Часть 3 (1/1)

Прикосновения. Тактильность. Реакция. Руки на талии. Дыхание тихое, практически незаметное. Кончики пальцев спускаются к бёдрам и нежно чертят на них фигуры. Мягко. Дыхание не учащается, но становится на градус теплее. Маленький язычок медленно разъединяет губы и одним движением смачивает их слюной. — Не терпится? Пальцы поднимаются выше, медленно скользят по телу, давая почувствовать волну мурашек. Глаза закрываются, а спина выгибается. Не по собственной воле. Рефлекс. Руки останавливаются у груди и нежно очерчивают круги вокруг сосков. Чужие пальцы впиваются в стол, а влажный рот начинает открываться. Губы медленно опускаются на левую ключицу и также медленно целуют её. Жадный, горячий язык освобождается из оков рта и проходит по всей аккуратной кости, переходит к плечам и попадает на шею. — Ты не сделаешь этого. Довольная ухмылка, от чего резкий поток теплого воздуха окутывает бледную шею. Розовые губы охватывают участок кожи и после впиваются в неё. Белоснежные зубы медленно закусывают пространство, одна рука вновь спускается к бёдрам. Оттягивает одежду и находится в самом уязвимом месте. Пальцы вновь вычерчивают фигуры внизу живота, от чего тело начинает дрожать. Похоже на конвульсии. Но это слабость. Губы успокаиваются и поднимаются к чужому рту, где их встречает уже разгоряченное дыхание. Язык не медлит и нежно пробирается между маленькими губками. Горячо. И нет воздуха. Маленький орган скользит по чужому, не пропускает ни один его миллиметр. Жадность. Свободная рука поднимается выше. Язык успокаивается, а на его смену приходит большой палец. — Мне нравится, когда твой рот обхватывает что-то длинное. Палец нежно проходится по влажным губам, а после проталкивается внутрь. Кончик медленно обласкивает весь рот и оказывается рядом с горячим языком, что после окружает часть тела собой. Вторая рука спускается ниже и обхватывает член, от чего зубы немного сходятся на пальце и оставляют на нем слабый след. Всплеск эмоций не утихает, но заставляет унять первую руку. Она покидает чужой рот и спускает одежду, предоставляя больше места и больше свободы. Опять пальцы. И опять они скользят по всей длине, останавливаясь на головке и поглаживая её очень сдержанно, но в то же время желанно. Колени медленно сгибаются и упираются в теплую плитку. Глаза довольно наблюдают, изучают голубые венки и бледный цвет кожи, в то время как рот приоткрывается и облизывается. — Про солнце я могу сказать только одно: оно очень, очень скучное.*** Конор просыпается от резкого звука будильника и недовольно мычит. Опять его отвлекли от одного из самых интересных снов в его жизни. Парнишка недовольно отключает сигнал и тяжело вздыхает. Рука сама скользит к боксам, и его мысли подтверждаются затвердевшим членом с утра пораньше. Почему мозгу Конора нужно придумывать именно такие сны? Нельзя что-нибудь попроще, полегче, от чего с утра не будет отвратительного стояка, который напоминает о том, что сейчас парень одинок, и никто кроме него самого не избавит его от последствий сна? Парнишка лениво приспускает белье и начинает медленно водить рукой, уставившись в потолок и закусив губу. Сон был хорош. Очень хорош. Только вот он не помнил человека, который вытворял с ним все эти действия. Он помнил только золотистые длинные волосы. "Понятно, это был Джо," — убеждает самого себя Конор и выдыхает. Движения становятся более быстрыми, а сам парень прикрывает глаза в надежде вспомнить обрывки сна. И у него это получается. Он вспоминает свое горячее и напряжённое тело, чужой любопытный язык, такие же любопытные руки с длинными пальцами и металлическими холодными кольцами, которые каждый раз обжигали тело младшего. Он вспоминает поставленный засос на шее, который немного ныл и старался вернуть тем самым парня в более трезвое состояние, но мозг был уже слишком сильно опьянён чувствами. — Блять, — Конор тяжело выдыхает, вспоминая то, что