Карта звёздного неба (1/1)

– А это что за зерек? – крепко выразился мальчишка с соломенными волосами, и Шелия притворно охнула, зажав рот ладонью; правда, выражение ужаса на лице она долго не удержала, и тут же залилась.– Как тебе не стыдно так ругаться! – сквозь смех едва выдавила она.– Стыдно? – Жан, а это был именно он - округлил глаза. – Это ж ты меня научила!Шелии около семи, Жану где-то так же – вообще-то Фенрих не знает, сколько ему лет, если точнее, да и имя ему дали вот только-только – но Шелия, прищурившись, авторитетно задаёт пару вопросов и делает какие-то свои выводы, и Жану не остаётся ничего, кроме как поверить – спорить с рыжей подругой бесполезно настолько же, насколько выдергивать перья лилиту.Перья лилиту они выдёргивать пытались – подбегали сзади к полулюдям-полуптицам, дёргали за роскошные хвосты – и уносились в закат, улюлюкая и помахивая добычей. Правда, были и прецеденты, когда мелких засранцев ловили и отвешивали им пару оплеух, но вот родителям Шелии почему-то никто не жаловался и глобальных мер не принимал, так что всё оставалось по-прежнему.Впрочем, перья лилиту – это просто очередное приключение, как и попытки построить плот и сплавиться по одному из безымянных каренских ручьёв, как и засыпать под открытым небом – Жан не уверен был, но в идеале родители Шелии должны были волноваться и не позволять ей подобного, и однажды он даже сказал ей об этом, на что Шелия посмеялась и спросила – а чего тут бояться?– Например, всяких мальчиков, падающих с неба, – коротко хохотнул тогда Фенрих. – Кто знает, что у них на уме?И – получил тумака.А засыпать под звёздным небом, кстати, было невероятно здорово. Шелия мостилась под бок Жана, он неловко обнимал её одной рукой – рука начинала жутко затекать уже через пять секунд, но мальчик героически терпел столько, сколько мог.В Карене звёзды всегда были яркими, Шелия говорила, что они похожи на рассыпанный по тёмно-синему покрывалу бисер, и Жан, зная значение последнего слова весьма приблизительно, верил ей на слово.Небо было красивым, Шелия – уютной, холодно на Карене весной не было, и страшно тоже, и дети забывались сладким сном до самого утра.– А книгу о созвездиях ты мне притащишь? – Жан толкает Шелию в бок, и она вместо того чтобы дать сдачу – вперивает в него задумчивый взгляд.– Ага, – отзывается рассеянно. – Сегодня и поищу.Шелия сегодня уходит раньше – у её мамы день рожденья, за что она почему-то извиняется.И целый день глазеет на его лицо так, как будто впервые видит – сначала Жан мнётся, потом нервничает, а потом, не сдержавшись, уже и орёт.А Шелия всё равно смотрит и молчит.Странная.– Слушай! – она выпаливает это так быстро, что Жан догадывается о значении слова весьма приблизительно. – А тебе никто не говорил, что?!.– Мне никто ничего не говорил, я только тебя знаю, – мрачно отзывается мальчишка, и Шелия давится воздухом и смущённо замолкает. – Так что?– Ничего, – огрызается она. – Совсем ничего.Она обнимает его перед тем, как убежать.И это оказывается их последней встречей.***Жану почти двадцать, он стрелок, эльтер девятого отряда восьмого подразделения и просто парень, который хотел бы завести личную библиотеку. Неплохой такой списочек, думается ему рассеянно, надо бы записать.А вот с библиотекой, кстати, проблемы, потому что чтобы завести таковую, надо иметь постоянную жилплощадь, а не палатку в Амарканде.Ну ничего, когда-нибудь……а ночи в Амарканде холодные. И многих созвездий, виденных в Карене, в Лакии нет. Ну или Жану так кажется – он, на самом деле, слабо помнит созвездия, а уж названия их и вовсе не знает.Но всё равно – звёздное небо в Амарканде яснее, чем на том же Фербанде. А ещё теперь Жан знает, что такое бисер, и думает, что Шелия была неправа.Она во многом неправа была, если вдуматься.– Эй, – рыжеволосая паладинша неуклюжа как кубари, но подкрадываться умеет мастерски – Жан и не заметил сразу. Иногда кажется, что она слышит его мысли, потому что часто стоит только о ней подумать – и вот она уже дёргает его за плечо. Как в пословице – вспомнишь… ну, все помнят, что там дальше было.– Чего тебе? – Жан отзывается неохотно, но на самом деле он рад её видеть.Шелия опускается рядом и почему-то мнётся.– Слушай, я тут кое-что вспомнила, – она смешно смущается, и смешнее выглядит только её злость. Жан силится не улыбнуться, и у него это, в принципе, получается, но Шелия на него даже не смотрит – копошится в своём рюкзаке.– Что? – переспрашивает стрелок, видя, что она не продолжает.– Когда мы в последний раз виделись, я обещала тебе принести одну книгу, – она бурчит. – Но я её, кажется, в Регенсхайне забыла.Она замолкает, раздражённая и расстроенная, и Жан думает, стоит ли ему постучать её по плечу или сразу по балде дать. Впрочем, таким рукоприкладством он всё-таки не страдает, а жаль – идея сначала показалась ему хорошей.– Какую? – слова из Шелии приходится тянуть, а это случается редко.– Ну, созвездия, - бормочет она. – Я же обещала тогда ещё, столько лет прошло…– Ага, – Жан фыркает. – Странно, что ты вообще запомнила – я тебя вон вчера попросил майору отчёт отдать, а ты его только что в сумку засунула. Удивляешь.– Я даже то, что сказать тебе хотела, запомнила, – фыркает Шелия, вглядываясь куда-то в невидимую линию горизонта.В Амарканде темно и тихо, только кто-то вдалеке ухает. Может, сова, но сов в Лакии очень мало, да и они ближе к лесу Унгора водятся, что сове так далеко залетать?Небо похоже на полотенце, а звёзды на нём рассыпаны стеклянной крошкой. А может, это и вовсе пули – Жан бы дотянулся и достал, может, запаса пуль тогда бы хоть на неделю хватило.Голова чугунная, кажется. Внезапно ноют виски.– И что же? – Жан почти чувствует, как Шелия ждёт его реакции.И не ошибается.Она наваливается ему на плечи и опрокидывает стрелка на траву – его голова взрывается болью, он тихонько стонет, Шелия хмурится, но не извиняется. Она убирает с его лба чёлку, щёлкает по лбу и дёргает за нос.И улыбается так тепло и радостно, что Жану хочется сбежать.– Твои веснушки, – она снова фыркает. – Я хотела сказать, что твои веснушки похожи на карту звёздного неба.Жан думает, что это смешно.Жан думает, что это глупо.Жан собирается сказать Шелии и это, и ещё много чего.Но вместо этого он почему-то краснеет.***Шелии недавно исполнилось девятнадцать, и когда-то она придумала ему имя и назначила день рождения.Жану скоро двадцать – тоже весной, просто потому, что ей так захотелось. Потому что веснушки чётче всего видны именно в это время года, потому что у Жана они есть, потому что Шелия очень любит их и совсем немножечко завидует.В Амарканде темно и тихо.Шелия до утра водит пальцем по его лицу, рисуя воображаемые линии – и рассказывает о созвездиях.О тех, про которые она прочитала в книге.О тех, которые она выдумала и нарисовала на его лице сама.И Жан засыпает.Впервые так же спокойно, как в детстве.