочкой и вышла в дверь. Человек в штанах вернулся на своё место. Кровать странно скрипнула, и всё стихло. Рауль, приподняв голову, осмотрелся. Он находился в помещении с белыми стенами и двумя окнами. Бражелон понял, что он лежит на кровати, укрытый белой простынёй, и в комнате стояли ещё три таких же предмета мебели. На соседней кровати поверх простыни сидел человек в штанах и глядел в кессонированый потолок. Лежащих в постелях напротив виконт рассматривать не стал, и перевёл взгляд в окно. Занавески колыхались от сквознячка. ?Я не умер? Как же так?? Рауль помнил, как он летел верхом на коне, как оглянулся туда, где была его армия, где стоял и кричал что-то ему герцог. Потом неожиданное горячее ударило его в грудь, и он не удержался в седле. Упав с лошади, он нашёл в себе силы подняться на ноги. Он пошёл вперёд, к своей цели, к освобождению… Снова что-то нестерпимо горячее ударило в грудь… Потом он помнил себя лежащим среди друзей. Помнил слова врача, немилосердные и ужасные о том, что он может остаться жить… Помнил наказ оставаться в полной неподвижности… Помнил, как ему нестерпимо захотелось ещё раз увидеть Её лицо, он помнил своё невероятное усилие, чтобы дотянуться, чтобы достать на груди медальон!.. Он помнил то последнее движение, которым он хотел навсегда завершить свои страдания на этой земле… А дальше он помнил только ощущение полёта. Такое забытое ощущение из какого-то детского сна... Ощущение длилось долго, сквозь горячую боль в груди, невероятно долго. Больше он ничего не помнил. Рауль снова закрыл глаза и попытался вернуться в это ощущение. Он вспомнил, как его укачивало. Но ощущение полёта не возвращалось. И Рауль не заметил, как задремал. Проснулся он в темноте. Наверно, наступила ночь. Из-за двери, сквозь занавеску, закрывающую стекло, проникал тихий жёлтый свет. Бражелон двинулся на кровати. Тело его слушалось. Тогда он поднялся и сел. Ныла слишком туго перевязанная рука. Грудь была тоже стянута плотной повязкой. ?Жив…? Он свесил ноги и встал босиком на холодные доски пола. Ноги слегка дрожали, и кружилось голова. Виконт бросил взгляд на то, в чём был одет. На нём были очень широкие белые штаны и такая же широкая белая сорочка. ?Какое уродство… - подумал он и вздрогнул, - где медальон?!? Рауль ощупал повязку на груди, шею. Привычного шнурка не было. Бражелон почувствовал, как похолодела у него спина, и задрожали руки. Он стал судорожно оглядываться вокруг себя, чтобы найти какие-нибудь привычные вещи, и тут только заметил у изголовья кровати столик, точнее даже не столик, а малюсенький буфетик, на котором лежал на белой салфетке такой знакомый и родной предмет – его медальон – медальон с портретом и локоном Луизы де Лавальер. Рауль бросился к нему, схватил дрожащими пальцами, раскрыл его и припал губами к милому изображению. Затем он повесил на шею шнурок, лёг в постель, сжал в руке своё сокровище и закрыл глаза. Утром пришла другая девушка, тоже в белой одежде, с чёрными бровями и волосами, и раздала всем тоненькие стеклянные колбочки. Сосед сунул колбочку себе под рубаху. Рауль залез с головой под простыню. Ему не хотелось никого видеть. Он лежал, прижимая к груди медальон, и предавался печальным воспоминаниям, когда чья-то рука бесцеремонно сдёрнула простынь. Рауль увидел девушку с чёрными волосами. Рауль вскочил с кровати, сразу вспомнил, в каком он виде, покраснел и уставился на девушку. Она трясла перед его носом колбочкой, потом начала дёргать Рауля за сорочку, видимо, требуя её снять. Рауль обомлел от такой бесцеремонности и, не зная, что предпринять, просто стоял и смотрел. Тогда девушка, не получившая того, чего требовала, погрозила ему пальчиком, развернулась и вышла за дверь. Сосед что-то сказал, улыбаясь во весь рот. Рауль лёг снова на кровать и уставился в потолок. Ему стало нестерпимо противно от того глупого положения, в котором он оказался. Хотелось встать и уйти. Но, во-первых, он не мог никуда отправиться в таком виде, а где найти привычную одежду, он не знал. Во-вторых, он не представлял, где находится, куда идти, где искать своих. Рауль понимал только, что находится в лазарете. Больше всего мучило Рауля то, что он не находил взглядом ни одного привычного для себя предмета. Вообще, ни одного. В комнате было множество вещей, совершенно непонятного назначения. Но те предметы, назначение которых было очевидно, как, например, кровати, окно, занавески, стулья и даже доски пола, имели совершенно непривычный вид. Дверь снова раскрылась. В этот раз на пороге стоял высокий мужчина, тоже весь в белом. При виде его, все три соседа вскочили со своих мест. Рауль тоже поднялся и вытянулся, как в строю. ?Наверно лекарь, наконец?, - угадал Рауль. Мужчина в белом стал подходить к каждому по очереди, тихо разговаривал с каждым, и, наконец, приблизился к виконту. Следом за врачом семенила девушка-брюнетка и зачитывала сведения из бумаг, которые держала в руках. Врач долго стоял перед Раулем, молча слушая девушку. Когда она потрясла перед носом злополучной колбочкой, врач приветливо улыбнулся Бражелону и указал рукой на кровать, предлагая сесть. Затем сам опустился на соседний стул. Девушка при этом осталась стоять за спиной мужчины. Рауль глянул на неё и, поколебавшись, всё же сел. Врач взял у девушки колбочку, затем медленно тронул Бражелона правой рукой за левую руку, приподнял её немного, затем вдруг сунул колбочку Бражелону за широкий воротник, Рауль дёрнулся, но не успел отстраниться, врач запихнул колбочку ему подмышку и прижал руку. Затем опять улыбнулся, успокоительно погладил ошарашенного Бражелона по руке и спокойно стал что-то говорить. Так сидел он минут пять, не давая Раулю пошевелиться. Затем он вынул колбочку обратно, глянул на неё, передал девушке, снова улыбнулся виконту, встал и вышел. Рауля снова охватило чувство омерзения. Он хотел лечь обратно в постель, но дверь опять открылась, и в помещение въехал столик на колёсиках, который толкала обширная женщина, улыбающаяся и тоже одетая во всё белое. На столике располагалась огромная кастрюля, стояли стопкой тарелки и накрытые салфетками блюда. Соседи зашевелились, заговорили и начали подходить к улыбающейся даме. Рауль почувствовал запах съестного и понял причину всеобщего возбуждения. Перед виконтом возникло небритое лицо. Человек в белых штанах поставил на буфетик рядом с Бражелоном тарелочку с кашей и кружку, накрытую куском хлеба, показал кривые зубы и пошёл есть свой завтрак. Рауль покосился на еду. Несмотря на то, что он уже, видимо, несколько дней ничего не ел, вместо аппетита появилось отвращение. Виконт лёг, укрылся с головой простынёй, снова нашёл на груди заветный медальон и сжал его пальцами. Давно привычная боль тоски и одиночества с новой силой сдавила грудь. ?Даже просто умереть не смог, неудачник несчастный!? - подумал Рауль и стиснул зубы в бессильной злобе на самого себя.