Последний Совет (1/1)

Кандайт молча стоял в самом центре нового кладбища, не смея отвернуть взгляд от простенького надгробия под которым покоилась теперь Хейли Мидоусвит. Последствия прошедшей ночной атаки будут мучить людей еще долго, а вечным напоминанием останутся эти камни и расширение погоста в сторону Четвудского леса. Траурная процессия утром растянулась на весь тракт, наверное, все люди, что могли передвигаться, пришли проводить друзей и родственников в их последний путь. Сам Кандайт наблюдал за ними с пригорка, пряча лицо за маской и капюшоном. Рассеченная бровь слегка опухла, и было тяжело сохранять беспристрастное выражение лица, теперь он выглядел угрюмым и озлобленным, что полноценно отражало душевное состояние следопыта.Все убитые прихвостни Сарумана были сожжены на полях возле Амон Сул. Тлеющая гора трупов разносила мерзкий запах нечистот и жареной плоти, но во благо людям ветер уносил дым на восток. Тело предателя Лиса Фольстреда было в куче полуорков.С Дэйзи Кандайт не виделся в этот день, сегодня стоило погрузиться в свои мысли и построить планы на дальнейшую жизнь. Так следопыт и дождался возможности одиноко встать у надгробного камня Хейли Мидоусвит, размышляя о привязанностях и человеческих чувствах, которые должны были остаться чуждыми дунадану. Только вот почему-то сейчас сердце побаливало, а на глаза накатывала пелена слез. Остановила размышления следопыта чья-то рука, крепко опустившаяся на левое плечо. Кандайт не оборачивался, он просто заметил боковым зрением серую кожаную перчатку Саэрадана.— Теперь всё изменится, мы пропустили удар, но время для ответного действия еще не настало. Нам пора. — Пусть речь собрата была серьезной, чувствовалось, как тяжело эти слова слетают с его уст.Кандайт некоторое время неподвижно стоял, пропуская слова Саэрадана мимо ушей. Он всё знал сам, не было никакого смысла продолжать разговор в том месте, где лучше помолчать. Тем не менее, долгий путь ждал следопытов и большой совет вновь соберется без своего вождя. Кандайт лишь хлопнул ладонью по кожаному панцирю собрата, резко выдвигаясь в сторону Четвудского леса. Теперь им движет железная решимость и ужасное желание мести всему темному воинству. Кардоланец с рождения готов отдать свою жизнь за дело своего народа, но Кандайт выжидал подходящего момента в нарастающей войне. Теперь этот момент казался близким.Пусть переход до Аннуминаса был долгим, но ничто не смело мешать движению следопытов. Первый раз за всю жизнь они не проронили и слова, даже шли зачастую поодаль друг от друга, погруженные в думы и расчеты. Хальбарад лично рассылал гонцов, время ежегодного совета еще не настало, значит, что-то произошло в мире роковое и это не локальная стычка с полуорками Изенгарда в Пустошах. По размерам Средиземья это был лишь пшик.Аннуминас встречал путников атмосферой нескончаемой работы. Здесь люди старались вновь и вновь отстраивать былую столицу, подвергнутую очередной осаде и впитавшей в себя всю тьму обрушенных сил врага. Местным жителям уже давно пришлось свыкнуться с мыслями о вечной войне, они беспрекословно брались за кирки и лопаты, разгребая новые завалы после новых сражений. Ловить на себе пустые взгляды Кандайту приходилось везде, но вот Аннуминас казался максимально неприветливым местом именно сейчас. И следопыт отвечал тем же. Саэрадан свернул в сторону жилых кварталов, но пусть так, они совершили переход и больше не нуждаются в переглядываниях. Кандайт же не намеревался долго ходить по разбитым дорогам и торопился быстрее подняться к королевскому дворцу, где и состоится совет.Остановился следопыт лишь у самого края королевского яруса, где некогда они в последний раз мирно сидели с Нелливрен, где был последний их поцелуй. Видимо, Кандайт упустил время и не заметил, как простоял с десяток минут, но из воспоминаний его выкинуло чувство непрекращающейся слежки. У стены дворца стоял Каленглад, хранитель священного Эвендима и Аннуминаса, один из капитанов дуэдайн и третий по значимости во всем воинстве. И, что не мало важно, кардоланец.— Наслаждаешься видом? — Кивнул тот лысой головой в сторону горизонта, но Кандайт не собирался рассказывать истинную причину длительной остановки.— Скучал, но мне милее своя пустошь. — Последовал угрюмый ответ, после которого следопыт скинул капюшон с головы, примечая то, как поморщился хранитель Аннуминаса.