Глава тридцать третья (1/1)

– Сука, сука, сука! – Сириус был вне себя. В пароксизме гнева он, как и любой из Блэков, мог распять, изувечить и даже убить – кому как не Флетчеру, сжавшемуся в грязно-бурый комок в углу комнаты, лучше других знать эту особенность старого приятеля, который так не вовремя восстал из небытия. – Да что ж за дерьмо кругом, куда ни ткнись?!– Блэк еще раз ткнул кулаком в деревянную притолоку и, не чуя боли, просто обтер кровь с разбитых костяшек о штаны. – Вспоминай, Курилка, жопу в кулак сгреби и вспоминай! То, что это сделал ты, показал Кричер, не отвертишься, братан, не отвертишься…Мундунгус уставился на него воспаленными виноватыми глазами с вывернутыми наружу, как у старой собаки, нижними веками. Он был жалок и нарочно форсировал жалостливый образ, по привычке надеясь обмануть даже осатанелого от злости Сириуса.– Ну не могу я вспомнить, дружище, чем еще мне тебе поклясться?! Я, может, и не рыпался бы, может, и рассказал бы, как обчистил Гриммо, но, бля, в башке у меня шаром покати об этом! И кому сбывал – тем паче не помню!– А что помнишь-то хоть? – измотанный негодованием, сбавил обороты Блэк. Он даже палочку не вытаскивал, небезосновательно опасаясь приложить это воровское отродье каким-нибудь непростительным, хоть и зарекался от темномагических проклятий во веки веков. А то накатит, накроет – и сам потом не поймешь, как вышло, что стоишь над трупом и пинаешь его ботинками под ребра. – Помнишь, куда обещал нас отвезти и кому передать? – кашель уже сжимал трахею, угрожая на следующем слове задушить долгим мучительным приступом.– Смутно. Что-то про Антонинов вал было… Мы должны были кого-то дождаться и… да больше я ни орка лысого не помню! То ли потом сам напился, как свинья, то ли чем-то опоили! Проспал всё, о чем ты говоришь, а проснулся – голова вот такая, всё плывет, хоть сдохни. Вроде и должен был что-то сделать, а было оно во сне или наяву – хрен его знает. Туман, и всё.– Наяву! Наяву! – угрожающе подкашливая, Сириус кивнул кудлатой головой. – И обчистил мамашин дом – наяву. И продал награбленное кому-то – наяву. Урод ты, брателло, ох урод!– Что ж, как тебе надо, ты – к этому уроду ?спаси-помоги??! – осмелел Флетчер, понимая, что экзекуции уже не будет, и выползая из пыльного угла. – Гавкаешь тут почем зря, – он трясущимися руками вытянул из пачки в нагрудном кармане папиросу и жадно прикурил от вспыхнувшего на кончике палочки пламени.– Примета плохая, – с осуждающим видом проследив за его движениями, буркнул Блэк.Мундунгус хмыкнул:– У маглов набрался, что ли?– Про маглов не знаю, а прикуривать от палочки – плохая примета. И заткнись. А снилось тебе тогда что-нибудь?– Когда?Блэк почувствовал, что вот-вот вызверится по второму заходу:– Когда встречу проспал, Флетчер, снилось тебе чего-нибудь?! Кончай дурака врубать, допросишься! – палочка так и рвалась в ладонь.– Да не снилось ничего мне, Мерлин и вся его родня по матери! – вор судорожно затянулся, всосав в себя дым и спалив одной этой затяжкой половину папиросы. – А может, и снилось, но с каких херов я через столько времени тебе что-то вспомню?Пепел осыпался на вытертый от старости ковер.– Тогда вспоминай не то, что ?через столько времени?, а недавнее – когда дом на Гриммо чистил. Когда это было? Два? Три года назад? Я сбежал и первым делом туда ткнулся, а там как после налета саранчи. Хорошо, Кричера дозвался. Хоть он и унылое говно, а всё равно сдал мне тебя. Потому что я ему хозяин. Рассказал, как ты, хлюздапёр во все щели драный, в дом влез, как повыволок оттуда всё, до чего дотянулся загребущими пакшами! И как деру дал, теряя тапки. Чего напугался-то, гнида ты перхотная?– Помнить бы еще…– На кой ляд тебе были нужны чужие воспоминания? Ну брал бы все эти цацки, какие из них не прокляты…– Чтобы у Вальбурги – да не проклятые цацки? Шутишь? Я, видать, и бросил там половину оттого, что раскодировать их не смог.– Чтоб тебя самого кто закодировал, плесень ты рыжая. Зарекался я с дрянью вроде тебя водиться после Хвоста, но нет, жизнь не учит…– Какие воспоминания? В смысле – в чём они были?– В черном флаконе.– Не. Не помню. Ни флакон, ни как стащил… Может, соврал он, Кричер-то твой?– Он бы сам себе после этого столовой ложкой уши с языком отпилил! Совсем ты, Курилка, тупой дурак?!– А ты сходи и проверь. Может, он как раз уже немой и безухий, и фамильное серебро попортил…– Всё фамильное серебро ты, падла, кому-то спустил!– Ладно, погоди, дай подумаю, неспроста же я оттуда сбежал…Блэк запасся терпением – всем, на которое только был сейчас способен – и, катая желваки, уставился на впавшего в медитацию Мундунгуса. Очень хотелось выбить ему пару-тройку передних зубов и превратить затем в крысу, чтобы сдох, гад, от голода. Но мерзавец еще мог пригодиться в будущем с его связями в определенных кругах. Второй случай на памяти Сириуса, когда факультет Гриффиндор выпускает из своих стен эдакую мразь. Вот и верь после этого Шляпе! Нюнчик, конечно, параноик отпетый и часто разводит панику, где не надо, но приходится согласиться: кое в чем он бывал прав. Чаще, конечно, пальцем в небо, но вот иногда, как с Петтигрю и этим вот подобием хомо сапиенс…– Короче, можешь хоть веритасерума мне налить, дружище, но то же самое и услышишь: ни хрена я не помню. Вот ты мне с сегодняшнего дня точно в ночных кошмарах будешь сниться. Нагрянул, устроил дебош… Всё вам, Блэкам, всегда с рук сходит… М-мажоры…* * *Гадюшник, в котором с таким трудом был найден Флетчер, Блэк покинул крайне раздраженным. Напоследок зловеще посоветовав ему беречь себя и впредь с оглядкой переходить любую дорогу.Кто бы то ни был, он изъял важный козырь из рук вора, а затем качественно поработал над его памятью, удалив все воспоминания и о сделке, и о том, как воспоминания в черном флаконе достались Курилке. И если бы они не принадлежали самому же Снейпу, Сириус всерьез мог бы заподозрить во всем этом зельевара. У Блэка не было способностей к легилименции и окклюменции, поэтому он слабо представлял себе границы возможностей псиоников. Но всё-таки и по личным наблюдениям, и по рассказам Лили, и по воспоминаниям умирающей в клинике миссис Снейп он знал, что Нюнчик успешно владел этим искусством – может быть, даже настолько, чтобы оказать значительное сопротивление Дамблдору. Понятно, что сознание вонючки-Мундунгуса нельзя было пытаться сравнить с сознанием Старика, но даже и для того, чтобы взломать, а затем исказить память такого недоумка, требовались определенные навыки. При условии, что легилиментами становятся считанные единицы, у Блэка на этот счет имелись всего две кандидатуры. Поскольку Нюнчик до сих пор не кинулся к своему отпрыску с распростертыми объятиями (хотя Бродяга отчетливо помнил его и в роли папаши, пусть не демонстрирующего перед каждым встречным-поперечным свои привязанности) и не разнес в гневе Хогвартс, начиная с башни директора, оставался самый печальный вариант. То есть – до хранилища воспоминаний Снейпа о 1980 годе добрался Дамблдор, и что из этого выйдет, известно одним оракулам…Оракулам… Кентаврам, что ли? Эхе-хе… Этим-то, может, и известно, но так не поделятся ведь ни с кем из людей, расисты непарнокопытные!Блэк присел на какой-то ветхий ящик в узком промежутке между домами, отправив на разведку иллюзию-двойника и дожидаясь его донесений.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Пришедшие на ум кентавры потянули за собой мысль о Хагриде и воспоминания о встрече с Прозерпиной Умбрасумус, которую организовал добряк-полувеликан в начале весны. Ну, не то чтобы организовал встречу именно им с Сириусом – всё же ни у него, ни у Блэка не было четкого представления о том, как воспримет профессор беглого преступника. Поэтому анимаг остался в своей собачьей аниформе, а Рубеус представил его заглянувшей на огонек гостье как одного из множества своих питомцев. И никаких подозрений это не вызвало.