перед ним Джо также опускался на колени и медленно обласкивал пальцами головку. Неизвестно, откуда едва знакомый парню его сосед сверху знает о том, что именно такие взаимодействия с его телом заводят младшего больше всего, но ему действительно это нравилось. Нравилось, когда кто-то касался этого чувствительного места подушечками пальцев, нравилось, что кто-то облизывал его горячим языком и обхватывал пухлыми губами. Конор любил секс. Только у него давно его не было. Спустя некоторое время парень всё же справляется с самой первой задачей на день, а после принимает быстрый холодный душ, уходит на кухню и начинает готовить себе завтрак. Жарит яичницу, варит себе кофе, но слишком поздно замечает, что в холодильнике нет молока. Парнишка кусает маленькие губы и думает, чем бы заменить его. Водой? Ну, да, прекрасный вариант. Сливками? Можно, только их тоже нет. Сметаной? Стоп. Какая нахуй сметана? "У Джо должно быть молоко, — эта мысль рождается в голове младшего слишком быстро, — но ты к нему не пойдешь, так попьешь, — сам себя отрезает Конор и садится завтракать. Парень накалывает на вилку маленький кусочек яичницы, запивает его кофе и кое-как сдерживается, чтоб не выплюнуть всё назад. Горький вкус напитка быстро заполняет всё во рту, от чего Конор щурится и кое-как нервно сглатывает все. — Да ну нахуй." Парнишка сдаётся, встаёт и идёт на выход из квартиры. По пути на этаж Джо его мучает мысль о том, что вчера тот практически поцеловал Конора, но младший старается избавиться от этих мыслей. Это всё случайность. Может этого всего вообще не было, и Мейсону все померещилось? — Доброе утро, Конор, — немного хрипловатым голосом говорит Джо, открыв квартиру и представ перед младшим в черных джинсах с порванными коленками и в рубашке, которая была застёгнута не до конца. — Доброе. Прости, что беспокою тебя так рано, но у тебя есть молоко? — Молоко? — Джо вскидывает брови. — Молоко. — Ну, да, было. А зачем тебе? — Я заварил кофе, а молока нет. — Пойдем, заходи, — парень освобождает проход и направляется вглубь квартиры, которая имеет точно такую же планировку, как и у Мейсона. — Что за кофе ты пьешь? — М? — Конор начинает рассматривать детали убежища музыканта, проходя за ним следом. — Ох, обычный какой-то. Растворимый. — Серьезно? Он же очень слабый. Вообще не бодрит. — Мне хватает, — Конор пожимает плечами. — Нет-нет-нет, дорогой. Я должен напоить тебя нормальным натуральным кофе, иначе это будет просто хамство с моей стороны. — Джо, не нужно, спасибо, — начинает говорить Конор, но не успевает закончить, ведь старший перебивает. — Это не было вопросом, — парнишка слегка улыбается. — Вообще, я могу устроить нам завтрак на двоих. Быстро, дёшево, вкусно, и мы оба успеем на учебу. Как ты на это смотришь? — Ты же спрашиваешь это не для того, чтобы получить отказ? — на лице Конора появляется лёгкая ухмылка. — Именно. Младший обнимает самого себя и немного проходится по квартире. Он изучает эти мягкие древесные оттенки, редкие картины и цветы. У Джо много комнатных растений. По крайней мере, больше на целых три штуки, чем у Мейсона, у которого их вообще нет. — Вчера ты так быстро убежал, — говорит Конор, продолжая рассматривать детали. — Не стоило? — Джо переводит взгляд на соседа и наблюдает за его маленькими глазками, что так жадно изучают все. Конор прикусывает маленькую губу и улыбается, вспоминая мягкий поцелуй в щёчку. — Ну, — Мейсон не знает, что ему ответить, от чего маленькому сердечку перестает хватать места в грудной клетке, — просто, — парень мнётся. — Можно, я не буду отвечать на вопрос? — Можно, — Джо кивает и возвращается к готовке. Конор переводит взгляд и смотрит на золотые пряди гитариста. Да, именно они мелькали в его сне. Такие красивые, прямые и немного растрепанные. — Ты мне сегодня снился, — начинает младший. — Да? — Да. — И чем же мы таким с тобой занимались? — Конор приоткрывает губы и кое-как