Зимние зарисовки (1/1)

Зима в мире людей?— явление прекрасное, белоснежное, облачное и холодное. Эдакое черно-белое время?— кажется, что ничего и нет, кроме белого-белого снега, грязно-серого неба и черных обледеневших веток.—?Вот видишь, ничего страшного и не случилось. А ты истерил?— ?не хочу?, ?бессмысленно?…—?Бессмысленно. Absque omni exceptione, холодно и бесполезно.Конечно, такое нейтральное высказывание личного мнения не могло остаться безответным:—?Зато ты увидел снег.—?Ad avisandum, можно нормально жить, даже не зная, как он выглядит. Жизнь не потеряет смысла, если я не увижу эту форму атмосферных осадков, состоящую из мелких кристаллов льда.—?Что за жуткая привычка постоянно мне противоречить… я в тебя сейчас снежком кину.—?Это будет последнее, что ты сделаешь в своей жизни. Sit tibi terra levis.—?Фу-ты ну-ты, какие мы серьезные, ?личико кирпичиком?. То есть, прости, ?личико просит кирпичика?.—?Mein Got, что ты как ребенок…Надо сказать, что, как декорация, зимний лес просто идеально подходил к облику Шугарла (как нынешнему, так и вообще)?— белый и холодный просто донельзя.—?Может, тебе варежки дать? Руки ведь мерзнут,?— предложил Кукабара.Руки, кстати, и вправду мерзли?— в одной руке шинигами держал неизменную сигарету, а в другой?— не менее неизменную книгу в черном с серебряной инкрустацией переплете. Понятное дело, что при таких условиях невероятно трудно положить руки в карманы.Кукабара протянул Шугарлу варежки.Читатель и представить себе не может, каким именно взглядом шинигами смерил Кукабару, протягивающего ему розовые с белыми помпонами варежки. Наверное, именно так благородная дама смотрит на грязную нищенку?— какая-то странная неудобоваримая смесь удивления (?Что это здесь делает??), отвращения (?что ЭТО?!?) и праведного гнева (?что ЭТО здесь делает?!?).—?Нет, не нуждаюсь.—?Как хочешь,?— спрятал Кукабара варежки обратно в карман. И добавил:?— Хотя я думаю, что белые помпоны бы неплохо сочетались бы с черным пальто.Молчанье было ему ответом.—?Конечно, Шугарл, хоть ты и тенсаи, и знаешь много, но все-таки?— какой же ты дурак! —?снег тебе не нравиться, лес тебе не нравиться, люди тебе не интересны, варежки одевать не хочешь, кота оставляешь безымянным…Предсказуемо, но?— молчанье снова было ему ответом. С точки зрения шинигами продолжать разговор было бессмысленно?— уж слишком разные взгляды на вещи.Кукабара замолчал, выдохшись, что естественно?— почти всю предыдущую фразу он произнес на одном дыхании. Его прочувственная тирада, впрочем, не произвела должного эффекта?— Шугарл и не подумал хотя бы оторваться от вдумчивого курения.Надо сказать, что дорога, по которой они шли, была не очень-то и ровной?— она шла как бы волнами?— вверх-вниз, вверх-вниз. Из-за того, что земля,?— и, соответственно, дорога?— было покрыто снегом вперемешку со льдом, что делало прогулку не совсем безопасной. Кукабара то и дело поскальзывался, при этом не падая каким-то непостижимым способом и выделывая такие немыслимые кренделя и пируэты, что впору было задаться вопросом?— а вообще возможны ли такие движения?К сожалению, демона удача покинула очень быстро?— дорога заканчивалась крутым обрывом, а под обрывом?— овраг, на дне которого летом по идее должна течь мелкая, по колена, речушка, сейчас в силу обстоятельств промерзшая до самого дна.Шугарл долго смотрел, как Кукабара, смешно ругаясь, катился по заснеженному склону, пытаясь уцепиться руками за торчащие отовсюду ветки и корни деревьев, которые или ломались, или обледенели.—?Наверно, надо было смотреть под ноги,?— задумчиво изрек Кукабара, затормозив в какой-то наиболее мягкий с виду сугроб.Овраг оказался очень длинной и глубокой трещиной в земле; был он невероятной длины, какой именно?— с позиции Кукабары было не видно.—?Длина оврага?— два километра восемьсот семьдесят пять метров,?— проинформировал шинигами, все еще стоя возле обрыва и перелистывая свою неизменную книгу. О чем в ней написано?— узнать было невозможно, но уж точно не о длине оврагов в мире живых.—?Что стоишь? Спускайся… узнаем, где заканчиваются эти двести семьдесят пять километров.?Чем бы инфантильный демон не развлекался?… обреченно подумал Шугарл, спускаясь к Кукабаре. Получалось это у него не в пример грациознее, нежели у Кукабары?— шинигами просто красиво скользил по снегу и льду, непостижимым образом не падая. Кукабара был готов поклясться, что этот способ?— не более и не менее чем результат очередных вычислений.Шугарл уже раз десять задал себе один и тот же вопрос?— почему он до сих пор продолжает ходить по этому мертвому лесу вместе с инфантильным демоном, и десять раз не смог найти более-менее вразумительный ответ. Точнее, у него было более пяти вариантов ответа, один глупее другого, и шинигами больше склонялся к выводу, что Кукабара?— лишь лекарство от скуки. Не более и не менее.—?Хм, можешь мне дать руку? Встать не могу?— проваливаюсь,?— попросил Кукабара.Шинигами все так же молча протянул ему белую от холода руку. Нет, Кукабара, конечно, знал, что при таком морозе руки быть теплыми не могут, но чтобы настолько холодными… как за кусок льда схватился, честное слово.—?Может, все-таки варежки оденешь? Руки у тебя как у мертвеца.—?Я же сказал?— мне не нужны твои варежки.—?Если пробудешь на таком морозе более трех часов, получишь обморожение, а если руки еще и почернеют, то пиши пропало?— надо будет ампутировать.—?Если только ты таким образом предлагаешь вернуться в мир демонов. Beata stultica?— мне это не грозит?— ты говоришь за людей, а я?— шинигами.—?Вероятность обморожения никуда не исчезает. Из-за этого, кстати, руки распухнут.—?На десять минут. А потом возвращаются в нормальное состояние. И только у людей.—?А еще холодные руки по большей части являются признаками многих болезней. Например, туберкулеза, и если это и вправду так?— я не удивлюсь, ибо ты постоянно куришь, а курить знаешь, как вредно?..—?Только не начинай снова. Мне вполне хватило головной боли при предыдущей кампании против курения.Надо сказать, что в мир людей, в ?место большого скопления деревьев? шинигами пошел исключительно для того, чтобы Кукабара перестал разливаться соловьем на тему красоты природы мира живых. И считал, что пошел абсолютно напрасно, потому что ничего красивого в обледеневших деревьях и белой земле не видел. Тем более было очень холодно, а в холодных руках мало чего приятного. А в мире демонов зимы все равно нет, и снега нет, и никто от этого еще не умер.Кукабара целенаправленно шел по замерзшей речке, собираясь дойти до конца оврага и продолжить прерванную прогулку. Конечно, вполне можно было забраться по склону обрыва, цепляясь за ветки, кусты и корни, но это было невозможно?— обрыв был под углом в чуть ли не девяносто градусов, и нет-нет да попадались обледеневшие участки, сразу видно?— очень небезопасные.Кот сидел дома и злорадствовал. Зная настойчивость Кукабары и нелюбовь хозяина к холоду и миру людей в целом… не все же животинке страдать, в самом деле.