Но вот сама Прозерпина выглядела встревоженной. Она повела разговор издалека, с оглядкой. Понизив голос, поинтересовалась у Хагрида, кто подсунул ему те пробирки для исследования, стоило леснику спросить, что вышло с его посланьицем. Подученный Сириусом, тот ответил, мол, не могу об этом говорить, связан клятвой. Женщина встрепенулась: ?Тогда, быть может, мне стоит обратиться за помощью к директору?? И Блэк понял, что результаты превзошли все его ожидания, потому что, идентифицируй она по предоставленному материалу Джеймса и Лили, такого беспокойства в поведении Леди Самурай не было бы и в помине. Эх, как жаль, что ему отведена по роли единственная возможность – лежать на подстилке рядом с посапывающим Клыком, делать вид, будто дремлет, и помалкивать! А Рубеус, что греха таить, звезд с неба не хватает и гнать отсебятину после всех предупреждений Блэка не посмеет.Нет-нет, покачал головой полувеликан, почесывая вновь отрастающую бороду, обращаться к профессору Дамблдору покамест не нужно. Зачем, дескать, беспокоить начальство прежде времени. И, кажется, Умбрасумус была с ним согласна. Но что она там выявила, разумеется, не сказала. Попыталась еще уточнить, где были добыты фрагменты останков, но лесник только глазами захлопал: про останки Сириус не заикался. Хорошо хоть не ляпнул, что не имеет представления о содержимом склянок. Судя по выражению лица профессора, та зареклась впредь принимать хоть что-то из рук неразборчивого Хагрида.Как только она за порог, Блэк перекинулся обратно, схватил палочку и, оставаясь голым, заколдовал маленький кусочек пергамента. Превратившись в мизерный самолетик-оригами и впитав в себя каплю сознания хозяина, как это обычно происходило с иллюзорными копиями, пергаментный клочок вылетел из сторожки, догнал уходящую Прозерпину и, нырнув в складки ее мантии, надежно закрепился под капюшоном. На мгновение она насторожилась, почувствовав присутствие дополнительного, пусть и совсем легкого, магического поля. Остановилась. Повела палочкой вокруг себя, очерчивая контур. Прочла заклинание ?пепельников?, основанное на принципе Фините Инкантатем, только сложнее, однако носитель личностной копии Блэка таким античарам подвержен не был. Всё-таки не зря же Сириус считался самым перспективным учеником МакГонагалл. Пока профессор колдовала, магический фон пергаментного голема успел ассимилироваться с ее собственным, темной магии в нем не было ни на гран, и женщина успокоилась.– Толкни меня, если почуешь дементоров, – засовывая руки в рукава своей рубашки и застегивая пуговицы, тем временем предупредил Хагрида Блэк. – Они не должны так быстро меня вычислить, но чем тролли не шутят…Ему нужно было взять ?самолетик? под свой полный контроль, если он не хотел упустить ничего важного. А чтобы сделать это, необходимо сосредоточиться, как на техномагическом поединке, и тело останется практически незащищенным. Лесник крякнул, но понятливо кивнул. Блэк погрузился в транс и перенесся вслед за трансгрессировавшей Прозерпиной в Мунго.Однако и тут ему не повезло: у профессора нашлась целая куча дел – каких угодно, только не в лаборатории. Да и с чего он вообще взял, что Умбрасумус кинется пересматривать результаты уже проведенных анализов? Наверное, перечитал дешевых магловских детективчиков, последние пару месяцев прячась на чердаке Тисовой, 4. В них обычно самый важный свидетель всегда бежал туда, куда нужно, чтобы польстить читательскому самолюбию (или же, напротив, пустить читателя по ложному пути). А времени у Блэка было в обрез. Очень скоро его хватятся ищейки-дементоры, и по их появлению у ворот авроры, патрулирующие Хогвартс, тут же поймут, что сбежавший узник Азкабана проник на территорию. Исчезнуть он успеет, но Хагрид будет скомпрометирован и дорога в домик лесника навсегда заказана. Поэтому пришлось торопиться.Блэк аккуратно открепил ?самолетик? от капюшона Прозерпины и придал ему форму фантома – даже если кто-то случайно и столкнется с привидением, переполоха это не вызовет. Мало ли по Мунго шляется всякого сброда, там каждый день кто-нибудь дохнет, да и в мортуриуме наверняка тесно от постояльцев, не всегда согласных тихонько лежать, не отсвечивать и не просвечивать. Кабинет Умбрасумус он нашел благодаря Франки, который охранял дверь и глубокомысленно чесал зад.– Ур-р-р? – вопросительно прорычал зомби, но Сириус не будь дурак поскорей зашвырнул клочок пергамента в щель под дверью; полагаясь на общую охрану Мунго и на внушительного дворецкого, профессор не обременяла себя запиранием кабинета какими-то спецзаклятиями. И зря. При случае нужно дать ей знать. Будь на ее месте Нюнчик, ?самолетик? был бы испепелен еще на подлете, а сам Блэк свалился бы с табурета Хагрида и долго потом залечивал магически приобретенный фигнал под глазом. В лучшем случае фингал…Поторапливая посыльного, Сириус начал осматривать лабораторию и рабочий кабинет Прозерпины в надежде зацепить хоть какую-нибудь ниточку. И наконец ему, кажется, повезло: одна из старых подшивок ?Магического репортера?, в прежние времена – конкурента ?Ежедневного пророка?, ныне упраздненного издания, выделялась массивностью среди других документов на столе. Между страниц одного из номеров был вложен нож для вскрытия конвертов. Открыть подшивку силами своего бумажного посланника Блэк не мог, и надо было срочно придумывать выход из положения. Он был очевиден, Сириусу совершенно не нравился, но другого не оставалось. Тогда самолетик снова выпорхнул в коридор и, прилепившись к штопанному затылку инфернала, ввел сознание анимага в набальзамированный мозг. Какими мерзкими ощущениями сопровождалось всё это действо, Блэк предпочел бы забыть сразу после выхода обратно.Убедившись, что Умбрасумус пока не спешит вернуться на рабочее место, он заставил кадавра войти в помещение. Грубыми, негнущимися руками мертвеца открыл и перелистнул подшивку газет. Искомая страница относилась к ноябрьскому номеру за 1981 год, самому первому номеру месяца. ?Репортер? выразил тогда скепсис по поводу объявленного Минмагии праздника в честь победы над Волдемортом, что со временем, вероятно, и повлекло его окончательное закрытие. ?Репортерцы? позволили себе в том числе и разместить колдографии темнейшего мага, и не просто разместить, но и сравнить два варианта одного и того же снимка, поставив их рядом (ниже, после нескольких колонок текста статьи, находились фото Лили и Джеймса, правда, порознь, да еще и в школьных мантиях). Вариант Тома Реддла слева выглядел как нормальный, даже можно сказать – красивый – мужчина среднего возраста, жгучий брюнет с несколькими прядками седины в зачесанных ото лба волосах, приятными чертами лица и высокомерным огненным взглядом, без всякого намека на пошлый багрец, которым щеголял заметно измененный портрет всё того же Реддла справа. Второй Реддл действительно был Страшилой, каких еще поискать. Мало красных глаз – подобное получалось на некачественных полароидных фотографиях маглов из-за неправильной вспышки, – так какой-то умелец исказил его черты, и былой красавец мутировал в уродливую змееподобную тварь с приплюснутым носом и акульими клыками. Хотя каким-то чудом оставался узнаваем. Правда, подпись под этими изображениями назидательно гласила о вреде темной магии, которая искажает саму человеческую природу внешне и внутренне. Так на пачках магловских сигарет подписывают предупреждения о раке легких. И только Сириус знал, что ?