сдерживает улыбку. Главное, не выдать себя. Джо слишком хорош. И он хитрее, чем кажется. — Просто общались, — врёт младший. — Надо же. Ты мне сегодня тоже снился, — у Конора перехватывает дыхание, и он замирает. Они же не могли разделять один сон на двоих? — И чем же мы там занимались? В твоём сне, — ручки младшего холодеют. — Ох, Конор, — и он чувствует, как голова начинает кружиться, когда Джо разворачивается и смотрит на своего соседа с такой довольной улыбкой. — Ты был полураздет, — парнишка замирает. — И, вообще, ты был очень хорош. — Я? — кое-как произносит Мейсон, указывая маленьким пальчиком в свою грудь. — Да, ты, — Джо довольно кивает и осматривает Конора, который перестает подавать признаки жизни, с ног до головы. — Расслабься, это шутка, мне редко снятся сны, — ухмыляется старший и начинает накладывать порции. Конор кое-как приходит в себя и начинает дышать. Джо пошутил. Это всего лишь шутка. Всего лишь, блять, шутка, из-за который Мейсон чуть не умер. От стыда? Нет. От неожиданности? Да, возможно. Уже спустя пару минут парни оказываются за небольшим столиком и завтракают. Конор довольно улыбается, хвалит Джо, но все ещё думает об этой дурацкой шутке. Гитарист, похоже, совсем не дремлет и не теряет ни единого шанса, чтоб узнать Мейсона получше. Да, так и есть. Младший доедает сэндвичи, выпивает такой вкусный, буквально нежный кофе и быстро моет посуду за собой. Время спешить в университет. Если точнее, то даже бежать. — Оставь это мне, иди на учебу, — говорит Джо, допивающий свой кофе. — Нет, я все вымою. Ещё раз огромное спасибо за завтрак, — Конор заканчивает возиться с тарелкой, быстро вытирает руки и смотрит на старшего. — Забегай ко мне тоже как-нибудь на завтрак, — говорит он, сжимает маленькие ручки в кулачки и собирается с мыслями. Парнишка делает шаг вперёд, встаёт на носочки и быстро целует Джо в щёчку, после чего сразу уходит к себе. Адреналин разливается по телу, от чего сердце начинает стучать тяжелее. Окей, если организм Конора так реагирует на обычный поцелуй в щёчку, то что будет дальше? Если они с Джо лягут в одну постель, то младший вообще умрет? А это, судя по всему, когда-нибудь произойдет. Ну, Конор надеется на это. Парнишка со скоростью света залетает в собственную квартиру и быстро убирает яичницу в холодильник, а противный кофе выливает в раковину. Такая сумасшедшая скорость ему вообще не присуща. И, честно говоря, младший сам не знает, из-за чего именно он так носится. Это все из-за того, что сейчас все это было с Джо? Или он боится опоздать на учебу? Скорее всего, все вместе. Младший даже толком не убирает постель, лишь берет сумку с нужными тетрадями и, одним движением закрыв дверь на ключ, летит к зданию университета, где его уже ждёт Доминик и куча преподавателей. Конор забегает в огромное здание ровно за минуту до начала пары, несётся на нужный этаж, забегает в аудиторию и приземляется рядом с соседом, что тут же вскидывает густые черные брови. Мейсон тяжело дышит и пытается привести себя в порядок, но выходит все это довольно плохо. — Сейчас я расскажу тебе, что у меня произошло за последние сутки, и ты просто ахуеешь.*** Конор возвращается домой не настолько поздно, но и не рано. Лишь в три часа дня. Парнишка устало заходит в квартиру и тяжело выдыхает. Он кое-как собирается с силами, переодевается в домашнюю одежду, обедает и вновь садится за задания, которые, к сожалению, оказались нескончаемыми. Просидев около двадцати минут за столом, Мейсон сдается и ложится в мягкую постель. Укрывается и засыпает до семи вечера. Просыпается же он от настойчивых уведомлений телефона. Юноша кое-как размыкает сонные глаза, выключает звук и переворачивается на другой бок, чтоб продолжить отдыхать, но ничего не получается. Сон за считанные секунды исчезнул, от чего Конор стал недовольно хмуриться. Смирившись с эти поражением, парень берет в руки телефон и начинает