69. Флафф (1/1)
Январь 1952 года —?Сассенах! Боже, ты заболела?Ещё не проснувшись окончательно, Джейми притянул жену под одеялами ближе к себе.—?Н-не заболела… П-просто з-замёрзла,?— прошептала она.И действительно, её подбородок выбивал дробь об его грудь.—?А т-ты н-нет?Секунду спустя, когда Джейми на пробу вытащил руку из-под одеяла, он был вынужден подняться на ноги, проклиная чёртову систему отопления на всех языках, которыми владел.—?Опять? —?застонала Клэр, вылезая из-под одеял. —?Оно ломалось на прошлой неделе, и теперь имеет наглость… О, чёрт, и правда...Безрезультатное щёлканье выключателя под пальцами Джейми провозгласило, что ночь будет не больно удобной.Никакой ремонтник не поедет к нам в такую погоду. Джейми понял это, посмотрев в окно: снега выпало на восемь дюймов [20,32 см], снегопад продолжался, и всё кругом было покрыто скользким льдом.Джейми открыл было рот, собираясь выругаться, чтобы выпустить пар от отчаяния и обиды на бурю и грязные машины…Но вдруг он улыбнулся, чувствуя, как грудь наполняется каким-то восторгом. Радостью, граничащей с беззаботностью.Он прожил без электричества и отопления 27 лет, разве не так?—?Папа! Па-па, мона нам поесть маш-мело?—?Подожди минуточку, Бри. Мальчик, я тебя кладу,?— проревел Джейми, передавая Иэна на руки Клэр, лежащей на софе.Бри пристроилась у мамы в ногах. Обе надели шерстяные свитера и шапочки и забрались под одеяла. Джейми последним толчком подвинул тяжёлый диван ближе к огню.—?Не так близко! —?закричала Клэр, заглушая хныканье Брианны.—?Просто подровнял, mo chridhe [любимая], не беспокойся! Так достаточно тепло?—?Да. Будет мило и тепло, если на нас не попадёт искра и мы не поджаримся в буквальном смысле!Хотя в гостиной было ещё холодно, в пяти-шести футах [1,5–1,8 м] от огня диван образовал некую раковину, которая прекрасно сохраняла тепло. Беспокойство Клэр насчёт искр не было ни на йоту безосновательным, но, насколько видел Джейми, перестановка здорово предохранит их всех в эту ночь от превращения в любимый Брианнин ?фруктовый лёд?. А если уж речь зашла о ней…—?ПАААААА-ПУУУУЛЬ!—?Прости, дочка, я забыл. Не кричи на мамочку и Па, ладно?Он, нагнувшись, поставил локоть на спинку дивана и успокаивающе поворошил волосы девочки.—?Сейчас… У нас под рукой есть маршмэллоу?—?У-гу! —?закричала Брианна, уже сползая на пол в возбуждении и шлёпая к кухонной двери. —?И мы можем сделать из него зефийки!Он пошёл за дочерью и помог ей открыть дверь.—?Обрати внимание, у тебя должно быть то, из чего ты будешь их делать, лапка.—?Нет, па, это зе-ФИРРР…Джейми обернулся и, приподняв бровь, посмотрел на Клэр.—?Ты знаешь, о чём она говорит?—?Даже приблизительно не знаю.Однако через несколько минут трёхлетняя Бри вовлекла их обоих в волшебное царство крекерно-шоколадно-зефирного блаженства, по-видимому, изготовленного когда-то миссис Бэрд с использованием муки крупного помола.Джейми уже, на удивление, пристрастился (он немного стеснялся признавать это) к маршмэллоу, полностью оказавшись во власти лакомства с самой первой порции. Белое, мягкое, липкое и сладкое, оно нисколько не походило на отвар алтея. [Из корня алтея получали клейкую желеобразную белую массу, из которой изготавливали маршмэллоу, и отсюда и пошло английское название сладости. Со временем алтей заменили желатином и крахмалом. Современные ?воздушные? маршмэллоу впервые появились в США в 1950-х годах.] Небесное наслаждение, словно тянущееся к самым облакам. Причудливая мысль подтверждалась практикой. И тёплое маршмеллоу, с расплавленным шоколадом, и как пропитка в печенье…—?Забудь о зефире,?— сказал Джейми, облизывая пальцы, когда отщипнул ещё один кубик. —?Я съем всё.Бри уставилась на отца с того места, где сидела рядом с ним на каминном коврике, прислонившись к дивану.—?Не-а, Па! Я съем!Он сделал вид, будто пытается съесть остатки её лакомства, и неловко получил за это по лицу очень липкой ладошкой. ?Насколько я могу судить по фотографиям в газетах, — подумал он, — моя дочь могла бы сделать карьеру, став превосходным игроком в американский футбол?. —?Ты знаешь, как делается крем из маршмэллоу?—?Что?—?Его можно намазывать, как масло,?— заявила Клэр, откусывая от третьей ?зефийки?, которую Джейми передал ей. —?Делла каждый день приносит себе на обед сэндвичи из арахисового масла и взбитого крема.—?Ну, тогда приехали,?— ответил Джейми с мрачной покорностью.—?Куда?— ?приехали??—?В день, когда Джейми Фрейзер расплылся и на всю оставшуюся жизнь превратился в ваньку-встаньку… Оххх, нет, ты не превратился, a bhlaiach [сынок, гэльск.]Иэн, дремавший на коленях Клэр, которая покормила его грудью и угостила несколькими крошками крекера, внезапно кинулся к краю дивана. Джейми изловчился подхватить его под мышки и встал, стряхивая с себя крошки и грея спину у огня.—?Боже, да ты стал большим, милый паренёк.—?Но не таким большим, как я,?— возразила Брианна, и помпончик на её шапочке закачался.—?Разумеется, не таким,?— заверила её Клэр. —?Иди сюда, любимая, прижмись ко мне.Бри с радостью послушалась. Иэн сосал два пальца и улыбался Джейми. С подбородка малыша стекали молочные слюни.—?Что ты думаешь о том, чтобы так поздно не спать, Иэн?—?Гырх,?— решительно ответил он.—?О, да? Гырх? Не могу сказать, чтобы ты был неправ.Иэн восторженно улыбнулся, выражая удовольствие от того, что его поняли, и снова засунул кулак в рот, радостно напевая:—?Ням, ням, ням…—?Ты сам такой вкусный!Дети вскоре уснули, похрапывая, как щеночки, рядом со своими родителями.Свободной рукой подкладывая в огонь последнее полено, а другой придерживая голову Иэна в шапочке, Джейми устроился на противоположном конце дивана. Он осторожно вытянул ноги в чулках поверх одеял?— они еле вписались в узкую полосу между подушкой и задницей жены.Клэр вдруг рывком проснулась и?— очень целенаправленно для сонного человека?— бережно завернула пятки Джейми в одеяло, чтобы оно не сползло.Он молча поблагодарил одними губами, и Клэр улыбнулась в ответ?— милая, сонная и идеальная. Джейми не отрывал от неё глаз, в то время как её глаза снова медленно закрылись. Его изящные сильные руки нежно обнимали её, защищая её даже во сне.Джейми не впервые пожалел, что в его жизни нет места музыке.Моменты вроде этого, долгие, безмолвные часы наблюдений?— всё вызывало мысли о песне… О спокойной музыке. О мощных сказках и обещаниях Хайленда, о жизни, рождённой ритмом и жалобной мелодией.Он произнёс те же самые клятвы?— на мотив, живой и искренний, звучащий пусть только в памяти,?— восславляя холодную ночь и тепло, которое они обрели.