Глава 80. Перо (1/1)

Лодка вон там.Я досадливо тряхнул головой, не успев поймать ускользнувшую мысль, и огляделся.Широкий, ярдов пять в диаметре, разрыв, который Поттер как-то умудрился соорудить из пары золотых искорок над Бездной, вышвырнул нас на мокрый серый песок.Ни привидений, ни демонов здесь не было?— лишь темная полоса реки, зажатой с обеих сторон в тиски высоких отвесных скал и текущей куда-то в молочно-белый туман…Я осторожно двинулся дальше по берегу. Следов на песке не оставалось?— они исчезали в мгновение ока, а знаки ряби принимали свой первозданный вид до последней крошки черного ила.—?Что это за место?—?Не знаю,?— беззаботно пожал плечами Поттер. —?Нам надо переплыть эту реку… Видишь проход на другой стороне?Я присмотрелся: на том берегу сплошная линия клифа была прорезана узкой трещиной. В просвете курилась едва различимая зеленая дымка.Вильгефорц сосредоточенно нахмурился. Вокруг его ладоней закружились фиолетовые искры, песок облаком взвился из-под ног, приобретая очертания лодки… и, не удержав форму, осыпался обратно, будто и не поднимался вовсе.—?Трансфигурация не работает,?— спокойно констатировал парень, но я видел по глазам?— он в ярости.Еще бы. Обидно продать душу за могущество, которое может подвести в нужный момент…К слову, с магией в этом странном месте вообще было не ахти. Поднапрягшись, я разглядел, как одни за другими разрушаются сигнальные и защитные чары Вильгефорца, а когда он пытается их восстановить?— тут же снова гаснут, впустую высасывая ману.Отлично. Теперь он меня никак не засечет, даже если рядом встану!Пока Вильгефорц пытался наколдовать лодку другими?— один изощреннее другого?— способами, я отошел еще немного. Краем глаза я видел, как Поттер в замешательстве трет шрам и украдкой поглядывает в мою сторону, явно ища подсказки.А что я-то? Ты у нас эксперт по Тени…В скале медленно гас разрыв. Я не сомневался, что Поттер может открыть его снова, но все же мысль о том, чтобы хоть ненадолго остаться запертым в этом сером и неимоверно тихом клочке пространства, нагоняла иррациональную жуть.Погрузившись в раздумья, я и не заметил, как приблизился к самой воде. Она тоже была серой, как песок, а на глубине казалась совершенно черной; течение едва угадывалось. По ширине река была не то чтобы очень крупной?— пожалуй, переплыть ее смог был и Поттер,?— однако даже касаться этой странной серой воды было слишком большим риском. Тут точно нужна лодка.Остановившись, я рассеянно ковырнул ботинком песок. Подошва задела что-то твердое.Хм. Удача?Я повернулся к Поттеру и помахал ему рукой. Пацан, уже наловчившийся видеть свою мантию, тут же принялся разыгрывать пантомиму с перекапыванием песка вдоль берега.—?Иди сюда! Смотри, что я нашел!Вильгфорц, раздраженно прервав, наверно, сотую попытку трансфигурировать скалу, со вздохом подошел.—?И что это?Поттер почесал в затылке:—?Может, надо потянуть?Под сердитое фырканье Вильгефорца они вдвоем принялись дергать выкопанную из песка тяжелую, обросшую черным илом цепь.Да не так! Надо просто тряхнуть, чтоб зазвенело…Я уже подумывал осторожно послать Поттеру направленную мысль, но тут Вильгефорц, красный от натуги, выругался и швырнул цепь на землю. Звенья отозвались протяжным гулом. Вода у берега забурлила…И оттуда выплыла лодка.Я… знал, что она там?—?Эта рухлядь не потонет вместе с нами? —?критически оглядел даже на вид невероятно древнее суденышко Вильгефорц.—?Не должна! —?бодро заверил Гарри и первым полез в лодку. Та заскрипела и опасно покачнулась, так что я мгновенно принял положение низкого старта,?— однако все же выровнялась. Я выдохнул.Вильгефорц, поколебавшись, забрался следом. Я сел последним?— пришлось принять туманную форму, чтобы не выдать себя скрипом. Правда, потом ради экономии сил я снова материализовался, однако лодка уже отчалила и скрипела беспрерывно, так что я мог хоть ламбаду танцевать…—?Ты умеешь грести?—?Ну да,?— раздраженно буркнул Вильгефорц, вставший посреди лодки с длинным веслом в руках?