Немного об уходах и возвращениях (1/1)

– Ну и?Вот так вот.Я не здороваюсь, а сразу упираю руки в бока.Кордеру меня не ждала, это видно. По её растерянному выражению лица можно прочесть, что она скорее Балавана ожидала увидеть, чем меня.Оно и понятно – мы не виделись почти со времён исчезновения Леониса. Сначала она ушла на Эмир, потом вернулась, потом… просто ушла. Я жила в святой уверенности, что если будет что-то не так, она придёт ко мне, как в старые добрые времена, мы сядем с ней за бутылочкой эля, выпитой для проформы и пущей разговорчивости, и решим всё. Со скандалами, с криками, обидами, последующим дебошем – но ей станет легче, и мне станет легче, и в следующий раз мы встретимся в битве плечом к плечу.Но она не приходила, а я – я не придавала этому значения.А теперь вот я стою перед ней, смотрю на развевающуюся мантию сотрудника банка, и кусаю губы.– Шелия? – у неё даже голос растерянный какой-то.– Я спрашиваю, – а у меня – злой. И руки дрожат от гнева. – Что это всё такое?***Она всё-таки приглашает меня вовнутрь, но скорее потому, что так надо, чем по собственному желанию. Квартирка аккуратная и уютная, не в пример нашей общей, отрядной, и я повожу плечами, чтобы стряхнуть… не знаю. Что-то. Я смотрю на Кордеру, я вижу Кордеру, но я её не узнаю. Мне хочется взять её за плечи и трясти, пока она не придёт в норму.Но я покорно сажусь на краешек дивана и сверлю её взглядом.И тогда она начинает говорить.Вообще-то, что с ней что-то не так, я узнала от Анэя. Замотанная, уставшая, я сама пребывала в таком полужелании шагнуть с мельницы, только бы от меня все отстали; и, в общем-то… я могла её понять.Разница была только в том, что я уже сбегала.Разница была только в том, что я не смогла сбежать.Я слушала Кордеру, не перебивая.***– Класс, – подвела итог я. – Класс, Кордеру. А теперь одевайся.– Я одета, вообще-то, – она щурится, как будто я свечу ей в глаза; но нет, шторы плотно закрыты.– Ты прекрасно понимаешь, о чём я, – я фыркаю. – Одевайся и дуй за мной. Мы летим в Леопольд.– Мы не летим в Леопольд, – Кордеру скрещивает руки на груди. – Ты летишь, а я остаюсь перебирать бумаги, – она немного мнётся, прежде чем добавить. – У меня даже доспеха нет.Последнее предложение – это слабина. Я не сделала ничего, только выслушала её, только пришла за ней (и что мне мешало, дуре, прийти вовремя) – а Кордеру уже колеблется.Оно и понятно, почему колеблется. Хочется ей, не хочется, а если ты – часть адского отряда, то от этого уже никуда. Это не принадлежность к формированию или группе людей. Это что-то куда более неформальное, но очень и очень сильное. Это клеймо, это призвание, это то, от чего ты не денешься.Кордеру – одна из самых первых эльтеров адского отряда. Кордеру – наша с потрохами.– Серьёзно? – я смеюсь. – Ты купила доспех Армагеддона, а теперь говоришь, что у тебя ничего нет? Кордеру, – я зову её по имени снова и снова, и с каждым разом она вздрагивает. – Я знаю, сколько он стоит. Я тебе не верю.Она смотрит на меня и молчит.Она смотрит на меня так долго, что мне кажется, будто за окном день сменяет ночь тысячу с лишним раз.Она смотрит на меня так быстро, что я не успеваю понять, что в этом её взгляде преобладает – просьба оставить её в покое или мольба не оставлять больше.Она смотрит на меня и молчит.Я смотрю на неё, поджав губы.И мой взгляд выигрывает.***Пока мы летим в Леопольд, рассказываю уже я.О том, какой одинокой я себя порой чувствую, потому что Жан, Анэй и Эгле шатаются чаще всего втроём, да и там, где они шатаются, мне уже давно нечего делать. О том, что Силерата перевели в Термиз, и теперь они с Титанией, зачищают веритов и дробильни так успешно и без труда, что пророки во дворе Джованни нарадоваться на них не могут. О том, что я могу прийти к каждому и помочь каждому, а кто, простите, спустится со мной в Дискероа?Кордеру слушает меня, и, наверное, сама не замечает, что улыбается.***– Как же тут красиво, всё-таки, – задумчиво говорит Кору. Меч с непривычки тяготит её, и это видно; но к тому времени, как мы добегаем до крошу, она привыкает окончательно.Мы проходим пещеру ликанов играючи, и возвращаемся в Лакию.Мы бежим по саду Мирз, улюлюкая и удирая от толпы мирзанских стражников; я влетаю в толпу лазапов, как не делала уже давно; после мы сидим на траве, утирая пот и отдыхая перед финальным посещением Сериданна, и смеёмся.– А я учу их, что так делать ни в коем случае нельзя, – фыркаю я, утирая кровь из царапины на щеке, которая не пойми как там оказалась.– Мы старые, – Кордеру откидывается на траву. – Нам можно.Мы побеждаем Сериданна, будто он не великолепный сциник, а сбежавший могун.

И каждый из нас чувствует себя чуточку живее, чем ?до?.***– Спасибо, – она не смотрит на меня, зато я её разглядываю очень внимательно. Запыхавшаяся, растрёпанная, пыльная Кору моему сердцу куда милее, чем холёная Кордеру в мантии и с кипой бумаг.Нет, я уважаю её выбор, и я приняла бы его.Но только тот, в котором бы ей не пришлось наступать на саму себя.– Завтра увидимся, – я делаю шаг назад, и вот тогда – тогда она поднимает голову.И губы у неё немного дрожат.– Увидимся, – кивает, прежде чем захлопнуть дверь.***Я благодарю Анэя так, что он краснеет пятнами, и в конце концов просто прижимает меня к себе, чтобы как-то заткнуть.Я благодарю Айку за то, что всё-таки, несмотря на перемены, самое главное в нас так не изменилось.Я горланю песни так отчаянно, будто это последняя ночь в моей жизни, но……следом будет ещё немало хороших ночей, так ведь?