Часть 6 (1/1)
На полтора часа, пока проходила операция, Кюхен выпал из реальности. Уперев совершенно пустой взгляд в некую точку на противоположной стене, он раскачивался из стороны в сторону, целиком погрузившись в собственное сознание.Все, что произошло с тех пор, когда Сонмин попал в аварию, он считал бредовым, абсурдным сном. В нем страх и обреченность сводили макнэ с ума, те чувства, что врывались в его душу последние дни, сбивали с толку. Кто он? Почему так невыносимо больно? Почему те слова, которые Мин так и не договорил, продолжают крутиться в его голове?С каждым днем вопросов становилось все больше, а ответы становились все более удаленными и неправдоподобными. Он не знал чему верить: отчетливому голосу разума или непонятным возгласам требовательного сердца. Эта ситуация заставила его понять, что Мин для него гораздо дороже, чем остальные хёны, чем хён, в принципе. После таких мыслей страх потерять его становиться только сильнее.- Сонмина-ши перевезли из операционной в палату. – ассистентка хирурга, уже переодевшись, обратилась к Чжоу Ми, единственному, кто не выказывал признаки апатии или паники.- Мы можем его навестить? – старший китаец приобнимает макнэ и с другой стороны толкает локтем Куйсяня, пытаясь привлечь его внимание к происходящему. Медсестра в ответ кивает, и Мими тянет за собой донсенов и девушку в белом халате по коридору.- Он сейчас отходит от наркоза, но вы можете подождать. – кроме, пожалуй, старшего среди троицы, ее никто не слушал: двое макнэ уже ввалились в палату – один, все так же находясь где-то далеко, другой, трясясь всем телом и прикрывая глаза, словно в комнате был не Сонмин, а что-то из фильмов ужасов.- Это было внутреннее кровотечение? – Ми не спешил следовать за младшими, ему нужно было все подробно расспросить.- Да, но вы вовремя вызвали врачей, поэтому все обошлось. Но больше из больницы его не отпустят. - Чжоу слегка кланяется медсестре и направляется в палату: он должен своими глазами убедиться, что все в порядке.Когда Мими зашел в палату, ивел уже сидел на единственном свободном стуле рядом с кроватью,пристроив голову аккурат на грудь Мина. Генри хотел было потрясти хёна за плечо, но Кю к удивлению обоих китайцев, как ребенок расплакался. Рыжие стояли, непонимающе глядя друг на друга, и разорвали зрительный контакт только тогда, когда Куйсянь начал тихо говорить.- Почему ты такой жестокий, хён? Знаешь, как мне страшно сейчас? Знаешь, как я каждую секунду боюсь, что ты перестанешь дышать!? Что я могу потерять тебя навсегда!..- Хён, Тыковка еще спит… - но Мими, приложив указательный палец к губам, шикнул на макнэ, чтобы он не мешал ивелу объясняться в чувствах.- Это так больно, когда твой любимый человек… да-да, любимый… когда ему плохо. Лучше бы все это случилось со мной, хён… Сонмина… - за его всхлипами уже становилось трудно различать слова, но китайцы все же пытались. – Знаешь… я слишком часто злоупотреблял твоим вниманием… Я… я ведь даже не осознавал, насколько ты мне дорог… нет, что я люблю тебя.Кю поворачивает голову, невольно вытирая о бинты слезы, лишь бы не видеть бледное, измученное лицо. Потому что и без этого говорить невыносимо трудно, а так… это почти невозможно. Но он должен сказать, должен выговориться, иначе он себя никогда не простит.-Мое сердце разрывается от того, что я причинил тебе столько боли, что ты пострадал из-за меня… Я готов нести эту вину на себе всю жизнь, только с тобой было бы все хорошо… Чтобы ты, как раньше, был таким же солнечным… чтобы ни на секунду не прекращал улыбаться… чтобы был таким же счастливым, Мини, был рядом со мной… – Кюхен продолжал говорить, совсем не замечая, что у самого слез уже не осталось, что китайцы теперь тоже плачут, что Сонмин, наконец, очнулся и любовно гладил его по голове, нежно улыбаясь…