правого? Реддла не существовало в природе никогда, но если бы он и существовал, то вряд ли отличался по внешнему виду от обычных людей. Самое страшное всегда скрывается внутри, смерть Кощея – она под красивой скорлупой… А еще в этой статье писали, что труп Того-кого-нельзя-называть бесследно исчез после нападения Волдеморта на Гарри Поттера (?аннигилировал?, как выразился тогда отец нынешней преподавательницы Хогвартса, профессор магической астрономии Аврелий Синистра, которого попросили дать комментарий по поводу случившегося в Годриковой Впадине). Блэк отметил, что словосочетание ?бесследно исчез? было подчеркнуто на странице чем-то твердым – возможно, кончиком Прозерпининой палочки или всё тем же ножиком для разрезания бумаги.Голоса в коридоре заставили его второпях замести следы – вспыхнув, рассыпался невесомым пеплом ?оригами?, а Франки, урча и недоуменно озираясь, потащился к выходу.. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .Иллюзия-разведчик вернулась с докладом, что путь свободен и ничего подозрительного ей в Лютном не повстречалось. Блэк поднялся с ящика и легким пассом палочки растворил двойника в воздухе. Как же осточертело всё время скрываться, заметать следы и на каждом шагу ждать поимки или дементора! Как хотелось снова удрать на континент и продолжить спокойную жизнь, затерявшись среди европейских маглов, которые жили в счастливом неведении своей лишенной магии жизнью! Когда-нибудь анимаг поступит именно так… когда-нибудь… если повезет. Если он сможет заставить прозреть этот вывернутый наизнанку мир, а потом утащить отсюда всех, кто был ему дорог.Это утопия. Они все смогут прозреть, только объединившись и доверяя друг другу. Но тут проблемка. Вид ?хомо сапиенс? – что маглы, что маги – никогда не умели доверять и объединяться. Объединяться не для того, чтобы ?дружить против кого-то? и тем самым поддерживать заведенный порочный уклад. Когда-то юный Сириус наивно полагал, будто уклад Дома Гриффиндора выковывает именно тех сверхлюдей, которые спасут мир и всех породнят. А кто не хочет родниться, тех настигнут и всё равно породнят. И его не остановил даже ультиматум суровой матери. Когда же Блэк понял, что реалии сводятся к перманентной междоусобице кланов и локальной грызне между Пожирателями Смерти и Прожигателями Жизни, ком его ошибок вырос уже с Джомолунгму. Так было почти у каждого, остаться в стороне не получалось при всем желании. И эти комья тянули на дно, словно булыжники, привязанные к шее.Да, да, такой была сраная утопия, о которую обломали зубы сотни и тысячи долбанных революционеров с огнем в груди и скипидаром в заднице. Суровая реальность потешалась над идеалистами. 1981 год в Магической Британии ознаменовался новым, и на этот раз уже полноценным витком гражданской войны, где все были против всех и каждый сам за себя – даже те, кто прикрывались красивыми лозунгами о всеобщем благе и взаимовыручке: покуда планктон воодушевленно укладывался штабелями, вымащивая собственными трупами дорогу в Вальхаллу, руководители – регенты – вели затяжные партии, где главной ставкой был безраздельный контроль над преемником. Над неразумным существом, которое еще много лет будет формироваться, чтобы вступить в законные права. Или не вступить (немногие знали об этой маленькой оговорке, немногие).И всё-таки… Сириус вздрогнул, уже боясь надеяться, чтобы не сглазить… Всё-таки оставалась совсем малюсенькая вероятность существования какого-то, не известного Блэку, третьего легилимента. И робкая надежда выражалась в том, что им мог быть сторонник, а не кто-нибудь из ?Вкушающих Погибель? типа Питера Петтигрю или другого мастака по-быстрому собрать бонусы в этой временно замороженной Дамблдором бойне.* * *Та ночь в лазарете была полна кошмаров. После ухода Снейпа Гарри с трудом удалось заснуть, но ненадолго. Бедный Акэ-Атль очнулся и начал стонать. Прибежала мадам Помфри, сменила капельницы, добавила что-то в капельницы, убрала капельницы... Поколдовала за ширмой. Шаман притих. Поттер не заметил очередной переход в сон, ему просто показалось, что в их палату стремительно вошел высокий и статный мужчина в темно-зеленой средневековой одежде с высоким воротником, подпиравшим затылок, едва заметной проседью в смоляных волосах и едким взглядом больших и выразительных, как у персиянина, глаз…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .…Нарядные ножны из черной кожи и орнаментом из черного бархата, неисчислимая россыпь серебристых заклепок, точно пуговиц на сюртуке ненавистного преподавателя... лаконичная, но изысканная чеканка у самой рукояти – и простой, невзрачный и тонкий клинок хищно изогнутой смертоносной стали, что сверкнула в руке любимого ученика…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Верни мне мою память! – зарычал вошедший на Гарри; голос его, низкий и звучный, в другое время мог бы считаться приятным, но сейчас внушал только ужас. – Ты скажешь мне, куда спрятал ее, гаденыш!... . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .?Том, я прошу только об одном: наложи на него Обливиэйт!??Ха! Ну не-е-ет!??Пожалуйста! Пожалуйста, заставь его забыть это, и только это. Больше ни о чем и никогда я тебя не…??Не-е-т. Вы оба будете помнить!..?. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Я не понимаю, о чем вы, сэр! Я действительно…– Р-р-р-рас-с-спинаю!С конца его странной, словно бы суставчатой палочки сорвался алый луч. В паре дюймов от тела мальчика луч разделился на пять нитей. Первая ударила в шрам на лбу, заставляя запрокинуть голову от приступа колючей боли. Две другие пронзили ладони, и руки поневоле раскинулись в разные стороны, между тем как изнемогающие от предсмертных судорог мышцы, напротив, стремились прижать конечности к туловищу, чем доставляли ему еще больше мучений. Четвертая врезалась слева под ребро, и жидкий огонь охватил грудь и повздошье. И, наконец, пятая проткнула наложившиеся друг на друга ступни, пригвождая их к полу, будто коллекционного мотылька, тогда как исходящее страданиями тело выгибалось дугой на каменных плитах…. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .– Мистер Поттер! Мистер Поттер, да очнитесь же!Пощечины были столь незначительны по сравнению с этой пыткой, что Гарри открыл глаза лишь тогда, когда мадам Помфри уже взмокла от усилий, приводя его в чувство, а рядом суетились две ее помощницы, явно поднятые по тревоге и одетые как попало. Мертвяк, который примчался на помощь хозяину и, наверное, позвал целителей, сидел на спинке соседней кровати и раздавал бесценные указания.– Что у вас болит? Почему вы так кричали? – накинулась на мальчика колдоведьма.– Всё, – прошептал Гарри, часто моргая и наслаждаясь избавлением от боли, которая быстро ослабила тиски и вскоре совсем отпустила. – Но уже прошло…– Вам что-то приснилось? – строго спросила Помфри, вливая в него успокоительную настойку. – Очень странно, я ведь давала вам слабый раствор Сна-без-сновидений… Возможно, надо было послушать профессора и увеличить дозировку…Потом опять была череда снов и пробуждений из-за Акэ-Атля. На рассвете Шаману стало лучше, и все наконец получили возможность поспать. Позже приятель рассказал Гарри, как Кематеф едва не отобрал его душу во время схватки и как трое магов, призвав на помощь деда-шамана, целую вечность отбивали мальчишку у твари: дед – в тонком мире, Макмиллан, Снейп и Малфой – в материальном. – Прикинь, меня спасал отец Драко! – всё никак не мог свыкнуться с этим фактом Куатемок. – Между прочим, они выглядят очень интересно, если смотришь на них оттуда. Мистер Макмиллан вообще не человек…– А кто? – спросил Гарри, ощутив, как вздыбились волосы на загривке и мороз пробежал по хребту.– Он вроде тени зверя. Териантроп…– А Снейп, поди – змей еще хуже Кематефа?