просматривать уведомления, которые его потревожили. Дом (19:05) кстати, забыл сказать давай в субботу сгоняем куда-нибудь я уже устал сидеть дома в кино например или просто погуляем ну на крайний случай возьмём пива и у меня посидим Конор (19:16) да, окей. во сколько? Дом (19:18) вечером там ближе к субботе решим Конор (19:19) хорошо, давай. Младший трёт маленькие глаза и, проверив все уведомления, заходит в Твиттер. Он пролистывает ленту, лайкает твиты знакомых ребят и останавливается на том самом аккаунте. пустышка oh there's just something about the sun that seems so very very boring Конор облизывает маленькие губы и заходит на страницу. Никаких фотографий, никаких ссылок на другие социальные сети, никаких зацепок. Только твиты с цитатами, немного политики и музыка. Классика. Мейсон вздыхает, ставит лайк на тот самый твит и, заблокировав телефон, идет на кухню, чтоб заварить чай. После парнишка опять вытаскивает одеяло на балкон, относит туда ноутбук и возвращается с чаем. Усаживается по-удобнее, укрывается и, тихо включив музыку, начинает писать некоторые работы. Мейсон даже и не замечает, как в таком темпе проходят два часа. Солнце садится за горизонт, кружка чая давно уже выпита, а такого теплого одеяла становится мало. Хочется другого тепла. Человеческого. Конор сохраняет работы, немного тянется и прислушивается. Музыка идёт не только из ноутбука. Она идёт откуда-то ещё. Откуда-то сверху. — Джо? — громко говорит на свой страх и риск младший. — Я помешал тебе? — парень слышит в ответ знакомый голос и улыбается. — Нет, не помешал. Просто удостоверился, что это ты. Давно ты так одиноко поёшь? — Пару минут. Не хочешь присоединиться? — Я не очень хорошо пою, спасибо, — говорит младший. — Но я уверен, что ты очень хорошо рисуешь. Ты обещал показать мне, помнишь? — Да, я помню, — сам себе кивает Конор. — Тогда поднимайся ко мне вместе со своими творениями. — Ну уж нет, спускайся ты. Я сегодня и так уже успел набегаться по этажам, — Конор слышит, как дверь на балкон выше закрывается, и младший встаёт. Он уносит чашку в раковину, быстро моет её и открывает, когда в дверь звонят. — А ты быстрый. — Все для тебя, — Джо солнечно улыбается. — Проходи на балкон, — Конор запускает старшего, быстро заходит в комнату, берёт скетчбук и направляется на свое прежнее место. — У тебя всё очень мило обустроено. — Спасибо, — Мейсон улыбается и садится на своё место. Когда Джо наконец усаживается рядом, младший заботливо укрывает их одеялом и отдает в чужие руки свою душу. — Он очень толстенький и, похоже, старенький, — подмечает гитарист, аккуратно изучая немного загнувшиеся уголки своеобразной книжки. — Не особо. Просто я редко беру его в руки. — Почему? — глаза Джо поднимаются и смотрят на скромного парнишку. — Иногда просто эти самые руки не доходят. Старший аккуратно и нежно, будто даже немного боязно, переворачивает тонкие странички и изучает рисунки Конора, среди которых очень много портретов и эскизов человеческих тел. — У него очень мягкие черты лица, — тихо говорит старший, смотря на портрет одного парня. Щетина, широкие плечи, тонкие губы и блестящие глаза. — Кто это? — Это, — Конор закусывает губу, — это, можно сказать, моя первая любовь. — Серьезно? — на лице Джо вновь появляется улыбка. — Угу, а это – его татуировки, — младший кивает на тот же самый разворот, где на соседнем листе нарисованы эскизы. — Ты даже рисовал его татуировки? — Чтобы не забыть, — Конор поджимает маленькие губы. — Не сложилось? — осторожно спрашивает Джо, на что получает отрицательные махи головой. Старший вновь переводит взгляд на работы и листает дальше. На следующей страничке его встречает парень с широкой, очень доброй улыбкой, такой же щетиной и с закрытыми глазами. — Это твой друг, с которым ты приходил тогда в кофейню? — Да, это Доминик. Он очень хороший, — Конор расплывается в улыбке. — Он из тех ребят, которые, если нужно, в три