— До нас доходили слухи о битве, сочувствую. — Сказал Каленглад, выпуская облако сизого табачного дыма в воздух.— Удивительно, что ты еще не разучился сочувствовать. Эвендим подвергался атакам куда чаще, но благодарю. — Продолжал ворчать Кандайт, опуская маску и демонстрируя разбитую губу. — Тебе же известна причина совета? Что там Хальбарад задумал? — Сразу перешел к делу следопыт, опуская ладони на эфесы клинков.— Известна. Скоро и сам узнаешь. — Кротко ответил Каленглад, безразлично докуривая крепкий табак.Конечно, Кандайта не удовлетворил этот ответ, но показывать свои эмоции означало проявить слабость. Так и есть, он всё узнает сам, если потерпит и перестанет добивать самого себя воспоминаниями. Как и всегда, главный враг прятался где-то в глубинах следопытской души. Каленглад выглядел истинным потомком кардоланцев, кто-то может подумать, что ему неведомы чувства, но собрат и сородич сможет разглядеть переживания в несвойственных мелочах. Несколько раз он потер свою трубку, один раз укусил нижнюю губу, а в глазах читалось далекое беспокойство. Этого было достаточно Кандайту, чтобы понять о скорых изменениях жизни рода дунэдайн, что-то надвигалось и двери королевского дворца распахнулись, чтобы насытить ответами беспокойных капитанов.Внутреннее убранство этого места нельзя назвать богатым, здесь царила такая же разруха, как и во всем городе, но синий камень стен, оставшиеся стекла в высоких ставнях и гордо возвышающаяся Звезда Дунэдайн привлекали внимание и даже успокаивали. Скамьи были расставлены полукругом, но Кандайт не торопился находить себе место, упираясь плечом в резную колонну и наблюдая за нервничающим Хальбарадом, измеряющим шагами дальнюю стену и не отрывающийся от какого-то пергамента в руках.На остальных он обратил внимание лишь тогда, когда громко захлопнулись ворота помещения, пуская последний порыв ветра в главный зал. Хальбарад суровым взглядом окинул всех присутствующих, выдерживая паузу и останавливаясь в самом центре импровизированной ораторской сцены.— Все на месте, невероятно. — Начал он свою речь, но сразу можно было отметить непривычно мягкий тон хранителя Эстельдина и границ Ангмара.— Вы уже догадались, что это не простой совет. Мне принесли некое послание, которое я хотел бы озвучить лично каждому из капитанов нашего рода, хоть и читается это тяжелее, чем орочьи приказы. Как вы знаете, наш вождь, Арагорн, отправился на юг с великой миссией. Лично я не получал никакой информации о его передвижениях, поэтому вот это, — Хальбарад высоко поднял пергамент, демонстрируя его на всеобщее обозрение, — свалилось камнем на голову. Я прочту, прочту, потерпите. — И с этими словами Хальбарад выдохнул, опуская взгляд к начертанным символам.— Где же вы, гордые дунаданы, в миг нужды находящиеся не рядом с вождем? Враг на юге, Элессар на юге, угроза северу ширится в землях Рохана, а Мордор поднимает легионы на сожжение ваших твердынь. Нет более резона хранить земли Павшего королевства, собирайте воинство, выдвигайтесь. Арагорн нуждается в вашей помощи. Дунэдайн, выдвигайтесь в Рохан. Подписано леди Галадриэль, хранительницей Лотлориена. — Хальбарад прочел весь текст одним тоном, но все видели, как ярость нарастает в нем.С последним словом он скомкал пергамент и метнул тот в очаг, учащенно дыша и наблюдая за реакциями в зале. Лотрандир тихо ухнул, мотнув головой; Саэрадан мигнул глазами, что-то фыркнув Халросу; Голодир и вовсе разразился проклятиями, бросая их во все стороны, поддерживаемый остальными. Когда глаза Хальбарада остановились на Кандайте, тот лишь помотал головой, ощущая какую-то тихую обиду. Когда же гам утих, хранитель Эстельдина продолжил свой монолог, а следопыты замерли.