– Снейп – вообще как всегдашний Снейп: черный весь, только в капюшоне. И когда голову поднимает, оттуда, из-под капюшона, вместо лица – что-то светящееся, ослепнуть можно. Как будто нарочно, чтобы с толку сбить. А мистер Малфой как вода. То водопад, то ливень, то волна, то лед, то пар – не поймешь его. Только когда я словами сейчас это рассказываю, всё не так, как там их чувствовал. Это нельзя словами объяснить, получается неправда. Вот Луна поняла бы…Сама же Луна, когда ей рассказали, какой переполох наделало ее исчезновение, так и не смогла вспомнить, почему осталась в сторожке. Припозднилась из-за ливня, а потом, когда дождь прошел, сама не заметила, как заснула.Нелегко далось Гарри признание Гермиониной правоты. Но он взял себя в руки, уткнул взгляд в пол и на одном дыхании повинился перед мисс Всезнайкой, признавая свое поражение: ?Извини, я протупил. Ты не зря подозревала, что Миртл меня разводит! Она сама призналась, что нарочно тогда придумала историю с этим взглядом, чтобы я стал считать себя всемогущим и полез хоть к черту в пасть?. Вместо того, чтобы ликовать и злорадствовать, Ржавая Ге вдруг мягко ему улыбнулась, совсем не по-грейнджеровски обняла, чуть задержалась, когда Гарри вдруг всё понял и робко ответил на этот странный порыв, и только потом отпустила. Было в этом что-то такое взрослое, великодушное и дружеское, что им не понадобилось никаких слов. Зато потом она со смехом рассказывала, как пыталась удержать от подвигов Рона, свихнувшегося от тревоги за братьев, как до посинения спорила с ним под портретом зевавшей Полной Дамы и смирилась с мыслью, что придется ей всё-таки сопровождать упрямого товарища, чтобы не наломал дров. Наблюдая ее смятение и жеманно прикрывая губы громадным веером, портрет утешил: ?Привыкай, деточка! Мужчины в любом возрасте – уж такие дураки!? И Дама открыла им дверь. И они выдохнули и пошли. И стоило рыжим высунуться в коридор, их тут же перехватили Тонкс и Филч, так что в результате оба гриффиндорца заработали под конец года серию отработок у завхоза.В свою очередь Поттер рассказал ей о том, как его спас от Авады Добби, и девчонка на радостях предложила начать кампанию по избранию крутого эльфа президентом домовиков Хогвартса.– Да ладно, ну какой из Добби президент! – засмеялся Гарри. – Ты его видела?– Если так рассуждать и разглядывать, то какой президент из любого президента?! И чем Добби хуже? Сначала ты в наволочке, а завтра глядишь – и в политике! Добби заслужил свою свободу и мировое признание! – возразила она, но Поттер поспешил скорее замять тему, пока эта идея не укоренилась в изобретательной голове гриффиндорской отличницы. – Кстати, а чей он домовик? Школьный?Гарри пожал плечами. А ведь и правда, Добби так и не признался ему, где служит. Значит, хогвартский. Скорее всего.Потом они услыхали об отставке профессора Локхарта. Гарри бросился к нему в кабинет, однако бывший профессор ЗОТИ повел себя странно, прикинувшись, будто едва его узнает. И то ли притворялся он, как всегда, в высшей степени искусно, то ли в самом деле что-то с ним было не так, но разговора не получилось. Взгрустнула и Гермиона. Оказывается, у них со златовласым притворой был общий проект, на который оба возлагали большие надежды.– Помнишь, я всё время жаловалась, что искать нужные сведения в нашей библиотеке – гиблое дело? Акцио таким образом не работает, а мадам Пинс столько не живет, чтобы знать каждую книгу по содержанию. И даже у колдуний память не резиновая. Однажды я несколько часов кряду промучилась с поиском вспомогательной литературы в зале маганализа, пока туда не заглянул профессор Локхарт. Вдвоем мы всё же нашли то, что мне было нужно по заданию Вектор, и в конце концов профессор предложил мне разработать систему чар, чтобы совершать поиск по маске…Сев на любимого конька, Грейнджер завалила Гарри подробностями, из которых он понял только суть: они с учителем почти создали сеть заклинаний, которую хотели назвать ?Факториалом 70? (ну конечно же, идея с названием принадлежала ей – кто бы еще, кроме Гермионы, так отважно полез в математические дебри?). Правда, пока ?Факториал? работал некорректно: запросив информацию, ты рисковал оказаться похороненным под кучей фолиантов, в которых просто присутствовало искомое слово или словосочетание, а насколько оно отвечает условиям твоей заявки – неважно. И это никуда не годилось. Выкапывая друг друга из книжных сугробов и залечивая ссадины и ушибы после каждого неудачного эксперимента, преподаватель и студентка всё же не теряли запала найти решение – и вот тебе на! Как только всё стало получаться, он решил уйти с должности и даже не оставил ей перед отъездом слов напутствия, как будто совершенно забыл о проделанной работе! Сказать, что Гермиона обиделась, – это не сказать ничего. Джинни по секрету призналась брату, а тот уже – другим в их компании, что гордость факультета даже разревелась со злости в девичьей спальне и чуть было не сожгла все записи и расчеты, которые они делали с профессором в течение многих месяцев. Правда, потом одумалась, буркнула ?Ну и пусть, я и без него всё сделаю!? и аккуратно сложила пергаменты обратно в тубус.– Уж лучше бы она провела кампанию для Добби… – вздохнул Гарри.Корнер и Голдстейн назвали ее психанутой, а Луна вообще не стала тратить времени на чепуху, сразу пошла, отыскала подругу, заболтала и увела погулять у озера. И, что самое невероятное, не просто увела – они улетели на метлах; проще было встретить на Трафальгарской площади инопланетный корабль, чем по собственной воле севшую на метлу Гермиону. Только Куатемок выглядел каким-то мрачным, но уж точно не из-за увольнения Локхарта.Потом они той же компанией, что навещали туалет Миртл в тот памятный февральский вечер, пытались разгадать секрет записной книжки, найденной Гарри в останках Миртл.– Может, там отродясь ничего и не было? – сдался Куатемок, зевая и таращась на пустые желтоватые страницы. – Если на нем даже Апарекиум не срабатывает!– Апарекиум – стандартное заклинание, – возразила Гермиона, – а здесь явно какой-то хитрый подвох. Я не верю, что в руки трупа засунули бы пустую тетрадку.Мертвяк удовлетворенно каркнул на плече у Гарри и взъерошил перья. Шаман покосился на него, как будто ворон мог дать более удачную подсказку, чем Грейнджер.– А кто засунул? – спросил Акэ-Атль.Гарри и Луна слушали их пикировку молча, не вмешиваясь, а Уизли в конце концов не утерпел:– Наверное, кто убил, тот и засунул. Зачем-то. А убил какой-то Том, и все это было сто лет назад.– Не сто, а только сорок шесть, – Грейнджер всегда отличалась точностью, но мальчишки, не исключая Поттера, ее не поддержали и возмущенно отмахнулись:– Какая разница! Так и так его уже не найти. Может, он давно умер или сидит в тюрьме?– А почему же ты не рассказал об этом министерским? – спросила она Гарри. – Пусть бы они искали этого Тома и расследовали убийство. Там бы уж точно смогли проявить записи!Поттер смутился. Он сам с трудом мог бы объяснить, что удержало его язык от малейших упоминаний о дневнике. В то, что это был дневник того самого парня, как предположил Рон, Гарри не верилось: с какой стати убийце оставлять такую улику на теле жертвы? Но он точно помнил этот шипящий голос, который настоятельно попросил его заткнуться, стоило их разговору с чиновниками подойти к опасной черте. Этому голосу вторила и фраза Снейпа: ?Будьте добры в разговоре с ними сначала думать, а потом отвечать?. И юный, но скрытный когтевранец ограничился рассказом о василиске и о мумии Миртл, а также о героическом противостоянии раненого профессора Локхарта бандитам, которые выпустили змею-убийцу из Тайной комнаты.