— на манер гондольера. —?Я ведь из Киркволла.—?Ты ловил рыбу?—?На рыболовных лодках гребут двумя веслами, кретин. Как, по-твоему, править в открытом море с одним веслом?—?Значит, все-таки ловил, раз знаешь!Вильгефорц устало закатил глаза:—?Да не ловил я рыбу. Забирал с других лодок в порту и возил торговцам.—?Так у тебя с самого детства была взрослая работа? Круто!—?Ничего ?крутого?,?— мрачно буркнул парень. —?Просто жрать, знаешь ли, очень хотелось.—?А твои роди… —?начал было Поттер, но Вильгефорц так на него зыркнул, что пацан прикусил язык.Ну да. Классический сценарий становления Темного Лорда.Неблагополучная семья либо сиротство, бедность, грязная работа, воровство некондиционной рыбы, потом?— ?исправительная? колония тире Казематы, нечеловеческое обращение, в конце концов?— обретение силы, месть и побег.Не то чтобы мне жаль парня…Просто я вполне могу его понять.После упоминания о родителях разговор заглох сам собой. Вильгефорц мерно толкал лодку, пусто глядя куда-то вперед, Поттер неуютно кутался в теплую мантию, я смотрел по сторонам. Напророченных толп демонов нигде не наблюдалось, но, как говорится, постоянная бдительность…Мы уже добрались до середины реки, когда мимо, у самого борта, проплыло перо. Снежно-белое, маховое…Я рассеянно подумал, как это оно могло выпасть, и машинально подобрал.И когда пойду долиной смертной тени…***…не убоюсь я зла, ибо ты со мной.Ее голос сорвал меня с места, как ураган срывает сухой осенний листок.Я никогда еще не летал так быстро.Мои крылья беззвучно вспарывали предвечную пустоту с такой мощью, что далекие звезды отзывались протяжным звоном…И когда мой полет завершился, я впервые узнал, как больно бьет пол по коленям.—?Это ты…Старый священник, глазами которого, начисто позабыв обо всех правилах и запретах, я сейчас смотрел на нее, подавился молитвой. Он был хорошим человеком, праведным и честным, его сознание всегда было распахнуто для меня?— но лишь сейчас, когда все во вселенной перестало иметь значение, я осмелился войти…—?Ты пришел.—?Да. Я здесь, с тобой. Я здесь…Она счастливо улыбнулась. Тонкая морщинистая рука сжала мою так пугающе слабо, что я покачнулся от ужаса. Мне много раз приходилось видеть людское угасание, но никогда, никогда я не испытывал столь острого желания отвернуться…—?Я могу видеть твои глаза.Человеческое сердце, которого у меня прежде никогда не было, сжалось в груди старого священника. В тихом, надломленном голосе умирающей было столько радости…—?Ты помолишься вместе со мной? Я не помню, когда обращалась к Господу в последний раз. Вдруг Он даже не услышит меня?—?Он услышит,?— сказал я, гладя ее руки, не отводя взгляда от светлого, прекрасного даже в глубокой старости лица. —?Он не может не услышать тебя.Флоренс глубоко вздохнула. Ее блеклые, слепые глаза смотрели на меня, и я не сомневался: она видит. Не святого отца, который пришел ее отпевать, не чисто убранную комнату, в которой провела последние годы… только меня.—?Господь, Пастырь мой,?— начала она шепотом. —?Я ни в чем не буду нуждаться: Ты покоишь меня на злачных пажитях и водишь меня к водам тихим…—?Подкрепляешь душу, направляешь на стезю правды ради имени Своего.—?И когда пойду я долиной смертной тени, не убоюсь я зла, ибо…—?Нет.Слово сорвалось прежде, чем я осознал собственную мысль.—?Никаких теней. Никаких демонов… Я не пущу тебя в ту долину.Кажется, я даже рассмеялся?— если смехом можно назвать сдавленный хрип, который вырвался из горла старого пастора: так нелепа была сама мысль о том, что Флоренс может быть в чем-то грешна и нуждаться в искуплении…—?Ты вознесешься,?— шептал я, улыбаясь до боли в щеках, хотя глаза ужасно щипало. —?Полетишь вверх, в глубокое чистое небо, прямо к золотым вратам, а Петр распахнет их для тебя. Безо всяких вопросов. И там, в раю…Мой голос впервые сорвался. Впервые?— за все бесконечно долгое время моего существования… Голос, которым я по Господнему велению менял ход истории, застрял в горле старика-пастора.