— Братья. — Начал Хальбарад, удивляя всех в зале этим обращением. — Мы десятилетия несем тяжелую службу, защищая Эрегион от посягательств всевозможных врагов. Мы остановили наступление Ангмара, мы вырезали варгов Эттенмурских высот, загнали в леса троллей и олог-хай, не позволяли гоблинам показывать свои морды из пещер и прогоняли мертвецов обратно в могилы. Мы многое прошли вместе, сражались за свой дом и свой народ, прикрывали спины хоббитов, встали щитом для эльфийских гаваней и всё это мы совершали собственными усилиями, проливали свою кровь! — Недовольство в голосе Хальбарада нарастало, но он вновь заговорил тихо. — Когда я иду по полям Форноста или Эвендима, даже в прекрасную погоду, я ощущаю, как под подошвой сапог хлюпает жижа, грязь, перемешанная с кровью наших собратьев. Я вижу их лица во сне, слышу их шепот в ночи, вижу их кровь на своих руках, и она останется там навсегда. И за все годы защиты Эриадора, за все наши лишения и тяготы мне будет приходить послание из эльфийского леса с этим оскорбительным содержанием?! Мы поклялись Араторну защищать все отведенные земли, мы поклялись Арагорну следовать за ним в самые неприступные чащи и этот зал видел, как мы сидели на коленях перед Звездой и молились предкам! Мы остались на позициях лишь потому, что так правильно, кто нас заменит? Эльфы или гномы? Может хоббиты станут следопытами? Какое воинство мы можем поднять, если каждый день где-то остается лежать труп дунадана? Какую помощь мы способны принести Рохану и чем ответит страна коневодов в миг нашей нужды?! — Хальбарад срывался, но вопреки всему Кандайт был готов поддержать его, как и все собравшиеся капитаны.— Я не собираюсь тратить время на вооружение молодняка, не собираюсь проводить лагеря, чтобы наш род окончательно угас в походе. Мы соберемся своими силами, отправимся на юг и покажем, что такое следопыт далекого Севера! Когда-то наших предков Гондор не поддержал, но мы не станем отсиживаться, придем вовремя и сразимся не за них, не за эльфов, но за свой дом и тех, кого с нами нет. Это последний Совет Дунэдайн старого мира, я зову вас в поход и не стану кормить ложными обещаниями, рано или поздно, но мы умрем, так сделаем это подобно Элендилю и его воинам. Пусть трубит рог дунэдайн и пусть твари Мордора содрогаются от этого чистого звука. Кто пойдет со мной?! — Взгляд Хальбарада всё говорил за своего хозяина.Хищный, уверенный, непреклонный, побуждающий к настоящему действию. Весь зал поднялся на ноги, выкрикивая его имя и подтверждая свой железный настрой на поход, каждый из следопытов тайно мечтал об ударе, контратаке и их время настало. Даже скупой на эмоции Кандайт поддался искушению и громко воскликнул ?Элендиль!?, присоединяясь к хору собратьев.— Я не сомневался, вы верные сыны Арнора и лучшие мечники этого королевства. Возьмем с собой только ближайших соратников и выдвинемся сразу же. На сборы дам два дня, нет времени ждать, пора действовать. Сколько приближенных у вас в регионах? — Для многих этот вопрос являлся больным.Когда-то в провинции отправлялись отряды, но к настоящему времени капитанов осталось единицы, особенно на границах с враждебными регионами. Но не везде ситуация была плачевной. Ланглас, хранитель Эред Луина и Башенных холмов на границе с Митлондом, вызвался привести пятерых; Голодир был готов взять с собой лучшего разведчика Ангмара, да и сам Хальбарад назвал несколько имен из гарнизона Эстельдина.— Вот и получается тридцать лучших следопытов Арнора. Не много, но времени нет, отправляйтесь в свои обители и готовьтесь, встретимся в долине Имладрис на третий день. Облачаемся в черные доспехи, берем копья и щиты с королевской символикой - парадным строем по Средиземью. А Последний приют станет для нас действительно последним спокойным местом, мы выдвигаемся на войну. — И этими словами Хальбарад закончил Совет.Кандайт выходил из дворца в сомнительных чувствах. Он желал броситься в этот поход и наконец-то атаковать злейших врагов, но и оставить свой пост в Пустынном регионе было тяжело. Как хорошо, что в такие моменты его всегда отлавливал Лотрандир.— Подбитый глаз, разбитый вид! Идем на войну, Кандайт, встретимся у таверны послезавтра. — Вечно позитивный хранитель Форохеля толкнул в плечо собрата, продолжая выкрикивать боевые кличи и грозно размахивая кулаками, пока за ним поспевала Раданир.— Кандайт. — Тихий голос Саэрадана выбивался из общей массы воодушевленных капитанов.А больше ничего и не нужно было. Когда-то Кандайт подметил, что его сородич слишком рано насладился мирной жизнью и будет тяжело с ней расстаться в подобный миг, но сомневаться в духе Саэрадана он не смел. Всем придется пожертвовать чем-то, чтобы в будущем сохранить свой мир и если им суждено проиграть, то уже ничто не остановит врага. Это действительно последний поход дунэдайн старого мира, потому что вне зависимости от исхода поменяется жизнь каждого жителя Средиземья.