А потом все разъехались на каникулы. Гарри с Луной добирались до Оттери-Сент-Кэчпоул в компании с шумными Уизли, а на развилке деревенской дороги пообещали Рону проведать Нору в ближайшие пару недель.Мистер Лавгуд выглядел нездоровым. Его глаза сильно ввалились в глазницы и тускло блестели угасающим светом. Он обрадовался приезду ребят и немного оживился, но как же часто мальчик ловил на себе и на Луне его осторожные, полные тревоги взгляды! Иногда это было даже страшно. Отец подруги знал что-то, чего не знали они, но берег их от этих известий. Потом он попросил помощи дочери, и они куда-то уехали – Ксенофилиус туманно пояснил, будто хочет показать Полумну какому-то хорошему целителю. Предоставленный себе, Гарри перечитал всё, что смог раздобыть в незапертых шкафах библиотеки Подлунной башни. Затем – разобрался наконец-то с репеллером для садовых гномов, заменив гудящую пластинку, которая вышла из строя еще прошлым летом, на новую, и теперь она завывала, имитируя вздохи и стенания альраунов. Так сама собой и подошла очередь Норы Уизли. Джинни всё еще дулась на него за школьные проступки, а вот Рон обрадовался, что теперь есть с кем размять мышцы. Он совместил правила магловского футбола и магического квиддича, поэтому теперь обычный резиновый мяч летал по воздуху, а мальчишки, сидя на метлах, пинками загоняли его в воздушные кольца вместо наземных ворот.– К тебе уже прилетала школьная сова? – поинтересовался Уизли во время передышки, подставляя раскрасневшееся пятнами лицо под дождевые струйки.– Нет, а должна?– Ну вообще к опекунам должна, но коль уж ты у Лавгуда, то, значит, сюда. Профессор Умбрасумус собирает группу в Музей Магии в августе. Пойдешь?– Ты еще спрашиваешь! Конечно!Рон скептически усмехнулся:– Рано радуешься. Не знаю, как Прозерпина, но Бинс был кошмарным экскурсоводом… буэ-э-э! – он сделал вид, будто хочет засунуть два пальца себе в глотку.– Ты что, ходилужетуда?– А кто моим мнением интересовался? Конечно! – Уизли скривился, как от сжеванного лимона. – Правда, до сих пор удавалось куда-нибудь свинтить с Фредом или Джорджем примерно после третьего зала…– Ну, я всё равно пойду.Рон фыркнул:– Да и я пойду, куда тут денешься… Это они только для вида сову присылают, ну а с моими предками от этого похода вообще никто не отвертится. Меня туда с пяти лет таскали…Дождь перестал, и их почтила своим присутствием Джиневра, изнывавшая от безделья и только поэтому наступившая на горло собственным принципам. Но Гарри она по-прежнему отвечала с вызовом, как капризная малолетка, чем разозлила брата, но у самого Поттера вызвала только ухмылку.– Джинни, будешь продолжать – сиди дома! – наконец рявкнул Рон. – Заколебала!– Ладно, не буду, – подозрительно легко смирилась девчонка, тайком кидая взгляд в сторону гостя и делая круг на метле. – Ой, мама обедать зовет! – она ткнула пальцем в сторону двух прошлогодних стогов, которые мирно догнивали у диких зарослей на кромке поля.С той стороны к ним неспешной рысью трусила коротконогая рабочая лошадка, серебристым свечением похожая на призрак. Патронусов взрослых магов Гарри уже видел, только не знал, что у миссис Уизли именно такой. Остановившись напротив ребят, кобылка голосом тети Молли официально пригласила к столу ?вас обоих… и, конечно, Гарри?, на последнем слове не выдержала и расплылась в широкой лошадиной улыбке. Джинни улетела вперед, а Рон слегка придержал Поттера за рукав:– Сестрица к тебе того… немного неровно дышит. Только ты смотри не проболтайся, а то она меня убьет.Гарри удивленно вскинул брови: даже зная девчачью непоследовательность, никогда бы ее не заподозрил. Проще поверить в нежные чувства к нему со стороны Гермионы – и многие думали именно так, поддразнивая странную парочку. Но гриффиндорец кивнул, мол, не сомневайся. Поттер всё равно не слишком-то поверил в свой успех у Джинни, но сказал, что тогда ее можно будет взять в разведку.– Зачем? – не понял Уизли-младший.– У маглов есть такая поговорка.– Я бы не стал. Плохо ты ее знаешь! Вдруг мы в плен попадем, а она нам всё удовольствие от разведки и от плена испортит…За столом уже сидела вся рыжая семейка, исключая самого старшего из братьев, а с места близнецов доносились преувеличенные ахи и охи – это Фред с Джорджем незадолго до ланча опять испытывали свое очередное изобретение, но что-то, как всегда, пошло не так. В результате их физиономии переливались всеми оттенками малахитового месторождения, а уши выросли до размеров воронки Жестяного Дровосека, причем у одного они были больше, чем у второго. Будь здесь Луна, она навсегда бы уверилась в существовании своего инопланетного Зеленового Туво и его собратьев, а Джинни дразнилась: ?Два лягуши отрастили уши?. Миссис Уизли, пересыпая любезности в отношении гостя окриками в адрес непутевых сыновей, рассказала поучительную историю о том, что как бы плохо тебе ни было, всегда есть кто-то, кому еще хуже.– Когда я еще училась, – начала она издалека, делая вид, будто не замечает кислой мины Перси и Рона, слышавших эту присказку уже раз сто, и дочери, утомленно заводящей глаза к потолку, – у нас с девочками был свой тайный уголочек в факультетской гостиной – ну, под гербом, за рыцарями, вы знаете…– Гарри еще не знает, – промычал мистер Уизли, вчитываясь в свежий номер ?Придиры? и прихлебывая чай из старой кружки ?Артуру от Молли?, – расскажи ему.– О, Мерлин! Папа!!! Ну ты-то хоть!.. – сквозь зубы полубеззвучно взмолились Рон и Джинни, однако миссис Уизли с концами унеслась в свою бурную юность, где они собирались с подружками в этом закутке за доспехами в гриффиндорском общем зале (Гарри примерно представлял себе, где это) и жаловались друг другу на неудачи. – Мы называли эту комнатушку Нюнилкой. И была среди нас девочка, Абигайль, которая всегда молчала, только слушала наше нытье. Мы скулим-скулим, а она молчит и слушает. Мы ей – эй, а тебе разве нечего сказать? Давай, пожалуйся, мы же для этого здесь! Но она только улыбалась и качала головой. Потом Молли и ее подружки узнали, что родной брат той девочки в детстве переболел драконьей оспой, выжил, но начались осложнения на мозге, и с каждым годом ему становилось только хуже. Природа одарила беднягу несметной колдовской силищей, а научить его контролировать стихийные выбросы было невозможно. Отдавать его в Мунго родители не хотели, прятали в специальной комнате, но он всё равно пару раз в год, когда особенно был не в себе, обращал дом в руины. Когда Абигайль уезжала на каникулы, она не знала, в каком виде застанет свое жилище, и не знала, вернется ли обратно целой и невредимой. – После этого мы перестали посещать Нюнилку, – со вздохом подытожила миссис Уизли. – Но Абигайль была уверена, что есть кто-то, кому хуже, чем даже ее семейству…Не успел Гарри посмотреть на ее назидательно вскинутый перст и обдумать идею, по какой логике проблемы брата Абигайль или еще чьи бы то ни было нужно уважать больше собственных, как со стороны мистера Уизли послышалось невнятное восклицание, а потом – тирада:– Вы только послушайте! ?Выпустила василиска из Тайной комнаты?! – он зачитал еще несколько абзацев. – Интересно, кого же они подразумевают под этой девочкой?!– Э-э-э… Миртл? – озадаченно спросил Фред, радуясь, что мама наконец-то закончила свою лекцию, а сестра отвлеклась от их с Джорджем ушей и окраса.– Но речь идет о живой студентке!Все переглянулись. В это время в двери Норы робко постучались, и с порога донесся серебристый голосок нараспев:– Кажется, ваш упырь снова потерял в саду свою нижнюю челюсть!В комнате возникла белокурая живая студентка с чьей-то костью в тонких пальчиках. На чердаке тем временем зашумело, по лестнице, ковыляя, спустился уизлевский домашний дохляк, отобрал у Луны деталь своего скелета и, что-то буркнув – не то в благодарность, не то ?