—?Там… —?попробовал я снова, но ничего не вышло, потому что я впервые узнал, как больно сдавливает грудь от микроинфаркта.—?Ты горишь,?— как сквозь вату услышал я тихий голос Флоренс. —?У отца Джона слабое сердце… Прими пилюли, они в его правом кармане, и дыши глубже, хорошо?Да. Конечно, Флоренс. Даже на смертном одре ты остаешься сестрой милосердия…Мне было мучительно отпускать ее руки даже на несколько секунд, но я не мог позволить отцу Джону умереть. Только не сейчас.Пальцы дрожали и никак не могли ухватить баночку с лекарством?— а жгучая боль уже проникла в плечо, под лопатку, в живот…—?Его время еще не пришло,?— услышал я голос где-то за спиной.Холодный, пустой голос.Мороз преддверия Бездны прошил меня насквозь, уняв и жар, и боль?— оставив только страх перед тем, чего не мог понять и осмыслить даже мой нечеловеческий разум…Я достал пилюли и бросил их в рот.Смерть прошла мимо меня к изголовью кровати.Флоренс нахмурилась, крылья носа затрепетали?— она не могла видеть Смерть, но всегда Ее чувствовала. Кто-то другой на ее месте, наверно, попытался бы отодвинуться, отсрочить хоть на долю секунды касание Госпожи… Флоренс лишь поджала губы в равнодушном презрении. Слишком долго они со Смертью были знакомы, слишком часто встречались, и каждый раз в поединке побеждала то одна, то другая…—?Пора.Костлявая темная рука поплыла, рассыпая завитки черного дыма, ко лбу Флоренс. Та не вздрогнула.Она продолжала смотреть только на меня.—?Отче наш, сущий на Небесах, да святится имя Твое…—?Нет! —?крикнул я, срываясь с места, заставляя больные старческие колени разогнуться, как пружины, и бросить слабое тело вперед. —?Пожалуйста!—?Ее время пришло,?— без удивления возразила Смерть, чьи пальцы застыли в дюйме от головы Флоренс.—?Пожалуйста,?— повторил я, ощущая горячую влагу на своем лице. —?Я больше никогда ее не увижу! Прошу Тебя… дай нам… еще немного времени. Я… я умоляю.В черных, бездонных как сам космос глазах Смерти не отразилось ничего.Сколько раз Она слышала подобные мольбы?Сколько их отвергла?..—?Никогда? —?в наступившей тишине прошептала Найтингейл. —?Почему?Я не мог ей сказать.Не мог об этом даже думать, но сейчас, когда подошел срок, мой глубоко запрятанный кошмар стал неизбежной реальностью…Ангелам нет хода в людской Рай.Смешно, но дело вовсе не в запретах или каких-то правилах?— просто мы существа иного порядка, и человеческое блаженство, равно как и человеческие страсти, нам недоступно. Любовь Отца питает нас, людские души же?— сами по себе есть эта любовь…—?Ты будешь счастлива в раю,?— совершив над собой усилие, произнес я. —?У Престола Господня, одаренная Его милостью и обласканная Его светом…Флоренс не стала меня слушать. Ей было тяжело шевелиться, но в руках, когда-то умевших таскать тела и зашивать раны, еще оставалась неистребимая, скрытая сила…Пол вновь ударил по коленям?— я упал рядом с Найтингейл, прижимая к губам ее пальцы, которые намертво стиснули мои.—?Если бы Господь оставил меня,?— сказала она,?— я не горевала бы сильнее. Мой ангел… Ты всегда был со мной, а теперь…—?Я буду с тобой до конца. Слышишь? Я буду с тобой…—?Пора.—?Пожалуйста,?— прохрипел я, не отрывая губ от руки Флоренс. —?Еще немного…—?Ты не должен… ради меня…—?Все будет хорошо,?— прервал я, изо всех сил стараясь вернуть себе власть над собственным голосом. —?Я не знал души чище… и прекраснее, чем ты. Даже Сын Божий…—?Ты… богохульствуешь?Я вымучено улыбнулся:—?Иисус был полон сомнений. Сожалений. Страстей… Поверь мне, я знаю. А ты… Никто не заслуживает рая больше, чем ты, Флоренс.Она покачала головой. На лице ее вдруг проступило такое страдание, что я испугался?— а если уже… Но тут влага заблестела в уголках ее глаз, и слезы потекли по щекам.—?Ты не знаешь…—?Я все знаю о тебе,?— ведь мы вместе целую вечность,?— абсолютно все, Флоренс. Ты никогда не лгала мне и ничего не утаивала, ты всегда честна…—?Да,?— она улыбнулась сквозь слезы. —?