Весна (1/1)

Весна в Лакии в общем-то не отличается от других времён года, разве что всё начинает цвести и пахнуть втрое усиленней, трава кажется зеленее, небо над головой совсем безобразно голубое, и в воздухе витает какой-то такой неуловимый и необъяснимый запах свободы и теплоты.– Ну и что это за бревно в траве валяется? – майор Румменигге меня разве что носком ботинка не пытается ткнуть, и то только потому, что рискует остаться без вышеупомянутого предмета обуви.Я морщу нос, чихаю и открываю глаза.– Локаторы у вас, что ли, – бурчу. – Только-только прилегла отдохнуть – так вы тут как тут, словно момент выжидали.– Эльтерам отдыхать не положено, – Румменигге суров и укоряющ, в принципе, как обычно.Я вытягиваюсь на траве близ мельницы Дихтерин и всем своим видом показываю, что он меня не напугал и я всё равно сейчас никуда не пойду, потому что светит солнышко, а где-то вдалеке крики йорка изо всех сил пытается перепеть птица с куда более музыкальным слухом.Зажмуриваюсь и готовлюсь слушать новую порцию увещеваний, но вместо этого шуршит трава и шуршит одежда, и майор опускается рядом со мной. Я приоткрываю один глаз, щурюсь на свет и кривлю губы, без слов спрашивая: а подвох-то в чём?– У тебя в волосах травинки, – доверительно сообщает Маркс, опираясь на локти и глядя на меня сверху вниз.И вроде бы надо мне пробурчать, что субординацию никто не отменял, и отодвинуться тоже не помешало бы, но глаза у него блестят совсем лукаво, а в воздухе пахнет весной, и я без всякой задней мысли подбираюсь и висну у него на шее, заваливая майора в траву.Он фыркает, но держит меня, щипает за бока, я дёргаюсь, а он меня держит, беспорядочно утыкаюсь ему носом куда-то в подбородок и мы замираем, как будто кто-то время остановил.Майор дышит глубоко и мерно, и я слышу стук его сердца.Он такой же нервный и прерывистый, как и стук моего собственного.Мне и страшно, и я счастлива невероятно.И попросить бы – не отпускай, но я думаю, что он и без слов догадается.И – не отпускает.– С ума сойти, – подбоченивается Титания. – Я их тут по всей Лакии ищу, а они дрыхнут.Где чьи руки – понять, впрочем, вообще невозможно.