чтоб вы все сдохли?, – утащился обратно наверх. Миссис Уизли хмыкнула, пожимая плечами и наполняя похлебкой еще одну миску:– Угощайся, детка! – а потом так посмотрела на мужа, что тот сразу понял, что к чему, и опустил журнал под скатерть.– А где Мертвяк? – спросила Лавгуд, усаживаясь на скамейку возле Гарри.– Черт его знает, с утра не видно. Вы давно приехали?– Нет. К папочке должны приехать гости, а я пошла гулять, – будто проснувшись, она еще раз обмерила скользящим взглядом лица обитателей Норы. – Доброго дня! Фред, Джордж, а вам идет зеленый к цвету волос. Научите меня, как вы это с собой сделали? Я тоже хочу.– Тебе не па-а-айдё-ё-ёт, дорогая, – манерничая, заявил Джордж, а Фред сделал вид, будто укладывает локоны и поправляет ресницы перед воображаемым зеркальцем. – Ты бла-а-андинка, тебе нужно синенький…– Ну что ты, Джорджина! – толкнул его локтем брат. – Какой же ей синенький? Только розовенький!Перси пробормотал под нос что-то крайне неполиткорректное, сгреб в охапку свою газету, тарелку с куском пирога, блюдце с чашкой и, не спрашиваясь, ушел наверх вслед за упырем.– Детка, а папочка твой часто видится со своими корреспондентами? – елейным голосом уточнил Артур Уизли, заталкивая ?Придиру? между своей спиной и спинкой стула.– Не очень. А что? – пропела Луна, но так и не взялась за ложку.– Любопытные ребята пишут ему статьи, – усмехнулся отец семейства, покачивая начавшей седеть и редеть, но всё еще огненно-рыжей шевелюрой. – Не припомню я среди штатных журналистов магических изданий такого, как Отмороженный заяц…Девочка и глазом не моргнула:– Папа иногда получает статьи по воздушной почте. И даже из других стран. Там, в выходных данных, он всегда печатает строчку о том, что мнение редакции журнала может не совпадать с мнением авторов статей. Он говорит, что это не противоречит внутреннему законодательству, если не содержит в себе дурных призывов.Все переглянулись, и даже Артур наморщил лоб. Позже Гарри краем уха услышал от взрослых Уизли об опознании стиля и связях какой-то Риты, но к тому времени они с Лавгуд уже собрались уходить: всё-таки не каждый день в Подлунную башню наведываются гости, а там, ко всему прочему, после ремонта гномьей отпугивалки не мешало бы прибраться в прихожей…Однако еще на подступах к саду они заметили, как что-то закопошилось в кроне дикого клена у окна дома. Скрытая листвой и старыми гроздьями семян-?вертолетиков?, по веткам неуклюже прыгала крупная птица. На поверку она оказалась Мертвяком, который поспешил навстречу хозяину:– Вы потише, там сейчас шеф школьных авроров с рейхсфюрером слизерюгенда!Когда-нибудь эта птица докаркается, и Крэбб (или Гойл, без разницы) опробуют на ней заклинание Бомбарды…– А ты что делал? – Гарри кивнул на клен и приоткрытое окно.– Само собой, подслушивал! – возмутился ворон. – Есть что пожрать? Как нет?! Я тут на него ишачу не покладая крыльев, а он не мог Мертвустику даже пару траханных рыбешек поймать?! Так, убери немедленно палочку! Тебе нельзя колдовать на гражданке, босс!– А о чем они говорят? Троица спряталась в летней беседке, и, глядя на ребят свысока, Мертвяк приосанился.– Не понял я. Треплются – ни о чем и обо всём… Я задремал со скуки, чуть с дерева не упал…– А если я туда залезу, меня увидят… – Гарри покусал нижнюю губу. – Вот блин… Ну ведь неспроста же они приехали? Там точно Снейп, тебе не показалось?– Ты сам понял, что сказал? Да если снейпы начинают мерещиться, это ж-ж-ж… диагноз уже… почти что! Хуже только чужие голоса в твоей голове…Тут Луна решительно ухватила Гарри за руку и потянула за собой:– Идем. Это окно папочкиного кабинета, а он находится как раз над типографией. И там я знаю одну лазейку.Архитектура Подлунной башни и на первый взгляд, и на второй отличалась бестолковостью, но только теперь, поднимаясь из типографии вслед за Луной по какой-то лесенке в узком, будто печная труба, коридоре, Поттер до конца осознал – насколько. Распугав по дороге семейство летучих мышей, они очутились под крышей и через решетку круглого вентиляционного хода в кабинет мистера Лавгуда получили возможность наблюдать как на ладони всё, что происходило у рабочего стола.В небольшом медном котле, установленном на подоконнике, что-то булькало, но хозяин с гостями окружили стол с видом стратегов, обсуждающих исход предстоящего сражения. О чем бы они ни говорили, чуть склонившись над бумагами, от Гарри не ускользнуло то пугающее сходство, что так роднило этих троих, абсолютно не похожих друг на друга, людей. Они отличались всем – цветом волос, глаз, чертами лица, голосами, характерами, поведением… И всего одна примета – преждевременная и глубокая морщина скорби, одинокой тонкой струной врезавшаяся в переносицу между бровями – сводила на нет их различия. Мужчины выглядели в точности так, как выглядят на похоронах близкие родственники умершего, которые пока не успели смириться с утратой. Им не хватало только траурных смокингов и цилиндров с черными лентами. Хотя одного Снейпа было достаточно, чтобы с лихвою соблюсти дресс-код сразу за всех собравшихся.– …если практиковаться, – как раз закончил он свою наверняка содержательную фразу и, не глядя, брошенным через плечо заклинанием отправил в котел уже нарезанный на доске лирный корень.– Никогда не был в этом силен, – удрученно признался Ксенофилиус.Мистер Макмиллан сказал что-то насчет небольшой степени сложности, но мистер Лавгуд возразил, что из уст ?жрецов Кетцальбороса? это звучит насмешкой. Жрецов Кетцальбороса? Гарри уже где-то слышал это название, но сейчас не мог вспомнить, где.– Если повторишь несколько раз, то и сам удивишься, насколько Джофф прав, – с удивительной смесью пренебрежения, превосходства и равнодушной иронии, свойственной только интонациям профессора зельеделия, ответил Снейп Лавгуду.Когда он снова отошел к подоконнику, чтобы, судя по наполнившему кабинет аромату, добавить в варево патоку ипопаточника, Макмиллан за его спиной чуть пожал плечами, тем самым будто говоря: ?Ну, ты же его знаешь?. В ответ Ксенофилиус не скрыл печальной, но совершенно не обиженной улыбки. Гарри снова немного удивился, поскольку естественной реакцией, которую алхимик обычно вызывал у других людей, было раздражение.– Профессор варит для меня лекарства, – шепнула ему на ухо Луна. – Они с мистером Макмилланом почему-то считают, что нарглы и мозгошмыги мне мерещатся, а по ночам я гуляю не по собственной воле. Все хотят меня вылечить, – она прозрачно усмехнулась.Покосившись на нее, Поттер заметил, как в эту секунду ее слабая улыбка стала похожа на всепонимающую отцовскую.– Ты ведь пьешь эти лекарства? – осторожно уточнил мальчик.– Конечно. Но нарглы и мозгошмыги из-за этого никуда не исчезают, потому что они настоящие, как и фестралы. Но в фестралов на моем курсе тоже никто не верит… И всё же папочка хочет, чтобы я пила настойки профессора, поэтому я их пью.– Это хорошо, – Гарри погладил ее по спине. – И пей, не забывай, – а про себя подумал: ?Мозгошмыги исчезнут… со временем… наверное?.Его никогда не отталкивали странности Луны, даже наоборот. Единственно, что пугало – это ее лунатизм. Вслед за Ксенофилиусом Гарри боялся, что однажды она заберется на какую-нибудь опасную верхотуру, проснется и разобьется. Похоже, мужчины в кабинете Лавгуда пытались найти средство именно от этого.– Еще повесь ей на шею амулет, пусть носит, не снимая – он убережет от падения, – тем временем сказал профессор, протягивая что-то в кулаке. – Это тебе передал Пеббл. Но время от времени на нем нужно обновлять покрытие. Рецепт запишу.