Я всегда была честна с тобой, мой ангел. Просто ты… просто ты не мог понять, вот и все.—?О чем ты говоришь?Я не понимал.Она была права: я не способен был тогда понять…—?Ты говорил, на мне нет ни одного греха… Но это не так.Ее пальцы переплелись с моими, и я сжал их крепче. Флоренс улыбалась и плакала.Я знал абсолютно точно, чувствовал всем своим существом, что она чиста, так почему тогда?..—?Я… —?она сглотнула, будто слова были для нее мучительнее смерти. —?Я грешна, ибо возжелала то, что всецело принадлежит Господу и больше никому.—?Что же? —?выдавил я.Флоренс тихо всхлипнула.—?Тебя,?— сказала она едва слышно. —?Тебя, мой ангел.Я выдохнул резко и больно.Это уже не тело старого пастора страдало от моего присутствия, это что-то внутри меня самого? разорвалось в кровавые клочья?— если бы у меня могла быть кровь…—?Я люблю тебя,?— просто шепнула Флоренс, глотая слезы и пытаясь привстать, но не в силах побороть смертную слабость. —?Больше, чем Господа Бога моего, и это грех, страшный грех гордыни, но я люблю тебя, мой ангел. Того, кто всю мою жизнь исправил одним словом, кто пришел и избавил меня от участи серой, пустой, одинокой… кто был рядом со мной каждый миг и… подарил мне счастье. И я…Она задохнулась. Палец Смерти был теперь совсем близко к ее лбу, от нездешнего мороза выбившиеся из-под чепца волосы покрылись невидимым льдом?— но Флоренс, моя упрямая, сильная Флоренс никогда не считалась со Смертью.—?Я не хочу никакого другого счастья и другого блаженства,?— прошептала она,?— кроме тебя одного…Слезы жгли.Их горечь разъедала, вытравливала во мне что-то важное, что-то… основополагающее, без чего мне необъяснимым образом становилось…Легче.Будто огненная стрела прошила сознание, впустив в него ветер, и нечто, прежде ускользавшее от моего понимания, наконец обрело смысл.—?Я лишь надеюсь… —?донесся до меня сдавленный, но странно спокойный голос Найтингейл,?— что мои деяния перевесят чашу этого греха. Все жизни, которые я спасла, страдания, которые облегчила,?— разве их недостаточно, чтобы искупить мою вину перед Господом? Я так старалась, мой ангел…Мне стало трудно дышать.Горло сдавило?— лишь мгновение спустя я понял, что сам душу себя, неосознанно пытаясь сдержать бессмысленный, жалкий вопль…—?Я всегда верила: когда я более не буду воспоминанием, а только именем, мой голос сможет продолжать работу всей моей жизни. Мой труд не может пропасть зря, ведь когда тебя направляет ангел Господень?— из твоих стараний обязательно должно родиться что-то великое… И я верю, что благодаря нам с тобой, мой ангел, этот мир станет лучше. Ты велел мне учить людей доброте и состраданию перед лицом болезни, ибо так повержен будет белый Всадник… Не знаю, по силам ли человечеству одолеть Смерть, но Чума?— о, я видела лик Чумы! Его можно победить, мой ангел, я в этом убеждена… И однажды, когда вырастут дети детей моих пациентов, так оно и случится. Ты веришь в это?—?Верю,?— ответил я.Потому что должен был верить.Иначе смысл моего собственного бытия, который я только что осознал, попросту обратится в прах.—?Мой ангел…—?Я здесь.Флоренс дышала так слабо?— все силы ее ушли на последнюю исповедь,?— но она еще боролась. Как и всегда. Она не умела сдаваться.—?Поцелуй меня…—?Не сто?ит.Я поднял взгляд на Смерть?— Она смотрела равнодушно, но в голосе была твердость векового ледника.—?Это?— Последнее Желание, ангел. У тебя нет права его исполнять.Что-то внутри меня нагрелось, будто из искры чужих слов в груди загорелся костер.—?Не надо говорить мне о правах,?— сорвалось с языка непривычное шипение. —?Это только наше дело, и…—?Все хорошо,?— тихо прервала Флоренс, погладив мою руку. —?Я не должна была просить о… подобном.Костер вспыхнул жарче.Я не знал, что это такое, но ощущение было мучительным и требовало… какого-то действия?Атаки?..—?У тебя лишь одно Предназначение, ангел. Ты?— Глас Божий, и другого тебе не дано.Мне плевать.Я даже удивился этой… неестественной мысли, но в следующий миг и она перестала меня волновать.