часа ночи приедут, если ты вдруг захотел заказать пиццы, а вся доставка не работает. Он отыщет в городе круглосуточный магазин, купит продукты, приедет к тебе, и вы будете готовить. — Звучит как правда. — Это и есть правда. — Серьезно? — Джо вскидывает брови. — Да, — Конор довольно смеётся. — Получилось тогда очень вкусно. — Боже, это просто восхитительно. Такие друзья бесценны. — Да, я согласен с тобой. Следующий разворот, на котором Джо останавливается. Все очень яркое и разноцветное. Отдельные краски в отдельных уголках и местах на страничках, но больше всего здесь видно два цвета: жёлтый и розовый. — Похоже на какие-то чувства, — догадывается Джо. — Это счастье? — Да, — Конор кивает. — Похоже на хаос, но это всего лишь счастье. Я вернулся с концерта домой и, знаешь, у меня было столько тёплых чувств, столько эмоций, что, казалось, меня разорвет от них. Я просто не знал, куда их деть. Взял краски и начал пытаться показать всё это, вылить, скажем так. Не знаю, получилось, или нет... — Получилось, — Конор улыбается. — Но тогда я понял, что счастье – это такая эмоционально тяжёлая вещь. Она же сильнее всего. Она... Она может снести голову, заставить тебя дрожать. Если оно то самое: настоящее, бешеное. От которого ты дышать не можешь, просто забываешь. От которого ты потом ещё пару дней ходишь довольный, радостный, и тебе плевать на все эти мелочи жизни, — младший облизывает маленькие губки. — Так мы и живём: от счастья до счастья. — Ты прав, — тихо отвечает Джо, наблюдая за Конором и за его маленькими глазами, которые начинают блестеть изнутри благодаря тёплым воспоминаниям. Он прав: нет ничего тяжелее и лучше обыкновенного счастья. Страница переворачивается, и парнишка тут же заливается краской, ведь здесь вложен тот самый кривой рисунок Джо, которого он старался нарисовать по памяти. Глаза Конора тут же начинают бегать, дыхание перехватывает, а сам думает об оправдании. — Он ещё не закончен! — Но мне уже нравится, — Джо не может сдержать довольной улыбки, смотря на свой портрет. — Ты очень хорошо учитываешь детали. — Я р-работаю над ними дольше и больше всего. Это же главное, — отвечает младший. — Детали? — Да. Многое говорят о человеке. О нем, о его стиле жизни, о мыслях. — Тогда что ты можешь сказать обо мне? — Джозеф отвлекается от рисунка и смотрит прямо в глаза Конора, от чего тот немного теряется. — Ну... — юноша замирает, пытаясь подобрать нужные мысли. — Знаешь, иногда ты напоминаешь мне хиппи, но ты не такой. Ты, — младший щурится, — ты более приземлённый и реалистичный. У тебя много мыслей в голове, и ты, наверное, мучаешься из-за них. — Верно. — И поэтому ты пишешь, да? — Да, это одна из причин, — Джо кивает. — И ты не выделяешься. Вернее, все думают, что ты хочешь выделиться, но ты просто остаешься собой. Следуешь своим принципам и поддерживаешь свой ритм жизни, — старший слегка улыбается и вновь переводит взгляд на рисунки. — А ты хорош, Конор, — подмечает гитарист, ещё раз просматривает рисунок и переворачивает листок. Его встречает тонкая, аккуратная мужская рука с двумя кольцами, выпирающими венами и татуировками на пальцах. — Чья это рука? — Это импровизация, — отвечает младший, — из головы взято, скажем так. — Мне нравится. — Спасибо. Так и проходит время. Джо изучает каждую страницу, каждый маленький штрих карандаша или чёрной ручки, спрашивает у парнишки об идее и о людях, которые здесь нарисованы. Если он поставил себе цель "изучить Конора", то он выполнит её. Он выполнит её, во что бы то ни стало. Мейсон же, в свою очень, не может сдержать улыбки. Где-то после середины он укладывает голову на крепкое плечо Джозефа и прижимается к нему своим мягким и нежным телом, от чего контакт и разговоры, кажется, становятся ещё теснее. Маленькой душе уже не так сложно раскрываться, а руки совсем не потеют, когда на листах появляются зарисовки мужских тел. Прикосновения. Тактильность. Реакция.