Лавгуд хотел поблагодарить, но Снейп с досадой отмахнулся. Разглядывая подвешенный на вощеном шнуре бледно-голубой камень и время от времени бросая взгляд в инструкцию, которую записывал зельевар на клочке бумаги, Ксенофилиус спросил гостей:– А чем вы обычно снимаете депрессию?Снейп с Макмилланом переглянулись и в один голос ответили: ?Алкоголем?. Первым фыркнул от смеха аврор, потом дошло до Лавгуда, успешнее всех боролся с приступом веселья зельевар, но в итоге не выдержал и он. Видеть и слышать хохочущего профессора – пусть не в голос, пусть он давился звуками еще где-то на уровне груди и горла, не позволяя им вырваться открыто, – для Гарри было из разряда курьезов. Мальчик даже незаметно ущипнул себя за руку. На всякий случай, чтобы проснуться, если это всё же сон.Поболтав амулетом над головой, Лавгуд исправил оговорку:– Мерлин! Я имел в виду – дисперсию… Старый эмульсионный слой…Сквозь смех гости откликнулись, что и устаревшую эмульсию они снимают тем же самым, если под рукой не оказывается никакого спецсостава. Потом мистер Макмиллан заметил, что за такую оговорку и в Подлунной башне не мешало бы высадить пуховый радужник, а потом спросил Лавгуда насчет статьи о Тайной комнате. Снейпа, похоже, это совсем не интересовало, поэтому он так и стоял вполоборота к ним у своего котла, с невозмутимостью помешивая варево и поглядывая в окно, за которым таинственно сгущались вечерние сумерки. Ксенофилиус отшутился в своем духе, дескать, далеко не каждый корреспондент, заслуживший право напечататься в его распрекрасном издании, изъявляет желание показать свое истинное лицо, и он как редактор трепетно охраняет законное право каждого автора. Мертвяк, которому надоело слушать их трепотню, задремал у Гарри на плече и даже начал похрапывать. Он едва не каркнул от неожиданности, когда Поттер сильно вздрогнул: из темноты между подоконником и спинкой стоявшего рядом кресла, в которое маги сгрузили весь хлам с окна, чтобы поставить туда котел,внезапно проступило смертельно бледное лицо с дико распахнутыми глазами. Оно бестолково барахталось в затененном углу и как будто хотело вывинтиться наружу, но Снейп ничего не замечал, находясь всего в футе от него.– Смотри, – шепнул Гарри, когда сердце снова застучало, и указал мимиру вниз. Луна, кажется, ничего подозрительного не увидела, как и профессор. – Вон там, за креслом!– Хренассе! – ворон уцепился когтями за решетку и прямо распластался на ней, чтобы разглядеть получше. – Домовик, что ли?– Нет, точно что-то другое… Блин, исчезло.– А если призвать кого-нибудь из домовиков, чтобы узнали?– Тише! Не надо, ты же знаешь, как они хлопают, когда перемещаются, нас сразу спалят…– О чем вы там шепчетесь? – спросила девочка, но Гарри совсем не хотелось ее пугать, и он ответил: ?Померещилось?.Тем временем Ксенофилиус, которому было попросту страшно хоть на минуту остаться в доме единственным живым взрослым, начал упрашивать своих гостей поприсутствовать на ужине:– Сегодня ведь одиннадцатое… Скоро приедут прежние друзья Доры. Художники, музыканты, артисты... Оставайтесь и вы, она была бы рада видеть вас… снова… Может быть, даже больше, чем их всех…Снейп был склонен отказаться, но аврор и отец Луны насели на него, убеждая, что это вовсе не надолго.– Друид, на пару слов, – наконец сдался зельевар и утащил Макмиллана за дверь. В тот же миг Гарри снова почудилось движение между подоконником и спинкой кресла, но теперь, когда огонь под котлом не горел, а на улице наступил вечер, в углу сделалось совсем темно. Однако у Поттера не было сомнений, что там по-прежнему таится это жуткое существо, только и ждет удобного момента, чтобы выскочить наружу...Лавгуд устало упал на стул напротив портрета сэра Френсиса. Пра-пра отложил перо, отодвинул свиток и внимательно поглядел на мужчину черными глазами. Кусая ногти, Ксенофилиус откинул со лба свесившуюся белую прядь. Абсолютно больным взором он уставился на картину:– Это был единственный способ оправдать перед ними его появление здесь. Я не смогу закрыть свое сознание настолько хорошо...Сэр Уолсингем медленно кивнул. Глаза его по-прежнему ничего не выражали. Что-то подобное Гарри видел в школе – у призрака Кровавого Барона.– Помогите мне, сэр Френсис. Хотя бы отвлечь остальных, чтобы в общей суматохе…– Я сделаю, что должно, – проговорил портрет, как будто невзначай не позволив мистеру Лавгуду закончить фразу. – Уже само то, что он по собственному почину явился сюда, внушает надежду…Странный диалог был прерван возвращением гостей. Снейп казался чем-то недовольным, но поскольку это являлось его обычным состоянием, то ничего из ряда вон между ними с Макмилланом за дверями не произошло.– Сегодня у мамы день рождения, – шепотом объяснила Луна. – Ей исполнилось бы тридцать три года…* * *Откуда вдруг появились Поттер с девчонкой Лавгуд, Северус не отследил. Меньше всего он ожидал встретить здесь Поттеровского сынка, однако мальчишка выпрыгнул, как чертик из табакерки, да еще в комплекте со всей этой толпой богемных недоделков, разрушивших легкие чары помехи, которыми Снейп защитил Полночную башню на время своего присутствия… Угораздило же принять идиотское приглашение Ксенофилиуса! Как только умнейшая из женщин, Пандора, могла водить знакомство с такими крикливыми и наглыми ублюдками? Но отказаться профессор не мог. Он пришел сюда в первую очередь ради того, чтобы попытать судьбу и, если повезет, найти в доме какие-то подсказки от Уолсингем. Во вторую – действительно передать Лавгуду амулет от Альберта Пеббла. Минеролог всучил ему зачарованный аквамарин уже после отъезда учеников, когда узнал о снохожденческих проблемах девчонки. Однако встреча с Поттером в доме Ксено и Полумны стала для зельевара неприятным сюрпризом: Дед не говорил ему, что мальчишка проведет каникулы не у родственников-маглов. Вот же орочья срань, куда ни ступишь – вечно вступишь…Немного отведя глаза понаехавшим гениям околовсяческих искусств и улучив момент, когда мисс Лавгуд и портрет сэра Френсиса отвлекли наконец крикливую шайку бессмысленным диалогом, Снейп оставил им на растерзание Джоффри и Ксенофилиуса, а сам незаметно отделился и выскользнул в мрачный коридор. Если бы мысли его не были настолько заняты желанием убраться подальше вкупе с надеждой отыскать подсказки Пандоры, он непременно заметил бы, как следом из гостиной сбежал мальчишка, это вездесущее проклятье школы Хогвартс, вечно норовящее вляпаться в какую-нибудь передрягу…На лестнице он увидел колдографию Лили и Пандоры. Ровно в тот миг девушки повернулись в сторону объектива и, смеясь, помахали руками на камеру. Как будто бы ему, Снейпу. Прихватив полы мантии, зельевар кинулся по ступенькамвниз.Ноги сами привели к разгромленной лаборатории. И там ничего не изменилось за прошедшие два года, разве что сильнее осыпалась ветшающая штукатурка да облезли обои.Он стоял и озирался рядом с призрачной лужей, бесконечно пополняемой тягучими черными каплями, когда тихий скорбный вздох пробрал до костей своей безысходностью. Северус не вздрогнул, но внутренне сжался и распрямился, как до предела затянутая на грифе струна. Звенящая боль в позвоночнике и жжение в татуировке сразу напомнили, что Грег тоже не дремлет.– Здравствуй, – донеслось из-за плеча. – Как ты долго… Я боялась, что не придешь совсем…Он не оглянулся, только чуть скосил глаза, улавливая эфемерное движение за спиной, и незаметно наложил на комнату Муффлиато. Уолсингем обогнула его и остановилась у той же границы былого взрыва, которую не решился переступить он.– Что означает тот снимок, Дора? Тот, что ты передала со своей дочерью…Ее тускло светящаяся в темноте рука, дрогнув, потянулась к шее. Там она высвободила из-под призрачного воротника рабочей мантии, в которой Дора погибла, цепь с крупной треугольной подвеской, выложила знак на ладонь и протянула ему.