Рука Смерти уже почти коснулась Флоренс.Я вдруг отчетливо понял, что это?— конец, абсолютный, бесповоротный конец, и через какие-то доли секунды Флоренс Найтингейл, без которой я давно уже не способен был представить свое существование, отправится в рай.И мы больше не увидимся.Я больше не услышу ее голос.Ни-ко-гда…И вот в этот момент я, наконец, узнал, что такое настоящий ужас.Холод, какого я прежде не испытывал, в мгновение ока растекся по жилам старого пастора, застлал глаза пеленой, свел судорогой каждую мышцу и срезал крик на выдохе…Флоренс улыбнулась. Не знаю, каких сил ей это стоило.—?Прощай…Да пошло это Предназначение, пошло оно вообще всё!!!Паралич отпустил, спаленный моим внутренним костром дотла.Быстро, как только мог, обгоняя прикосновение Смерти, я подался к Флоренс…А через секунду, показавшуюся мне невероятно короткой, тепло ее губ исчезло, и в руках у меня затрепетал живой огонь души.—?Всё, ангел. Я провожу её.Я отстранился от протянутой костлявой ладони и прижал Флоренс к себе:—?Нет. Я сам.Смерть безразлично пожала плечами и растворилась облаком тьмы. Ее работа была закончена.—?Никаких демонов,?— повторил я сипло. —?Никакой долины. Только вверх, в глубокое чистое небо…Крылья развернулись у меня за спиной.Сильный взмах?— и отец Джон остался внизу, на коленях у кровати, а я и Флоренс окунулись в бескрайнюю светлую синеву.Я еще никогда не летал так медленно…Душа билась в моих руках, как сердце.Из солнечного Света выступили золотые врата. Петр?— несчастный грешник, так и не нашедший в себе сил простить себя самого?— воззрился на Флоренс. Я почувствовал возмущение, мысль: она должна была пройти Долину…—?Открывай.Он мог отказаться. Мог призвать тех, кто предотвратил бы неслыханное нарушение правил…Но Петр посмотрел на меня?— и распахнул врата.Душа выплыла из моих рук.След ее тепла остался на мне, как печать, а боль расставания засела где-то внутри тупой иглой…Врата закрылись.Флоренс… ушла.***Я пикировал долго.Я знал, куда мне нужно лететь, и не хотел этого?— но Долг пульсировал в сознании давлением чужой Воли. Наверно, теперь я способен был сопротивляться…Но если я паду, если потеряю власть Голоса?— то уже не смогу помочь исполниться ее мечтам.Я обязан это сделать…Из белого тумана проступила река, текущая из ниоткуда в никуда.Цепь поднялась из песка, зазвенела?— и лодка, вынырнувшая из черных вод, понесла меня на середину сонной, застывшей во времени Леты.Так нужно.Никто не должен знать о моем грехе. Даже я сам.—?Прости меня, Флоренс…Перед мысленным взором встало ее лицо?— такое, каким я увидел его впервые. Молодое, радостное, с теплой беззаботной улыбкой… Я разматывал свою память, как нить, и лицо постепенно менялось. Взгляд становился тяжелее и жестче, уголки губ опускались, углублялась морщинка между бровей, и печать усталости оттеняла вечно сухие глаза… Но улыбка оставалась прежней.Теперь я знал, что она была только для меня.—?Прости.Все воспоминания и все чувства, которых у меня никогда не должно было быть, уместились в одно перо. Осталась лишь цель?— ее цель, наследие всей ее жизни…Решившись, я вырвал перо из крыла, и воды реки забвения сомкнулись над ним.***…Я резко выдохнул, возвращаясь к реальности.Жутко болела голова, глаза резало, в горле стоял гигантский ком, а спину ломило так, что не было никакой возможности разогнуться.—?Ты!Что?..—?Ты!!Все еще плохо соображая, что происходит, я повернул голову.Вильгефорц смотрел прямо на меня. Лицо его выражало одновременно страх, недоумение и жгучую ярость, однако направленной мысли, как в прошлый раз, я не услышал. Он… правда так боится меня?А потом, наконец, дошло.Он видит! Черт, мантия!..Я непроизвольно выругался и хотел было оперативно приставить ко лбу парня пистолет (чтобы не делал глупостей), но спину прострелило такой болью, что я чуть не вывалился из лодки…И вот тогда-то, судорожно упираясь руками в борт, я увидел в черной воде Леты свое отражение.С крыльями.