sometimes i feel like a hostage (1/1)

От Фила у Конора мурашки по телу. Они сидели в больничном коридоре какой-то частной клиники, куда Фил насильно притащил его, заставляя уже в конце концов разобраться во всём этом недоразумении, включающем в себя проблемы со сном, подозрение на депрессию и двухметровую широкоплечую шпалу, которая постоянно крутится вокруг Конора и что-то бормочет про его ?ненормальное состояние?. Фил нервно отстукивал ритм левой ногой, постоянно оглядываясь на дверь кабинета и сжимая правой ладонью бедро Конора, сидящего рядом с ним в коридоре клиники. Сам же Конор упал головой на сложенные на коленях руки и пытался не думать о том, какая тяжёлая и горячая ладонь у Фила, что он чувствует её жар даже сквозь плотные штаны. Иногда Фил забывался и начинал поглаживать и медленно водить большим пальцем по шероховатой матерчатой ткани штанов Конора, не переставая крутить головой и пялиться то на дверь психолога, то на проходящий мимо персонал клиники. ?Фил, если ты не перестанешь, тебе самому потребуется помощь психолога, а заодно и терапевта, и хирурга, и бог знает кого ещё? - предупреждающе шикнул на него Конор, от чего басист лишь уселся глубже в своём стуле, но руки с коленки не убрал, и уставился на затылок недовольного. У Конора явно были проблемы с самоконтролем, иначе зачем так реагировать на обычное поглаживание. Он сидел весь заведённый, оголенный провод, готовый заискриться в любую минуту. Его вообще здесь быть не должно! Какого хрена он послушался этого нелепого Фила и пошёл с ним в дебильную клинику, где ещё, ко всему прочему, видимо, время шло по своему особому ритму: одна минута как час. ?Я здесь вообще-то ради тебя, мог бы проявить хоть немного уважения? - недовольно парировал Фил, прожигая взглядом затылок солиста и подмечая про себя, какой до нелепого забавный и нежный пушок растёт у того сзади на шее, тонкой дорожкой уходящий под футболку. Конор поёжился. Он кожей чувствовал этот взгляд, который током проходил по всем позвонкам, пересчитывая каждый, будто вручную перебирая позвоночник и раскладывая на косточки. У Фила всегда был такой взгляд. Бескомпромиссный. Внимательный до тошноты. Поэтому Конор практически никогда не мог смотреть ему прямо в глаза, постоянно бегал взглядом по предметам вокруг или, как сейчас, утыкался лицом в свои же руки, лишь бы за что-нибудь зацепиться и не выходить на контакт с этими тёмными, изучающими радужками басиста. Конор молчал. Фил видел, как тяжело ему даются любые столкновения с реальностью и каким разбитым был солист, не спавший иногда по несколько суток и бездумно отключавшийся только в присутствии Фила в своей постели и всего на какие-то жалкие 15-20 минут. Фил наклонился к самому уху Конора, неосознанно сжимая сильнее ладонь на бедре, и мягко сказал: ?Потерпи ещё немного, малыш, я вытащу тебя из этого дерьма?. Конор затаил дыхание, сконцентрировавшись на ощущениях от сухих прохладных губ Фила у своего уха и его горячей широкой ладони на своём бедре. Это было невыносимо. В паху жалобно тянуло и разливалась теплота от этих прикосновений. Конор весь сжался, не подавая виду, и мысленно считал до ста. Дойдя до семнадцати дверь кабинета наконец-то распахнулась и оттуда вышла стройная девушка азиатской внешности в медицинском халате и очках с роговой оправой. Она быстро перевела взгляд с Фила на Конора и обратно, и мягким голосом произнесла: ?Конор Мейсон и Филип Блейк? Проходите, пожалуйста?.