– Дары Смерти. Из сказки, – бесцветным голосом констатировал Снейп. – И что я должен из этого понять?– Приглядись.Круг на символе Даров был разделен вертикальной перегородкой – Старшей палочкой – пополам, и внутри этого круга проступали очертания камеи. Две мужских головы в профиль, затылками друг к другу. У одной – молодое лицо, у второй – лик старика.– Эмблема Гринделльвальда? Старый и молодой боги… В каком из томов искать ответ, Дора? Все до одной его книги были снабжены этой эмблемой…Она смотрела на него отсутствующим взглядом серебристых глаз, еще более совершенная в посмертии, чем была при жизни. Губы ее дрожали, и она закусила их, чтобы не расплакаться от бессилия. Вместо ответа Уолсингем шагнула ему навстречу и обняла. Снейп мог бы поклясться, что почти осязал ее прикосновение и что оно не было ледяным, как у обычных привидений того же Хогвартса, если те желали, чтобы их почувствовали живые.– Мне не хватает тебя, – вопреки воле проговорился глупый язык, и Пандора, вздохнув, уткнула лицо ему в плечо. Грег панически сдавил позвонки, и зельевару пришлось до хруста сжать челюсти, чтобы не отпугнуть вскриком мертвую сокурсницу и не утратить с ее исчезновением последний шанс. – Мне не разобраться без твоей помощи, понимаешь?– Не потеряй хотя бы Джоффа, Сев. Вчетвером мы победили бы кого угодно, но вы остались вдвоем. Ты должен спросить меня правильно.– В какой книге мессира скрыт ответ, который ты подразумеваешь? – медленно выговорил зельевар, но она разочарованно качнула головой. – Ладно. Какое зелье ты пыталась сварить перед тем, как… ну…– То же, над которым бьешься ты.– Невидимки?– Нет. Второе.Он слегка отстранился. Пандора подняла голову и снова поглядела на него. Вернее – сквозь него. Как будто Снейп уже не только создал эликсир незримости, но и воспользовался им.– Вот как?..– Да. Поэтому будь осторожен, Сев. Никто не должен о нем прознать. Никто.– Какой ингредиент ты собиралась добавить вместо серого пепла ортоцены?– Я не подготовлена к этому вопросу… Спроси меня правильно…– Ч-черт… – прошипел он. Досадно осознавать, насколько ты был прав, полагая, что природа призраков – или слепков с человеческой личности – очень схожа с природой искусственного разума, который сейчас семимильными шагами разрабатывают в мире маглов. Особенно если верить их кинематографу. – Неужели ты нигде не оставила воспоминаний? Ты сбрасывала их в думосбор?– Возможно… – медленно кивнуло привидение. – Возможно, оставила. Но если это так, то воспоминания хранятся не в этом доме. Здесь я безуспешно искала повсюду, но покинуть башню не могу… Всё, что я помню, связано с моим домом, он держит меня и не отпускает…– Да, понимаю… Читал об этом.– А ты? Ты – сбрасывал что-нибудь в думосбор? – в упор задала она встречный вопрос, и зельевар почувствовал, как на мгновение похолодело всё внутри, вызывая новый приступ ярости Твари. А потом на голову обрушилась боль – знакомая боль, приходившая всегда, когда он пытался раздвинуть какой-то невидимый барьер в ?зону фантазии?. Или в зону тех вещей, которые он списал на фантазию. – Я знаю, тебе больно. Я сама помню еще эту боль. У меня было так же, ее трудно забыть даже здесь. Не мучь себя, это сведет с ума. Боль охраняет твой разум.Он удрученно кивнул. Наверное, так оно и было. Благодаря своей склонности к душевным самоистязаниям, а также умению игнорировать зверские боли, Северус и прежде много раз доводил себя до исступления попытками добраться до сердцевины ментального клубка спутанных нитей ?истинного и ложного?. И когда он уже чувствовал, что вот-вот рехнется, обращался за помощью к единственному человеку, которому если и не доверял, то мог хотя бы ожидать квалифицированной помощи в обмен на верную службу.– Тогда еще вот что. Я пытался проверить это свое зелье на… Эйлин, – Снейп сам вздрогнул от прозвучавших слов и украдкой бросил взгляд на лицо женщины, но та была бесстрастна, и он поспешно добавил: – Я сделал это после ее смерти, – нелегко давалось слизеринцу признание в серьезном преступлении, но иного выхода не было. – И еще на нескольких трупах маглов в разных моргах страны. Я поднимал покойников и вливал в них эссенцию, но она не работает. Не ра-бо-та-ет. Я зашел в профессиональный тупик, Дора.– Мертвый не может помнить. Мертвый – это уже не тот человек, которого ты когда-то знал. Даже дух, застрявший между мирами, помнит очень мало. Мертвое же тело не помнит ничего, Северус. Не трать свое время на трупы, работай теоретически, если пока не рискуешь опробовать это на себе. И еще – займись этим… – Пандора опять выложила на ладонь эмблему Даров Смерти и Двуликого Януса, тяжело вздохнула и истаяла в темноте разгромленной лаборатории.* * *Бородатая неясыть из Хогвартса мягко опустилась на карниз и замерла, минорно помаргивая под льющиеся из комнаты аккорды ?Сарабанды?. Нарцисса лишь взмахнула палочкой, вознаграждая почтальона одной из пятерых жертвенных мышей, томившихся в клетке ради такого случая. Сова благодарно кивнула, покрепче сжала клювом придушенного грызуна и умчалась обратно в сумерки.– И что там? – не отвлекаясь от чтения глупого журнальчика, спросил Люциус.– Это сыну. Насчет экскурсии в музей.– А. Ну-ну.Она положила конверт на пюпитр рояля, возле нот, но играющий Драко даже не посмотрел в сторону письма. Тонкие бледные пальцы неспешно перемещались по клавишам, однако мальчик думал и не о Генделе. Последнее время Нарцисса понимала его всё меньше. С тех пор как сын стал отсутствовать дома десять месяцев из двенадцати, характер его стал стремительно меняться. Она была и готова, и не готова к этому, а иногда ей казалось, что он ускользает из ее рук, точно напоминание о былом, и от этого сердце сжималось в ноющий комок.– Поистине этот Лавгуд сумасшедший! – проронил супруг, небрежным жестом отбрасывая чтиво в сторону и подхватывая со столика ополовиненный бокал. – Что за игры, не пойму я!– А что там? – из вежливости спросила миссис Малфой, хотя ей это было почти не интересно.Люциус отмахнулся:– Феерический бред. Но не скрою, бред не такой уж безобидный. Не будь я участником этого происшествия, мог бы и встревожиться, как в прошлом году. Кому-то очень хочется, чтобы мысль о возвращении Лорда укоренилась в сознании обывателя. Будь это ложь от начала и до конца, игра не стоила бы свеч. Но что узнают люди? Да, в школе Хогвартс действительно что-то стряслось, об этом кричали на каждом углу и подтвердит любой ученик. Да, в разбирательствах принимало участие Министерство Магии. Тайную комнату запечатают – о, несомненно. Но вот поймают ли кого-то? Это вряд ли. А слухами земля полнится. Одна такая статья, вторая… – он привлек к себе жену и поцеловал ее руку. – Дальше уже не ты работаешь на дезинформацию, а она на тебя.– Ты не веришь, что Лорд возродится?Он поднял на нее ясные, будто не пил и глотка спиртного, серо-голубые глаза. Дернул бровями.– Отчего же…Не сговариваясь, супруги бросили быстрый взгляд на Драко, который их, кажется, даже не слышал.– Но я всё же думаю, что если это произойдет, то совершенно не в такой балаганной обстановке, которую навязывают нашему мнению все эти скитер и лавгуды… Пока возрождается не Лорд, пока возрождается фетиш в виде горящей серы из огненной геенны…– Так и пусть их шумят…– Если сразу многие зашумят, они вместо Лорда кого угодно и откуда угодно поднимут, – взгляд Люциуса ожесточился, и в нем засквозила сталь. – Кого угодно. Просто силой мысли. И тот, кто за всем стоит, прекрасно это понимает.Драко взял завершающий, самый тяжелый, аккорд и медленно поднялся из-за инструмента:– Я к себе.