Новое - это хорошо забытое старое (1/1)

Я сидела на столе амаркандского кузнеца и, болтая ногами, следила за оживлением, царящим в гарнизоне. Под звук чужих голосов было проще думать о том, о чём в тишине я думать не решалась, потому что мысли казались какими-то пустыми и дикими.А ведь от прежнего адского отряда осталось всего-то ничего.После смерти Краусса Соэлин оставила попытки делать вид, будто с ней всё в порядке, и, оставив славное эльтерство, вернулась домой. Я вероломно обещала её навестить, но этот день всё никак не наступал, а письма приходили всё реже. События вытеснили нас из жизней друг друга без боли, с осознанием того, что просто так вышло.Титания вернулась с Леопольда как раз тогда, когда меня отправили на него.Джейкес вне зоны доступа, он сейчас не сражается, у него – семья. И не только в семье дело, сейчас он ранен, и это ранение ещё долго будет напоминать о себе.Адский отряд расшвыряло просто немилосердно, но…– Расцветали в Мирзе татаары! – орёт Кордеру радостно всем полюбившуюся частушку.– Румменигге воплем горло драл! – вторит ей Инсерто, которая вчера хорошо потрудилась, удивив весь Регенсхайн своим рисунком Маркса с сиськами и в костюме жрицы.Я почему-то чувствовала себя до невозможности старой, уставшей старушкой, смотрящей на молодых коллег.Это – наше будущее. Новая кровь Адского отряда, который, такими темпами, никогда не растеряет свою славу среди эльтеров.… ох, подери меня зереки, да я же сама ещё повоюю!Рядом на стол почти бесшумно – и как получается у него в таких доспехах? – опускается Маркс.Он просто видит. Читает по глазам, а я не задаюсь вопросом, с каждым эльтером у него так (приобретённый опыт), или только со мной.– А теперь представь, каково мне, если учесть, что они не хуже твоего пакостят, – вздыхает он, смотря на меня искоса, лукаво и весело.– Не отправляй меня на свалку, – смеюсь. – Ты у меня ещё попляшешь.– Конечно, попляшу, Шел, – соглашается он просто. Едва ли не впервые, между прочим.Мы молча сидим и смотрим на эту кутерьму, на переполох, на танцующих эльтеров, слушаем частушки; за опущенным верхом лавочки нас не видно, может, не сразу.Я думаю, как же всё меняется, и при этом умудряется оставаться прежним.Маркс накрывает мою руку ладонью, но делает это так ненавязчиво, что я не вырываюсь с дикими воплями.Я чувствую себя такой старой и такой маленькой одновременно.И, кажется, просто разделяю чувства майора, эльтеры мимо которого не только проходят, но порою и остаются.Я вспоминаю девушку-эльтера, на чьё место я пришла, вспоминаю Яна, Хаскила, многих, кого война не пощадила, и понимаю, что сильнее всего она ударила по выжившим.– Будем друг друга любить, – шепчу слова песенки одними губами.– Завтра нас расстреляют, – продолжает Маркс.А мне хочется сказать ему, что я не уйду, не пройду мимо, не проиграю; вспоминаю, что он мне тоже обещал, и я обещала, и…– А где майор? – кричит Лютиэль на весь гарнизон, а Маркс прикладывает палец к своим губам.Обычно я всё делаю ему назло, но…– Я дам тебе передышку, – информирую. – Пока.– Спасибо, Шел.Мы сидим и болтаем ногами, как два идиота.И до меня не сразу доходит, что за почти полтора года нашего знакомства мы впервые поговорили без всяких формальных званий и обращений.